Неутешительный диагноз

Заселившись, Женька сразу помчалась в больницу. Хорошо, что ехать без пересадок! Мужа уже перевели в палату, острый момент прошел, можно освобождать реанимацию для других. Палата общая, на пять человек. Четверо уже на местах, муж пятый. Палата как палата, ничего особенного: кровать, тумбочка на каждого, умывальник общий, удобства на этаже. Первая Женькина мысль была об абсурдности туалета на этаже. Как, интересно, инсультники будут выходить из палаты самостоятельно? Понимание нахлынуло вместе с запахом мужской мочи, настоявшейся в летнем августовском тепле, и стыдливо спрятанных уток под кроватями. Туалет здесь у каждого свой, индивидуальный. И ходить никуда не надо.

Муж лежал бледный, с закрытыми глазами. Странно было видеть его, вчера крепкого и сильного, сегодня неподвижно лежащего на кровати. Женьке вдруг подумалось, что за 18 лет их совместной жизни она никогда не видела его таким беспомощным. Шумный, веселый, постоянно что-то делающий, он производил впечатление большого ребенка – неугомонного и неуемного. А сейчас ребенок заболел. И как все дети, у которых температура взлетела под 40, он лежит притихший и испуганный непонятными изменениями, которые происходят в его организме.

– Ты как?

– Не знаю.

Два коротких слова, которые выбивают у Женьки почву из-под ног – не знаю. Казалось, что он все знает, только сказать не хочет, чтобы не испугать. Знает, что ему очень плохо, что будет еще хуже, что врач поставил неутешительный диагноз, что… Два слова, которые отрывают от стула, заставляют бежать в ординаторскую, искать врача, задавать ей миллион вопросов и бояться, нервничать, переживать. Врач (слава создателю!) давно работает в госпитале, родственников в таком состоянии видит каждый день, поэтому грамотно и участливо объясняет ситуацию. Слова подбирает осторожно. Кризис прошел, но надо сделать необходимые процедуры. Минимум дней десять, дальше видно будет. Успели в счастливый час, но реакция организма у всех разная, могут быть и рецидивы. Госпиталь у нас сосудистый, это наша специализация, мы знаем, как с этим работать. Хоть на этом спасибо. Успокоившись, Женька попыталась успокоить мужа, он сделал вид, что верит ее словам и заверениям врача.

Уходя из больницы, Женька спросила, что купить. Муж сказал, что ничего не надо. Глаза так и не открыл. Когда пытается открыть глаза, говорит, что все кружится, как на карусели, в ускоренном темпе. Невозможно сосредоточиться ни на чем. От этого жутко тошнит, поэтому кушать вообще не хочется. Врач говорит, что ограничений в питании нет. Ладно, решила Женька, что там всегда покупают в больницу – минералку, фрукты, колбасу. Надо еще в хозяйственный какой-нибудь зайти. Кружку, ложку, полотенце, и так по мелочи прикупить.

В ином качестве

Первый вечер в городе N в ином качестве. Женька уже не первый раз в городе. Работа коммерческим директором предусматривает частые командировки. Положа руку на сердце, это был единственный момент, за который она любила эту работу. Именно любила, не терпела, не принимала, а любила. Работать в командировке очень тяжело (расскажи это своему шефу, дурочка). Чужой город, чужие кровати, чужие звуки. А утром надо встать ни свет ни заря, привести себя в порядок и к девяти утра уже быть на другом конце города на встрече с клиентом. Улыбка (естественно, искренняя), открытые жесты, теплота и обаяние. О чем там еще надо помнить у клиента? Приемы переговоров, мастерство презентации, на которую согнали двадцать торговых представителей. Не они сами пришли, потому что захотели, а потому что Женька приехала, и директор сказал «надо быть». Торговики сидят, не скрывая раздражения, что их заставляют тратить драгоценное время на презентацию товара, которым они уже торгуют пару лет.

