Глава 7

На дворе вовсю хозяйничала весна, совсем недолго осталось до Русальей недели, а там и Велик‒день Купалы. К празднику кудесница Неграда собралась вызвать дух княжича Светловоя, которого давно хотела заполучить себе. Ради него она и пила постоянно молодящее зелье и пока он был жив, она видела, как он смотрит на неё, но только решила его приблизить и уже приворотное зелье сварила, но он погиб на ловах. И теперь она вызвала его дух, но не придумала, в кого его вселить и вот произошло первое убийство. Поселение Искоростень ожило от зимней спячки. В лесу раздались весёлые птичьи трели, из нор повылезала мелкая живность. Ночи пока ещё были тёмные и длинные, только Стрибог следил за ветрами, которые носились над полями, следя за вешними водами, чтобы они не заливали пашни, которые уже ждали орало, чтобы принять зерно и вырастить богатое жито людям.

В поселении все спали, лишь в одной хижине, в лесной чаще, через задвижку на окне в щель слабо пробивался свет от лучины. На краю поляны, под раскидистым кустом вербы, опираясь на посох, стоял кудесник Горазд. Он наблюдал за хижиной. Его кожух был расстёгнут, ночи уже были тёплые. Он вспоминал те времена, когда впервые увидел Неграду. С тех пор прошло много лет, её красота и до сих пор сводящая всех мужчин с ума не поблекла, а с годами приобрела красоту зрелой женщины. Для кудесника не было секретом, каким образом сохраняется её красота. Она достигла самых высот в знаниях составления и приготовления зелий на все случаи жизни. У Горазда тоже наступили времена, когда тело стало его подводить, требуя всё новых и новых наговорённых настоев. Он, тяжело вздохнув, прошептал: «Эх, Неграда-Неграда! Ты же знала, что нельзя нарушать установленные шабашем строгие запреты. Нельзя вызывать упокоенных из Навьего Мира, иначе между мирами может появиться разрыв, и тада всяка нежить полезет на свет божий».

Неграда нарушила этот закон. Ведьмак долго ждал и надеялся, что кудесница образумится, но этого не случилось, и теперь он пришёл, чтобы её наказать за самовольство. Она ничего не боялась в стремлении получить власть над людьми. Ведьмак, уставший от её проделок, вынес ей приговор.

Он вдруг почувствовал гибель человека от твари, выпущенной ведьмой из Навьего Мира. Ведьмак открыл калитку, подошёл к двери и остановился. Сквозь щели из избы тянуло холодом. Неграда всё-таки своим гаданием открыла врата Навьего Мира. Он прислушался и понял, что она пытается обуздать духа, спеша и сбиваясь, накладывает на него заклятье. Он рванул дверь, быстро вошёл и увидел, как сильно у неё трясутся руки, сила из неё уходила, лицо было перекошено от страха. Вызывая дух Светловоя из Навьего Мира, ведьма не знала заранее, кто явится на Зов.

– Здрава будь, Неграда, – неожиданно громко прозвучал голос Ведьмака, – не ждала? А я решил зайти, посмотреть, чем занимашься, чайку попить в компании. Почему дверь не запирашь? Куды опять залезла, дура безмозглая? – потрясая посохом, зло закричал Горазд.

Неграда, увидев Ведьмака, вскочила и ринулась в угол избы, ощетинившись жертвенным кинжалом. Глаза её испуганно засверкали ненавистью, она шептала защитные заклинания, как будто они могли её спасти от Ведьмака. Он оглянулся и смахнул с печи котёл, в котором варилось, булькая пузырями зелье. На полу была разложена пентаграмма, по углам которой горели лучины.

– Кого вызвала?

Ведьма не отвечала. Ведьмак посмотрел на неё, недобро прищурившись, показав своё демоническое лицо, суровое и беспощадное.

– Говори, кто он? Тада умрёшь быстро и без мучений.

– Не убивай, Горазд! Я не смогла устоять. Не губи! Ты же любил меня когда-то! Забыл?

– Про любовь вспомнила, гадюка болотная!

Глаза его налились чернотой, выпуская наружу демоническую сущность. Он сломал пентаграмму. Его лицо вмиг исказила брезгливая гримаса. Горазд схватил ведьму за руку, рывком придвинул к себе.

– Смотри мне в глаза! В глаза, я сказал!!

