– Ничего особенного, – бодро отрапортовала, отходя в сторону и пропуская мужчину в кабинет. – Изучаем идеальные качества господина Ниардо.

Коврик под моими ногами был мягким, ворсистым и таким приятным, что я совсем забыла, как болезненно ноет ранка на ступне.

– Вит?

Мне показалось – или глаза супруга потемнели? Наверное, именно так выглядит штормовой океан – опасный, жуткий и в то же время завораживающе прекрасный. Никогда не видела, чтобы радужка так быстро меняла свой цвет в зависимости от настроения.

Ниардо, кстати, тоже проникся – запнулся, отвел взгляд и забормотал:

– Я всего лишь исполняю вашу волю.

«Ну же! Скажи, что все это ложь, и ты никаких распоряжений не давал! Скажи, не ломай хрупкое доверие, возникшее между нами!»

Но Сандер молчал, только глаза стали еще темнее и опаснее.

– Отложим разговор до прибытия на Каросс, – сдержанно ответил муж. – Здесь для этого не место и не время. Не забывай, где мы находимся, Вит.

– Да, господин. Я понимаю, – Ниардо склонил голову. – Ошибся. Но я всего лишь хотел наладить контакт, помочь привыкнуть к новой роли.

Вот зря он про контакт, потому что я сразу забыла о ковре, ноющей ноге и быстро спрятала руки за спину. А то ведь и огреть могу кое-кого ближайшей бронзовой статуэткой, изображающей крылатого коня.

Никогда не думала, что окажусь в таком положении и свежеиспеченный муж на моих глазах будет договариваться с другим мужчиной о его контактах со мной. Нет, я вообще никогда не думала, что выйду замуж. Но это все же перебор.

– Можешь быть свободен, – холодно оборвал его супруг.

– Благодарю. – Перед тем как выйти, островитянин взглянул меня. – Еще раз прошу прощения. Я не хотел вас оскорбить.

 Я кивнула, рассматривая картинку на стене. Снова океан и корабль с белоснежными парусами, пушистые облака и мелкие барашки волн, накатывающие на корму.

Муж не спешил уходить. Молчал, глядя в окно.

Напряжение усиливалось, как и чувство неловкости.

– Я прошу прощения за Виттора, – произнес Сандер после минуты томительного молчания и тяжело вздохнул. – Он иногда бывает слишком исполнительным и напористым. Я не думал, что он воспримет мои слова буквально и сразу начнет действовать.

– Значит, сказанное им правда, – подытожила я.

А ведь не собиралась спрашивать, но и удержаться не смогла.

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, островитянин задал свой.

– Император ведь ничего не рассказал тебе, не так ли?

– О договоре и моих обязанностях? Нет, мне ничего не известно, – честно ответила ему.

Почему-то Сандеру я могла сказать правду, не играя и не таясь.

Кажется, он что-то произнес сквозь сжатые зубы, но я так и не смогла расслышать, что именно. Видимо, что-то не совсем приличное.

– Ты не должна бояться. Я тебя не обижу. Никто на Кароссе не посмеет тебя обидеть.

– Потому что во мне течет императорская кровь?

– Да.

– Тогда у меня к тебе еще один очень важный вопрос. Я действительно твоя жена? И останусь ли я ей на острове?

Сандер резко повернулся. Глаза вновь стали привычно лазурного цвета.

– Да и да.

– А я у тебя одна жена или есть и другие жены?

Я слышала, что ящеры практикуют многоженство. У них возможно иметь до трех официальных жен, и это не считая кучи рабынь-наложниц, часть из которых – девушки, украденные из деревень на границе с Империей.

Усмехнулся. Едва заметно, слегка приподняв уголки губ.

Мне показалось, что он очень редко улыбается, а тут вдруг показал свои чувства.

– Это уже третий вопрос.

Меня это нисколько не смутило.

– И ты на него не будешь отвечать? – сразу же уточнила, вызвав у мужчины очередную усмешку.

– На Кароссе запрещено многоженство. Ты моя единственная жена. Есть и будешь.

– И на этом спасибо, – пробормотала в ответ. Но оставалось еще кое-что, что необходимо было прояснить. Касалось это лично меня. – Ты знаешь о том, кто я такая?

