Глава 2

Главный секретарь отдела расследований Соня Иккерман поставила в центр стола поднос с чашками кофе.

– Делаем фику, иначе у меня голова лопнет.

– Нет, не делаем, – протянул дрожащие руки Виктор Браги, вечно возбужденный и гиперактивный молодой человек, жаждущий новой дозы кофеина. – Нет, не лопнет.

– Расслабься, – потрепала его и без того неаккуратные кудри она. – Мы никуда не спешим.

– Нет, спешим, мы спешим, – подскакивали его колени.

– Результаты почерка у нас на руках, – бросил на стол файлы вошедший Уве. – Совпадение почти стопроцентное. Почерк женский.

– Почерк легко подделать, – заметила Жаклин.

– По-моему, ситуация как ясный день проста, – вступил Лок. – Она знала, кто ее убьет, потому что чем-то ему насолила.

– Святая простота, – усмехнулся Уве.

– Почти паспортная фотография вряд ли принадлежит обыкновенному знакомому, – согласилась Жаклин. – Но и не уголовнику. В базе данных его нет.

– Мы отправили фотографию в поисковик, – сообщила Соня.

– Если чертов наркоман там не работает, мы ничего не обнаружим, – заметил Лок.

– А его там и нет, – кивнул немного успокоенный Виктор. – Мы не можем с ним связаться. Или он не хочет выходить с нами на связь.

– Единственный, с кем он выходит на контакт, это ты, Жаклин, – наклонил голову в намеке Уве. – Ты его единственный друг, если можно так сказать.

Девушка не поняла ни намека, ни цели обсуждения и посмотрела на всех по очереди.

– Мы имеем в виду Тоби, – подсказал Уве.

Жаклин кивнула и сглотнула кофе.

– Поможешь его найти? – уже совсем открыто спросил он.

– Сегодня же сделаю, – сняла всеобщее напряжение она.

Тоби она знала уже семь лет с его криминальных шестнадцати, когда он угодил за решетку за взлом банковского счета в первый раз. Именно она помогла ему устроиться в отделе и заработать первые законные деньги.

Тоби не скрывал пристрастий к наркотикам, хотя и старался с ними бороться. В семнадцать его задержали за выращивание марихуаны на балконе. У соседки снизу была на нее аллергия и отсутствовала проблема с нюхом. Она стучала к нему в квартиру не единожды, но так и не прорвалась через волны тяжелой и невозможно громкой музыки. Помимо этого мальчик сквернословил, много пил и устраивал частые вечеринки с девушками из неформальных баров. Но чего у него отнять было нельзя, так это талант

– Без него бы мы многое не выяснили, – справедливо заметил Уве. – Простите, но в нашем отделе работают полные идиоты. Даже я со своим скромным стажем в сети разбираюсь лучше.

– Не надо извинений, – согласилась Жаклин. – Ведь это правда.

– Нам нужно найти не только этого парня, – перевел тему Уве. – Не менее важно установить личность убитой. Я хочу, чтобы Тоби занялся именно этим.

– Соня, поторопи этих кретинов из информационного центра. Пусть печатают фотографию в газетах и журналах, вешают на столбах – что угодно, если не хватает мозгов найти по фото из паспорта.

– Мы не знаем, сколько дней она пролежала в этом лесу, – заметила девушка.

– Ты уже говорила с Чарли?

Над Чарли Паталисом насмехался весь отдел. Никто не знал, почему настолько эмоциональный и восприимчивый к насилию молодой человек выбрал профессию патологоанатома. Он боялся одного вида крови.

– Это я собираюсь сделать прямо сейчас, – не дожидаясь одобрения, поднялась она.

Уве закивал.

– Вы объявите перерыв? – уточнила она, застыв у двери.

– Перерыв, – подала знак остальным Соня.

Жаклин дождалась, пока поднимутся окружающие и направилась по коридору к лифту. Она не подозревала, что после этой мизансцены все вернулись к обсуждению. Девушка спустилась на подземный этаж, в кабинет Чарли сохранялась минусовая температура.

Обугленное тело лежало на кушетке в центре кабинета. Эксперт затягивался мятной электронной сигаретой и потирал подбородок. Невероятно худощавый с искривленным носом и слишком темными для его светлой кожи бровями он выглядел еще более бледным, чем обычно.

– Чего ты так испугался? На ней же ни капли крови – попыталась улыбнуться Жаклин.

