Доедая пирожок, Вячко осматривал улицу. В маске разглядеть что-либо было трудно, и княжич злился, что нельзя её снять. Ему вдруг вспомнилась прошлогодняя засада, и он пожалел, что рядом с ним теперь не было Стрелы. Тот нашёл бы способ быстро развеселить княжича.
Во рту пересохло, захотелось пить. Девушка, которая привела его к костру, подала Вячко большой кубок с вином. Кубок был серебряным, украшенным драгоценными каменьями. Вячко мог поклясться, что кубок этот был едва ли не самым дорогим предметом в семье девушки. В Ночь костров никто не боялся быть обкраденным, а вот не уважить духов опасались и потому предлагали всё самое лучшее.
Недалеко звонко заиграла свирель. Кудрявый парень, стоявший рядом с Вячко, узнал мотив и громко запел о снежной ночи и жарких кострах, о плясках до зари и о красном солнышке, что развеет тьму.
– Потанцуй со мной, кня… гость дорогой, – всё та же девушка взяла Вячко за руку и потянула в сторону мигом собравшегося хоровода.
Глупо было противиться, да и грубо. Вячко позволил увести себя к остальным, крепко схватил девушку правой рукой, а левой незнакомого парня, и вот они понеслись в пляске вокруг огня.
Грохотали барабаны вдалеке, визжали радостно девки, смеялись раскатисто парни, и костры горели ярко. Сделалось так жарко, будто посреди зимы наступило лето.
Не разобрать было рож и морд на деревянных масках, пока кружил хоровод. Всё слилось в одно, всё запылало весельем. Разгулялся Златоборск, как если бы не было войны на пороге, как если бы не ушли мужья и сыновья с Великим князем в поход, как если бы не наводнили столицу чужаки. Да и последних уже не отличить было в Ночь костров. Они все стали похожи друг на друга, все одинаково пьяны, беззаботны и счастливы.
Сверкнул в стороне знакомый цветастый платок, и Вячко обернулся. Неждана вынырнула с другой стороны, втиснулась между ним и пышногрудой девицей, несмотря на недовольные возгласы последней. Они пролетели вместе ещё несколько кругов. Вячко смотрел на подпрыгивающую в пляске рыжую косу, на козлиные рожки, на всполохи огня.
Распался хоровод, раздробился на десяток пар. Неждана не выпустила руки Вячко.
Они остановились, замерли друг напротив друга. Парочки в танце толкали их локтями, хохотали, повизгивали от возбуждения. Но Вячко и Неждана не шевелились.
Волосы упали на потный лоб княжича, и он убрал прядь, тяжело дыша и не сводя глаз с девушки.
Козья морда смотрела на него, и за маской нельзя было ничего прочитать в глазах. Вячко чуть наклонил голову и заметил, что Неждана протягивала ему вторую руку.
– Что? – спросил он.
– Я не знаю, как плясать по-вашему, огонёк, – послышался приглушённый голос. – Научишь?
Приглашение застало его врасплох. Понимала ли ведьма с болот, зачем девушки звали парней танцевать? Знала ли, чем заканчивались обычно ночи возле костров?
Вячко так и стоял, не зная, как поступить, когда прямо ему на ухо прошептали:
– Почему не пригласишь к огню? Почему не уважишь?
Позади оказался низенький пузатый мужичок, лицо которого скрывала сухая жёлтая трава, свисавшая с кожаного очелья на лбу. Незнакомец выглядел подозрительно знакомо. Вячко нахмурился.
– Али не помнишь, что обещал угостить меня по-княжески?
– Дорогой гость, – вырвалось у Вячко. – Конечно, добро пожаловать к моему костру. Идём!
Позабыв тут же про Неждану, княжич повёл Ауку к Священной роще, где собрались его товарищи. К их костру тянулись незамужние девушки, мечтавшие встретить холостых дружинников князя, и молодые парни, охочие до щедрых угощений. Люди Вячко разливали вино и пиво, жарили кабана и готовили рыбу, выловленную из проруби ранее утром.
