Леди Дроверин еще ниже склонила покрытую кружевной накидкой голову.

– Я надеюсь, что до этого не дойдет. У короля много преданных ему людей.

– Их становится все меньше и меньше, матушка, – с горечью заметил сын. – После того, как он выслал из страны предупредившего его о заговоре лорда Анникса, все, дружившие с Анниксом, отвернулись от недальновидного короля. И если я скажу королю о том же, неизвестно, что предпримет он. Не стану ли я следующим изгнанником? И хорошо, если только изгнанником…

Рука леди Оливии, держащая иголку, дрогнула.

– Я на твоем месте оставила бы все так, как есть, мой дорогой, – поспешно предупредила она сына. – Предоставь короля его судьбе, если он столь упорно не желает видеть очевидного. Поговорим лучше о наших собственных делах. Как продвигается твоя свадьба?

Лорд Дроверин недовольно поморщился.

– Эту свадьбу не хотим ни я, ни моя невеста. Но противиться воле короля никто из нас не станет. На кону слишком многое. Но она поставила мне условие: не препятствовать ее свободе.

– Как это? – от удивления леди Дроверин выронила из рук пяльцы, и они покатились по гладкому полу.

Дроверин поймал потерю и учтиво вернул матери. И только потом ответил на ее вопрос:

– Не знаю. Единственное, что она мне твердо пообещала: сохранение верности. На этом все.

Взяв пяльцы, леди Оливия воткнула иглу в шелк и недоуменно пожала плечами.

– Какая странная особа! Но род Ринорди всегда славился своими чудачествами. Взять хотя бы мать Доллери, леди Ринорди. Боевой маг, это ж надо! Даже не знаю, позор это или честь!

Лорд Дроверин предпочел не обсуждать своих будущих родственников и перевел разговор на дела поместья в тайной надежде выяснить хоть что-то о заинтересовавшей его девушке.

Поговорив с матерью еще несколько минут, но так и не решившись спросить у нее о племяннице господина Оскари, Дроверин пошел в свой кабинет, по дороге приказав подать себе легкий перекус. После мотания по границе с Разломом он устал. Гарнизоны, стоявшие там, встретили его настороженно и не спешили выполнять его приказы. Он не мог понять, в чем дело. Это снова происки Орритона, и дело пахнет изменой, или что-то другое?

Господин Оскари поднялся при его появлении из-за своего стола, отложил перо и учтиво поклонился. Лорд суховато поздоровался в ответ. Не сдержавшись, выпалил:

– Что за племянница оказалась в твоем доме? – и вдруг понял, что спрашивать было нельзя. Как он объяснит свое появление там, где ему быть вовсе не следовало?

– Она что, вышла за пределы усадьбы? – недоуменно осведомился Оскари. Он не верил в неблагоразумные поступки леди Аури.

– Нет, это я промахнулся с порталом, – нехотя признался Дроверин, напрасно пытаясь скрыть выступившую на скулах досадливую краску, – вышел прямо в твоем саду, напротив нее.

– Промахнулись с порталом? – неверяще уточнил господин Оскари и чуть склонил голову набок, выражая удивление. – Это так?

Лорду стало стыдно. В самом деле, что произошло? Почему портал открылся вовсе не там, где должен? Вдруг это будет не единственный прецедент? Представил свою комнату, открыл портал, вышел там, где и задумал. Потом повторил обратный маневр.

Господин Оскари ждал его все в той же задумчиво-вопросительной позе.

– Я не знаю, что это было, – вынужден был признать лорд. – Возможно, я плохо сосредоточился.

Оскари напрягся еще сильнее. Никогда, даже после тяжелого ранения, будучи в полубессознательном состоянии, Дроверин не промахивался мимо цели. Так что причина явно была не в этом. А в чем же тогда?

Неужели его притянула леди Аури? Вернее, не она сама, а ее кровь? Ведь она потомок магов, а, значит, носительница магии, хотя сама ею и не обладает. Если она и вправду непроизвольно изменила портал Дроверина, то это ужасно. Потому что лорд Дроверин непременно дознается до правды, и как он поступит дальше, одному демону ведомо.

– Возможно, – будучи прирожденным дипломатом, он не стал углубляться в опасную тему и пояснил: – Моя племянница Даффи, дочь моей покойной сестры. Будет жить пока в моей семье.

– Пока? Сколько времени? – лорд Дроверин понимал, что задает слишком личные вопросы, но удержаться не смог.

Господин Оскари ответил обтекаемо:

– Не знаю. Возможно, пока ей не захочется пожить где-нибудь в другом месте.

– Например? – лорд Дроверин ничего с собой поделать не мог. Он хотел знать о Даффи все.

Господин Оскари сделал неопределенный жест, долженствующий указать лорду на его недостойный интерес, но тот его проигнорировал. Пришлось ответить:

– У моей матери в столице или у других моих братьев или сестер. Вариантов много. Это зависит только от нее самой.

– Или пока она не выйдет замуж, – вдруг со злостью вырвалось у лорда Дроверина.

Господин Оскари с опаской взглянул на него, напуганный этим взрывом.

Нужно было успокоить родственника понравившейся ему девушки, уверить, что никаких намерений у него в отношении нее нет, но Дроверин промолчал. Он не понимал сам себя.

Проговорив с Даффи каких-то пять минут, он почувствовал, что его тянет к ней сильнее, чем к любой из встреченных им ранее женщин. И справиться с этой тягой он не в силах. Пока не в силах. Но вылечиться от этого наваждения просто: стоит ему заняться делом, и все исчезнет.

