В доме, как и обещал Федор Валерьевич было тепло. И пахло, как и когда-то в детстве выпечкой. Может, не так сильно, но все же запах сохранился… Сергей оглядывался вокруг, испытывая странное чувство узнавания чего-то давно позабытого, но в то же время очень хорошо знакомого. Он как будто совершал неспешное «погружение» в прошлое. Вспоминал детали, ощущения. Это действительно было странно. И необычно. И немного грустно, но вместе с тем очень приятно…

– А мне ведь Нина Афанасьевна говорила еще в том году, что она дом-то племяннику хочет оставить. Да. Она беспокоилась только, что племяннику-то он, дом-то, может и не нужен. Городские-то ведь не привыкли в деревне жить. А ей-то так уж хотелось, чтобы дом-то, как другие у нас тут не пропал. А то ведь многие дрма-то побрасали. Да. У нас ведь столько народу разъехалось. Ой, полно! – Марья Захаровна всплеснула пухлыми руками. – Не хочет молодежь-то в деревне жить, все в город рвутся. Вот дома пустые и стоят… – не закрывая рта стрекотала тетка-соседка. Федор Валерьевич страдающим взглядом посмотрел на Сергея.

– Вот, посмотрите. Все чистенько у нее тут. Прямо загляденье! Нина Афанасьевна порядок любила. У нее всегда все хорошо, аккуратненько, по своим местам… Она про Вас вспоминала. Да. Все мне рассказывала, как Вы тут у нее гостили, – умильно улыбаясь Сергею, и всем остальным членам семьи, тараторила тетка обо всем, что приходило ей в данный момент в голову.

Подойдя к притулившемуся у стены старенькому буфету, она потыкала в него пальцем.

– Вот, тут у Нины Афанасьевны посуда вся. Тарелки, чашки, ложки, ножи… А кастрюли возле печки, и чугунки там, и сковороды… В комнатах тоже все чистенько. Всегда везде порядок… А в спальне-то ковер! Да такой красивый! – восторженно всплеснула руками тетка. – Я все говорила, как у нее бывала: «Какой у Вас, Нина Афанасьевна ковер-то! Прямо глаз не оторвать! Загляденье!…»

« Убейте меня!» – мысленно простонала Надежда, чувствуя, как к горлу подкатывает истерический смех.

– Ох, а какие помидоры Нина Афанасьевна выращивала! Вы таких помидоров в жизни не видели! Правда-правда… А уж как она их солила! Отродясь я таких помидоров ни у кого больше не пробовала. Она мне рецепт давала, да все одно, таких как у нее не вышло. Хоть и по одному рецепту, а вкус все одно не тот…

– Маш! Ты уж людей заговорила, – не выдержал Федор Валерьевич. Он с откровенной неприязнью смотрел на незатыкаемую тетку. – Люди только приехали. Устали с дороги. И дом им посмотреть нужно.

Марья Захаровна сверкнула на старика темными глазками.

– А я что же?! Я дом-то как раз и показываю. И рассказываю, что и как. По соседски. Соседи должны помогать друг другу, правда ведь? А вы, Федор Валерич, как всегда. Что люди-то подумают, что мы тут какие буки. Не хотим общаться, помогать друг другу… – Марья Захаровна махнула на старика рукой. – Да, ну Вас. Прям неудобно даже…

– Мам, она чокнутая?! – прошептала Люся на ухо матери. Надежде пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы не начать хохотать.

– Могу вам баньку еще показать. – Продолжила проявлять не знающее меры добрососедство несносная тетка. – Хорошая баня, хоть и малость тоже подновить нужно. Некоторые доски-то подгнили. Давно ведь строили. Еще муж Нины Афанасьевны баню-то строил… А его, уж почитай, сколько лет нет… С руками был мужик. Ничего не скажешь. И дом мог сам построить, и мебель мастерил, и печи сам клал… А баня-то хорошая, париться в ней можно… Так проводить вас в баню-то? – улыбаясь во весь рот тетка сделала приглашающий жест рукой, переводя возбужденно-выжидательный взгляд на каждого из новоиспеченных владельцев.

– Не нужно, спасибо. Мы после посмотрим. Пока здесь ммм… оглядимся. – твердо сказала Надежда, которой очень-очень-очень хотелось заорать во весь голос: «Заткнись!!!»

– А, ну да, ну да… Оглядитесь, оглядитесь. Конечно. Нужно ж оглядеться, все посмотреть… А вы с домом-то как поступить думаете? Жить-то тут не собираетесь? У нас тут, так-то, места хорошие, природа, речка. И рыба водится. Мужики ловят. Бывает и по многу. Да… А осенью-то грибов много бывает. Но это какой год, конечно. Бывает иногда, что и не очень-то грибы поспевают. Вроде и погода подходящая, а грибов нет… Огород вот тоже свой, хорошо ведь… Хотя вы в городе-то, наверное, не привыкли к огороду-то… Так что насчет дома-то, я говорю? Как поступить думаете?