– Кровь есть на каждом трупе, – тускло ответил он. – Это женщина, ты была права. Судя по органам, не старая, но и не молодая. Средних лет.

– Сорока?

– В этом районе. О здоровье заботилась – видимо, деньги позволяли, – но старость ничем не обманешь.

– Ее обеспеченность нам это на руку. Скоро ее хватятся.

– Есть и неприятная новость, – поджал губы Чарли. – По грибы она ходит уже четверо суток, поэтому кровь запеклась сильно. Дымилась она, потому что лампы работали еще какое-то время после смерти.

– И никто до сих пор о ней не вспомнил, – протянула Жаклин. – Довольно странно для обеспеченной женщины.

– Согласен, – печально кивнул он. – Итак, жертва ни насилию, ни грабежу не подвергалась.

– Она девственница?

– Думаю, что нет, – не смог скрыть улыбку Чарли. – Ей за сорок.

– То есть она замужем?

– То, что она не девственница, не обязывает ее быть замужней.

– То есть она спала с мужчинами будучи свободной? – серьезно продолжала допрос она.

– Ведь это не преступление, – развел руками эксперт.

– И сколько у нее было мужчин?

– Я… Подожди, мы говорим о принудительном сексе перед убийством? Остальные связи нас не интересуют. Она могла хоть групповые вечеринки устраивать!

– Групповые? Что это значит?

– Ну… – смутился мужчина.

– Звучит интересно. Потом расскажешь, – оборвала мужчину она, обходя кушетку по кругу. – Кстати, не хочешь совокупиться?

– Что? – заговорил шепотом он. – Мы ведь с тобой давние друзья.

– Да не такие уж мы и друзья.

– Я фигурально выражаюсь. Просто я не готов к серьезным отношениям, – начал запинаться через слово он.

– А кто говорит о чем-то серьезном? – смутилась девушка.

– Жена только что меня оставила, и я…

– Этот долгий монолог меня успокоил. Есть что добавить?

– К чему? – окончательно растерялся он.

– К делу.

– А, – собрался Чарли, поглядывая на девушку искоса. – Цепь замкнули, женщину ударил мощный поток энергии. Волосы загорелись мгновенно, поэтому так сильно обуглилось лицо. Ее убили днем, если ты об этом. Примечательно, что убийство произошло днем.

– То есть убийца действительно не боялся быть пойманным, – рассуждала Жаклин. – И хотел, чтобы жертва видела его лицо. К чему эта демонстрация?

В порыве мысли она покинула кабинет эксперта и продолжала думать вслух в лифте и на выходе из отдела, не обращая внимания на других сотрудников.

Компьютером дома Жаклин предпочитала не пользоваться. Вместо этого она сидела за самым маленьким отделением, огражденным самой высокой ширмой, и почти без света и в отдающей эхом тишине. Тоби она обнаружила почти мгновенно. На связь он не выходил, потому что заблокировал все страницы и адреса с последней их совместной работы.

«Не хочешь заработать?», – бросила ему в ящик она и тут же добавила:

«Я про честный заработок».

«Ты из отдела?» – пришел ответ через пару секунд.

Она позволила ему найти ответ собственными силами.

«Кто мог взломать мой сервер?»

«Жак?»

«Бинго. Так как насчет работы?»

«Тебе я всегда рад помочь».

«Хотя деньги у меня пока имеются».

«Ты же знаешь, что пока есть что пить, я работы не ищу».

«А ты знаешь, что я могу в любой момент устроить облаву на твой притон?»

«И ты не успеешь убрать свои кусты под кирпич над окном».

«Или в дыру за шкафом».

«Или в морозильнике».

«Я понял».

«Хорошо».

«Облаву я тебе все равно устрою».

«Но ты же обещала!»

«Разве?»

«Нет, прочла переписку и убедилась, что действительно ничего не обещала».

«Я спросила – хочешь? Ты не ответил. Значит, хочешь».

Жаклин отсканировала одну из копий подозреваемого и отослала на почту Тоби.

«Но это не так важно», – приписала она.

«Ну и за каким чертом ты мне тогда это шлешь?»

«Чтобы понял, от чего отталкиваться. Это может как-то помочь в установлении личности погибшей. Куда важнее именно это. Разузнай, какая обеспеченная женщина пропала четыре дня назад. До связи».

«П. С. Мне деньги не нужны».

«П. П. С. Я и не собиралась платить».

