«Молодоженка»

Ну что ж, дело сделано, вещи отвезла, теперь пора подумать и о хлебе насущном. Где она будет жить? Гостиница? Дороговатое удовольствие, если учесть, что она даже не знает, сколько времени здесь проведет. Предварительно врач сказал дней 10, а там как пойдет. Ехать к друзьям мужа? Очень далеко, потому что живут они в пригороде, в деревне, которая находится в двух часах езды на автобусе.

Женька вспомнила, как первой ее мыслью было поехать в N на машине. Права она получила относительно недавно, муж к машине ее не подпускал. Боялся… за машину, естественно. Друзья смеялись: «Ты что, с ума сошла? Да его парализует только от мысли, что ты ехала 400 км на машине. Или на обратной дороге, когда он будет сидеть рядом с водительским сиденьем и смотреть, как ты ведешь его машину. Не сходи с ума! Позвонишь, мы приедем, встретим» На том и порешили. Хорошо, когда есть такие друзья!

Значит, надо снять квартиру. Где тут у них газеты продаются, в которых печатаются объявления о сдаче квартир? Вот это да! Да тут богатый выбор. И квартиры, и комнаты, и общежития, и еще какие-то «молодоженки». Интересно, а что это? Воображение нарисовало огромную комнату-студию с необъятной кроватью и почему-то кипятильник. Как будто молодожены только и делают, что кипятят чай и занимаются любовью. Интересно, а как отражается инсульт на либидо?

Благоразумно приобретя местную «симку», бутылку минералки и хлеба с сосисками, Женька удобно расположилась на лавочке под сенью спасительных деревьев. Через дорогу от госпиталя вдоль домов была изумительная липовая аллея. Дорожка посередине стойко держала 100-градусный напор солнца, а вдоль нее, между шелестящими липами, стояли лавочки. Изредка к лавочке прилагалась песочница, тогда вся она была занята мамашами с колясками. Мамаши сидели, уткнувшись в мобильные телефоны, то улыбаясь, то хмурясь молчаливому экрану. А беспечные дети громогласно выясняли отношения пока еще по старинке – крича и дерясь. Другие лавочки были заняты бабушками и дедушками, выведшими на прогулку свои радикулиты и остеохондрозы. На этих лавочках было веселее, там ожесточенно спорили о подскочивших ценах на молоко и услуги ЖКХ, слаженно ругали правительство и неблагодарных детей. Но и там Женьке было неудобно договариваться о квартире. Она нашла единственную пустую лавочку, разложила свои нехитрые пожитки так, чтобы ищущий лавочку не решился ей помешать. И начала изучать газеты.

Если за месяц за квартиру просят 3 000, то за 10 дней – 1 000. Отлично, тем более, что один день проживания в гостинице стоит столько же, сколько здесь месяц. Молодец, Евгения, нигде не пропадешь! Первый звонок: «Здравствуйте, я бы хотела снять квартиру на срок от 10 до 30 дней». «Извините, мы не сдаем квартиры по дням, минимум на три месяца». «М-да, с таким бизнесом вы вылетите в трубу», – подумалось ей. Мимо. Ну ничего, здесь столько объявлений, кто-нибудь да понимает в этом бизнесе. Но и второй звонок, и третий, и пятый, и десятый заканчивался одним и тем же. Более того, Женьке уже начало казаться, что она разговаривала с одной и той же девушкой. Паранойя? На тридцатом (или пятидесятом) звонке девушка устало сказала: «Женщина, вы что, еще не поняли, что на какой бы номер вы не звонили, все равно попадете ко мне» Где-то это уже было. А, точно, у «Квартета И» в фильме «День выборов».

Оказалось, что это местная мафия, у которой все схвачено и за все заплачено. Вот как выглядит схема. Есть газета, в которая размещаются объявления о сдаче квартир. Приходит туда какая-нибудь старушка, которая хочет сдать квартиру. Сотрудник газеты тут же звонит в эту мафиозную контору и сливает туда информацию. А может, это одна и та же контора. Они бабушку быстренько обрабатывают, заключают с ней договор о том, что будут искать для нее жильцов, интеллигентных, непьющих и все такое. И в газете появляется объявление с указанием уже их телефонов. А когда кто-то хочет снять квартиру, то у него просто нет возможности поговорить с бабушкой напрямую. Надо тоже заключать договор с мафией о том, что им будут искать интеллигентных и непьющих бабушек. И с каждого клиента контора имеет денежку. Остапы Бендеры N-ского разлива. Кому билеты в Пятигорский провал?

