Цитаты из книг автора «Тома Д’ансембур»

мы можем быть то одним, то другим: дома – тираном, на работе – рабом или наоборот, либо тем и другим вместе, тираном и жертвой, в зависимости от времени суток и обстоятельств. В один и тот же момент, произнося одну и ту же фразу, мы способны быть

Иногда мы бываем настолько измучены напрасными попытками привлечь внимание к своим потребностям, не получая в обмен никакого признания или уважения, что мы все бросаем, сдаемся. В самом остром случае мы ведем себя как рабы, жертвы. Наше поведение выражается в подчинении, смирении, сдаче позиций.

Обмен сообщениями включает в себя два аспекта: передачу и прием. Поскольку мы научились быть послушными мальчиками или девочками, которые не слишком шумят, не беспокоят, не занимают слишком много места, не «досаждают другим своими маленькими проблемами», мы иногда высказываемся, но не слишком часто, дабы не вызывать критики, дабы не подставлять себя под удар, не показывать, до какой степени мы чувствительны и деликатны. На графике мы помещаем себя слева внизу. А если речь идет о том, чтобы выслушать другого – поскольку мы научены прислушиваться к потребностям всех окружающих, за исключением своих собственных, и играть роль сердобольного человека, чтобы удовлетворять потребности всех окружающих, исключая свои собственные, – мы думаем: «Я готов тебя немного послушать, но не слишком долго. Потому что мне действует на нервы то, что я всегда выслушиваю других, а ведь у меня есть дела поважнее». На графике наша способность к приему сообщения собеседника часто также будет занимать позицию в зоне слева внизу. Кроме того, случаются крайности. Время от времени мы вообще теряем способность выслушать ближнего, и тогда мы навязываем ему исключительно собственную точку зрения. Мы выражаем себя, но внезапно забываем о кнопке «Прием». В самом остром случае мы ведем себя как тираны, деспоты. Мы навязываем свою потребность, не прислушиваясь к потребности другого человека. Наше поведение демонстрирует авторитарность, власть над другим, контроль.

1. Общение – это отправка и прием сообщений Всё говорим друг другу и всё слушаем Общение предполагает высказывание и предоставление возможности высказаться другому человеку. И если каждый высказался, считается, что общение состоялось. Но сколько людей, жалуясь на сложные взаимоотношения, говорят: «Мы много общаемся с мужем или с детьми, мы всё говорим друг другу… Не понимаю, почему не можем поладить». Мы все говорим друг другу! Да, но все ли мы слушаем? Часто проблема именно в этом: мы не слышим друг друга, потому что не слушаем друг друга. В этом смысле название книги Жака Саломе звучит очень красноречиво – «Если бы я слушал себя, я бы себя слышал»[15]. В семье, в школе или путем наблюдения за другими людьми мы учимся хотя бы отчасти выражать свои мысли, но нам редко удается научиться слушать, просто слушать, ничего не делая и ничего не говоря. Тем, кто приходит и заявляет: «Я прекрасно общаюсь со своим супругом, с детьми…», нелегко осознать, что они легко могут сказать все, что угодно, если говорят о том, что у них на душе, или читают другому мораль или дают советы. Но с меньшей легкостью они могут просто выслушать – если вообще способны слышать – то, что на душе у другого, как чувствует, в чем заключаются его потребности, и, в свою очередь, не судя, выразить свои чувства и свои потребности. Общаться – значит высказываться и слушать; самовыражаться и позволить самовыражаться другому; слушать себя, слушать собеседника и убеждаться в том, что мы внимательно слушаем друг друга. Многие сложности в отношениях между людьми происходят из-за того, что мы не утруждаемся убедиться, что действительно слышим собеседника и что он действительно слышит нас. Повторяя и при необходимости переформулируя сказанное другим, мы получаем возможность проверить, правильно ли мы его поняли. Также, побуждая другого повторить или переформулировать сказанное нами, мы получаем возможность проверить, правильно ли он нас понял. Представим общение между людьми в виде графика.

Создаем возможность для контакта Именно обсуждаемый характер запроса создает возможность взаимопонимания. Это происходит примерно так: если мы не формулируем запрос, мы как будто отказываем ему в праве на существование. Наша потребность остается виртуальной, не воплощенной в жизнь. С другой стороны, если мы формулируем одни приказы или требования, то поступаем так, словно лишаем другого права на жизнь. Способность формулировать подлежащий обсуждению запрос и, следовательно, создание реальной возможности для контакта, непосредственно связаны с нашей уверенностью и внутренней силой, с самосознанием. Это предполагает глубокое понимание того, что мы способны смириться с несогласием со стороны собеседника, не боясь, что нам придется отступиться от себя. Я говорю «глубокое», поскольку часто мы понимаем это умом, но не осознаем на эмоциональном уровне. В этом случае наше отношение к тому, что не совпадает с нашим мнением, остается весьма зыбким, и мы не склонны окончательно принять это. Практикуя методику ненасильственного общения, мы приобретаем уверенность, что другой откажется от своей потребности не оттого, что мы выразили свою потребность и свой запрос. Мы также приобретаем уверенность, что нам приходится отказываться от своей потребности в пользу другого не потому, что мы дали ему возможность выразить свою, отличную от нашей потребность. Мы знаем, что попытаемся вместе найти решение, удовлетворяющее обе стороны, или, по крайней мере, договориться о том, в чем не согласны. Мы также знаем, и это главное, что наше душевное благополучие определяется не принятым решением, а теплотой нашего общения, ставшего возможным благодаря поиску решения. Глава 3. Учимся осознавать, что действительно переживает другой Говорить – так договаривать, а не договаривать – так и не говорить. Народная поговорка

