Глава 4. Новый дом

Дайна

Мы все, за исключением Гедеона, который опять где-то шлялся, и близнецов, собрались в большой столовой за обедом, и я сообщила о том, что Арий отныне один из нас, хотя Тени и сами это уже ощутили. Погруженная в собственные мысли, ковыряла вилкой в тарелке, не съев при этом ни кусочка, и вполуха слушала болтовню Теней. Вся еда казалась отвратной: ни одно, даже самое изысканное, блюдо не могло заглушить сейчас разгулявшийся голод. Запах крови Ария преследовал меня повсюду. Казалось, что этим запахом пропитался весь дом. Простая еда не могла унять потребность в свежей плоти, придется охотиться. Нужно найти жертву, а лучше – несколько. После обеда попрошу Луку позаботиться об этом.

– Наконец-то в этом доме происходит что-то интересное! – Харита радовалась подобно ребенку, и под «интересным» она явно имела в виду появление среди нас молодого красивого мужчины, а не то, что я втянула всех нас в разборки Истинных, сделав Ария Тенью.

– Не думал, что он согласится. – Лука, сидевший по правую руку от меня, если и был недоволен таким решением, то виду не подал, хоть и выглядел озадаченным.

– А я рада, что он согласился. Ему сейчас очень нужна помощь и поддержка. – Алиса явно прониклась к нолгурду сочувствием и искренне за него переживала.

– Теперь-то можно с ним познакомиться? – Макара распирало от любопытства с того момента, как Арий появился в поместье, но я запретила Теням, за исключением Алисы и Исая, заходить к нему.

– Можно, но постарайся быть сдержанней, твоя неуемная энергия порой утомляет даже нас. Нолгурд еще очень слаб, – ответила я, отчего улыбка чародея, и без того почти никогда не покидающая его лица, стала еще шире.

– Тогда я тоже пойду, – оживилась и без того взбудораженная Харита.

– Я с вами, – сказала Селена, не отрывая взгляда от книги, которую читала все это время, что не мешало ей есть и принимать участие в разговоре за столом. В отсутствии Гедеона она становилась на удивление умиротворенной.

– Не думаю, что будет уместно ввалиться толпой в его спальню. Лучше устроим ужин-знакомство, когда он сможет ходить, – предложила Алиса.

– Согласен с Алисой. Так и сделаем, – поддержал Лука.

Макар разочарованно вздохнул: он наверняка собирался наведаться к нолгурду сразу после обеда.

– Не терпится уже посмотреть, ради кого наша Дайна готова рисковать спокойствием всего Санмерата. – Нора своего недовольства не скрывала и смотрела на меня своими красными глазищами с укором.

– Нора, – одернул ее Лука, в голосе мага послышались предостерегающие нотки.

– Что «Нора»? – Возмутилась колдунья и тряхнула головой, отбрасывая с лица мешающуюся прядь серых волос. – Разве я одна об этом думаю?

– Следи за языком. – Лука начинал злиться, как и всегда, когда кто-то пытался критиковать меня или мои приказы.

– Успокойся. – Я положила руку ему на запястье. – Нора и правда озвучила то, о чем все, наверняка, думают. Однако, нравится вам или нет, решение принято, и менять его я не собираюсь, как и обсуждать с кем бы то ни было. Советую смириться с тем фактом, что Арий теперь один из нас.

Нора стиснула зубы, но благоразумно промолчала, вонзив вилку в кусок мяса с такой силой, что тарелка раскололась на две части, соус протек на стол, пачкая дорогую кремовую скатерть. Один из стоящих у стены слуг сразу же поспешил к ней, чтобы все убрать.

– Кому-то не мешало бы подлечить нервишки. – Рыжеволосая Руфина гневно сверкнула глазами. – Ты хоть представляешь, чего мне стоило раздобыть этот столовый сервиз, не говоря уже о его стоимости!

Руф обожала старинные вещи, у которых, как она говорила, «есть душа». Тратила немало сил, времени и, конечно же, моих средств на поиски столовых сервизов, приборов, предметов мебели, картин и прочего. Все внутреннее убранство особняка было, в основном, ее заслугой. Я давно поняла, что никто лучше Руф не способен сочетать простоту и роскошь, уют и изысканность, потому всецело доверяла ей в этих вопросах. Ко всем своим приобретениям Руфина относилась с особым трепетом и требовала того же от остальных обитателей дома.

– Как вовремя нолгурд к нам присоединился, кажется, сейчас станет одной Тенью меньше. – Макара происходящее развеселило: его вообще все веселило, не припомню, чтобы он хоть когда-то грустил.

– В этом ты прав, – прошипела Руф.