В общем, пришлось Женьке ехать в эту контору для заключения договора на другой край города. Там ее встретила милая девушка с ногтями длиннее, чем сами пальцы. Женьке всегда было интересно, есть ли какая-нибудь практическая польза от таких «ноготочков»? Смотрит, мучается же. Пока Женькины данные забивала в компьютер, ноготь раз пять проваливался и застревал в клавиатуре. Но надо было видеть, с какой элегантностью и чувством собственного превосходства она выуживала свое богатство из прожорливой клавиатуры. А как она отвечала на звонки! Телефоны, штук десять, модели из прошлой жизни, сейчас таких на тысячу можно купить пару килограммов, звонили беспрестанно. Выходной же, в конторе никто работать не хочет, все на пляже загорают. А клиенты, как назло, тоже выходные, поэтому разрывают телефоны. Вот и приходится бедняжке мучиться, пытаясь нажать боковой стороной большого пальца на крохотный кусочек резины. Не попадает, злится, раздражается, но потом забывается и восторженно любуется красотой своих удлинившихся рук.

Женьку приняли с чувством превосходства, легкой иронии и покровительства. Девушка объяснила, что с бабулей все-таки разговаривать надо самостоятельно. Вообще, их помощь выглядит весьма своеобразно. Женька оставляет им номер телефона и пару-тройку тысяч за беспокойство. Они вводят в программу Женькины пожелания по району и сумме, а дальше программа начинает высылать ей на телефон адреса и реальные телефоны владельцев. Пользуйся, пока мы добрые. Только не вздумай, глупая, говорить владельцам, что ты всего на 10 дней. Какой муж, какой инсульт, это для них, как для москвичей – «сами мы не местные, помогите, чем можете». Ходят тут всякие, а потом ложки пропадают.

Эсэмэски посыпались как из рога изобилия. Ну что же, половина дня пролетела увлекательно, и к вечернему посещению больницы Женька надеялась, что будет с жильем. Но не тут-то было. Чудо-программа выдала на ее телефон адресов сорок, но ни один владелец не соглашался видеть ее персону. И она еще гордилась тем, что знала толк в психологии и телефонных переговорах. Сними корону, девочка, и поставь в уголочек! Вернешься на работу, наденешь и дальше будешь вешать лапшу на уши ничего не подозревающим подчиненным. Здесь тебе не тепличный офис, здесь суровая правда жизни с трясущимися от страха скрягами, сдающими квартиру, и полная каша в голове, начиная с того, что необходимо убедительно врать, и заканчивая дрожащим срывающимся голосом. Дяденька, ну, возьмите меня!

Часовая стрелка неутомимо отстукивала время, день клонился к закату, а подходящего места жительства не находилось. Паника медленно, но верно брала власть в свои руки. Скоро начнут пускать посетителей в больницу, а у Женьки полное непонимание, где она сегодня ночует. Воображение услужливо подсказывало варианты – от скамейки на территории больницы до вокзального бомжевания. Достойное времяпрепровождение для коммерческого директора крупного российского завода-изготовителя!

…Вспоминалась командировка в Махачкалу. Да-да, ту самую Махачкалу, в новостях про которую показывают взрывы и теракты. А что делать, клиенты есть везде, и ехать надо ко всем. Заранее забронировав квартиру, Женька ехала в командировку со спокойной душой. Но, непосредственно перед самолетом набрала номер телефона человека, сдавшего ей жилье, – на всякий случай. Все ли в порядке? Ничего не в порядке, к нему приехал родственник, поэтому квартира была занята. Сказать, что Женька растерялась – это ничего не сказать! Она впала в ступор. Где она будет жить? Прилетает она поздно вечером, в Дагестан, там стреляют, и вообще. Там дагестанцы… Нет, нет, Женька была космополитом, уважала все национальности и считала, что нет плохих национальностей, есть плохие и хорошие люди. Просто в ее картине мира дагестанцы всегда воевали. Грузины пели, белорусы картошку ели, русские водку пили с медведями на Красной площади, а дагестанцы воевали. Жертва стереотипов и телевизора.

Там, в Дагестане, естественно, все закончилось благополучно. Она нашла квартиру, за всю поездку ни разу не встретила ни одного террориста, как, впрочем, и за две другие поездки туда. Но страха натерпелась – жуть!

Сидя под пока еще закрытой дверью больницы, Женька по инерции набирала и набирала приходящие номера владельцев квартир. Наконец, одна из владелиц сжалилась над ней и согласилась сдать ей комнату (наивная, еще утром она думала о квартире или «молодоженке»… Что же все-таки это такое?). Условия были адские: хозяйка работала и уходила на работу в шесть утра. Сердобольность не отменяет страх за добро, нажитое непосильным трудом. Поэтому Женьке полагалось вставать ни свет ни заря и отправляться восвояси до момента возвращения хозяйки домой. Свобода! Хочешь халву ешь, хочешь пряники. Но на фоне остальных владельцев квартир Женька была жутко благодарна за эту навязанную свободу.

