Умело распускаемые через парикмахеров и официанточек слухи, наколки нужным людям от проституток, с обязательным диким блеском в глазах, и намёки что-то знающих таксистов делали своё дело. Вскоре вся продвинутая часть города знала о грядущем скором истощении нефти в мире, в связи с бесконечными проблемами в Персидском заливе, где шейхи строят себе сказочные дворцы, и разворовывают все бюджеты, вместо инвестиций в дальнейшее развитие, и проматывают и растранжиривают остатки неразворованного в Лондонских и Парижских бутиках, скупая повсюду недвижимость и отправляя на учёбу отпрысков за шальные нефтяные охрениарды.

Да ещё их бесконечные перевороты по всей Арабии, где сыновья вырывали трон из-под ещё живых отцов, казня дядек и братьев, в схватках за обладание «чёрным сокровищем», а их министры, визири и евнухи, в свою очередь, отгрызали власть у них самих, временно отъехавших за одобрением и гарантиями безопасности в Америку.

И вот, под руководством лучшей в мире группы геологов, не на Северах, а прямо в самОй в нашей области, были разведаны и официально подтверждены гигантские месторождения сланцевой нефти, а под патронажем секретной лаборатории Института нефти разработана новейшая технология подземных ядерных взрывов, результатом чего будет целый океан доступной нефти, нуждающийся для скорой продажи только в невообразимом количестве буровых вышек, больших труб и железнодорожных цистерн, и уже утверждается на самом высоком уровне план-проект о разработке недр на частные деньги, и уже выделены паи в этой нефтеносной земле.

Для своих – появилась возможность стать пайщиком и жить безбедно на Гаити, на доходы от нефтеренты.

Стать своим резко захотелось всем.

На всех не хватало, и об этом знали. Нефть во все времена вызывала нездоровый интерес.

Мелкие фарцовщики и валютчики, рыночные спекулянты и базарные торговцы, комсомольцы и недобитые ими буржуи – матёрые цеховики, эстрадные певцы и ресторанные каталы, челноки и первые частные банкиры – всех обуяла алчность.

Насчёт урвать – тут они были на коне, впереди друг друга на полшага. Осознавая, что богатство ускользает из-под носа, памятуя о вчерашнем тотальном дефиците, самые предприимчивые из них, наперегонки, толкаясь локтями, ринулись в одну узкую дверь, суя деньги всем по пути, за рекомендацию, за сводничество, за вход к нужным людям, за место в очереди, за участок побольше. Чепуха, потом всё окупится ! Главное – успеть схватить ! Никто не хотел оказаться последним в очереди. Цена займов в городе взлетела до небес. Нарождавшиеся, под Илюшиным же патронажем, ломбарды – резво богатели.

Давать в долг другим, даже друзьям – отказывались, имея уникальный случай самому озолотиться за счёт закромов родины. Никто не хотел прослыть идиотом, упустившим единственную в жизни возможность взлететь в цене до уровня лордов и шейхов. Такой возможности страна не предоставляла своим гражданам со времён покорения Сибири Ермаком. Если уж это не настоящий шанс на богатство, то что же такое настоящий – никто и знать не желал.

Специально нанятые аналитики, успешно изображавшие прорицателей, из всех утюгов чревовещали о вечном спросе на нефть, оперируя непонятными, но заманчивыми терминами – фьючерс, баррель, фрахт, и главным – ДОЛЛАР, вызвавшими в незрелых, советских, в сущности, головах сладостные грёзы.

Психология толпы универсальна во все времена и при любом строе. Город, насыщенный слухами как суп, булькал и кипел. Покупка на слухах всегда выглядит одинаково: нечто стоит рубль, а должно бы стоить сто, просто это не до всех ещё дошло, и хватай попроворнее сегодня, а то завтра вздорожает до небес, никто не знает – почему, вот хоть убей ; значит – брать надо !

Обильными водопадами в их разгорячённых мозгах лились доходы, наконец-то за огромный риск и непосильный труд пришло настоящее процветание, которое можно было передать не то что детям, а и внукам.

