– А зачем он тебе?– стихла подруга, перейдя почем-то на шепот и не заострив внимания (слава Всевышнему) на прилагательные «мудрый» и «взрослый».

Объясняться с ней еще и по этому поводу, ночью, в самый разгар сновидений, ни силами, ни желаниями я не обладала.

– Просто дай мне Сергея Анатольевича.

– Привет,– тут же перехватил инициативу следователь.

– Привет,– поздоровалась в ответ и я.– Я не поняла, о чем глаголит Ирина? Может, ты мне объяснишь. Внятно. Потому, что ни о чем таком я речи с Софочкой не вела.

Я услышала, как Сергей Анатольевич усмехнулся.

– Да, я догадался. Но Софочка так орала, когда принесла телефон, что я и сам толком не понял: кто кого и за что убил или побил? Не заморачивайся. Утром все пройдет. А ты чего ей звонила-то? Знаешь, ведь, что с Софочкой лучше разговаривать лицо в лицо, чтобы она не только слышала, но и читала по губам. Так наверняка будет.

– Я, вообще-то, Ирине звонила,– промелькнула у меня мысль о всеобщей тупости, поселившейся в квартире друзей и распространяющейся, как инфекция.

– Ах, да. Чего это я?– заговорил сам с собой следователь.– А чего звонила?

– Ну, наконец-то,– облегченно выдохнула я.– Я уж думала, до сути и не дойдем.

– Ладно тебе,– не видя лица Сергея Анатольевича, я поняла, что он смутился (не удивлюсь, если и покраснел).– Ты же знаешь, если мне пришлось пообщаться с Софочкой, то часть моего мозга изрядно потрепана или, того хуже, напрочь убита. Ну, не сообразил. С каждым бывает.

– Верю и по собственному опыту, знаю,– засмеялась я.– Только мне от этого не легче. И почему ты не отговорил Ирину брать Софочку с собой?

– Ка-а-а-к?– прогремел голос следователя, как мне почудилось, сразу в обоих ушах.– Она едет с нами?

«Что я наделала?– испугалась я за Ирину.– Похоже, ночка у друзей будет не из легких. Прости, подруга! Но, впрочем, предупреждать надо. Я же не знала, что присутствие Софочки в наших рядах, это тайна, кое для кого!».

– Я не уверена,– попыталась я проблеять, исправляя ситуацию.– Может, она и не едет. Может, она просто в гости к Ирине зашла, как раз в тот момент, когда и мы заглянули.

– Хорошо. Я понял,– Сергей Анатольевич смолк.

Я зачем-то из всех способов проверить обратную связь, выбрала свист. Посвистев в трубку и услышав в ответ тишину, я сделала вывод, что Сергей Анатольевич переключился на Ирину. Перед глазами проплыла картина допроса подруги с пристрастием и, может, даже пытками. В качестве пытки, я представила стул, и привязанную к нему Ирину с кляпом во рту и выпученными глазами. Она интенсивно вертит головой, чтобы вырваться из плена тесных веревок. И не только головой, но и нижней, хлебобулочной частью тела, которая, чего уж скрывать, иногда выполняет у Ирины функцию: «думать» (и такое случается нередко). А, впрочем, кляп, это лишнее. Должна же она как-то отвечать на поставленные перед ней следователем вопросы.

Узнав со временем привычки подруги, я решила не ложиться спать, потому что, после проведенной Сергеем Анатольевичем с ней беседы, она, невзирая на стрелки часов (указывающих, что на дворе ночь), обязательно перезвонит, чтобы выразить мне свое, так сказать, «почтение» за излишнюю словоохотливость. Покинув теплую постель, я пошла на кухню и включила чайник. Сыпанув в кружку большую ложку кофе, чтобы не уснуть прямо за столом, я села на табурет и уставилась в окно.

Свет от фонаря, освещавший улицу, был настолько слаб, что казалось, что кто-то просто вылил возле столба воду, которая образовала небольшую лужицу желтого цвета. Ночь, подсмеиваясь над стремлением людей экономить, все больше нависала над бедным светильником, который дрожал не от порыва ветра, а от страха быть поглощенным тьмой. Закипел чайник, возвестив меня, что кипяток приготовлен, щелчком автоматического выключателя. Звук от него прозвучал так громко, что я, вздрогнув, тут же перескочила на другую тему, обдумывая, от чего ночью обычный скрип звучит так, как будто по наковальне ударили молотом.

Но закончить с этим философским отступлением мне не дала, естественно, Ирина, ради звонка которой я сейчас и сидела, поглощенная раздумьями.

– И чего ты добилась?– подруга сразу же пошла в наступление, оглушив меня не криком, а ором.– Он с нами не едет. Ну, кто тебя просил говорить о маме?

