Итак, что вышло… Марина знакомится с Ильей в бассейне, пока ждут дочек с секции. Или не знакомятся, но узнают друг друга ближе, и их общение перерастает в роман, причем серьезный, ведь Марина к нему переехала. Спустя какое-то время Марина бросает Илью и… ах да! Этому предшествуют частые поездки в Москву. Может быть, там произошло нечто, повлиявшее на ее решение? Другой мужчина?

В свою очередь, Илья переживает это достаточно тяжело и проявляет агрессию. Мерзавец! Даже на собственную дочь кричал. Мог ли он так сильно разозлиться, что в какой-то момент не сдержался и сорвался на Марине? Например, он хотел поговорить, подкараулил ее после работы, а она не захотела его слушать. Или призналась, что у нее кто-то есть в Москве или был во время их романа? Тогда Илья схватил камень и ударил бывшую любовницу по голове. Он не хотел убивать, но так вышло.

Мой папа наверняка подозревал Илью в нападении на Марину. Он мог даже пойти к нему в бургерную, где предложил рассказать все полиции. И тогда Илья, припертый к стенке, решился на второе убийство, только на этот раз он все спланировал. Романов мог выманить моего отца на встречу под предлогом, что они оправятся в полицию, и мой доверчивый папа повелся на это.

И все равно оставалось много вопросов. Какие дела на самом деле были у Марины в Москве? Что означали ее сообщения моему папе? Она шантажировала его, но почему? Мне нужно было все это выяснить. Возможно, ответы на мои вопросы получится найти в вещах Марины. Вдруг сохранились какие-то чеки или остался ее ежедневник. Следовало бы поговорить с ее матерью. Завтра! Сразу после закрытия пекарни! Чего бы мне это ни стоило!

Я посмотрела на часы. От моего сеанса осталось всего десять минут. Женщины, которые плавали со мной, уже направились в раздевалку. Я развернулась к лестнице, чтобы успеть немного погреться в хамаме, но стоило мне коснуться рукой стали поручня, как за моей спиной раздался всплеск. Я повернулась и увидела, как трамплин самой высокой вышки слегка пружинит, а под водой стремительно, словно ракета, на меня несется пловец. Он вынырнул совсем близко и улыбнулся.

– Я был уверен, что рано или поздно ты придешь, но все эти дни тебя не было, – сказал Игорь.

– Откуда? – удивилась я.

– Потому что ты не забыла. Я тоже.

Раньше мы любили приходить в бассейн в будние дни. Тогда для школьников выдавали бесплатные абонементы по вторникам и четвергам, но ими никто не пользовался. Для подростов казалось куда круче собираться во дворах или шляться по подъездам, чем плавать. Может быть, поэтому нам и нравилось приходить сюда. Часто мы были только вдвоем и могли целоваться, спрятавшись за горкой. Это было одним из наших мест, а я ведь даже об этом не вспомнила, зато он…

– Если честно, то мне просто хотелось расслабиться. Ужасный был день.

– Расскажешь? – он подплыл ближе и наши лица оказались совсем рядом.

– Я открыла мамину пекарню, – с трудом ответила я, стараясь не смотреть на его губы, к которым так хотелось прикоснуться. – Никто не пришел.

– Глупая была затея. Наши люди настолько тупые, насколько злобные. Они решили сделать вас изгоями. Тебе не нужно во все это влезать. Лина, брось все это, думай о маме.

– Мама хочет, чтобы я вернулась в Москву. Ты хочешь, чтобы я уехала? – мой вопрос прозвучал двояко, но пусть так. Мне нужен был ответ. Его ответ.

– Если честно… нет. Совсем не хочу, – произнес Игорь, глядя мне в глаза. – Но я думаю о тебе. Все, что происходит, слишком тяжело для тебя. Знаю, ты сильная, но зачем пытаться что-то доказать всем этим людям? Пусть они захлебнутся своим ядом.

– Неужели ты не понимаешь?! – вспылила я. – Моего папу считают убийцей, все думают, что он изменял маме. Эти люди втоптали в грязь все то хорошее, что мои родители для них сделали. Я не успокоюсь, пока не докажу, что он не виновен.

– И как ты это докажешь?

– Найду настоящего убийцу Марины Поляковой, – я развернулась и поплыла прочь.

– Лина!