Аука довольно напевал что-то себе под нос. В гомоне голосов и музыки было не разобрать слов, как Вячко ни прислушивался.
Сказания предков не лгали: духи приходили к кострам людей, танцевали и пели вместе с ними. Празднование вдруг заиграло новыми красками. Вячко осмотрелся по сторонам, пытаясь угадать, кто был человеком, а кто созданием Нави. Но вряд ли он мог сказать наверняка: его гостя нельзя было отличить от обычных людей. В Ночь костров всё выглядело иначе.
Оказавшись у княжеского костра, Вячко велел подать лучший кусок мяса, солений и побольше ауфовоского вина. Он усадил духа на лавку поближе к огню, сам сел рядом, принимая угощение от вдовы Деяна.
Аука от вина отказался, взял себе кружку пива. Ел он молча, довольно урча и крутя головой по сторонам. В тенях, там, куда едва долетали искры костра, стояла Неждана, наблюдала за ними. Вячко махнул ей рукой, чтобы не переживала. Верно, она не доверяла духам после всего, что случилось с её народом.
– А чего не сплясал с белой девкой? – спросил вдруг Аука.
Вячко не сразу догадался, что дух говорил о Неждане.
– Не знаю, растерялся, наверное. Почему ты назвал её белой? Волосы у неё рыжие, да и вообще спрятаны под платком.
Аука захихикал, раздвинул занавес из жухлой травы, чтобы положить в рот кусок мяса.
– От меня-то не скроешь такое, – сказал он. – Волосы у неё белее снега, а глаза как молоко. И дух в ней нездешний. Не люблю я чужаков…
– Но лойтурцев ты тогда спас от наёмников, – припомнил Вячко. – Спасибо тебе за это.
– Больше чужаков я не люблю только тех, кто в моём лесу наводит беспорядок. Это позволено только мне, – Аука сорвался на безудержный полоумный смех и, отпивая из кружки, закашлялся. На Вячко брызнуло пиво, ещё сильнее запахло хмелем.
Ел Аука жадно, как если бы голодал до этого несколько дней. А пил вдвое больше Вячко, вдова Деяна едва успевала подливать Ауке, и вскоре княжич забрал из её рук кувшин и сам стал ухаживать за гостем.
Когда дух наконец насытился, то утёр рукой жирный рот и вздохнул довольно.
– Неплохо у тебя кормят, не соврал, – сказал он. – Передай брату своему, что мы его отблагодарим. За весь праздник отблагодарим так, как он и мечтать не смел.
– Это как же? – внутри у Вячко всё заледенело от предвкушения. Духи коварны, но щедры к тем, кто им по нраву.
– Приведём её… да-да, приведём. Мне так и велели передать. Мы исполним его желание.
Аука захихикал ещё безудержнее прежнего и сорвался на громкий хохот, засмеялся от всей души, ахая, охая, повизгивая и даже похрюкивая. Пузатый живот затрясся от хохота. И люди, пожалуй, поглядели бы на них в изумлении, но в эту ночь все были безумны, все потеряли голову от жара костров.
Вячко захотелось схватить Ауку за ворот и потрясти со всей дури, чтобы вырвать из него этот смех, но дух вдруг сам замолчал. Так резко, как будто из него выбили воздух одним ударом.
– А тебе, княжич, лучше уходить, – вдруг сказал он. – За тобой пришёл меченый. И за братом твоим. И за отцом. Тут уж вы сами.
– О чём ты?
Аука показал куда-то за плечо Вячко. Позади веселилась толпа, ничего нельзя было разобрать, никого выделить из танцующих. Но даже от берега реки, из самой низины было видно жаркий костёр Снежного князя, что горел на высоком холме.
Когда Вячко посмотрел назад, Ауки уже и след простыл. Показалось на мгновение, что он плясал вдалеке с девками, но в толпе никого было не узнать.
– Что случилось? – рядом тут же оказалась Неждана.
Вячко посмотрел на неё недовольно. Больно она стала навязчива, следовала за ним везде, всё выпытывала и расспрашивала.