И вот, Женька стоит на виду у взрослых мужиков и вешает им лапшу на уши о всяких маркетинговых примочках. Лаванда, вшитая в полиэтилен, очищенная на молекулярном уровне микрофибра, нанотехнология Potef. И читает на их лицах удивление, гордость, недоверие и откровенное презрение. Кто-то вообще не смотрит на нее, в открытую сидит в ноутбуке, кто-то тайно, по-студенчески, подглядывает в телефон на коленках. Как дети, ей богу! И так битый час, она делает вид, что ей очень нравится врать, а они делают вид, что им очень нравится слушать. Самые честные эмоции в тот момент, когда презентация окончена. Спасибо, нам все очень понравилось! Искренняя радость от того, что… она закончила, и они могут, наконец, заняться теми делами, за которые им деньги платят.

Торговики разбегаются по своим маршрутам, а Женька, уставшая, но довольная идет на переговоры к директору. И еще час умных слов, переговорных стратегий, улыбок (искренних, искренних). «Пойдемте посмотрим ваш торговый зал, а давайте я вам покажу наш склад, вот здесь у нас сидит бухгалтерия, молодцы, что приехали, давайте вечером встретимся, а то у меня сейчас дела».

И так до пяти встреч в день, три дня подряд. К вечеру Женька вваливается в гостиницу, изможденная, без ног, без спины, с отсохшим языком. Не спать, нет. Переодеваться на встречу в ресторане с клиентом. В России, если ты не сходил в ресторан с клиентом, не попел в караоке или не сходил в баню, считай, потратил хозяйские деньги зря. Не ясно, придет ли Россия когда-нибудь к западной манере вести бизнес. А может быть, и не надо. Но долго быть коммерческим директором в российской компании, где две-три командировки в месяц, невозможно. Или печень откажет, или почки.

Приезжая домой из командировок, Женька спала целый день. А еще один день просто приходила в себя: читала, смотрела телевизор, дремала, то есть ничегошеньки не делала. Сил не было ни на что.

Но вот за что можно было любить командировки, так это за возможность посмотреть страну. Несмотря на убийственный темп командировок, она с определенного момента стала выискивать хоть час, хоть полчаса на осмотр местных достопримечательностей. А то, бывало, приедет к друзьям, они засыпают вопросами. Где была? Целых 25 командировок в год, ух ты! А что видела? Мамаев курган в Волгограде видела? Нет?! Музей янтаря в Калининграде? Нет?! Как же так? Почему же ты не пользуешься такими возможностями? А ей и ответить нечего. Усталость не оправдывает глупость. Ответа нет. Она и сама понимала, что измотанность так и останется, ездила она на Мамаев курган или нет, и спать она так и будет двое суток подряд. А вот эмоции и чувства, захлестывающие в тот момент, когда гуляешь по кургану, ничем и никогда не заменишь.

Широченная лестница, уже находясь на которой начинаешь заряжаться энергией. Величественная Родина-мать, самый высокий памятник в мире, глядя на нее испытываешь чувство патриотизма до дрожи в коленях и мурашек величиной с горошину. Смена почетного караула у Вечного огня, четкие выверенные движения, завораживающие взгляд. Сам караул, когда неподвижно стоит истекающий потом мальчик в форме, а вытереть его не имеет права. Для этого есть еще один часовой с платком, который время от времени вытирает пот со лба караульных. Вечный огонь – в глубине, охраняемый не караулом, а именами погибших в той страшной битве, которые незримо находятся среди живых. И это только курган. А Катынь в Смоленске? А Казанский кремль? А Калининград? За последние пару лет Женька увидела много красивых, интересных и знаменательных мест.

В городе N очень красивые церкви. Вообще, Центральная Россия славится своими церквями. Не зря же проводятся экскурсии по Золотому кольцу России. Еще в городе N есть очень красивый каскад фонтанов в центре города. Широкая каменная лестница терракотового цвета, прерывающаяся площадками со скамейками, чтобы можно было осмотреться по сторонам и полюбоваться красотой вокруг. А по бокам лестницы льющиеся каскады воды, игриво бегущие к своей цели. У Женьки где-то даже есть фотография на фоне этих каскадов. Многие города в России находятся на холмистой местности, поэтому на создание каскада фонтанов можно не затрачивать усилий, создавая искусственную возвышенность.

