Вася проснулся в девять утра. Не позавтракав, умылся, оделся и вышел на улицу. Нужно было подкупить продуктов на праздник, и еще собирался найти кабель для приемника и пару мышеловок.
Мороз стал мягче, не колол и не кусал. Над городом висели тяжелые тучи, наверняка сегодня пойдет снег. В детстве Вася обожал такую погоду. С Киром и с другими ребятами со двора целыми днями пропадали на улице, играли в снежки, в хоккей или бесились, кувыркаясь в глубоком снегу на огородах за домом. Вот бы и сейчас покувыркаться, но народ не поймет. Нужно будет Кирилла вечером подбить на хулиганство.
Вася дотопал до барахолки, о которой говорил отец. Людей там было немного, да и те не собирались долго сидеть – праздник на носу. Кое-кто уже упаковывал вещи. Вася не спеша прошелся вдоль одного ряда, вдоль другого. Одна бабушка продавала вязаные носки, другая пучок сухих трав неясного предназначения. Перед мужчиной, согревающимся сигаретой, были разложены видавшие виды инструменты – пассатижи, разбитые гаечные ключи и отвертки. Второй продавал старые смартфоны и кнопочные телефоны. Рядом сидела женщина и со скучающим видом рассматривала лежащие пред собой книги. Вася вспомнил, что отец говорил об этой серии – «Монстры вселенной». Рассказывал, что это была первая купленная книга после армии. Вася пригляделся и прочитал название «Хроники Амбера». Точно! Отец именно о ней и говорил. Надо порадовать батю – свою первую библиотек тот потерял при переездах.
– Сколько? – Вася присел на корточки и ткнул пальцем в книгу.
– Сто пятьдесят.
– Этой книге скоро будет тридцать лет. Дам сто.
– Много вы понимаете. Это раритет. Сто двадцать.
– И корешок потертый. Сто десять.
– Берите.
Так неожиданно решился вопрос с подарком отцу. Хотя это был не единственный сюрприз, заготовленный для Ивана Юрьевича от сына. Дома уже лежал набор инструментов – любимая папина игрушка.
Дальше Вася увидел парня лет двадцати пяти, распродающего старые приемники и радиодетали. Казалось бы, кому они сейчас нужны? Но если малый сидит тут, значит, покупатели находятся.
– Мне кабель нужен от приемника. Есть?
– М-м-м-м. Нет.
– А это что?
– А это в комплекте с приемником.
– Мне нужен только кабель.
– А кому потом я приемник продам без шнура?
– Его и так никто не берет.
– А без кабеля и подавно не возьмут.
– Ладно, пойду еще поищу.
Вася не успел отойти, как его окликнули.
– Пятьдесят!
Расплатился, сложил кабель в сумку и направился назад. По дороге заглянул в магазин, взял на всякий случай четыре булки хлеба (чтобы завтра не искать), бутылку крымского вина, две водки «Зеленая марка» и один коньяк «Старый Кенигсберг» в пузатой бутылке по 0,7. Для троих многовато, но если кто в гости придет, то пригодится. Или соберутся к кому-нибудь, не с пустыми же руками завялятся. В хозяйственном отделе подобрал две простенькие мышеловки на деревянной основе.
Вернулся домой, заварил пакетик черного «Гринфилда», сделал пару бутербродов, перекусил и поехал к родителям, захватив заготовленные презенты.
По дороге снова зашел в гипермаркет и докупил всем подарков. Маме павлово-посадский платок (удивило, что появились в гипере), брату – фонарь, детям одинаковые модели автомобилей разных цветов. И даже Веронику не забыл, взял книгу рецептов, памятуя, что сноха совсем не умеет готовить, да и не любит этого дела. У них была давняя традиция – злить друг друга, дарить на праздники ненужные чепушинки.
Район, в котором Василий теперь жил, находился на окраине Зеленых Горок. В восьмидесятых годах город разросся и съел две деревни, Каменку и Филенки, от которых остались одни названия – теперь так зовутся два соседних микрорайона. В девяностых строительство заморозилось, но через десять лет снова развернулось и продолжается до сих пор – то тут, то там над крышами домов возвышаются железные трудяги – башенные краны.
У родителей долго засиживаться не собирался – к двум часам должна подъехать Маша, а к четырем Кир.
Мама накрыла на стол, папа выставил из холодильника запотевшую бутылку водки, вино для женщин и лимонад для внуков.
Светлана Львовна подарила Васе комплект постельного белья, а отец – почти такой же набор инструментов, можно сказать, обменялись одинаковыми подарками. Игорь еще был на работе (надо же, припахали перед праздником), из кельи вышла сонная Вероника в неизменном своем когда-то цветастом халате.