– Да, я знаю, кем были твои родители. И о проклятье мне тоже известно.

– Тебя это не смущает?

– Нет, – спокойно отозвался Сандер, продолжая смотреть мне в глаза.

То ли он слишком хорошо владел собой, то ли… Нет, этого не может быть, проклятье действует на всех и всегда. Я это точно знала. Ни один смертный не мог его обойти, даже император, а в его жилах текла кровь Красного бога.

– Я все расскажу тебе, но не сейчас. Наша беседа будет долгой, а сейчас у нас нет времени.

– Понимаю, – несколько разочарованно протянула я, поправляя сползающий рукав. Все-таки своей собственной одежды очень не хватало. – Спасибо.

– За что?

– За Аргуса.

– Я здесь ни при чем. Это подарок императора.

– Он знает, что я забираю его?

– Думаю, ему уже сообщили.

– И? – Я запнулась, сглотнула и первой отвела взгляд, что мне было совершенно не свойственно. – Что он сказал?

– Насколько мне известно, ничего. Грифона у тебя не заберут. – Сандер уже собирался уйти, повернулся в сторону двери, но неожиданно замер. – Сколько ступеней ты прошла?

– Две.

– Тебе ведь было восемь, когда все случилось. Почему не дали пройти последнюю ступень и стать наядой? К лесным нимфам законы Империи не применяются.

– Не позволили, – глухо ответила я.

«…Впусти ее, Эстрея. Богами заклинаю, впусти!.. – мамин голос сел.

То ли от холода ночи, то ли от охвативших ее эмоций.

Мы стояли у самой опушки древнего леса. Я крепко держала мамину руку, прижималась к ее боку и не сводила взгляда с ослепительно красивой блондинки в белоснежном коротком платье до лодыжек, подол которого был украшен золотой каймой. И вздрагивала от злорадного блеска в глубине дымчатых глаз.

Эта женщина мне не нравилась. От нее исходили опасность и угроза. И уходить с ней, бросив любимую маму, мне не хотелось. Я даже приготовилась зареветь, жадно прислушиваясь к их разговору и пытаясь понять, почему мы здесь.

– Ее срок не подошел.

– Я понимаю, но прошу сделать исключение. Ты ведь можешь, я знаю. Он что-то задумал. Я чувствую. Укрой ее под тенью Древа, не дай пропасть. Молю тебя… сестра».

– Прошу прощения, я не хотел тебя расстраивать.

– Все в прошлом. Десять лет прошло.

– Но ты не забыла.

Нет, не забыла.

Имена тех, кто предал мою семью, огнем выжжены в сердце. Придет время, и я отомщу. Еще не знаю, как, но я это сделаю. И жрица Эстрея, родная сестра моей матери, будет в числе первых, вместе с императором.

Путь до побережья океана занял более полутора суток, мы проделали его по воздуху, на грифонах. Могли бы добраться быстрее, но тяжелая клетка с Аргусом сильно задерживала. Плюс ко всему островитяне очень заботились о моем самочувствии. Поэтому стоянки были частыми и длительными, походная еда вкусной и сытной, а отношение ко мне обходительным и уважительным. Никаких намеков, косых взглядов и смешков за спиной.

Я даже расслабилась, хотя привыкла всегда быть на стороже.

Все мужчины относились ко мне одинаково, за исключением двоих. Сандер оказался скрытен, загадочен и немногословен. Иногда я ловила на себе его внимательный взгляд, но стоило повернуться, он тут же отворачивался. А Виттор Ниардо, наоборот, всегда был рядом, улыбался, пытался заговорить и всячески старался помочь. И самое интересное, что других кароссиканцев это нисколько не смущало.

В определенный момент мне надоело думать о сложившейся ситуации, и я просто сосредоточилась на собственном самочувствии и Аргусе.

Узнать-то он меня узнал, но это мало что изменило в его отношении. Да, рвать свои крылья грифон перестал, злобно клекотать и шипеть на всех тоже, если только кто-то не приближался к клетке слишком быстро. Но желающих подойти к нему находилось мало. Аргус позволял приближаться лишь мне. Застывал, не сводя с меня пристального взгляда мертвых голубых глаз.