В развалившейся стране тотальной лжи, у всех, ранее разумных, а ныне возбуждённых сверх всякой меры спекулянтов, объяснимо чесались руки для фартового заработка и достойной пенсии, но хоть бы кто задумался, что вообще он знает о нефти, и озаботился бы тогда уж покупкой труб или на худой конец, насосов!

Слух разросся, размножился и зажил своей жизнью: потушить этот пожар было уже никому не под силу. Единственный способ прослыть не с улицы, а знающим и вхожим – это показывать свою осведомлённость; о договоре сокращения ядерного оружия с США эти знающие люди говорили, что нужно очень много ядерных бомб, чтобы добраться до «чёрного океана» и лишь поэтому и согласились наши на сокращение ядерного оружия! Это придавало весомость словам говорившего, затуманивало околотронным флёром; можно было подумать, что он носил чай на заседания членам Политбюро.

Сказочно разбогатевшие главари не успевали считать поступающие за паи деньги. Дела шли настолько хорошо, что это уже становилось плохо. Основной заботой стало оградить от участия в нефтяной лихорадке поддавшихся нездоровому интересу собственных бойцов, не навредив при этом общему делу. Прямой запрет не работал, раскрывать же подноготную для широких кругов сочли нецелесообразным. Это привело к возникновению множества раздоров впоследствии, но об этом – совсем другая история.

Надо сказать, что все, кто вложил деньги, действительно получили по паю в куске земли. Но никто из пайщиков так никогда и не изъявил ни малейшего желания или умений начинать бурение.

Ребята, понимать надо ! Тогда ещё только-только зарождалось ОАО Газпром, а на слуху было Министерство газовой промышленности. И не было в те годы Интернета, а узнать – есть ли тут у нас в области нефтяные вышки, и много ли – было не у кого. А отправить в область человека посчитать или поискать буровые? – никто из пайщиков не счёл важным, настолько все были уверены, что являются чрезмерно хитроумными инвесторами, а вовсе не зараженными нефтяным безумием маньяками.

И кому тогда был нужен океан сланцевой нефти, когда и обычную то некуда было девать по 10 долларов за бочку ?

Возможно, кто и додержал эти паи до сегодняшних дней, когда нынешние технологии «гидроразрывов» уже обогнали все прошлые самые смелые фантастические предсказания.

Гениальный Илюша, как всегда, опередил время лет на двадцать.

Страсти тихо улеглись. Пайщики сложили свои ценные бумаги в дальний ящик стола, и занялись той работой, которой и занимались до того, как внезапное массовое помешательство на лёгких нефтяных деньгах оторвало их от привычной рутинной работы по накоплению богатства.

А Отто Максовича, в благодарность за труд, осчастливили дипломатом, полным наличности, и впихнули общими усилиями на высокую должность в правительстве, переименовав, среди узкого круга посвящённых, в Баксовича.

                              *****

Илья, снискав для себя заслуженное место в криминальных кругах, продолжал разрешать все вновь возникающие проблемы, разыгрывая свои любимые гамбиты. Его непоседливый ум не терпел бездействия, но и при действиях – не приемлел грубых решений.

Один заезжий авторитет, набрав силу на обирании соплеменников, обзавёлся горсткой боевиков, таких же горячих южных парней. Произошло неизбежное, мало-помалу они начали наглеть, позволять себе лишние слова, не переходящие, впрочем, к действиям, но это лишь вопрос недалёкого времени, ибо, не встречая в ответ пальбы, ребятки уверовали в безнаказанность, а, возможно, что и в бессмертие, и похоже, единственное, что они понимали – была демонстрация силы. Это нельзя ставить им в вину, всего лишь издержки трудного детства. Конечно, не было бы никаких затруднений решить с ними вопрос согласно их собственным традициям, но это бы нарушило хрупкий мир, и вступало в явное противоречие с принципами всеобщего экономического благоденствия, поэтому Илья, посоветовавшись с доном, провернул довольно остроумную операцию. Среди бела дня, к обедающему в окружении приближённых в люксовом ресторане в самом центре авторитету, подошёл официант с вопросом, не его ли Мерседес на стоянке горит ? Выскочив, потрясая оружием, на крыльцо, южане увидели неприятную картину ; в метре от хозяйского Мерса задорно горел пионерский костёр, а в нём лежали пара обуглившихся куриц на вертеле. Намёк был прозрачен, не сочтён за оскорбительный, а потому понят и принят. Приезжие стали вести себя заметно потише, вертясь, в основном, среди торгового люда из собственных сородичей. Это было их внутренне дело, и уже не касалось дона.