Вася недолюбливал ее – сидела дома, на работу и не пыталась устроиться, почти ничего не делала по хозяйству, все сваливая на свекровь да на свекра. И всегда напоминала, что она мать («я же мать!»), воспитывает двух детей, и все ей должны в этом помогать. Василий на месте Игоря уже давно приструнил бы такую женушку, приобщил бы к общественно полезному труду в их большой и дружной семье. Но Игорь был слабохарактерным и позволял Веронике ездить на себе, и даже защищал перед родителями.
– Хм… ну спасибо! – ядовито улыбнулась Вероника, разглядывая подарок. – Завтра же начну изучать. Ух, поваром стану! – ее красивое лицо на миг скривилось. – Ненавижу готовить! Я тебе тоже кое-что прикупила.
Сходила в спальню и вернулась, неся перед собой маленький сверток, перетянутый ярко-синей лентой. Вася развернул презент. Под подарочной упаковкой была коробочка, в которой сиротливо лежал один носок.
– А второй?
– А второй на следующий год. Его еще заслужить надо.
– И на том спасибо. – Вася сунул носок в задний карман джинсов и подсел к столу.
Мама неодобрительно посмотрела на сноху и сына.
– Что ж вы, как кошка с собакой? Не можете, чтоб не подколоть друг друга?
– Мы любя, – улыбнулся Вася.
– Знаю я ваше «любя», – проворчала мама, завершая сервировку.
Вася раздал остальные подарки. Племяши, шестилетние близнецы Славик и Юрик, схватив игрушки, убежали в детскую (бывшую Васину спаленку) и принялись спорить, кому достанется желтая машина, а кому зеленая. Мама обрадовалась платку и сразу повязала на голову. Отец одобрительно кивал, разглядывая инструменты – даже если у него было сто отверток, сто первой радовался не меньше, чем первой.
– А это тоже мне? – он взял книгу.
– Конечно. Разве не помнишь, ты мне про нее рассказывал?
– Я? Когда?
– Давно, я еще классе в восьмом учился. Ты говорил, что это была твоя первая книга, купленная после службы.
– М-да… старость не радость. Совершенно не помню.
– Ничего, почитаешь, вспомнишь.
Иван Юрьевич раскрыл первую страницу и с хмурым видом стал читать, шевеля губами. Постепенно морщины на лбу разглаживались, а лицо приобретало обычный добродушный вид. Он улыбнулся.
– Точно! Я все вспомнил! Однако давно это было, почти тридцать лет назад. Немудрено забыть. Отличная книга, кстати.
– Ну ты у нас и доктор, – засмеялась мать. – Отцу память вернул! Ну давайте, садитесь уже за стол. Отец, убери книгу! Вероника, не стой столбом, садись. Разливайте. А ты, Васенька, скажи тост!
– Да не умею я тосты говорить, – замялся Вася.
– Учись, казак, атаманом будешь! – Отец разлил себе и сыну водки, а женщинам вина. – В жизни пригодится. У нас бригадир из сборочного цеха знаешь, как тосты шпарит. На ходу выдумывает. Ему бы, понимаешь, тамадой быть, а он на мебельной фабрике прозябает.
– Ну… – Вася поднял хрустальную рюмку. – Пусть всегда светит солнце, мирного неба над головой, и там по мелочи – Игорь пусть квартиру купит, детишки чтоб не болели, да и вам, родителям, здоровья.
– Молодец, джигит! Так выпьем же за этот прекрасный кавказский тост! – Отец опрокинул рюмку и проткнул вилкой соленый огурчик.
Второй тост был за Вероникой.
– Квартиру не мешало бы, – произнесла она. – И здоровья всем. А Васеньке второй носочек, если будет себя хорошо вести в новом году.
Мать строго посмотрела на нее, но промолчала и выпила.
Так они просидели часа полтора. Вероника компанию составляла недолго, скрылась в своей келье. Мама вспомнила детство, стала рассказывать о том, как они жили в Каменке. Принесла старые фотографии, которые Вася любил рассматривать в детстве, разложила альбом на столе и предалась воспоминаниям.
– Наш дом.
На пожелтевшей от старости фотографии был изображен сруб, на крыше которого вместо привычного конька стояла деревянная фигура самолета У-2 с пропеллером, вернее, передняя часть с кабиной и крыльями. Вася не раз слышал историю о том, что прадед с детства мечтал стать летчиком, но мечта так и не осуществилась. И когда срубил новую избу, оформил ее вот так вот необычно.
– На ветру винт всегда вращался, – с нежностью в голосе сказала мама, – и сильно громыхал, как трещотка. Я привыкла к этому шуму, и он нисколько мне не мешал.
– Я ваш дом хорошо помню, – проронил отец. – Мы с пацанами бегали смотреть на этот самолет.