Игорь нагнал меня и ухватил за руку. Я чуть не ушла под воду, но он поймал меня и крепко прижал к себе, удерживая нас обоих на плаву. В этот момент словно разряд тока пронзил мое тело.

– Ты же не сыщица, – мягко, извиняющимся тоном произнес он и грустно вздохнул, – полиция давным-давно все решила.

– И что ты мне предлагаешь? Согласиться на то, что папу считают убийцей?

– Не знаю…

Его горячее дыхание обожгло мне щеку, сердце забилось сильнее, и я могла поклясться, что чувствую, как и у него гулко отдается в груди. Между нами что-то происходило, и это «что-то» было чертовски приятным. Волшебство развеялось, когда рядом послышались шаркающие шаги, а потом всплеск воды… Филатов прочистил горло и отпустил меня.

– Идем в хамам, – одними губами произнес он и поплыл к лестнице, я последовала за ним.

В турецкой бане было так напарено, что мы едва видели друг друга. Устроившись на каменной скамье, давая раскаленному пару согреть наши заледеневшие от холодной воды тела, мы какое-то время хранили молчание. Игорь заговорил первым:

– Я уверен, что твой отец не виноват в том, что произошло с Мариной. Он замечательный… в смысле был замечательным человеком, но ты же знаешь, как сильно ему завидовали. А Марина… как ни странно, ее стали жалеть только после несчастного случая, до этого к ней относились не слишком тепло.

– Серьезно? – удивилась я, ведь думала, что этой девушке удалось добиться всеобщего уважения.

– Да. Хотя она и занимала хороший пост на нашем заводе, это мало что поменяло в отношении к ней. Ребенка нагуляла в юном возрасте неизвестно от кого, потом вдруг стала жить лучше, содержать дочь и помогать матери. Поговаривали, что она оказывала некоторые услуги за деньги. И в институте она училась платно, а вот на что…

– Подожди, ты хочешь сказать, что Марина торговала своим телом?

– Это только слухи, которые ходили в городе. Но она была способна идти по головам.

– Про слухи я слышала, но ты сам видишь, как здесь любят выдумывать гадости про других. Если нет доказательств – все пустое. А как она попала к вам на завод?

– Ты не знаешь? По протекции твоего папы.

– Что?

– Анатолий Леонидович попросил за нее моего папу. После твоего отъезда из Романовца они сохранили приятельские отношения, поэтому папа ему не отказал. Марина и правда работала хорошо, но на заводе ее не любили, если не сказать больше.

– А она дружила с кем-нибудь из коллег? Неужели все относились к ней плохо?

– Относились плохо? – усмехнулся Игорь. – Нет, такого бы она не потерпела. Полякова никому не давала спуску. Могла заставить работать в канун Нового года до позднего вечера или без малейшего сожаления уволить сотрудников, если считала, что за счет их зарплаты можно оптимизировать бюджет.

– Но как? Она же была директором по качеству? Это не в ее компетенции.

– Не в ее, но она выступила с инициативой. Полтора года назад мы переживали не лучшие времена, и Марина подала предложение, как сохранить завод на плаву. Это были жесткие меры. Я решительно противился, но отец встал на ее сторону. Мы тогда даже повздорили. В результате три человека, которые проработали у нас больше пятнадцати лет и знали завод от и до, остались без работы. А куда им пойти? Всем за пятьдесят… Их функционал раскидали между другими сотрудниками, при этом зарплату тем не повысили.

– Кто эти люди, которых уволили? Я их знаю? – в моей голове тайфуном проносились самые разные мысли, но главное – теперь в моем списке появилось еще трое подозреваемых.

– Да. Может, помнишь. Лев Борисович Ершов, Наталья Викторовна Сухова и Владимир Игоревич Пелепейко.

– Ммм… – протянула я, напрягая память, но их имена мне ни о чем не говорили. – Они еще здесь? В Романовце?

– Кажется, но ты же не думаешь?..

– Игорь… Я не знаю, что думать, но хочу проверить все.

– Лина…

Я почувствовала, как он взял мою руку и поднес к губам. Сквозь серебряный пар я едва различала его силуэт, но смотрела, не отрываясь, хотя глаза жгло от горячего воздуха. Становилось невыносимо душно, нам обоим отчаянно требовалась прохлада, но мы продолжали изнывать от жары, только чтобы сохранить уединение. Я не заметила, как оказалась совсем близко к Игорю. Моя ладонь, которую он нежно целовал, уже лежала на его плече, его руки крепко сжимали мою талию.