Смотрел и молчал. А я говорила.

Наверное, я никогда не говорила так много. В какой-то момент даже перестала замечать снующих туда-сюда людей и Ниардо, который подступал все ближе. Я забывала обо всем, кроме этих глаз, и чувствовала великую вину. За то, что бросила грифона, похоронила его живым, решив, что Аргус ушел вслед за отцом. Объяснения, что я сама еле выжила, ничего не давали. Вина никуда не делась.

О чем я ему рассказывала? Сложно сказать и все перечислить. Вспоминала совместные прогулки, отца, прошлое, которое мы оба так и не смогли забыть.

– Мы живы, – говорила ему. – И мы еще будем летать. Я тебе обещаю.

Он слушал, молчал и не двигался. Лишь во взгляде светилась уничтоженная и растоптанная душа. Получится ли у меня когда-нибудь воскресить ее? Я не знала.

Сложно воскресить другого, когда сама едва жива.

Ночью мы остановились на одном из постоялых дворов на окраине второго по размерам города Империи – Саркуса. Въезжать за огромные каменные крепостные стены, которые в свое время выдержали более десятка нападений и осад, не стали, чему я была только рада. Не любила я большие города.

Постоялый двор оказался большим, уютным и симпатичным. После сытного ужина меня отвели в отдельные покои. Я устала во время путешествия, плюс ко всему сказалась прошлая бессонная ночь, так что даже как следует поволноваться, дожидаясь своего супруга, не смогла. Умылась, надела сорочку и забралась под тонкое одеяло. Несмотря на летнюю жару, в помещении было прохладно, а ночью даже холодновато.

Если муж ждет от меня исполнения супружеского долга, то пусть постарается и разбудит. Проводить еще одну ночь в томительном ожидании я не могла.

На этот раз обошлось без сновидений.

Встала по давней привычке рано. Когда рассвет заалел на горизонте, а сумрак ночи еще не ушел, уступив место солнечному дню, я поднялась.

Кое-как причесавшись и заплетя волосы в косу, надела одежду мужа. Она уже не пахла морем, но грязной пока не выглядела.

Можно было подождать, когда меня придут будить, но захотелось пить. А воды в глиняном кувшине не оказалось. Видимо, служанка забыла налить.

Поэтому я осторожно вышла в коридор и начала спускаться по лестнице.

Именно в тот момент я услышала голос Ниардо.

– … сам ведь сказал!

Судя по тону и по голосу, молодой мужчина был чем-то очень недоволен и даже возмущен.

– Я сказал, но ты своей поспешностью сделал только хуже, – раздался в ответ голос Сандера, и я застыла, прижавшись спиной к стене и задержав дыхание.

Кажется, сейчас мне предстояло стать свидетельницей очень интересного разговора. И, вполне возможно, получить ответы на кое-какие важные вопросы.

– Я в этом не виноват.

– Но ты ее оттолкнул своей настойчивостью.

– Она сама не понимает, от чего отказывается.

– Выбирай выражения, Вит. Ты говоришь о моей жене.

– Мы оба отлично знаем, что это ничего не значит, Сандер. Или она пытается набить себе цену и думает, что может найти кого-то лучше?

«Тоже мне, герой-любовник. Эгоист и самовлюбленный индюк! Да я лучше умру, чем позволю тебе коснуться себя!»

– Она не знает, – тихо ответил муж.

– Чего не знает?

– Император не посвятил ее в условия договора.

Виттор громко выругался, что-то оглушительно стукнуло. Кажется, кто-то с грохотом поставил кружку на стол.

– Ты шутишь? Но как такое возможно?

– Вместо нее готовили другую, но она погибла на границе во время стычки с ящерами.

– Отродья Темного бога!

– Третья кандидатка еще слишком молода. Оставалась только Тьяна.

– Ты слишком не вовремя пришел и потребовал выполнения договора.

– Ты знаешь, что не мне это решать, – устало ответил Сандер.

Звук отодвигающегося стула… неторопливые шаги… Я вжалась в стену, надеясь, что мужчины не пойдут в мою сторону. Попадаться во время подслушивания не хотелось.