Неграда извивалась в его железной хватке не в силах отвести взгляда от его чёрных глаз, полыхающих красным пламенем. Холодный ветер вихрем ворвался в избу, затушив лучины, разметал пентаграмму, сорвал со стен пучки трав, разбросал их, перепутав, и вылетел прочь. С пола избушки стал подниматься густой туман, заполняя всё свободное пространство собой, а Ведьмак стал над старухой читать заклинание на потерю колдовских способностей.

– Дух великой колдуньи Седаны, услышь меня! По горам высоким, по ущельям глубоким, по болотам зыбучим, по рекам кипучим, крутиться, метаться, в беспамятстве забываться колдунье Неграде, в тёмной Нави затеряться, дурман-трава, затумань её, лиши разума и воли, чтобы день и ночь слились воедино, чтобы навалились на неё мрак, тоска, печаль. Слуги Чернобога покарайте грешницу, окутайте Чернаву дымом забвения! Моё слово верное, сильное, нерушимое! Да будет так во веки веков!

И быть тебе отныне старой, немощной и горбатой, – он повернулся и пошёл к выходу.

– Горазд! Не губи! Отмени заклятье или лучше убей меня!

Ведьмак обернулся в дверях, хмыкнув:

– Некада мне, старая, как токо изловлю выпущенного тобой духа, сама сдохнешь.

Он перешагнул порог, осмотрелся, вздохнул полной грудью и подумал: «Лес большой, где его искать? Ладноть, не впервой, найду! Ну, старая, как ты мне надоела со своей придурью!» – проворчал Ведьмак и широко зашагал в лес.

***

Когда Лютовой встал на ноги и стал уже выходить из терема во двор, Загляда пришла к княгине.

– Матушка княгиня, дозволь слово молвить? – Загляда стояла в ложнице княгини, а сама Радослава пристроившись на стуле у окна, была занята вышивкой.

– Говори, Загляда, чё ты хошь? Я готова для тебя чё угодно сделать, за то, что ты вылечила мово сына.

– Матушка‒княгиня, кудесник Горазд Измирович, звал меня на обучение к себе, молвил, что у меня есть магически способности, которы надобно развивать, и он научит, как енто делать. Отпусти, матушка, на ученье к кудеснику. А я, када тебе понадоблюсь, сразу прибегу.

– А, как я смогу тебя вызвать, када понадобишься?

– У меня ворон есть, выйдешь на крыльцо покричишь его, он прилетит, напишешь записку, привяжешь к ноге, он принесёт мне бересту, и я прибегу.

– Ладно, беги, токо не забудь оставить свово ворона. Как его звать то?

– Варяг. Такой же разоритель и тать, прости Матушка Макошь!

– Ты енто сурьёзно? Он всё понимат?

– Понимат, матушка-княгиня, иной раз дажеть спорит со мной.

– Он говорить умеет?

– Умеет, токо чаще всего ругается, как возница.

Загляда пришла в свою клеть, взяла краюху хлеба, вышла во двор и пошла мимо сенника, конюшни, поварни в конец сада, там вышла на луг через маленькие воротца. Подошла к высокой иве, на которой сидела стайка ворон, она покрошила хлеб на траву, вороны слетели и стали клевать крошки. Её ворон был самовольником, когда хотел, прилетал к ней, а мог не появляться по несколько дней. Теперь она решила прочитать над ним заговор на послушание. Загляда схватила своего ворона и стала читать заклятье: «Крошки хлеба посыпаю, тебя Варягом нарекаю, покорный воле моей дух, в твоём теле запираю. Коль услышишь своё имя, в тот же миг на зов стремись и к зовущему явись. Кровью уговор скрепляю, на семь замков его я замыкаю».

Она ткнула в ладошку иглой, там появилась капля крови. Загляда помазала ею клюв ворона, чтобы он стал её покорным исполнителем в любом месте и в любое время. Отпустила его, он остался стоять возле её ноги.

– Я щас уйду к кудеснику Горазду Измировичу, ежли княгиня позовёт тебя, ты должон прилететь к ней, она дасть тебе записку, ты принесёшь её мне. Понял? – ворон покосился на Загляду чёрным глазом, склонил голову набок и проворчал: «Да понял-понял…»

– До чего ж ты, всё-таки, жуткая птица! – изрекла Загляда, покачав головой.

– Себя-то видела?

– Бушь грубить перья выщипаю!