*****

Он плохо кончил, книжный мечтатель.

Его постоянный офис был в баре, ему нравилась царящая вокруг суета, нравились новые знакомства, и сам бизнес тоже нравился. Насмотревшись на пьяные морды посетителей, некогда, ещё с утра, бывших адекватными разумными людьми, он воспылал аллергией на спиртное, вплоть до полного его физического неприятия.

Но не сумел избежать наркотиков, бича золотой молодёжи тех лет.

Всё началось с якобы невинной травки, потом перешёл на кокс. Эта дорога всегда ведёт в одну сторону, и не знает исключений. Никто не продаст вам обратный билет.

Дон долго отказывался верить в происходящее, вызывая изумление приближённых, но потом, осознав горькую правду, ввязался в бой, как за собственного сына.

После проведённых по его приказу акций устрашения и возмездия, наркоторговля пошла на убыль, ей был нанесён болезненный удар. Опросив участковых, выявили и разнесли в щепки пару десятков притонов. По всему городу ловили наркодилеров и ломали им ноги и головы. По пути успевали избивать и ломать рядовых наркоманов, раскладывая их по больницам, кого – в хирургию, кого в ортопедию, давая возможность пережить ломку насухо и соскользнуть с крючка.

Крепкие парни доносили до низов строжайший запрет на торговлю любой дурью.

Провели молчаливую акцию в цыганском посёлке.

Зрелище было что надо ! Полтысячи спортивного вида парней, затянутых в чёрную кожу и с бандитскими физиономиями, молча стояли, не выражая агрессии, не предъявляя никаких требований.

Цыган смыло.

Наркош ломало без доз, они, неприкаянные, ходили вокруг, прячась по кустам.

Менты, рассевшись по машинам, не вмешивались.

Всё было ясно без ненужных слов.

Постояв и помолчав пару часов, цивильно разъехались.

Но даже такими мерами дон не сумел справиться с сверхдоходной наркоторговлей, захлестнувшей всю страну словно цунами, крышуемой алчными ментами, не разборчивыми и не придерживающимися никаких принципов. Удар, к несчастью, оказался не смертельным.

Война не была вовсе тщетной, но всемогущий дон проиграл. Скрепя сердце, он признал поражение.

Илюшу отстранили от решения всех вопросов, ему было более не по силам справляться с делами, но за былые заслуги – оставили доходы от бизнеса. Вероятно, наличие денег его и сгубило.

Спустя год бывшие подчинённые встречали его, со слезящимися глазами, бормочущего что-то маловразумительное торопливой сбивчивой речью, вечно трущим красный нос и зависающем на полуслове невпопад.

Образно говоря, по меткому выражению дона, он убил себя носом об стол.

Он мощно и ярко начал, и высоко взлетел, но он скверно закончил, мечточёт, шахмоматик, романтик– идеолог первой постсоветской постсоциалистической мафии.

ЧАСТЬ II. СТАС

ОДИН ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ.

Ростом в сто шестьдесят, он в двух других измерениях был примерно по метру, и производил впечатление слегка неправильного квадрата. Его так и звали с детства – Стас-Квадрат.

А вообще родители назвали его Станислав Широков.

Он успел с детства позаниматься понемногу боксом, борьбой, самбо и рукопашным боем. Понемногу – потому что всюду ему безуспешно пытались, и никак не могли найти постоянного спарринг-партнёра. Все бои с ним заканчивались до утомления предсказуемо. Двое пыхтели, сопели и топтались на матах, пока Квадрат не умудрялся звездануть соперника своей колотушкой. Обычно на этом бой были вынуждены прекратить. За отсутствием у одного из соперников признаков жизни и сознания, а именно в сознании и заключаются и духовитость, и воля к победе.