– Кристалл затухает.

Это Вит. Я даже не сразу узнала, его голос был необычно тих и даже немного встревожен. И когда красавчик успел превратиться в строгого мужчину?

– Я его держу, – Сандер ответил глухо и даже немного раздраженно.

– Этого мало. Странно, что Каарх не призвал тебя раньше.

– На все его воля. Не нам это обсуждать.

Ответ мужчины был немного раздраженным, и я стала прислушиваться еще сильнее.

Ну же. Расскажите, что это за кристалл такой. Как он со мной связан? Вместо того чтобы узнать ответы на свои вопросы, я задала себе десяток новых.

– Прорывы случаются все чаще, – продолжил Ниардо.

– Скоро все стабилизируется. А до этого момента я прошу тебя не трогать Тьяну. Пока прошу, Вит.

– Она тебе нравится?

Как, оказывается, единственный вопрос может взволновать и привнести сумятицу в сознание! Щеки мгновенно вспыхнули, дыхание сбилось, изо рта вырвался приглушенный писк. Пришлось зажать рот рукой и помечтать, чтобы меня не услышали.

– Она моя жена. И ты отлично знаешь, что это значит.

«Я не знаю! Мне скажите!»

Поздно.

– Пора собираться. Надо разбудить ее.

– Ты мне это доверяешь? – хмыкнул Ниардо.

– Мы с тобой оба знаем, что до обряда ты ничего сделать не сможешь.

Больше скрываться смысла не имело, пора было дать о себе знать.

Выпрямилась, расправила плечи и затопала по лестнице, давая понять, что иду именно я.

– Доброе утро. Я не помешала? – спросила, оглядывая мужчин.

Виттор сидел за столом. При моем появлении он вскочил и поправил жилет. Мой супруг стоял у окна, повернувшись ко мне боком. На нем красовался тот же жилет, что и днем раньше, только вот рубашки, в которой он ходил вчера, не было, и я неожиданно увидела на левом плече татуировку в виде волка и какой-то странный символ.

Волк у кароссиканца? Да быть такого не может. Морское чудище, хвостатую красивую деву или океанского гада я бы еще приняла. Но не волка.

Интересно, что это может означать? И почему мне вспомнились красные волки?

– Тьяна, ты рано. Плохо спалось? – участливо спросил Сандер.

– Нет, я привыкла рано вставать.

Муж осмотрел меня с ног до головы и неожиданно скривился. Совсем чуть-чуть, но я заметила.

Ну вот и проклятье начало действовать. Хорошо же он держался все это время, раз показал отвращение только сейчас.

Но я и тут ошиблась.

– Надо было купить тебе одежду и обувь, – произнес муж, изучая мои голые ступни. – Здесь есть поблизости магазины готовой одежды?

Спросил Сандер у Виттора, который стоял, ожидая распоряжений.

– Не знаю, – тот пожал плечами. – Но могу узнать у хозяина.

– Время еще есть. Так что, действуй.

– Но мой размер, – пробормотала я.

– Я разберусь, – ответил Ниардо, направляясь к выходу.

После его ухода мы некоторое время стояли в тишине.

– Завтрак?

– Да, наверное.

Ниардо пришел через сорок минут. Запыхавшийся и сияющий молодой мужчина протянул мне связку одежды в грязно-бежевой пергаментной бумаге, завязанной бечевкой.

– Все, что мог.

– Это мне? – недоверчиво переспросила я.

– Да. Переодевайтесь.

Внутри лежала длинная юбка из темно-синей ткани, которая мягко облегала бедра. Поясок был свободным, и я подвязалась тесемкой. Белая блузка оказалась немного широкой, но не так уж и сильно. Застегнув пуговички до самого горла, набросила сверху легкую жилетку из голубого хлопка, украшенную вышитыми розами. Туфельки из белой кожи без каблучков мягко обхватили ножку и оказались впору.

Удивительно даже. Как ему удалось так легко определить размеры? Наверное, очень богатый опыт.

Мы отправились в путь почти сразу и прибыли в приморский городок после обеда. А к вечеру я совершенно непредумышленно и случайно разбудила само зло.