Мысль о фонтанах мелькнула в голове и отмелась как несуразная. Фонтаны, курганы – все это относилось к радостям в ее жизни. Женьке показалось, что, приехав сейчас на фонтаны, она омрачит счастливые воспоминания той бедой, что случилась сегодня. Или, наоборот, облегчит страдания счастливыми воспоминаниями. Ей показалось, что это будет неправильно, нечестно по отношению к мужу, который сейчас лежит в душной палате. Как будто она его предаст. Фонтаны отменились, надо было найти какое-нибудь место, чтобы покушать. Мысль о приготовлении пищи на кухне трехкомнатного «еврообщежития» на глазах воздушной девочки или внезапно появившихся соседей тоже не доставила Женьке удовольствия. Оглядываясь по сторонам около остановки, где находился ее ночлег, Женька нашла глазами кафе.

В уютном полутемном зале почти все столики были заняты, несмотря на то, что завтра понедельник и всем надо на работу. Влюбленная парочка не замечает, что им подали из-за охвативших чувств. Кажется, что они оба светятся изнутри. Вряд ли они вообще замечают кого-либо вокруг. Мужчина, кажется командированный, методично и отстраненно доедает суп. Парочка молодых людей пьет пиво и смотрит спортивный канал на большом телевизоре. Шумная многодетная семья уже покушала и сейчас собирается уходить. Заказали много, дети, как обычно, не съели и половины, поэтому официанты суетятся и собирают остатки еды в пластиковые контейнеры.

Женька заняла один из двух свободных столиков. Заказала пива и пиццу. Сегодня пиво ей было просто необходимо. Господи, прими за лекарство! Иначе просто не уснет. Осматривая посетителей, Женька пыталась угадать их характеры и судьбы. Интересное занятие, не спортивный канал же смотреть. Вот, например, влюбленные. Им лет по восемнадцать-двадцать. Одеты неброско, заказали только мороженое. Смотрят друг на друга так, словно насмотреться не могут. Сколько они встречаются? Два дня, неделю? Вряд ли больше, непохоже. Это взгляд надежды, надежды на то, что сейчас все будет навсегда, до гроба, без измен, без предательства, что он самый лучший, она самая красивая, все будет идеально. Ведь мы так любим друг друга!

Женька смотрела на них и не хотела представлять, что их ждет через месяц, через год. Это как счастливый конец в сказке, никто не хочет продолжения. Вдруг там будет что-то, что омрачит впечатление, вдруг принцу надоест принцесса, и он будет ей изменять, или еще чего похлеще. Пусть этот миг останется навсегда, миг любви и надежды, счастья и красоты.

А вот командированный, тут есть где разыграться фантазии. Клерк среднего возраста, в костюме, при галстуке, с дипломатом. Кушает суп, видимо, сегодня без обеда. Для командировки это обычное дело. Уныло двигает челюстями, уставившись в одну точку в дальнем углу кафе. Это усталость тяжелой командировки в чужом городе, когда кушать приходится не дома на кухне, а среди чужих людей в кафе. Интересно, а где он проживает, подумалось Женьке? Гостиниц рядом нет, район спальный, не приехал же он специально ради супа на другой конец города. Может, он снимает квартиру? Это частая практика у командировочных. Или он живет с Женькой в хостеле, и сегодня она будет счастливым слушателем его ночных переливов?

А с чего она вообще взяла, что он в командировке? Может, он с женой поссорился или с тещей и сейчас оттягивает до последнего поход домой. Сидит, обдумывает будущий разговор, когда все-таки наберется смелости и пойдет навстречу обидам, скандалам и бессонной ночи.

Так, в исследовании чужих судеб пролетел литр пива и вполне неплохая пицца. Под конец она заказала себе пасту, тоже вполне съедобную. До ее временного пристанища идти было минут пять, поэтому она спокойно позволила себе засидеться до десяти часов вечера. Вернувшись, Женька застала воздушную девочку в одиночестве. Кажется, администратор даже обрадовалась ее приходу.