– Мы пока не решили, – сказал Сергей. По его лицу было заметно, что соседка его утомила.

– Маш! – уже повышая голос сказал Федор Валерьевич. – Уймись ты. Ты людей заговорила. Они с дороги, неужели не ясно…

– Кого я заговорила?! Вам вечно все не так, – гневно зыркнула на старика оскорбленная до глубины души его высказываниями Мария Захаровна.

«Капец!» Надежда с тоской закатила глаза.

– Тут интернет тоже не ловит! – появляясь в дверях кухни, подала возмущенную реплику Люся. – Я уже весь дом обошла. Нигде нет соединения! Ну что за фигня?!

– Люся! Выбирай слова, – шикнула на дочь Надежда.

Марья Захаровна, наконец-то замолкнув, жадно следила за происходящим сверкающими как у зверька глазками.

На нежном личике Люси отражались негодование и обида. Капризно изогнутые губы дрожали.

Взглянув на дочь, Сергей твердо сказал:

– Ничего, отдохнешь один день от своего интернета. Вот, книжку почитай. Намного полезнее.

Он взял с полки, висевшей возле кухонного стола одну из лежавших на ней книг и протянул дочери.

– Ремарк. Хороший писатель…

– Д!… д!… Да не хочу я никакую книжку! Я хочу домой! А тут мне не нравится! Вообще все! – выкрикнула Люся и швырнув книгу на стол добавила: – Тут просто ужасно!!!

Сергей сверкнул глазами, да так, что Люся быстро ретировалась из кухни.

– Ох, батюшки… – всплеснула руками Марья Захаровна восторженно наблюдавшая за разыгравшимся на ее глазах действом. – А интернета-то этого самого, которым молодежь-то сейчас вся пользуется, и правда нету у нас. Это, некоторые тарелки такие большущие прицепляют на дом прямо. Тогда, говорят, через эти тарелки-то и интернет этот появляется. А нам-то с Ниной Афанасьевной он зачем? Это молодым теперь он нужен. Мода такая… Недавно, вот, к соседке моей, Галине Филлиповне, родственники из Твери приезжали. Так она говорит, тоже недовольны уж очень были что интернета этого нету. «Как вы тут живете?» сказали. А как живем? Так и живем, как всегда жили. У нас-то отродясь этих интернетов не было. И ничего, ведь жили же… – вновь, набирая обороты, затараторила соседка.

– Люська!!! – раздался откуда-то сверху радостный вопль Вадика. – Лезь на крышу! Тут ловит!

– Отстань! – огрызнулась сестра из глубины дома. – Я себе шею свернуть не хочу. Это ты у нас больной на всю голову!

– Вадик! – встревоженно крикнула Надежда. В данный момент ей было все равно "что люди подумают» о воспитании и манерах общения ее детей. Сын может и вправду свалиться с крыши. Ну что за наказание с этим домом! – Вадик! Слезь сейчас же! Сережа!!! Что ты молчишь?! Скажи ему!

На этот раз глаза закатил Сергей.

– Парню почти семнадцать. Он – мужик уже, а ты готова до пенсии за ручку с ним носиться и сопли утирать.

Надежда возмущенно посмотрела на мужа. Ну что за человек ее муж?! И что что «почти» семнадцать? С крыши может и взрослый человек свалиться. Муж строитель, как никто должен это понимать…

– Вадик!!! Сейчас же…

В этот момент в дверях кухни появился Вадик. Целый и невредимый. У обеспокоенной матери отлегло от сердца. Она вновь сердито покосилась на мужа, решив, что как только они останутся без посторонних, она выскажет и ему, и сыну, который по мнению его отца «мужик уже», все что она думает по поводу их безответственности вообще, и этой ситуации с крышей, в частности… Из глубины дома раздался душераздирающий вопль. У Надежды, в один миг, все похолодело внутри и остановилось сердце. Все присутствующие бросились к двери кухни.

Отталкивая мужа, чуть не снесшего ударом кулака дверь, за которой его дочери грозила неведомая опасность, Надежда, задыхаясь от сковавшего и сердце, и легкие, и вообще все внутренние органы ужаса, влетела в комнату.

– Что?!…

– Паук! – жалобно пискнула Люся,пристроившаяся на накрытой лоскутным одеялом кровати, тыча в угол комнаты дрожащим пальчиком.

Вадик жизнерадостно заржал.

– Б… – выдохнул Сергей.

Надежда почувствовала себя ужасной матерью, и вообще ужасным человеком, потому, что желание отвесить дочери пару-тройку хороших затрещин было в данный момент почти непреодолимым.