– Я не думала, что это секрет,– вполне уверенная в себе, ответила я на ее выпад.– Это раз. А два, предупреждать надо. И когда ты, вообще, собиралась сказать Сергею Анатольевичу, что Софочка «осчастливит» нас своим пребыванием?

– Это тебя не касается,– не сбавляла оборотов Ирина.– Как-нибудь решила. Потом. Попозже.

– Понятно,– громко зевнула я прямо в трубку, не заботясь о прикрытии ее ладошкой.– Только, подруга, если и дальше будешь себя вести грубо и неприветливо, поедите с Софочкой вдвоем. Так и знай. И ей передай то же самое.

Я, лишив подругу права на ответ, бросила телефон на стол, не забыв его отключить. Совсем. Посидев еще ровно столько времени, которого мне потребовалось для испития одной чашечки кофе, я, наконец, с чувством выполненного долга, вернулась в постель. Повертевшись с намерением благоустроить свое «гнездовье» и принять удобную позу, я, незаметно провалилась в забытье под названием «сон».

Разбудило меня само утро, призвав для этой цели птиц со всей округи, которые ворвались в поле моей слышимости оглушающим гомоном щебетания по голосам. Часы показывали шесть утра, а это означало, что у меня был в запасе еще час для пробуждения и подготовке к трудовой деятельности. На работу не хотелось, но хотелось кушать (каждый день) и одеваться, поэтому я, потянувшись, спустила ноги на пол.

Солнце, видимо, в поиске меня, заглядывало в окно кухни, ощупывая лучами каждый ее уголок. Я не стала задергивать шторы, дав ему возможность убедиться в том, что я бодра и полна сил. Смыв остатки сна холодной водой, я оделась и вышла во двор. Телефон по-прежнему молчал. Я завела автомобиль и выгнала его к воротам. Телефон молчал. Закрыв все двери на замки, я поймала себя на мысли, что Ирина (а это было не в ее характере) до сих пор не перезвонила. «Ну, и отлично,– вздохнула я с облегчением.– Может, сделала правильный вывод».

День прошел в привычном ритме. За весь его промежуток я так ни разу и не достала из кармана телефон: мне никто не звонил, а сама я не чувствовала в этом необходимости. Тем более, я всегда и всех просила, не беспокоить меня на работе, где личные разговоры по телефону не приветствовались начальством.

Выпустив дома, посредством легких, усталость рабочих будней, я, наконец, потянулась к трубке и только теперь вспомнила, что отключила ее еще ночью. Подключившись к связи, я увидела степень волнения родных и друзей, которая высветилась на экране количеством не отвеченных звонков. И не успела я еще досчитать, как телефон завибрировал в руках, едва не грохнувшись на пол.

– Да,– не успела я определить личность звонившего, стараясь удержать прыгающую трубку.

– Что у тебя с телефоном?– это оказалась Света.– Ни я, ни Ваня, ни Леха с Мариной до тебя дозвониться не могут. Как ты умудрилась поссориться ночью с Сергеем Анатольевичем? Ирина заявила, что он из-за тебя с нами не едет.

«Вот это поворот сюжета,– пронеслось в голове.– Во, Ирина, дает!»

– Эй, ты чего молчишь? Ау!– взволнованность сестры усилилась.– Вам чего ночью-то не спалось? Вам дня, что ли мало? И когда только ты все успеваешь?

– Это не я,– мне захотелось заплакать от обиды, но я нашла в себе силы и сдержалась, выложив Свете все, как оно было на самом деле.

Сестра слушала внимательно и молча, но по ее участившемуся дыханию я догадалась, что она не на шутку разозлилась.

– А я говорила, давай откажемся,– возмущенно заметила она.– И еще не поздно это сделать. Или, если невтерпеж, поплыли отдельно? Пусть она с мамой своей путешествует.

Предложение Светы мне показалось заманчивым. «Почему бы и нет? Последняя выходка Ирины поставила точку на нашей дружбе»,– к такому выводу я пришла, едва горло освободилось от скопления слез.

– А, давай,– рубанула я рукой воздух, словно отсекла ту часть нашего общества, к которой принадлежали Ирина с Софочкой.– Только, кто займется организацией? Я работаю, Леша с Мариной тоже целыми днями на работе.

– Это я беру на себя. Назло Ирине возьмусь. Пусть знает, что и мы не пальцем деланные,– злость сестры достигла пика, потому что прозвучавшая последней фраза немного резанула мой слух, но смысл ее был настолько точен, что я невольно повторила слова про себя для того, чтобы они отложились в запасниках моей памяти. Так, на всякий случай.

– Договорились,– согласилась я, обрадовавшись, что меня избавили от ответственности.– Но как мы скажем Ирине?

Как бы оно там не было, но мне, вдруг, стало жаль бывшую (теперь) подругу.