Родители познакомились ближе уже после того как всем раздали квартиры в городе, а в детстве и юности они почти и не общались, об этом Вася тоже много раз слышал.
Мама остановила взгляд на старой довоенной фотографии. На ней был изображен ее дядя Фома. Она рассказывала, что в 16 лет, незадолго до войны, дядя исчез – ушел ловить раков и пропал. Объявился Фома после войны. Как был, с раколовкой в руках, так и вошел в дом. И нисколько не повзрослел за все эти годы, хорошо сохранился. Где был и что делал, объяснить не смог, будто память отшибло. А через несколько дней приехали два офицера и увезли его с собой. Больше Фому никто и никогда не видел. Радость матери от встречи с пропавшим сыном длилась недолго.
Долистав альбом до конца, мама закрыла его. Это была их семейная традиция, время от времени просматривать старые фотографии, вспоминать своих предков. Без прошлого, говорила мама, нет будущего, нужно помнить своих дедов и прадедов. В детстве Вася обожал смотреть эти пожелтевшие кусочки бумаги, слушать рассказы матери, но теперь относился к этому как к обязательному обряду – он уже наизусть знал историю своей семьи.
Вася собрался домой – нужно было готовиться к встрече Нового года, да и Машка с Киром должны приехать.
Мать осталась дома, а отец проводил сына до автобусной остановки. Постояли там минут пять, и пришел автобус. Когда Вася занял место у окна, заметил, как на противоположной стороне дороги выходит из троллейбуса Игорь. Помахал рукой, но брат не заметил.
В своем подъезде, поднимаясь по лестнице, встретился с патлатым юношей лет пятнадцати и понял, что этот отрок мог быть тем самым любителем джаза, который развлекал его этой ночью. Уж очень «джазово» выглядел парнишка. Наверное, музыкант.
– Добрый день! – поздоровался Вася. – И с Новым годом!
Парень вытащил из уха один наушник, как истинный джентльмен.
– Спасибо, и вас тоже. Вы наш новый сосед?
– Да. А это случайно не ты ночью джаз слушал?
– Ну… я. И что? Музыка мешает?
– Не то слово, – Вася не стал рассказывать, о том, как ночью чуть ли не до колик испугался этой чертовой музыки. – Но я о другом. Нехорошо так с мамой разговаривать.
– А ты подслушивал, что ли? – юнец быстро завелся и перешел на «ты».
Это был типичный подростковый вызов.
– Попробуй там не подслушай. Слышно, как в венской опере. Акустика что надо!
– Ну и ладно, – бросил подросток. – Это моя жизнь, и нечего в нее лезть. Как хочу, так и разговариваю! И музыку слушаю, какую хочу! И как хочу!
– А я и не лезу в твою жизнь. Но не мешай по ночам спать.
– А то что? – малец нагло посмотрел в глаза. – Полицию вызовешь?
Вася вздохнул. Ох уж эта молодежь, так и лезет на рожон. Еще, поди, руками махать начнет, ножками дрыгать. Но не драться же бывшему спецназовцу с малолеткой!
– Папе пожалуюсь. Мама, смотрю, тебя жалеет.
– Считай, что полицию, – погрустнев, заметил парень. – Отец в полиции служит.
Его запал иссяк. Не сказав больше ни слова, он сбежал по лестнице и хлопнул входной дверью.
Зайдя в квартиру, Василий разделся, повесил любимую кожанку на вешалку и принялся распихивать остальные вещи. Одно положил сверху на шкаф, другое сунул в диван и под него. Через полчаса стало просторно. Жилье уже можно было назвать условно комфортным. И даже чуть-чуть уютным.
Но до полного уюта не хватало женской руки. Скоро приедет Маша и наполнит квартиру особой атмосферой. У нее это отлично получалось – когда учились в школе, она иногда приходила к Васе домой и помогала делать математику. И каждый раз, увидев, какой беспорядок был в его спальне, буквально за пару минут превращала «холостяцкое» жилье в уютное гнездышко. Уже на другой день там снова царил пацанский бардак.
Засунутые вчера в шкаф коробки с посудой перенес на кухню и начал раскладывать по подвесным шкафам. Хорошо бы шкафчики сначала вымыть, но Василий не счел нужным заморачиваться. Прикрутил к шкафу над столом магнит и бокалодержатель и развесил ножи и бокалы. Минут через пятнадцать кухня была готова к празднованию Нового года.
Со словами «ловись рыбка большая и маленькая» он зарядил обе мышеловки, насадив по кусочку колбасы. Одну поставил за мусорным ведром под умывальником, а вторую под ванной. Главное, теперь самому в них не вляпаться.
О проекте
О подписке