Она отключила процессор и откинулась на спинку стула. За окном висело матово-черное покрывало. Стрелка застыла на одиннадцати. Из информационного отдела люди утекали уже после шести. В дверях просторного зала появилась кудрявая голова Сони Иккерман. Она уже знала, что дверь кабинета закрывать не стоит, даже когда рабочий день кончен. Жаклин устанавливала свой график. Могла приехать под вечер и остаться на всю ночь.

Секретарь поставила на ее стол маленькую чашку эспрессо и ласково улыбнулась.

– Отдохни немного, а я послежу за сообщениями о подозреваемом в прессе.

– Угу, – запихала под верхнюю губу снус Жаклин. – Не думаю, что информатором будут СМИ. Мужчина со снимка не публичный человек, и знать его должен кто-то столь же непубличный. Нужно развесить больше портретов где-нибудь на фонарях и на входе в подъезды. Тогда звонки поступят от местных. Наблюдайте именно за телефоном и не уделяйте слишком много внимания телевидению.

– Хорошо, я вызову нескольких девочек, – успокоила следователя Соня. – Чтобы посмотрели за телефоном в мое отсутствие. Мы будем чередовать перерывы.

– Я рада, – бросила Жаклин, опустошив чашку одним глотком.

Уже через минуту она пристегивала ремень безопасности. Кофеин быстро исчерпался, и последние пять минут езды голова ее периодически падала на грудь. Она прибавила газу, чтобы не потерять управление, и поспешила припарковаться у тротуара своего дома.

Жаклин втянула ночной зимний воздух. Многие окна, несмотря на поздний час, еще горели. Жаклин закурила единственную сигарету, завалявшуюся во внутреннем кармане пальто, и вскинула голову на незанавешенную личную жизнь. Какой-то мужчина со второго этажа пил чай за круглым столиком кухни, ребенок наблюдал за скудным видом из окна, подперев щеки кулачками, женщина разбирала только что поступивший заказ и мерила новые туфли.

Из круглосуточной пекарни за углом повеяло печеными яблоками, булочками с корицей и кофе с банановым сиропом. Ухватив ноты кофеина, Жаклин приободрилась и забыла о сне. Пересчитала монеты и направилась в заведение, не успев докурить. Знакомая официантка, а по совместительству кухарка и владелица, попросила затушить никотин и протянула меню, которое девушка знала наизусть.

Жаклин расположилась на любимом высоком стуле у окна. Она была единственным посетителем и, пожалуй, самым постоянным. И дело было не в том, что ей нравилось именно это место. Она посещала несколько заведений в день за новой порцией кофе, не ограничиваясь кофемашиной у себя или бесплатным автоматом в участке.

Дома Жаклин опустилась в покрытую ржавчиной ванну за ширмой. Пахло сыростью и даже каким-то гниением. Она подумала, что в таких случаях следует вызывать сантехника, к услугам которого она еще ни разу не прибегала. Потолок раскрошился. Посторонний звук, означающий очередной сорвавшийся со стен пласт, напоминал о ремонте, которого она еще никогда не проводила. Это была ее и одновременно не ее квартира.

Девушка поставила пластмассовый стаканчик с кофе на подставку для ноутбука, но была так измотана морально и физически, что не сумела до нее дотянуться и уснула прямо в ванне.

Ее разбудил звонок сотового из кармана пальто, брошенного на пол. Она вздрогнула и поежилась от воды, успевшей остыть за пару часов. Жаклин осмотрела свое посиневшее от холода тело и подняла телефон.

– Сколько времени? – бросила она, не взглянув на экран.

– Шестой час утра, – ответила Соня. – Я дежурила всю ночь. Звонок поступил две минуты назад, и первым делом я решила позвонить именно тебе.

– Все правильно, – откинула мокрые волосы Жаклин и набралась мужества вырваться из холода.

Конечности онемели. Сначала девушка разогрела пальцы на ногах, затем поднялась и покачнулась. На воздухе оказалось еще холоднее.

– Ванко, ты открыл окно? – крикнула она в комнату и продолжила в трубку. – Дальше.

Птица вылетела из-за ширмы и опустилась на почерневшую раковину.

– Ванко будил, – отчитался ворон.

– Жак? – напомнила о себе Соня.

– Я вся слух, – положила под ухо трубку она, согреваясь полотенцем, и тяжело закашляла.

– Судя по голосу, ты простудилась. Прими что-нибудь от гриппа. В такое время это нередкое явление.

– Все это не слишком информативно.