Нас с головой окутал дурман юношеской влюбленности, которая вернулась с новой силой. Я знала, я чувствовала это… Может быть, наши чувства все так же сильны? Может быть, еще есть шанс все вернуть, но теперь не совершать прежних ошибок? Его губы коснулись моих, язык яростно устремился внутрь, и ему не было преграды. Наш поцелуй – отчаянный, яростный, голодный – перечеркнул все границы приличия.

Я больше не чувствовала томительного изнеможения, хотя голова кружилась. Потянув за собой Игоря, я опустилась на раскаленную скамью и резко прогнулась в пояснице, когда кожу обожгло раскаленным камнем. Игорь воспринял это по-иному и шумно выдохнул мне в губы. Бедром я чувствовала его возбуждение и глупо улыбнулась, сознавая мощь его желания. Сейчас мне было все равно: что в хамам могут войти, что мы творим совершенно неправильные вещи, что у него кто-то есть. Я сгорала от желания и мечтала вновь принадлежать ему. Словно прочтя мои мысли, Филатов сдвинул в сторону ткань купальных трусиков и проник в меня двумя пальцами. Я простонала в голос и сильнее прогнулась в пояснице. Тогда второй рукой он сдвинул чашечку моего лифчика и ухватил губами мой набухший сосок.

Не знаю, как далеко бы мы зашли, скорее всего, нас уже было бы не остановить… Но дверь в хамам распахнулась, и в парилку вошла пожилая дама. Мы с Игорем отпрянули друг от друга, и я судорожно оправила купальник. Пар мгновенно поредел, но все еще укрывал нас от ее любопытных глаз.

– Я, пожалуй, пойду. Слишком жарко, – сказала я, поднимаясь со скамьи.

– Подожди меня на выходе. Я подвезу тебя, – Игорь встал следом за мной.

– Спасибо, но я на машине. И лучше сегодня поеду одна… – ответила я, размышляя, что машину можно было бы оставить тут… К счастью, разум взял верх над чувствами. Слишком многое произошло. В голове все мешалось: имена, факты, домыслы, подозрения и… осознание своей слабости перед Игорем. Я не забыла его… мое сердце не забыло, мое тело не забыло.

– Хорошо. Но ты же придешь еще плавать?

– Несомненно.

***

Я безбожно проспала в свой второй рабочий день. И пусть я прекрасно понимала, что сегодня вновь у меня не будет посетителей, не хотелось показывать горожанам, будто мы с мамой сдались. Наспех собравшись, я убрала в сумку тетрадку, куда накануне так и не вписала новых подозреваемых, потому как уснула тотчас по возвращении домой, взяла из холодильника заготовки для пирожков и направилась к машине.

До обеда я занималась готовкой. На этот раз я испекла еще меньше пирожков, но все же обеспечила пекарню свежей выпечкой. Украсив по-новому витрины, я устроилась за стойкой и начала записывать факты и подозреваемых, радуясь тому, что у меня отличная память на имена:

Уволенные Мариной П.:

Ершов Л.Б.

Сухова Н.В.

Пелепейко В.И.

Проверить каждого. Убедиться, что у них была возможность отомстить Марине в тот вечер.

Чем Марина П. занималась в Москве? Любовник?! Проверить: поговорить с Камиллой, попасть к ним в дом.

Правда ли, что Марина продавала свое тело? Как? Где? Кто ее клиенты?

Илья Романов – ревнивец? Агрессор? Убийца?

Делая последние записи, я даже не заметила, как к пекарне кто-то подошел. Меня отвлек только звук колокольчика над дверью, тогда я подняла взгляд и увидела на пороге именно его.

Илья зашел внутрь, держа за руку Алису. Девочка отпустила отца и направилась к витрине с пирожными. Она то ли не заметила, то ли не узнала меня, поэтому только наспех поздоровалась и приступила к выбору лакомства. А вот Илья быстро признал во мне девушку, посещавшую его бургерную несколько дней назад. С хищным оскалом он направился ко мне, но замер, переведя взгляд на бейджик с моим именем.

– Не может быть! – вдруг рассмеялся Илья, – Крокодилиха!