– Это он на тепло выполз, – хмыкнул Федор Валерьевич немного смущенно. – Дом-то давно не отапливался, а тут…

– Ты нормальная?! – прорычал Сергей испепеляя дочь наполненным гневом взглядом. Люся всхлипнула и надула губки.

– Тут все отстойное! – она снова всхлипнула. – Все! И еще и пауки ползают. Мерзкие… Я хочу домой! Когда мы назад поедем?…

– Хорош ныть! – рявкнул отец. – Когда нужно, тогда и поедем!

Люся издала жалобный звук, похожий на поскуливание щенка. Весь ее облик представлял одно сплошное невыносимое страдание.

Тетка-соседка, привстав на цыпочки, выглядывала из-за Надеждиного плеча, стараясь не упустить ни одной детали очередной сцены «из жизни приехавших в деревню городских». Она с явным восторгом наблюдала за разворачивающимся действом. Бегающие глазки горели жадным любопытством. Семейство новых владельцев дома, однозначно, внесло долгожданное разнообразие в ее не слишком насыщенную событиями жизнь.

– Ох, а я уж думала невесть что! Сердце так и зашлось!… А пауков-то этих тут полно, их чего бояться-то? Они ж дурного-то ничего не делают. Ползают себе и ползают. Вот мыши, мыши-то да. Они-то вот вреда много могут принести…

Услышав про мышей, Люся еще сильнее скукожилась, с ужасом озираясь по сторонам.

– Спасибо, Мария Захаровна , что зашли, – сказал Сергей, давая понять, что соседке пора на выход.

– Ну а как же, соседи ведь, – заметно погрустнев ответила тетка. Она была бы не прочь задержаться подольше и поучаствовать во всем, что ещё будет происходить. По соседски… с нескрываемым разочарованием она неохотно проворчала: – Ну, пойду я…

Марья Захаровна с неприязнью посмотрела на Федора Валерьевича. Старый хрыч явно уходить не собирался. Вот ведь бывают же бессовестные люди! Сам ведь сказал, что людям осмотреться нужно, отдохнуть. И, гляди-ка, сам же, как ни в чем ни бывало, расположился тут, как у себя дома! А хозяевам-то неудобно его выгнать. Люди воспитанные…

– Федор Валерьич, а Вы, что не уходите еще? – «ненавязчиво» намекнула Марья Захаровна бессовестно пользующемуся гостеприимством новых владельцев дома старому дурню, что пора и честь знать.

– Нет. Пока не ухожу. Нам еще с Сергеем кое что обсудить нужно, – ответил Федор Валерьевич сухо.

– Аааа… Понятно-понятно. Насчет дома, наверное?… А вот знаете! Я ведь к Нине Афанасьевне частенько заходила. Почитай, чуть ни каждый день виделись. Да. А то она ко мне бывало заглянет. Соседи ведь. У нас же тут народу-то мало. Вот и ходили друг к другу. То по хозяйству что, то новости рассказать. А то просто чай попить. Да и то, тут новостей-то особо и нет. Разве что из Оленево кто заглянет, расскажет что-нибудь. Вот, недавно-то, почтальон у них помер, в Оленево. Так там странно все так вышло. Даже милиция разбиралась. Да. Теперь-то, по-нынешнему, полиция, да я все по привычке называю… Правда, там, с почтальоном-то, потом всеж решили, что сам он помер. Почтальон-то. А все одно странно было, странно… но, уж раз милиция так решила… – уже стоя на пороге, вновь затараторила Мария Захаровна, все естество которой противилось тому, чтобы лишить себя маленькой радости пребывания в месте, где хоть что-то происходит.

«Боже!» – в который уже раз, мысленно, простонала Надежда.

– У меня от общения с Марьей Захаровной всякий раз словно приступ мигрени случается, – сказал Федор Валерьевич, когда неугомонная соседка все же отправилась восвояси. – Не сочтите меня любителем посплетничать, но мой вам совет, не поощряйте ее беспардонную манеру навязывать свое общение. Поверьте, мы с ней давно знакомы и если дать послабление, отвязаться после уже невозможно… Вы уж извините, что лезу с подобными советами.

Федор Валерьевич смущенно кашлянул.

– Да ну что Вы! – поспешила успокоить старика Надежда. – У меня у самой приступ мигрени чуть не начался. Просто стихийное бедствие…

Федор Валерьевич достал из внутреннего кармана куртки большой конверт и протянул его Сергею.

– Документы на дом и завещание. Как Нина Афанасьевна и просила.