Ворон покосился на неё глазом и бочком потихоньку отодвинулся. Она докрошила остатки хлеба, встала и отправилась собирать вещи. Взяла свои защитные обереги, браслеты, смену одежды и отправилась к кудеснику.

***

Заморочный лес был обиталищем духов, чудищ и нежити, таким дремучим, что жутко становилось при одном взгляде на него. Каждое дерево было чьим-то духом из некогда живших: старые деревья – умерших давно, молодая поросль – тех, кто лишь недавно покинул Явный мир. Всё здесь имело смысл – блеск луны в небесах, крылатая тень, бегущая перед волками по земле, шёпот трав, гул и стон деревьев. Множество духов, здешних обитателей, попадалось Загляде навстречу, но все они мигом исчезали с дороги, почуяв её магическую силу. Между ветвями было видно сумеречное небо. Путь ей пересекла темная тень. Загляда насторожилась, но услышала голос ворона:

– Хозяйка! Я тебя провожу, здесь нельзя одной ходить.

– Кыш, птица! Я тебе, где сказала быть? – остановилась Загляда.

– Да ты не стой, хозяйка, а то корни пустишь! Пойдём быстрее! – прокаркал сверху чёрный ворон, делая круг над Заглядой.

– Вот ведь поганец страшный!

– А ты, убогая, пошто тада меня к себе приговорила?

– У меня выбора не было, кто-то же должон около княгини остаться.

– Ну, тада и не срамословь меня, коль я тебе стал нужон.

– Да куды от тебя денесся! Ладноть, проводил ужо, давай возвращайся к княгине. – Ворон зашелестел крыльями, поднимая вокруг себя ветер, развернулся и исчез за ветвями.

Кудесник Горазд вышел навстречу Загляде и ждал её в воротах. Высокий, он на вид не был старым, хотя на самом деле их разделяло много десятилетий. Русые с тонкой сединой волосы были расчесаны и перетянуты через лоб тесемкой с непонятными красными узорами, от прищуренных чёрных глаз к вискам разбегались морщинки. Он выглядел внушительно и уверенно, как подобает Ведьмаку, носителю магических тайн. Своим видом кудесник внушал страх и трепет всякому. В широком плаще из медвежьей шкуры мехом наружу, в тёмной рубахе, с множеством оберегов и бубенчиков на поясе и на груди, с высоким резным посохом, он стоял в воротах, как настоящий страж Навьего Мира.

Глядя на стройную, как берёзка фигурку Загляды, Ведьмак довольно улыбался и шептал: «Пришла…, сама пришла, отроковица!» Пока она шла к нему, Горазд зашептал заговор: «Так бы обо мне, рабе Божием Горазде, сердцем кипела, кровью горела, и не могла бы без меня, раба Божия Загляда, ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часа часовать, ни питием отпиться, ни думьём отдуматься, и ни в парной бане отпариться». Пока он шептал заговор, она подошла к нему.

– Будь здрав, Горазд Измирович! – Загляда коротко поклонилась ему. Ведьмак ожидал от неё большего уважения, глубокого поклона, до земли, как кланялись смерды князю. Обиду затаил, но ведице ничего не сказал, решив, что придёт время и он спросит с неё.

– Не передумала учиться? – всё ещё приветливо улыбаясь, спросил кудесник.

– Не передумала, Горазд Измирович, – и сама того не ожидая подошла к нему, прижалась к его широкой, тёплой груди и почувствовала, как будто тяжесть спала с плеч после долгого пути и наконец-то она дома. И вдруг испугалась. «Чё я тако делаю, безсоромна?¹⁹ Неуж, приворожил?» – ахнула вдруг мысленно, но мысль промелькнула и исчезла, потому что ей было тепло и уютно.

Ведьмак нежно провёл рукой по её волосам, внимательно заглянул в испуганные глаза, довольно ухмыльнулся и, положив руку ей на талию, повёл в хижину.

– Пойдем. Не оглядывайся. Впереди тебя ждёт друга жизнь. – Обнял её за плечи, на крыльце обернулся, посмотрел на тропинку, по которой она к нему пришла, и тихо зашептал, закрывая выход защитным заговором. Загляда волновалась, она подумала о княжиче, но сердце её молчало, хотя до этого момента она дня не могла прожить, чтобы его не увидеть.