Замерив его удар, видавший виды тренер аж присвистнул, триста тридцать килограмм – не шутка, словить такую гирю в полёте собственной физиономией. Так то была ещё юная юность. Заматеревший Квадрат набрал вес и опыт, был двужилен, абсолютно лыс, с ручками, толщиной с бревно, за что и получил с возрастом новую кличку – ШРЕК.

И знаменитый, убийственный удар свой он отточил уже не на ринге, а в родном районе, благо ищущих приключений тут у нас всегда навалом. Не будем от вас скрывать, что в районе, где Квадрат жил и имел обыкновение гулять, с течением времени большинство искателей приключений стало калеками. Но такова их нелёгкая флибустьерская судьба. Что ж поделать, хочешь быть пиратом улиц – готовься ставить на карту и свою жизнь, и своё здоровьё.

Как говорит беспристрастная статистика, для нокаута человеку нужен удар в пятнадцать кг при правильном попадании. А когда в любителя острых ощущений прилетает полтонны – точка приложения уже не важна. Вот и полно вокруг беззубых, безмозглых, безрёберных, но больше всего, конечно, безбашенных. Стрясти кукушку – для него было привычным делом. А и чего там и стрясывать-то у большинства ? Контингент пингвинов. Кепку на затылок, щёчки напыжил, ножки врозь, во вторую позицию, и вразвалочку пошёл, пошёл, с сигаретой, по-блатному висящей на губе, в вечном поиске отказавшихся дать закурить, с обязательным «Да ты кто такой?» и неизменном окружении приблудившейся своры, для форсу, да и страшно одному, да и рисовка требует зрителя.

А тут навстречу, – «Ба-а, здра-авствуй, Маня-облигация!» – лысый толстячок – чего же над ним не поглумиться ? Толпой-то ! Шрека ещё в армии натаскали – бей в лидера, шавки сами разбегутся. В общём-то, инструктор был прав, Стас, не страдающий излишней сентиментальностью, с убийственной реакцией выстреливал рукой как из пушки, страждущий закурить мгновенно терял пагубные желания и сцепление с землёй и покорно занимал упор лёжа, стукаясь головой об асфальт, что только добавляло силы этому, не вполне медикаментозному, наркозу. Обозрев картину, как их, такой грозный, предводитель валится подрубленным деревом, и мгновенно освоившись в новой реальности, свора резво рассеивалась, никто не стремился занять призовые вторые-третьи места, вслед за лидером падения.

Зато авторитет Шрека стал с годами непререкаемым. К нему шли за советом, за справедливостью, за помощью. Потом появился в его жизни дон, а с ним и спортивный клуб «Аврора», служивший для Стаса бесперебойным поставщиком молодых талантов, снискавший себе грозную славу, и не только на спортивном поприще. С годами число людей, относившихся к его команде, перестало поддаваться исчислению. Быть «широковским» стало большой честью и признаком высшей касты. Они давно перестали быть просто уличными бандитами, превратившись в прекрасно организованную, уже почти военную структуру, жёстко управляемую, мобильную и опасную.

Шреком его называть никто уже не решался. Он практически не поменялся, вознесясь на самый верх, и одинаково говорил что с ворами, что с поварами. Но повторять не любил.

И об этом помнили все, ещё бы ! Да разве ж такое забудешь !

                        *****

Приятный по-летнему тёплый вечер млеющей прохладой окутывал утомлённые длинным трудовым днём тела. Мирно шедший домой Стас был тих, умиротворён и дружелюбен, как сытый сонный крокодил, и настроен на положенный ему отдых. Он предвкушал, как неторопясь….

Впрочем, вернёмся к предыстории.

Утро его было ничем не примечательно и началось бессобытийно, что уже должно было послужить первым тревожным звоночком. Но нет, старый лис был расслаблен и ничего не ёкнуло у него внутри. Говорят же вам – обычный день….