А что там говорила Анька, когда провожала ее в путь-дорогу? Есть какие-то гостиницы – не гостиницы, отели – не отели, какие-то еврообщежития с названием, похожим на госпиталь. Надо все-таки узнать у нее, почем опиум для народа? Анька, как всегда, быстро и деловито нашла то, что нужно. Хостел «Лакки», 350 рублей койко-место, находится в десяти остановках от госпиталя по прямой. Судя по отзывам, место часто посещается разными товарищами и даже рекомендуется очень известным туристическим сайтом. Название жизнеутверждающее (lucky – счастливый, везучий, англ.), да и стоимость впечатляет. Ладно, была не была! Женька решила остановиться в этом приносящем счастье отеле с больничным названием хостел.

И вот она стоит во дворе жилого дома. Никаких опознавательных знаков присутствия отеля, рекомендуемого известным туристическим сайтом. Серо, буднично, три подъезда с кодовыми замками и ни одного человека, у которого можно что-то спросить. Господи, что она здесь делает? Зарядки осталось 5%, терпения и сил – и того меньше.

– Ань, куда идти-то? Здесь просто жилой дом и никаких вывесок.

– Ищи кнопку с номером девять.

Женька планомерно обошла весь дом в поисках кнопки. Надеясь, что за ней никто не наблюдает из окна. Как бы полицию не вызвали. Около одной из дверей мусоропровода находилась кнопка, без нумерации, но, как оказалось после тщательного обследования, это была единственная кнопка, которая присутствовала на доме. Это что, она и есть?! Отель за дверью мусорки? Оригинально.

Тут приходит эсэмэска от Аньки с номером телефона этого подпольного госпиталя, простите, отеля со счастливым названием. Зарядки уже 3%, Женька искренне надеялась, что хватит.

– Алло, здравствуйте! Хостел «Лакки», я вас слушаю. Вы находитесь во дворе дома? Да, правильно. Видите центральный подъезд? Звоните в квартиру номер девять, поднимайтесь, я вас жду.

Так вот в чем дело, вот где кнопка номер девять. Женьку охватил истерический смех, когда она представила себе картину, как она звонит в кнопку около мусорки, открывает ей дверь дворник, выходец из дружественных республик, а она ему пытается на пальцах объяснить, что ей нужен отель за 350 рублей койко-место.

Квартира номер девять оказалась обычной трехкомнатной квартирой. В коридоре стоял стол, гордо именовавшийся ресепшен. Направо была самая маленькая комната метров на десять. Она была чисто женской, по стенам были расположены две двухэтажные кровати, практически впритык к ним стоял диванчик, далее выход на маленький балкончик, на котором развешено постельное белье. Вторая комната, прямо по центру, рядом с ресепшеном, такая же маленькая, как и женская, была на двоих. И хотя администраторы хостела уверяли Женьку, что койки не сдаются для любовных утех, она за все десять дней так ни разу и не видела постояльцев этой центральной комнаты. Не видела не потому, что их не было, они были, каждый день разные, только на кухню они не выходили, в очереди в ванную не стояли и на балконе не курили.

Третья комната, слева, была самой большой, метров на двадцать. Там стояли три двухъярусные кровати, а также присутствовал диван. Эта комната называлась смешанной, потому что в ней, якобы, проживали и мужчины, и женщины. Сейчас не было никого, но якобы когда-то проживали. Интересно, а если пару койко-мест снимут неадекватные пьющие люди (или, того хуже, наркоманы)? Кто будет спасать Женькину честь?

Встретила Женьку девочка-цветочек с ангельским голоском и воздушной внешностью. На вид ей было лет двадцать – чудесное непорочное дитя. Светло-русые волосы, удивительно нежное лицо без косметики, легкое летнее платье свободного кроя. Голос приветливый, рассыпающийся колокольчиками. В общем, внешность администратора никак не вязалась с Женькиными страхами относительно еврообщежития стоимостью в десять раз меньше среднестатистического отеля. Но и уверенности, что есть надежда на спасение от алкоголиков, не прибавляла.

Женьке предложили общую комнату, но она отказалась. Несмотря на то, что из жильцов на тот момент была только она одна, ей показалось, что проживание в общей комнате неудобно. Она же не будет все десять дней жить одна. Когда-нибудь сюда въедут автостопщики или бригада строителей-монтажников. Как переодеваться? А вдруг кто-то будет храпеть? Надуманные неудобства решили Женькину участь и определили ее в женскую комнату. Судя по реакции администратора, ее это удивило. Как будто все, кто когда-либо заезжал, сразу занимали место в общем зале. Боже, спаси и сохрани!