Когда они вошли в избушку, Горазд посадил Загляду на лавку, и она почувствовала как тепло, словно плащом окутало её тело. Потом он отошёл к очагу, положил в яму, сделанную в земляном полу и выложенную камнями дрова, провёл над ними рукой и дрова занялись огнём. Взяв кудес²⁰, он стал в него стучать и кудес отозвался гулким низким голосом. Горазд начал потихоньку крутиться на месте, и Загляда ясно видела, как завертелся вокруг него невидимый для простого глаза хоровод духов. Тут были его духи-помощники и покровители, хорошо знакомые, были духи этих мест и духи рода. Они вертелись вокруг кудесника и вели с ним неслышный разговор, Загляда не только ощущала их присутствие в избушке, но и видела. Вдруг она вздрогнула, почувствовав на руке жжение, посмотрела на запястье, а по нему заструился цветочный узор. Обернувшись вокруг её руки, он стал горячим. Она испуганно схватилась за руку и вскочила с лавки. Горазд положил кудес на лавку, подошёл к Загляде, взял её за руку и посмотрел на узор.

– Не бойся, девочка, енто надоть для того, чтобы все знали, что ты моя… ученица. – Он не хотел её пугать, если вдруг она ещё не поняла, что теперь ей назад хода нет.

Ведьмак решил дождаться шабаша и сделать её своей, как положено, по обычаю. На шабаше выбирают Королеву и приводят к нему на ложе. А цветочный узор на запястье это наложенный им любовный заговор, чтобы она никогда от него не ушла.

Загляда смотрела на красивый узор на руке и чувствовала волнение, ей безумно захотелось, чтобы Горазд её обнял. Вокруг вдруг стало так светло, как будто в избушку заглянуло солнце. Весь мир для неё изменился. Ведьмак почувствовал, что с ней творится и подошёл к ней.

– Загляда! – шёпотом позвал он и улыбнулся, прижав её к своей груди не в силах сдержать переполнявшее его счастье, которое может продлиться очень долго, пока на неё действует его морок, внушённой к нему любви. Она ощущала возле своей груди живое биение его сердца. Его тело заметно напряглось, черты лица стали жёстче, глаза темнее. – Дождался, наконец-то, я дождался тебя! – подумал кудесник, – четыре человечьих века ждал такую отроковицу.

Загляда боялась поднять глаза и встретиться взглядом с ведьмаком, взгляд его чёрных глаз пронизывал насквозь, пытаясь добраться до её мыслей.

– Не слишком ли мы торопимся, Горазд Измирович? – кротко спросила она.

– Твоё будущее предрешено, Загляда. Поверь, я слишком долго ждал! Не собираюсь и дальше терять время.

Горазд отстранился, а Загляда оказалась скована его магией и не могла двинуться с места, но имела возможность размышлять, пыталась прочитать его мысли, но надежная защита была непроницаемой. Она осмотрелась. В центре небольшого жилища, стоял маленький самодельный столик на нём горели две свечи. На столешнице стояли тёмные глиняные чаши и раскрытый ларец с ритуальным кинжалом. Воздух в хижине был напоен ароматами благовоний.

– Хошь узнать свою судьбу, Загляда? – с улыбкой спросил кудесник.

– Моя судьба давно определена. Моя бабушка служила князю, я тожеть служу князю и другой судьбы мне не надобно, меня всё устраиват, – девушка внимательно посмотрела в чёрные как омут глаза кудесника и увидела, как в них заклубилась тьма.

– Будущее переменчиво, – загадочно ухмыльнулся он одним уголком красиво очерченных губ и потребовал, – руку!

Загляда не ожидала такого резкого требования и протянула раскрытую ладонь, зная, что с кудесником спорить не положено, да и бесполезно, всё равно сделаешь, как ему надо. Кудесник полоснул по ладошке ножом, она вздрогнула и увидела, как кровь потекла ручейком в подставленную чашу, образовывая на её дне причудливый узор. Горазд поднёс сосуд к пламени свечи, и впал в транс, читая её судьбу. Мир вокруг для него перестал существовать, сейчас имели значение только символы, которые он видел на дне чаши. Проходили минуты, лицо Горазда оставалось бесстрастным, как будто на нём была надета маска. Только глаза, по мере того как он читал её судьбу, ширились от охватывающей его злобы. Не такого предсказания ожидал он, не на такое будущее надеялся кудесник. Он увидел, что её судьба сплетается с судьбой Лютовоя и очень удивился, тут же решив: «Не бывать этому!» Загляда наблюдала за ним, не в силах пошевелиться. Спустя несколько минут кудесник оторвал взгляд от чаши, отставил её и посмотрел на ведицу. Его глаза начали заполняться тьмой.