– Серьезно? Тебя правда сейчас волнует сраная тарелка? – С этими словами Нора схватила первый попавшийся под руку соусник и швырнула его. Осколки разлетелись по мраморному полу, брызги соуса отлетели на подол платья и туфли Селены. Что ж, колдунья никогда не отличалась сдержанностью.

– Ты совсем ошалела, Нора! – Блондинка вскочила – за испорченный наряд она могла и убить.

Очередной слуга бросился убирать беспорядок.

– Нора! – Руфина была в ярости и вскочила следом за Селеной, сжимая в руке серебряный нож, если бы не стол, отделяющий ее от Норы, она уже вогнала бы его в тело колдуньи.

– Я пошла к себе, тут стало слишком шумно. – Ия прихватила с собой пару булочек с корицей, яблоко и покинула столовую.

Стоило ей выйти из комнаты, как дверь тут же распахнулась с такой силой, что створки с грохотом ударились о стены. В столовую ураганом ворвался Гедеон. Все разом замолчали и уставились на него.

– Не могу поверить, что ты и правда это сделала, Дайна!

– Гедеон. Ты вовремя. У нас тут как раз намечается эпическая битва из-за разбитого соусника, – спокойно ответила я, игнорируя его испепеляющий взгляд.

***

Уже довольно долго я сидела за письменным столом в своем кабинете и слушала гневную речь Гедеона, точнее, делала вид, что слушала.

По-своему я, конечно, была привязана к Теням и дорожила ими. Со стороны даже могло показаться, что мы все равны. На деле же всегда приходилось держать дистанцию и не давать им забыть, кто кому служит. Столетия жизни научили меня одной простой вещи – есть только я и Сумрак, остальные приходят и уходят, рано или поздно смерть забирает каждого. Потому никогда и никого не стоит подпускать слишком близко, ведь терять того, к кому успел привязаться, больно, даже если у тебя нет души. Будь у меня выбор, я бы оставалась одна, так куда проще, но Тени были мне необходимы, они помогали сдерживать туман. Мы проводили рядом столетия, и, несмотря на всю мою холодность и отстраненность, я чувствовала их привязанность. Они говорили, что Тени – это одна большая семья, и порой так хотелось в это верить. Но подобная роскошь для демона непозволительна, потому день за днем приходилось напоминать себе о том, что они со мной временно: кто-то погибнет, кто-то просто захочет уйти и завести семью, детей, кого-то придется убить самой. Навечно неизменным останется лишь мое проклятие.

Я смотрела на Гедеона, нервно расхаживающего по кабинету, и думала о том, что подпустила его ближе, чем следовало. За тысячу лет он был единственной Тенью, которую насильно лишили души, как и меня когда-то, единственным, кто понимал, что значит почти ничего не чувствовать, он не ждал больше, чем я могла дать. Оттого сейчас колдун позволил себе отчитывать меня за, как ему казалось, безрассудный поступок, угрожающий безопасности Теней и Санмерата, и чем-то напоминал мне взбешенного супруга.

Наконец он замолчал и сел в кресло напротив стола. Черный обсидиан на его серебряном перстне, в котором был заточен меч, беспокойно мерцал, вторя настроению хозяина.

– Не припомню, чтобы позволила тебе сесть, – я говорила медленно и спокойно, но тон не оставлял сомнений: Гедеон меня взбесил.

– Ты серьезно? – На лице колдуна отразилось удивление, смешанное с раздражением.

Я откинулась на спинку кресла, слегка склонив голову набок и скрестив руки на груди, но ничего не ответила.

Гедеон хмыкнул и посмотрел с вызовом, всем своим видом показывая, что подобное отношение с моей стороны для него оскорбительно, но все же встал, тоже скрестив руки на груди.

– Довольна?

– Вполне. Еще бы взгляд попроще, чуть больше покорности и меньше надменности. Ты, кажется, начинаешь забываться.

– А ты, кажется, помутилась рассудком и не понимаешь, что творишь!

– Осторожней, Гедеон, ты ходишь по тонкому льду. Мое терпение по отношению к тебе не безгранично.

Такое поведение было ему несвойственно, слишком эмоционально для бездушного колдуна: за этой вспышкой гнева скрывалось нечто большее, и мне хотелось выяснить, что именно.

– Я пытаюсь понять, что такого особенного в нолгурде? Почему просто спасти его и вылечить недостаточно, зачем навлекать на нас гнев Вастангара, делая его Тенью? Из-за Елены?! В ней все дело? Когда ты уже забудешь?! – Гедеон начал повышать голос, чего прежде почти никогда не случалось.

– Довольно!

Оконное стекло покрылось ледяными узорами, огонь в камине погас, и дым от углей тонкой белесой змейкой потянулся в дымоход. Гедеон замолчал и стиснул зубы, на скулах проступили желваки.

– Я дала тебе слишком много свободы Гедеон, позволила думать, что ты особенный. Ты стал слишком своенравным.