– Спасибо Вам, Федор Валерьевич за все, – улыбнулся Сергей. Хороший дядька. Видимо они с теткой дружили. Жаль, что тетя Нина, была, как выразилась мать, чудачка. Лучше бы она не проявляла такую «деликатность», что бы не дай Бог, кого-то не побеспокоить. Лучше бы побеспокоила. А так, ушла тихо, и ничего уже не изменишь. Нет уже возможности поблагодарить за то что она была доброй. И заботливой. И что помнила… И за себя и за других…

– Ну, пойду. Не буду вам мешать. Вам ведь и правда нужно дом осмотреть. Да и отдохнуть… – Старик улыбнулся. – Надеюсь, будете хоть иногда приезжать. У нас ведь тут и правда хорошо. Сегодня день такой хмурый. А так, когда солнышко, так совсем другое дело.

– Федор Валерьевич, может быть, Вы хотя бы чаю с нами попьете? – предложила Надежда. – У нас бутерброды есть и печенье вкусное. Правда, я не знаю, где тут чай и все остальное, но, думаю мы с этим сейчас быстренько разберемся.

Она рассмеялась. Федор Валерьевич тоже засмеялся. Хорошие люди. Может и правда будут приезжать, не бросят дом. Городским ведь все же хочется иногда, наверное, отдохнуть от суеты. А тут у них тишина, покой, природа.

– Спасибо за приглашение, но нет, уж пойду я. В другой раз с удовольствием попью чаю… Рад был познакомиться, отдыхайте.

Сергей вышел из дома вместе со стариком, проводить его до калитки.

– Федор Валерьевич, мы там прямо перед самой деревней проезжали недостроенные здания. По виду стройка давно остановлена. Просто любопытно стало, почему бросили строительство? Денег-то явно не мало вложили. Что-то серьезное планировали построить.

Федор Валерьевич усмехнулся.

– Да, был тут у нас один предприниматель. Наверное через год, или может через два, после того как ты у Нины Афанасьевны гостил, обьявился такой Бока. Говорили бандит. Ну и судя по всему похоже, что правда… А уж так или нет, на самом деле, не знаю, но человек был не простой, точно. Со связями, и с деньгами… В то время ходили слухи, что рядом с нами большая трасса будет проходить. И даже проект уже был. Вот этот Бока и купил тут землю. Начал целый коплекс строить. Гостиницу, ресторан, магазин и даже баню с салонами всякими. Чтобы те, кто далеко едет тут останавливались. Тогда ничего такого, нигде здесь по близости не было. Поэтому, ясное дело, что подобное заведение пользовалось бы большим спросом и приносило бы очень хорошую прибыль. А потом строительство трассы сначала отложилось, а после и вовсе решили в другом месте ее проложить. А, там уже свои умники нашлись с такими же идеями, и сюда никто точно ехать не стал бы… Ну, Бока понял, что деньги, на ветер выброшены, ну и свернул строительство. Попытался найти покупателей хотя бы на землю. Да желающих не нашлось. Ну а в скором времени он и сам пропал. Ходили слухи, что убили его. А кто-то говорил, что, вроде бы посадили. Но здесь он больше не объявлялся. А здания недостроенные, пока сами не развалятся, так, скорее всего, теперь и будут стоять.... Ну, а место то у нас до сих пор «Бокиной усадьбой» называют. Бока этот свой придорожный бизнес «Усадьбой» собирался назвать. Уже и вывеска даже была готова. Так там и лежит до сих пор.

Сергей покачал головой.

– Ясно, занятная история. Прямо экскурс во времена, когда такие Боки либо урывали себе кусок пожирнее и взлетали на самый верх, либо исчезали бесследно.

– Можно и так сказать, – улыбнулся старик. – Этого Боку, тут сильно не любили. Неприятный тип был. Наглый. Вел себя, как будто ему вообще тут все принадлежит и он тут полный хозяин. Было дело, что требовал из совхоза, который ещё тогда не развалился, работников к себе на стройку давать. Вел себя и впрямь, как настоящий бандит. Председатель сказал, что людей не даст, у них своя работа. Бокины подручные начали грозить и председателю, и работникам. Но мужики им сказали идти по-добру по-здорову. А неделю спустя дом председателя сгорел ночью, и он вместе с ним. Официальная версия – неисправная проводка, а не официальная, сами понимаете… В общем, все обрадовались, когда строительство свернули. И когда Бока сам пропал тоже никто не расстроился… Совхоз вскоре развалился, и народ разъезжаться начал. Тяжелое время было, но такой неспокойной жизни как при Боке все равно ни до, ни после у нас не случалось. Вот такая история. Действительно любопытная и даже трагическая… Ну все, пойду, а то я прямо, как Марья Захаровна разболтался.

Мужчины рассмеялась. Федор Валерьевич вышел за калитку, а Сергей пошел обратно в теперь уже свой дом.