– Слушай мой голос, Загляда! С ентого дня, с ентой минуты в твоём сердце токмо я. Ты бушь любить меня, ты бушь думать токо обо мне, ты бушь дышать токо мной, – на губах кудесника появилась издевательская усмешка. – Загляда, посмотри на меня, – прозвучало жёстко, почти приказ, – вот, послушная девочка! – А теперь скажи мне, чё ты щас чувствуешь?

– Я не понимаю, со мной такого никада не было, – растерянно ответила она.

Он прикоснулся к волосам Загляды, осторожно выдернул ленту, волосы рассыпались по её плечам, он обнял Загляду, прижал к своей широкой груди и зарылся рукой в её волосы.

Её охватило странное отупение. Слишком много сил ушло на то чтобы защититься от заклятий кудесника, которые для неё не несли ничего хорошего. В оцепенении она проследила за тем, как кудесник отстранился от неё, растёр в пыль кровоостанавливающую травку, взял щепотку порошка и посыпал на рану, порез тут же начал затягиваться и через несколько минут от него не осталось и следа.

– Скоро твоё будущее изменится, – сказал Ведьмак.

– Что ты видел, расскажешь? – поинтересовалась Загляда.

– Через две недели будет полнолуние, мы с тобой отправимся на шабаш, и ты станешь Королевой, моей королевой и помощницей, правой рукой. Не я так хочу, Боги требуют.

Загляда почувствовала, что как будто с неё спали путы, и она может свободно двигаться.

– Расскажи, как всё там происходит.

– Ежли хошь щас знать, расскажу, – кудесник сел рядом с Заглядой и взял её руки в свои ладони.

– Када наступает день шабаша, все ведьмы и ведьмаки собираются на Лысой горе. Великий Ковен существует очень давно, и в нём состоят могущественные колдуны и ведьмы. Он властвует над всеми ведьмами и ведьмаками. На вершине Лысой горы есть огромная поляна, там собираются молодые и старые ведьмы и старые ведьмаки приводят с собой отроков с магическими способностями для знакомства, пьют сладкие мёды, танцуют, расходятся парами на время по окружающему лесу, чтобы побыть наедине друг с другом и приятно провести время. Там же, на поляне, проходит посвящение в Ведьмы и в Ведьмаки, а потом главный Ведьмак выбирает себе из молодых ведьмочек Королеву шабаша, её укладывают рядом с Ведьмаком на ложе и она становится его Королевой.

– А все стоят и смотрят? – ахнула Загляда, – енто же соромно!

– Ничего там соромного нет, все ведьмы када-то через енто ложе прошли. Енто же ведьмин праздник, там всё можно. Тако веселье лишь раз в году быват. Тебе ишшо и понравится, девочка. Да, чё там молвить, сама всё узришь, будет весело. Када ты приехала с кметями за княжичем, я сразу почувствовал, что ты сильная ведунья, просто покуда не знашь каки магически силы в тебе заложены, и к князю я тебя не отпушшу. Загляда, твоё имя тебе должно давать возможность видеть будущее, но тебе надобно этому ишшо научиться. Я нынче сгубил сильну ведьму, чтобы ты, хошь ты ентого или не хошь, смогла занять её место возле меня. Боги жестоки. Они приказывают нам, а мы должны исполнять. Твоя мирская жизнь окончена. Поверь, девочка, у тебя нет иного пути. Да ты не бойся. Не всегда же кудесники токо зло творят, чаще помогать приходится. Просто енто судьба так распорядилась, дабы мы с тобой встренулись. Видать, нам суждено быть вместе.

– Как это вместе?

Её как током ударило: «Лютовой! А как же Лютовой? А как же я без него? Ведь я пришла к нему на ученье!» С глаз Загляды как пелена спала и она поняла, что кудесник не так просто звал её к себе на ученье. Она попала в его сети.

Загляда всё-таки смогла избавиться от морока кудесника, но держала себя так, чтобы он этого не понял, иначе может наложить такое заклятье, которое она не сможет одолеть или защититься от него. Она ещё толком не знала своих способностей, но магическую силу в себе чувствовала, только, как ей пользоваться бабушка ей не объяснила перед уходом в Ирий. Она заплакала, всхлипывая и шмыгая носом. Его слова острыми иглами впивались в её сердце, видя в кудеснике прямую угрозу её счастью.