В данном случае законы реальности работали очень просто: сначала согласиться с самим понятием потребности. Решения не заставят себя ждать. 3. Запрос должен быть позитивным. Представьте, что вы слушаете музыку, пока ваш муж работает в кабинете. Он подходит к вам и говорит: «Я работаю, пожалуйста, выключи музыку». Что вы чувствуете? А теперь, если он скажет вам: «Мне необходимо спокойно поработать часок. Не могла бы ты послушать музыку через час или продолжать слушать ее в другой комнате?» Как вы будете себя чувствовать? Занимаясь с группой, я нередко слышу: «Я предпочитаю второй вариант». Почему? «Потому что мне не нравится, когда мне мешают чем-то заниматься. Во втором случае мне делают предложение продолжить свои занятия позже или в другом месте, это приятнее, чем принуждение прекратить». Конечно, мы не любим, когда нам приказывают. Мы все довольно часто слышали: «Не вертись, не шуми, не играй и т. п.» Нам не нравится, когда нам мешают что-то делать, нам больше нравится, когда нам предлагают что-то сделать. Это тонкости, скажете вы. Безусловно, и именно в этом тонкая сущность общения, о котором я говорю: избегать в своей речи и своем сознании того, что разделяет, сравнивает, тормозит, замыкает, оказывает сопротивление, загоняет в угол, затрудняет; и потворствовать тому, что раскрывает, объединяет, соединяет, помогает, предлагает, стимулирует, облегчает. Заметьте, у меня сохранились старые привычки: вначале моей книги я призываю прекратить любезничать, а уже потом предлагаю стать искренними. 4. Запрос предполагает обсуждение. Какой толк стараться отмечать факты так, чтобы собеседник не заметил в ваших словах ни осуждения, ни упрека (см. выше пример матери и ребенка: «Когда я вижу твою обувь на лестнице, а портфель – на диване…»), или в том, чтобы следить за выражением своих чувств, не допуская интерпретации или суждения («Мне грустно, я в отчаянии…»), или в том, чтобы проверять, насколько адекватно вы идентифицируете свою потребность, не перекладывая ее на другого («Я нуждаюсь в порядке и уважении к своему труду…»), если на

вещей, это касается слишком многих людей или аспектов моей жизни, поэтому я не буду ничего менять!» Вот почему так важно сказать самому себе или партнеру: «Какую малость я могу сказать или сделать, чтобы приблизиться к желаемой перемене, которая поможет удовлетворить осознанную потребность». Начнем с самой малости – с того, на что мы способны, и перемены не заставят себя ждать. Не что-то серьезное, а пустяк, не самое трудное, а самое приятное. Такой вопрос часто удивляет, потому что наш привыкший к достижениям и натренированный на результат разум стремится к трудной задаче, которая ему под стать. Как будто реальность не соткана из мелочей, переплетающихся с другими мелочами, которые, в свою очередь, переплетаются с новыми мелочами… Все вместе они способны вершить великие дела. Этот скромный и реалистичный аспект запроса вызывает сомнения в наше время, когда всем управляет автоматика: телефонами, телевизорами, электробытовой техникой, машинами, компьютерами. Мы одним щелчком переключаемся с одного зрелища на другое, с одной программы на другую, с одного собеседника на другого, с одной скорости на другую! Для нас так непривычно мириться с умеренностью, медлительностью живого процесса, что многие находят такое поведение неестественным. И все же! Одна женщина, крайне измученная трауром по своему мужу, попросила меня о психотерапевтическом сопровождении. После нескольких бесед она поняла, что главным чувством, которое владело ею, является страх, и он указывал на потребность доверять себе. Заметив это, она удивилась и сказала: «Я никогда не думала о доверии себе, таких слов не было в моей голове. Я всегда доверяла родителям, потом – мужу, семье. Теперь я думаю, что действительно испытываю эту потребность, но в мои годы мне никогда этого не сделать». Я предложил ей конкретное действие: устранить самосаботаж, являющийся результатом негативных установок и туманных соображений в духе: «В мои годы мне никогда этого не сделать», и просто сформулировать вслух свою потребность, чтобы дать ей право на жизнь. Она неуверенно повторила: «Я нуждаюсь в том, чтобы доверять себе. Я нуждаюсь в том, чтобы доверять себе». Помолчав, я сказал ей: «Предлагаю вам в ближайшие дни просто свыкнуться с этой потребностью, не заботясь о результате. Просто обращайте внимание на нее и не ищите решения. Пусть она найдет отклик в вашей душе». На следующем сеансе, через неделю, она начала так: «Я вам так благодарна за то, что вы предложили мне просто свыкнуться с