– Не знаю ещё, – произнёс он угрюмо.
Быть может, зря он её подозревал в недобром? Ведьме с болот нелегко приходилось в ратиславской столице, люди и их обычаи были ей чужими и незнакомыми. Но в эту безумную ночь Вячко предпочёл быть осторожнее и держаться подальше от неё.
– Оставайся тут, веселись. Мне нужно сходить кое-куда. Одному.
Неждана стояла на месте, склонив голову набок.
– Ты, огонёк, меня боишься, – произнесла она. – А зря. Я не враг тебе.
На болотах Вячко был у неё в руках, но не в Златоборске. И повелевать теперь было в его власти.
– Синир! – позвал Вячко.
Дружинник сидел на сундуке у самого костра и крутил на вертеле поросёнка.
– Чего?
– Встань.
Не задавая лишних вопросов, Синир поднялся. Вячко откинул меховую подстилку в сторону, поднял крышку. Он сразу нашёл свой меч. На праздник было принято являться без оружия, позволялось принести только небольшой нож, но они с дружинниками сговорились сложить мечи в сундук на всякий случай.
Никто не мог предугадать, что случай действительно представится.
– Мне с тобой? – спросил Синир.
– Не надо, оставайся. И будь настороже.
Товарищ кивнул. Неждана снова оказалась рядом, схватила Вячко за локоть.
– А я? Можно я с тобой?
– Нет. Синир, присмотри за ней.
Даже не оборачиваясь, он почувствовал на себе внимательный, обиженный взгляд Нежданы. К счастью, толпа быстро окружила Вячко и скрыла от её глаз.
Выше по берегу реки Вышни горел костёр Снежного князя. Вместе с Ярополком собрались знатные бояре. Там поставили длинные столы с лучшими угощениями, пели гусляры и веселили народ скоморохи.
Там было слишком много чужих людей, и все они носили маски. Кто угодно мог подобраться близко к Ярополку.
Вячко прибавил шагу, и вдруг его остановил высокий мужчина, ряженный быком.
– Что-то не так, Вячко? – спросил он голосом Горыни. – Куда торопишься?
– Надо найти Ярополка.
Дядька, как и все, был в маске, но Вячко ясно представил, как Горыня нахмурился.
– Что-то случилось?
– Пока нет. Но, кажется, вот-вот случится.
Больше объяснять не пришлось. Горыня был из догадливых.
– Я с тобой.
Они слишком медленно поднимались по берегу Звени. Протолкнуться через толпу было сложно. Может, Пресветлые Братья и предупреждали горожан, чтобы те не отмечали языческий праздник, может, и грозили всевозможными карами, но людей это не остановило. Почти весь Златоборск собрался у костров в ту ночь.
Огни ярко освещали ночной берег. Люди и духи вместе угощались и обнимались, танцевали и пели. Жарко пылало пламя. Стоило отойти от одного костра, как темнота пожирала мир вокруг, но расступалась в страхе перед следующим костром.
Что могло угрожать Ярополку и отцу? О чём предупредил Аука? Человек или дух пришёл за ними?
Стрекотали бешено трещотки, визжали радостно девки.
«Или змей».
Неждана предупреждала, что он будет охотиться на княжеский род.
До стоянки Ярополка оставалось не больше шести-восьми костров. И чем ближе Вячко и Горыня приближались, тем плотнее толпились люди. Пьяные, весёлые, крикливые, они плясали и обнимались с незнакомцами.
– Эй, олень! Олень, говорю! – какой-то парень, ряженный в женский наряд, обхватил Вячко, не глядя поцеловал в подбородок, сдвинув рогатую маску чуть вверх.
– Пусти, – Вячко надвинул маску обратно.
– С праздником тебя, олень! С этим… А чё мы празднуем?
Вячко осторожно вырвался из объятий.
– Дай пройти.
– Да ты чего?! – возмутился ряженый. – Праздник же. Э-э, надо ж это, уважить обязательно. Ты чего, сука, не уважаешь меня?
Нельзя было тратить на него время, как и нельзя было нарушить законы Ночи костров.