– Это я тоже сама решу,– Света тоном выделила словосочетание «сама решу».– Наверное, уже пожалела ее?

Я огляделась вокруг, убедившись, на всякий случай, что сестры рядом нет. Иначе, откуда она могла узнать о моих сомнениях.

– Не верти головой,– продолжала шокировать меня Света.– И не удивляйся. Я просто хорошо тебя знаю. Ладно. Ваня с работы пришел. Мне его кормить пора. Отдыхай. Завтра, если будет время, позвоню. Пока.

Я, было, хотела возразить ей и спросить: действительно ли я такая предсказуемая? Но она не дала мне этого сделать, отсоединившись. То ли и вправду торопилась накрывать на стол, то ли (как и сказала), зная меня, испугалась выяснений, к которым я уже приготовилась.

Остальные дни протекли в спокойном чередовании работы днем и сборов к сплаву вечером. С сестрой созванивались каждый день, но об Ирине не говорили ни разу. Не вспоминали о ней и Алексей с Мариной, стараясь обходить эту тему. Мне же, с каждым днем становилось все больше не по себе. Я начинала чувствовать себя виноватой.

Наступила пятница. Отпросившись с работы на этот день заранее, я с утра занялась вещами и, набив ими багажник, в полдень поспешила к месту общего сбора, где мы, оставив машины на стоянке, пересели в автобус. Мы, это я, Света с Иваном, Алексей с Мариной, знакомая Александра с дочерью Наташей и сыном Мишей, наш гид Витя, молодой человек двадцати четырех, двадцати пяти лет, который представился нам, как Виктор (с ударением на «о») и несчитанная куча сумок различного калибра.

Виктор оказался забавным пареньком. С ярко рыжей шевелюрой, собранной в хвост, длинным, как будто специально вытянутым носом, он был похож на лиса. Но на двух ногах. Двумя другими конечностями он неустанно жестикулировал, постоянно что-то рассказывая, смеясь и опять рассказывая. Не знаю, как другие, а у меня голова заболела уже через полчаса совместной дороги.

– И вот, короче, сидим мы, значит, у костра,– вещал гид, и я прекратила борьбу со сном, сложив руки на груди калачиком, чтобы прислушаться хоть к одному из повествований Виктора.– А он как выскочит из кустов и давай костер топтать, а мы сидим и ничего не понимаем.

Я, заинтригованная необычным поворотом в истории, поменяла позу, подавшись вперед: «Кто там выскочил? Если это носорог, который именно так и поступает, едва завидев огонь (я по телевизору видела), тогда Виктор должен сидеть у костра, в своем рассказе, где-нибудь в Африке. Но тогда, все должны бы разбежаться, а они спокойно следили за действиями этого неизвестного существа».

Оглядев друзей, я увидела, что никто из них не проявил такого интереса, как я. Судя по их реакции, они просто были посвящены в историю с самого начала. Я же решила выяснить, в чем там дело, и кто затоптал костер, у которого устроился Виктор с соратниками.

– А ему говорю: «Эй. Ты кто такой и зачем это делаешь?»– Виктор не только произнес эту фразу, но и умудрился, показать ее, выбрав для этого образ бесстрашного ковбоя из американских вестернов с пальцами вместо пистолета.

«Ого. А с существом-то можно и поговорить»,– любопытство мое зашкалило так, что имей оно вид градусника с разметками, то давно бы разлетелось на мелкие осколки, лопнув от перегрузки.

– А этот в платье, лишь махнул подолом и нырк обратно в кусты. Только его и видели,– рассказчик вытер пот со лба, я сделала то же самое.– А вот еще одна странная история.

– Погоди,– торопливо выкрикнула я, привлекая внимание разнеженных духотой друзей.– Ты еще ту не закончил.

– Какую?– не сразу сообразил Виктор, мозг которого тоже дал небольшой сбой от жары.

– Ну, ту, про топчущего костер аборигена,– краем глаза я заметила, что теперь все внимали нашему диалогу.– Я не поняла, кто это был? Кто скрылся потом в лесу?

Но сбой у парня оказался гораздо с большим ущербом, чем я подумала первоначально, потому что зрачки его взлетели к самой границе верхнего века, видимо, пытаясь заглянуть в свою голову с внутренней ее стороны, и ухватить ускользающую мысль за хвостик.

– Ты только что говорил,– не удержался и Алексей, напомнив Виктору подробности, которые я пропустила.– Про мужика в белом платье. Танюха спрашивает, кто это был?

– А мне откуда знать?– опешил, удивившись вопросу, молодой человек.– Я с ним на брудершафт не пил.

– Так, вы что? Даже не пошли за ним?– теперь и Марина подхватила нить беседы.