В числе прочих, обязательных в жизни видов осмысленной человеческой деятельности, таких как наведение должного порядка в подконтрольных ему районах, сбор положенной дани с точек и рынков, забот по взысканию безнадёжных долгов, удержанию в узде распоясавшихся «быков» , понимающих только бОльшую силу и железный кулак старшОго, да и собственно самую важную работу, по обеспечению безопасности личности дона, Шрек осуществлял контроль за принадлежащими дону продуктовыми магазинами. Эта лямка была ничуть не легче. По правде сказать, он с удовольствием выкинул бы к чертям магазины из головы и поручил бы их кому другому, ибо торгашом сроду не был, скорее наоборот, был из числа тех, с кем торгаши желали бы встретиться в последнюю очередь. А лучше всего и никогда не встречаться.

Он охотно разделял эту их точку зрения, правда, со своей стороны. Но – работа есть работа – выбирать не приходится.

Стас был философом, в глубине своей железной души.

Приехав в головной магазин всей сети, и проверив наличие личного состава колбасно-рыбно-молочных продавщиц, произведя придирчивый личный осмотр, лениво пролистав приходные книги, Шрек совсем было затосковал. Суета и снование не трансформировалась в подвиг. Что может быть скучнее, чем считать деньги ?

Он решил поработать с кадрами. Это всегда не повредит, авось и узнаешь что-то полезное. И потянулись в его кабинет сотрудники вереницей, жаждущие отвести гнев от себя, а для этого было необходимо поведать шефу тайной службы что-то существенное о товарищах и товарках. И вновь ничего достойного немедленного ответа не было добавлено к багажу его знаний.

И лишь последняя, завотделом Неля, открыла великую тайну, что Мишаня-грузчик, как бывший подводник, нагрузился с раннего мартовского утра по случаю этого самого Дня Подводника. После чего и произвёл внеплановое погружение. В пучину грёз, низину снов. И на команды всплытия из оной не реагирует. Посылая всех командующих отнюдь не в Красную Армию. Старая русская традиция. Радость за отчизну, и солидарность моряков. Ну, вы понимаете, о чём я.

Настучавши на грузчика, заведующая опасливо удалилась в торговый зал. Всегда полезно наблюдать за боем находясь вне ринга.

Надо проверить её отдел, стопудово там не всё в порядке, машинально отметил про себя Стас, но ситуация, тем не менее, требовала незамедлительной реакции и показательной порки. Для поднятия соревновательного настроя в коллективе. Надо учесть, что густо сконцентрированные в одной точке идейные борцы за полные карманы не видят никаких моральных препятствий для достижения своих меркантильных целей. И что можно придумать для их мотивации лучше, чем живой пример с наглядной агитацией ?

Стас пошёл искать забуревшего грузчика, но найти его не удавалось. Наводящие вопросы к продавцам оставались без внятного ответа.

Руками разводили, глаза прятали, детьми клялись. То есть врали. Покрывали, значит, невзирая на ! Обезрассудел коллектив.

Квадрат чувствовал, как злоба постепенно захлёстывает его, клокочущей лавой выплёскиваясь в окружающих. Окружающим в такие минуты было полезно сохранять безопасную дистанцию. Желательно за горизонтом видимости. Чтобы не попасть под выброс лавы. Окружающие, не теряя времени даром, поспешно пропадали за горизонт, испытывая предоргазменное удовольствие по завершении скрытия.

Грузчик Миша работал третий год, и лучше других уже успел познать истину про горизонт видимости. Его не было ни на горизонте, ни за ним.

Русский мир построен на стукачестве. А мир торговли , особливо продуктовой – втройне. Продадут за полцены. И за половину от полцены охотно. Миша был выдан намекающим жестом вглубь тёмного угла. Выдавшая была вознаграждёна по заслугам. В качестве благодарности её перевёрнули обратно на ноги. Шрек славился справедливостью.

Грузчик был извлечён из-за углового холодильника, помогавшего ему сохранять вертикальное положение, отдалённо напоминающее хотя бы растение. Ибо животные – те хотя бы мычат. Мишаня же не мог соответствовать даже этому критерию. Только кивал, стало быть, – соглашался. Значит, растение. Такой вот экземпляр человекоподобного винограда, на зависть Лысенке. Судя по всему, Мише таки удалось воспоследовать заветам великого селекционера, и скрестить свой геном непосредственно с дрожжами.