Молча Горыня отодвинул племянника в сторону, легко схватил ряженого за шиворот и переставил в сторону.
– Мужик, ты чего?
– Со мной потанцевать не хочешь? – низким гулким голосом спросил Горыня.
Вячко поспешил обогнуть дядьку и ряженого, протиснулся через толпу, ушёл с дороги чуть в сторону, где было меньше людей.
Напряжённый, он вглядывался вперёд, точно надеялся разглядеть Ярополка сквозь толпу. Что должно было произойти? Кто угрожал брату? И отцу… Аука упомянул отца. И самого Вячко.
Свист, удар. Шею обожгло. Вячко закричал и даже не успел ничего понять, как оказался на земле. Меч выпал из рук. С лица слетела маска.
Вячко схватился руками за удавку на шее, но только прожёг рукавицу. Петля оказалась соткана из огня, нельзя было её взять обычному человеку.
Завизжали люди, разбегаясь в стороны. Яростный рёв оборвал испуганные крики. Горыня выхватил нож. Вячко не мог ничего увидеть, но услышал, как ударила со звоном сталь. Рукой он потянулся к мечу, перевернулся на живот, прополз по земле. В глазах потемнело.
Наконец петля ослабла, и Вячко вздохнул свободно. Кожу на шее жгло, и из горла вырывались хрипы. Но Вячко заставил себя встать, забыть хоть на короткий миг о боли. Он поднял меч с земли.
Вокруг стало безлюдно. Народ толпился в стороне, наблюдал с безопасного расстояния.
Возле костра бились двое: Горыня с коротким ножом и юркий колдун в маске с нарисованной улыбающейся мордой. Безоружный, он стрелял заклятиями стремительно, точно стрелами из лука.
Колдун взмахнул руками, и ближайший костёр потух, повалил чёрный дым от головёшек, а пламя метнулось на Горыню, накрыло с головой, словно одеяло. Дядька заревел медведем и скинул шубу, упал на снег, пытаясь стряхнуть огонь.
Вячко шатался, голова кружилась. Он прыгнул вперёд, чуть не споткнулся о собственный меч, слишком тяжёлый в ослабевших руках. Колдун заметил его и кинулся прочь, Вячко за ним.
До следующего костра наперегонки. Быстрее, быстрее, только бы дотянуться клинком. Колдун оказался проворнее. Он зачерпнул огонь, точно ком снега бросил его в Вячко, и княжич взмахнул мечом.
Он отбился по привычке, как отбился бы от любого оружия, сам зажмурившись от страха перед неминуемой гибелью. Против огня клинок не мог спасти. Не мог и всё же спас.
Огонь натолкнулся на княжеский меч и кинулся назад, на чародея, а Вячко – следом, тело двигалось быстрее мысли. Колдун замешкался, лишь на мгновение оторопел, но клинок уже вошёл ему в грудь, жадно напиваясь кровью.
Княжич обернулся назад, чтоб убедиться, что дядька жив. Над Горыней уже хлопотала Неждана, шептала что-то, и ожоги на руках и лице его заживали.
Вячко склонился над колдуном, разглядывая кривую улыбку на берестяной маске, стянул её, чтобы увидеть смуглое лицо с раскосыми глазами и клеймо на лбу. Знак Дузукалана. За ними пришли рабы-чародеи из вольных городов.
– Неждана! – позвал Вячко, и голос вырвался хриплым кашлем из горла. – Найди моего брата.
– Но Горыня…
– Быстрее!
Ведьма кивнула, оставила дядьку и стрелой кинулась вперёд. Быстро, ловко, как умела охотница с Мёртвых болот.
– Жив? – спросил коротко Вячко у своего дядьки. От каждого звука горло пронзало от боли.
Горыня присел, тяжело дыша. Огонь не успел сильно покалечить его.
– Не помру, слава Создателю. Торопись давай, я тоже за вами…
Горыня попытался встать, но снова рухнул на землю.
– Приведите знахарку! – крикнул Вячко толпе. – Живо!
О проекте
О подписке