Глава 8

Аварийный выдох

Результаты обследования меня впечатлили в нехорошем смысле этого слова.

– …Тенесси, и обязательно нужно придерживаться диеты. Диабет и ожирение – обычные спутники клиторомегалии. Гормональные препараты я назначил, но! Если почувствуешь боль при возбуждении, звони мне и прекрати приём лекарства. Это важно! Будем подбирать другой препарат.

Я сидела совершенно подавленная.

– Но ведь гормоны как раз могут привести к ожирению, – кажется, так затравленно я даже на Сэма не смотрела.

– Это заблуждение… Так, – врач побарабанил по столу пальцами, – каждый день взвешивание, раз в неделю ко мне. Избегать силовых упражнений. Гормональные препараты – твой шанс иметь детей… Извини. Я резко подошёл к этому вопросу. Аменорея – непостоянные месячные, приводит к частичной или полной ановуляции. Тенесси, если ты забеременеешь, это будет почти чудо! Но и затягивать с этим нельзя. Чем будешь старше, тем станет сложнее забеременеть и выносить ребёнка.

– А сделать операцию можно?

– У тебя НЕ бисексуальные гениталии, ты НЕ гермафродит, у тебя НЕ член, а клитор, – с нажимом на отрицание спокойно и очень добро говорил Рассел, – иначе бы тебе сделали феминизацию ещё в раннем возрасте, но в подростковый период ты бы испытывала болезненные эрекции во время полового возбуждения, чаще всего в этот период нужна повторная операция. Если чисто эстетически тебя напрягает размер внешнего тела клитора, можно говорить о резекции, но ты должна понимать, что клитор, это не вот то, что ты видишь у себя сейчас. Клитор – большой внутренний орган, лишь его головка видна, а всё остальное его тело расходится на два пещеристых органа, по форме напоминающих рожки. В возбуждённом состоянии они наливаются кровью и плотно охватывают влагалище с обеих сторон – отсюда и приятные ощущения при проникновении. Скольжение члена внутри массирует эти рожки, и это делает секс приятным занятием. А под кожей малых половых губ находятся клиторальные луковицы, они тоже наполняются кровью и охватывают отверстие влагалища, оно расширяется, его чувствительность повышается… Понимаешь? Это не отрезать кусок и не пришить назад головку…

Было неловко слушать от мужчины то, что он рассказывал мне о моём теле, но я уже начинала понимать…

– …Если делать резекцию, то неизбежно следует делать и вагинопластику, и малые половые губы при этом тоже подвергаются изменениям. Как следствие возникнут сексуальная дисфункция, потеря чувствительности клитора и, соответственно, аноргазмия. Только тебе решать, Тенесси…

Рассел смотрел на меня так тепло и пристально, и я уже не знала, что делать.

– …Я как мужчина тебе скажу – при выраженной маскулинизации твоего влагалищного канала любому мужчине половая связь с тобой – сплошное удовольствие. Каламбур, конечно, но ты поняла, о чём я…

Кровь жарко хлынула к моему лицу, я опустила глаза и заёрзала на стуле. Как-то это неправильно, ведь они с Никитой друзья, а он смотрит так… странно, с какой-то надеждой. На что? Неужели я такая редкая и желанная? Я уставилась на него исподлобья, изучающе скользнув взглядом по его лицу и телу – не гора мышц, но не слабак, и вполне симпатичный. В его серых глазах, казалось, мелькнуло понимание, что я его оцениваю, но он уже снова перешёл к разговору в рамках врачебной этики:

– 75% женщин без стимуляции головки клитора вообще не способны достичь оргазма. У него единственная функция – доставлять женщине удовольствие. Нет оргазмов вагинальных и клиторальных, надеюсь, ты это уже поняла – все оргазмы клиторальные. И любое вмешательство в строение гениталий со стопроцентной вероятностью повлечёт за собой именно то, что я тебе уже перечислил… Тенесси, ты красивая девушка, у тебя красивое тело, и твой клитор – идеален для тебя и твоего мужчины…

Я чуть не поперхнулась. Моего мужчины?! Он о ком? Никите? Или вообще? Его голос стал тише и проникновенней, как будто бархатом приласкал душу, но это никак не перечёркивало того, что я испытала на выпускном.