– Дайна…

– Не смей перебивать!

Цвет его глаз из карих стал практически черным, как часто случалось, когда он был в ярости.

– Это моя вина, – продолжила, убедившись, что колдун больше не станет перебивать. – Мне не следовало нарушать свои же правила и сближаться с тобой. Какими бы ни были наши отношения – это все же отношения. Странные, конечно, нездоровые, но что есть, то есть. И вот к чему мы пришли: ты исчезаешь и появляешься, когда тебе в голову взбредет, смеешь повышать на меня голос при остальных, отчитываешь, словно я неразумный ребенок. Дело вовсе не в Арии. Ты уже давно сам не свой: раздражительный, задумчивый. Думаешь, я не замечаю? Да в любое другое время тебя бы обрадовала возможность схлестнуться с нолгурдами. Ты и думать бы не стал о безопасности Санмерата и его обитателей.

Гедеон молчал, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Думаешь, я не понимаю, что ты начал курить сигары, чтобы не дать мне учуять запах? Запах чего или кого ты так стараешься от меня скрыть? Об этом ты хотел поговорить в тот день, когда я ушла за Арием? За кого ты так боишься? Кто может пострадать, если Верховный маг решит прислать армию за своим братом?

Колдун продолжал молчать, глядя в сторону. Я прислушалась: связь с Тенями позволяла ощущать их чувства. Обычно я ограждала себя от эмоций Теней и старалась не переходить личные границы, но иногда, как, к примеру, сейчас, могла этим воспользоваться. Руф все еще в ярости… Лука раздражен… Макар веселится от души… Алиса чем-то озабочена… Арий в смятении… Гедеон… Гедеон… Вот оно.

– Я ощущаю твой страх. Ты хорошо научился прятать от меня свои чувства, но это… это… чувство слишком глубокое для тебя, слишком настоящее для того, у кого нет души. Его не спрятать. Нежность? – Я сделала паузу. – Привязанность? Точно. Любовь. Ты любишь, Гедеон? – Это открытие поразило меня. – Смог полюбить без души?!

Его грудь тяжело вздымалась. Сейчас он казался мне тем растерянным и сбитым с толку семнадцатилетним пареньком, которого я нашла в приюте. Он опять боялся меня. Я встала и подошла к нему. Гедеон опустил руки и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, все еще избегая встречаться со мной взглядом.

– Расскажешь или мне самой все выяснить?

– Я расскажу. – Он провел рукой по волосам и наконец посмотрел на меня. – Только дай слово, что не станешь никому вредить и принимать решения сгоряча. Обещай.

Гедеон выглядел напряженным до предела, вены на руках и шее вздулись, на лбу выступили капельки пота. Я не была уверена, что смогу отреагировать спокойно. Последний раз я видела его таким взбудораженным в Орисвере, когда он вонзил клинок мне в сердце. И если сейчас он вел себя так же, значит, дело и правда серьезное.

– Обещаю. – Указала ему на кресло, а сама вернулась на свое место.

Колдун не стал садиться, вместо этого снова начал нервно расхаживать по кабинету. Я терпеливо ждала, пока он соберется с мыслями.

– У меня есть дочь, – наконец осторожно произнес он и замер, ожидая реакции.

Меня словно ударило молнией. Я сжала деревянные подлокотники кресла с такой силой, что они треснули. Пол заволокло туманом, по одной из стен пошла трещина, стеклянный графин и стаканы разлетелись на мелкие осколки, следом осыпалось на пол оконное стекло, впуская в комнату порыв ледяного ветра с дождем. Я резко встала и подошла к окну, жадно вдыхая свежий воздух и подавляя порыв свернуть Гедеону шею. Косой дождь заливал паркет, моя одежда быстро намокла, но я продолжала стоять неподвижно.

– Дайна…

Я вскинула руку, давая понять, чтобы колдун замолчал. Не хотела слышать его голос, не хотела слышать, как бешено колотится его сердце, не хотела смотреть ему в лицо.

Вскоре раздался настойчивый стук в дверь, но я не ответила. Гедеон тоже молчал, не решаясь даже шелохнуться. Стук повторился, и я снова проигнорировала его, продолжая все так же неподвижно стоять у окна, не замечая, как мокрая холодная одежда липнет к телу, а ветер пронизывает до костей.

Дверь все же распахнулась, и в кабинет ворвался Лука, за его спиной маячили остальные. Мне не нужно было смотреть на Теней: я чувствовала каждого, и сейчас это раздражало как никогда.

– Вы не открывали, – голос Луки звучал взволнованно. – Твоя магия, Дайна… Мы решили, что-то случилось, никто не отвечал, я решил войти.

– Все вон, – ледяным тоном приказала я, не поворачиваясь. – Ты тоже, Гедеон.