– Хорошо, перейду к делу. Кажется, наш подозреваемый найден. Позвонила пожилая женщина и представилась его соседкой

– Где он живет?

– В том-то и дело, что больше нигде.

– То есть? Он безработный?

– Он умер два месяца назад и уже захоронен. Уве сбросит адрес его соседки.

– Это не столь важно.

– Ты не собираешься ее опрашивать?

– Собираюсь. Но еще я собираюсь разведать кладбище этого парня. Как его имя?

– Михаэль Сванссон.

– Говорит о чем-нибудь?

– Еще как, – тускло признала Соня. – Два месяца назад этот парень разбился на машине бывший автомеханик. Просто забыл проверить тормоза перед тем, как выезжать.

– Автомеханик, не проверивший тормоза собственной машины?

– Неаккуратный механик. Бывает и такое. В каждой профессии встречаются гнилые зубы.

Повисла долгая пауза.

– Плохие исключения, – добавила Соня. – Уве в участке. Говорит, что сбросил адрес. Можешь выезжать. Старушка живет напротив механика. Не бойся ее беспокоить. Она с четырех на ногах. Хотя у тебя с беспокойством все просто.

– Выезжаю, – хлопнула крышкой старого дешевого телефона она и набросила единственные вещи в своем гардеробе: штаны под кожу, мужскую рубашку и голубое пальто с ярким воротником, по которому ее узнавали с дальнего расстояния.

На готовку кофе времени она решила не тратить, поэтому купила в придорожном кафе. Навязчивая сладость сводила челюсти, поэтому она остановилась, чтобы выбросить стаканчик и купить эспрессо без каких-либо наполнителей.

Дом автомеханика располагался в тридцати километрах от нее, на юге города, недалеко от Лесного кладбища, где предали земле мужчину. Такой же небогатый квартал и дешевые квартиры. Жаклин вспомнила о том, что мужчина умер сегодня только для ее перспективы, поэтому квартира не просто не обнесена полицейской лентой, но принадлежит другим владельцам – довольно бедной многодетной семье. Женщина тридцати с небольшим лет согласилась ответить на все вопросы с условием, что будет кормить при ней младенца.

– Вы не имеете ничего против? – убедилась в последний раз женщина.

Для своего возраста она выглядела прекрасно. Ее не портили ни растянутый шерстяной свитер, ни безвкусные меховые угги.

– Нет, все же мне как-то неудобно, – улыбнулась она, засовывая ребенку пустышку в рот.

– Так снимите свитер, – посоветовала Жаклин.

– Я не в том смысле, – улыбнулась она шире. – Мне перед вами неудобно, а не физически.

– В нас не так много отличий, чтобы их стесняться.

– Вас интересуют мои персональные данные? – вернулась к теме хозяйка.

– Нет-нет, меня даже имя ваше не интересует. Но для протокола потребуется.

– Тогда Наташа Гуттенберг. Мы переехали в Швецию совсем недавно и купили эту квартиру уже после смерти владельца, поэтому мало о нем знаем.

– Мы обмениваемся вот уже пятой репликой, а кофе вы до сих пор не предложили.

– Простите, – спохватилась хозяйка. – Это так на меня не похоже. Обычно я сразу предлагаю гостям что-нибудь выпить.

– Молотый или растворимый?

– Простите?

– Вы пьете молотый или растворимый?

– Люблю молотый, но пью растворимый, – смущенно улыбнулась она. – В этом месяце зарплата у мужа совсем паршивая.

– Значит, обойдемся без него, – усадила ее жестом следователь. – Мне и это очень неинтересно, и все же, откуда вы родом?

– Великобритания, Ливерпуль. Вы когда-нибудь там были? В нашем регионе ситуация была совсем отвратной. Рабочих мест никаких. Муж поставил последние центы на рулетку. На эти деньги мы бы все равно долго не протянули, а так был какой-то шанс на удачу и быстрый заработок. Мы смогли переехать, и государство предложило ипотеку.

– Значит, этот дом принадлежит государству?

– У прежнего владельца родственников не было. Об этом мы узнали уже после въезда. В конторе нам о ее судьбе ничего не рассказали. А вот соседка знает больше, чем надо…

Пустышка выпала из губ младенца, и тот разразился криком. Из комнаты выбежал мальчик пяти лет, потирая сонные глаза, такие же большие, как у женщины.

– Ложись, спи, милый, – кивнула ему мать. – Ничего не случилось.

Мальчик вернулся в комнату, не отводя взгляда от незнакомки.