– Для начала ей нужно отойти от того ужаса, что довелось пережить, – господин Оскари предупреждающе посмотрел на своего лорда.

– А что ей довелось пережить? – у Дроверина сочувственно сжалось сердце.

– Даффи не говорит. Я знаю только, что ей довелось повстречаться с умертвием. Причем совсем недавно.

– Где? – лорд вспомнил о своих должностных обязанностях.

– По дороге сюда.

Дроверин вздрогнул и приказал:

– Зовите ее немедленно ко мне! – чего было больше в этом приказе – желания увидеть ее снова или выяснить все об умертвии, не знал и сам. – Пусть расскажет все подробно.

– Будет лучше, если нам все расскажет Урван, мой дворовый мальчишка. Это он вез Даффи от моей матери из столицы, – осмотрительно предложил господин Оскари. Сводить лорда с мнимой племянницей он решительно не хотел.

Дроверин нехотя согласился. Он видел, что секретарь и без того встревожен его нездоровым любопытством к своей родственнице. Он и сам был недоволен собой. Но впервые в жизни самообладание, которым он так гордился, дало непредсказуемый сбой.

Господин Оскари приказал позвать Урвана. За время ожидания лорд успел рассказать о проблемах на границе. Секретарь предположил:

– Возможно, настороженность и нежелание выполнять ваши приказы как-то связано с прорывом умертвия? Без попустительства такое невозможно, это однозначно.

– Я тоже думал об этом, – Дроверин принялся пристально разглядывать носки своих блестящих сапог, будто увидел там что-то интересное. – Но кто мне позволит допрашивать пограничные войска? Они подчиняются напрямую принцу Орритону.

– Да, он потихоньку захватывает власть в стране. И король этому безответственно попустительствует, – чтоб скрыть волнение, господин Оскари взял в руки перо и принялся его нарочито медленно оттачивать. Потом аккуратно положил его на стол и принялся за другое.

Лорд наконец оторвался от созерцания своих сапог и взял очиненное секретарем перо. Повертел его в руке, потом небрежно бросил на стол. Господин Оскари опасливо следил за рваными нервическими движениями своего господина. Таким он его еще не видел. Лорд всегда славился своей фантастической выдержкой.

С трудом сосредоточившись на беседе, Дроверин хмуро добавил:

– И что самое противное, королева тоже подпала под власть чар Орритона.

Секретарь поднял брошенное Дроверином перо и аккуратно опустил его в чернильницу.

– Ее можно понять. В отличие от слишком прямолинейного короля, который, что скрывать, никогда не нравился женщинам, принц красив и обходителен. И хитер.

– Да. Ты прав. Женщинам он нравится, – согласился с ним лорд. – Кстати, из-за очередной красотки он опять оказался в центре мерзкого скандала. На сей раз в него впутался и герцог Яворри, что для него весьма странно. Общеизвестно, что герцог избегает любых проявлений чувств.

Господин Оскари быстро опустил глаза и принялся перебирать бумаги на столе, якобы сортируя. Руки у него слегка подрагивали. Он уже догадался, о чем пойдет речь.

Лорд продолжил с кривоватой усмешкой:

– Выяснилось, что герцог Яворри помолвлен, причем без одобрения короля. С девушкой, которую наш великолепный ненаследный принц избрал своей официальной фавориткой, по всей форме уведомив об этом ее отца, лорда Гросби. И даже умудрился запастись указом короля о назначении леди Аури на этот весьма высокий пост. Но дело-то в том, что король не помнит, когда он его подписал!

– Принц что, подделывает королевские указы? – оторвался от сортировки бумаг господин Оскари. – Это государственное преступление!

Лорд Дроверин презрительно усмехнулся.

– Как обычно, Орритон выкрутился очень просто: заявил, что подал свое прошение обычным порядком, вместе с остальными ходатаями. И король его якобы подписал, не читая. Впрочем, король часто так делает, излишне доверяя своим секретарям. Среди них тоже есть люди принца.

– Что-то в это не верится. – Оскари с невольным огорчением подметил, что ему-то его господин до такой степени никогда не доверял, тщательно изучая все подаваемые ему на подпись документы.

– Да, неприятная ситуация. Но дело обстоит еще хуже, или, по-моему, еще смешнее. Когда эта парочка, принц и герцог, встретились возле родового замка отца девушки, они заспорили, кто из них имеет на нее больше прав. Лорд Гросби не смог решить, кому отдать предпочтение, и дочь попросту не выдал! Теперь герцог зол на принца, а принц собирается безжалостно мстить герцогу. Забавная история, не так ли? И оба апеллируют к королю, требуя отдать леди Гросби только ему.

Господин Оскари с облегчением перевел дух. Значит, о побеге Аури никому, кроме ее отца, неизвестно. А он уж было решил просить защиты у лорда. С неизвестным результатом. Обошлось.

Появился Урван в грубом крестьянском армяке, старательно причесанный и даже умытый. Он впервые оказался в замке лорда и чувствовал себя напуганным, маленьким и слабым.

Указав ему на кресло, лорд Дроверин сел напротив и приступил к расспросам:

– Когда вы встретили умертвие?

– Позавчера. Когда возвращались из столицы. Мы недалеко отъехали от постоялого двора, причем утро только-только занималось. Мы проехали совсем немного, как Даффи потребовала съехать с дороги и спрятаться. – Урван никак не мог справиться с собой, мял в руке шапку и дрожал.

– Она сказала, почему?