– Спасибо, доктор.

Я взяла всё, что он мне приготовил, и еле смогла встать на ватные ноги. В голове шумело, перед глазами плыли тёмные круги, а тело не слушалось. В ушах зазвенело, я мотнула головой…

***

– Расс, сделай что-нибудь.

– Она уже приходит в себя… Тенесси…

– Несси…

Голоса раздавались будто издалека, с гулким эхом. Потом в ноздри ударил резкий противный запах, и я дёрнулась на светлое пятно, вдруг возникшее передо мной, открыла глаза и тут же зажмурилась – в глаза бил свет от светильника на потолке. Вдруг пришла боль в руке и голове, будто меня ударили сзади. Я протянула руку, чувствуя слабость, и ощутила под пальцами шишку.

– Ты упала, Расс не мог тебя подхватить через стол. – Хотела сесть – лежала неудобно, но не смогла, потому что Никита держал меня на руках. – Не дёргайся, надо проверить, нет ли сотрясения.

Я сфокусировалась на лице мужчины. Он был спокоен, будто падающие девицы – это банальные капли дождя. Хотя дождь в этом году не балует Нью-Йорк вниманием.

– Больно…

Голос охрип, горло будто спазмом сдавило, я потянулась обнять мужчину за шею, чтобы выпрямиться в его руках, но в носу вдруг защипало, а вздохи порвались в лоскуты – я расплакалась…

***

Ровно до этого момента я не знал, как плачут женщины. И что нужно делать – тоже. Просто держал её на руках, маленькую, дрожащую, и почему-то казалось, что это не человек, а котёнок, цеплявшийся острыми коготками за плечи, брошенный и напуганный. Хотелось отодрать её от себя и отложить в сторону. Я люблю взрослых кошек, умных, грациозных и диких. А это… Что-то противно пищащее и болезненно, острыми иглами воткнувшееся под кожу, до самого нервного центра, так больно, что стиснул зубы, чтобы не зарычать на неё из-за этой неестественной боли, скорее, внутренней, потому что я такой же когда-то за ненадобностью брошенный.

– Прекрати! – процедил ей в ухо.

Вот же чудо лохнесское на мою больную голову! Получила деньги, обследование – живи, радуйся! Только и нужно от неё, что… Что от неё нужно? Какого чёрта я привёз ее домой, туда, куда не ступала нога ни одной женщины? Какого чёрта я припёр ее в клинику? На кой ляд я озаботил друзей вознёй с ней? Зачем мне ещё и эта головная боль?

Несси ревела, я бесился, Расс что-то наливал в ложку. Подошёл, молча влил девчонке в рот и похлопал её по плечу, как заботливый папаша. И это меня окончательно вывело из себя. Я ссадил Несси на кушетку и вышел из кабинета друга. Хотелось закурить. Хотя никогда не курил. Даже пожалел, что уволил Линду. Сейчас бы отодрал с особой жестокостью… Расс пошёл по пути наименьшего сопротивления – взял медсестру возрастом далеко за пятьдесят. Он давно говорил, что оргии с Линдой мешают моему профилактическому лечению, а я сам уволил её, потому что она посмотрела на Несси криво. Прикрылся правилами клиники, и лишь сейчас понял, что это ревностное и на первый взгляд спонтанное, неосознанное решение было интуитивно верным – Линда плохо скрывала планы на меня, приняв наши ложно-регулярные «рабочие» встречи за отношения. А я просто не обращал на её притязания внимания – даже будь я способен на платоническую любовь, её объектом она бы не стала.