Выбрав привычный путь, я продолжал мечтать о том, что возможно все. И долгое время мне хотелось, чтобы все двери оставались открытыми для меня, хотя я не входил ни в одну из них. Так было до тех пор, пока я не осознал, что в каждый отдельно взятый момент нам дается только одна «возможность». Именно запрос дает «возможность» потребности, не позволяя ей оставаться за окном. Он дает ей шанс воплотиться в жизнь. В процессе психотерапевтического сопровождения я наблюдаю, что трудность перехода к запросу или конкретному действию связана с тем, что нам сложно предоставить себе право на жизнь и воплощение своих потребностей независимо от ожиданий и оценки другого человека. Я вспоминаю об одном шестидесятилетнем мужчине, который пришел ко мне на консультацию, будучи озабоченным дележом наследства со своими сестрами. Он довольно быстро прояснил свою потребность в справедливости, но, когда я спросил, как «конкретно» он представляет дележ наследства, ему не удалось найти практического способа его распределения. Он постоянно возвращался к своим требованиям и своей потребности: «Нужно, чтобы все было по справедливости, то, что мне предлагают – несправедливо». Но не формулировал никакого предложения. Поэтому сестры в конце концов разозлились на него, а это не способствовало согласию! Ему действительно было сложно конкретно изложить свой запрос, потому что определить – значит завершить, смириться с тем, что все кончено. Эта фраза поразила его в самое сердце: сама мысль о том, чтобы определить конкретные пределы, точную меру его поиска справедливости, возмущала его. По разным причинам, которые мы рассмотрели, его потребность в справедливости никогда не была удовлетворена. Он всегда сравнивал и в каждом предложении видел неприемлемый предел для своих неутолимых желаний. На самом деле за потребностью в справедливости скрывались остававшиеся неудовлетворенными потребности в признательности, самоутверждении и уважении. И, прорабатывая конкретный и практический характер запроса, мы работали над интеграцией в реальность – путем приятия конечности. 2. Запрос должен быть реалистичным. Он должен считаться с существующей реальностью, а не с той реальностью, которой я боюсь, и не той, о которой я мечтаю. Люди, испытывающие какую-либо потребность, например, потребность в перемене, часто нацеливаются на такую радикальную перемену, что тем самым обеспечивают себе причину никогда не меняться: «Это слишком трудно, это слишком тяжело, это затрагивает массу других

5. Формулируем конкретный, реалистичный, позитивный и обсуждаемый запрос Даже если некоторые из наших потребностей больше нуждаются в признании, чем в удовлетворении, все-таки часто нам хочется, чтобы они были удовлетворены. Довольствуясь осознанием своих потребностей, не зная, что конкретно сделать с ними, мы рискуем погрузиться в виртуальный мир, пуститься в своего рода ненасытный поиск: «Я нуждаюсь в любви, я нуждаюсь в признательности, в понимании, но ничего не предпринимаю, чтобы получить это. Я жду, чтобы «кто-то» обо мне позаботился». Воплощаем свою потребность в жизнь здесь и сейчас Вот преимущества, вытекающие из формулировки запроса или предложения конкретного, реалистичного, позитивного и обсуждаемого действия. 1. Запрос должен быть конкретным. Мы всю жизнь можем витать в облаках, среди замечательных идей и концепций; если так, то мы рискуем никогда не столкнуться с реальностью, никогда до конца не реализоваться здесь и сейчас. Лично я довольно долго страдал синдромом Питера Пена[14], который я свожу к следующему: «Меня устраивает реальность, когда я смотрю на нее через оконное стекло. Я боюсь выйти наружу, боюсь провала, несовершенства, тени. Я откладываю свой выбор на более поздний срок».

чаще всего мы не разбираемся в своих потребностях и руководствуемся привычкой или долгом, «потому что так надо… у меня нет выбора», и скоро наш партнер или дело, которым мы занимаемся, воспринимается нами, как помеха быть самими собой. Кроме того, партнеру приходится расплачиваться. Открыто или скрытно запускается процесс насилия. Если мы не спеша разберемся в себе, то дадим себе возможность полностью отдаваться тому, что мы делаем. Выбираем, ничего не отвергая и не отрекаясь от того, что живет в нас. Распознать свою потребность в отдыхе, в необходимости уделить себе немного времени, в том, чтобы провести вечер по своему разумению и т. п., не значит во что бы то ни стало удовлетворить эту потребность. Мы просто хотим осознать ее, чтобы не отвергать то, что живет в нашей душе, и не отрекаться от него. Именно ценой подобного осознания можно сделать верный выбор, которому мы отдаем всю свою жизненную силу, а не только от десяти до пятнадцати процентов самого себя.