– Куда? В темень? А, если это был призрак? Мы что, самоубийцы?– усмехнулся наш, как оказалось, недалекий гид.– Мы спать пошли. А утром никто это и не вспомнил.

– Похоже, они там все пьяные были,– шепнула мне на ухо Саша.– Им, видимо, было, как в той сказке: «Что воля, что не воля, все одно».

Я улыбнулась.

– Так просто?– ой, зря это услышала Света, которая грудью вжалась в сумку, лежащую у нее на коленях.– Спать пошли и все? И где это было? Мы тоже там будем останавливаться?

– Не-а,– помотал в отрицании головой Виктор, и его хвостик шлепнул его по щеке,– Мы обычно проплываем это место. Просто та группа дальше двигаться не захотела, вот и разбила лагерь на этом месте,– он взялся за волосы, чтобы затянуть резинку, удерживающую его прическу, еще туже.– А в мужика того, может, кто-то и из наших переоделся. Я, если честно, в подробности этого прикола не вдавался. Поржал вместе со всеми, и спать завалился.

– Так вы упились там до «щенячьего визга»?– сообразила и сестра, ослабив хватку на своем скарбе.– Тогда не диво, что вас глюк посетил. Или, вообще, белочка.

Виктор снова закатил глаза:

– Не-а. Мужик был, точно помню. Что я, животного от человека, что ли отличить не смогу?

Мы переглянулись. Троим из нас, как минимум, стало страшно.

– Ты где его взяла?– обратилась к Свете Марина, не размыкая губ и проявив талант чревовещания.

– Ирина посоветовала, зараза такая,– хлопнула по сумке сестра.– Неужели она могла так низко пасть, что отомстила вот таким образом?

– Да не суетитесь вы,– оторвался от телефона Иван, который до этого сидел молча, уткнувшись в какую-то игру.– Нам, главное, чтобы он катамараны правильно собрал. А плыть-то мы и по карте сможем. Река одна. Это, как в анекдоте. Помните? Шофер ЗИЛа подсаживает пассажира по дороге. Пассажир смотрит, а водитель не держится за «баранку» и на педаль газа кирпич поставил. Он и спрашивает: «Как же так? Вдруг машина не туда поедет?». На что шофер отвечает: «Да куда она денется, из колеи-то».

Наверное, в другой, более подходящей для анекдотов, обстановке я бы посмеялась, но сейчас было не до этого. Даже улыбка, которую попыталась изобразить Марина (из уважения к Ивану) больше пугала, чем искрилась радостью. Алексей, который всегда искренне и громко реагировал на шутки, предпринял попытку засмеяться, но увидев наши лица, оборвал смех на начальной стадии, выразившийся только в одном покашливании. Он быстро прикрыл рот, не давая возможности вырваться наружу всему потоку хохота.

Глава 3.

Я отвернулась к окну. За очень грязным стеклом я с трудом смогла разглядеть местность, по дорогам которой нас мчал желтый ПАЗик вот уже какой час. Подпрыгивая на ухабах лесной просеки, он то набирал, то сбавлял скорость. С асфальта мы съехали уже минут как двадцать тому назад, из чего я сделала вывод, что конец пути близок. Вернув свое тело в прежнее состояние, мне захотелось запечатлеть на фотографиях состояние друзей, готовящихся к неизведанному шагу для каждого из них. Миша с Наташей вели между собой безмолвную борьбу, в виде толкания друг друга в бока, за обладание телефоном, который им дала их мама, чтобы они сидели молча. Но иногда с их стороны раздавались возгласы, что-то типа: «Теперь моя очередь», и Саше приходилось пресекать эту забывчивость громким шипением. Впрочем, лично мне, они не мешали. Даже было спокойней от того, что хоть у кого-то из нас хорошее настроение и хоть кому-то до Виктора не было никакого дела. Вернее, до его профессионального мастерства, на которое мы, как простые туристы, и рассчитывали.

Марина о чем-то перешептывались с Лешей. Света, не выпуская сумки, разглядывала пейзаж за окном. Иван по-прежнему играл. Судя по одежде, памятку прочли все, потому что никто из нас не щеголял голыми ногами, торчащими из шорт. Все предпочли тонкие, спортивные брюки с длинными или удлиненными штанинами. Точно так же все поступили и с верхней половиной экипировки, надев на летние майки светлые рубашки и блузки с рукавами, в которые попрятали от обжигающего солнца кожу рук.

Кепки наши были разнообразны по гамме цветов. И только у Миши и Натальи бейсболки были одинаковой раскраски в стиле «хаки».

– Все. На месте,– впервые подал голос водитель.– Выходим. Ничего не оставляем. А то утром, до вас, была тут одна особа, шарфик оставила. Мне пришлось с полдороги возвращаться, чтобы его ей вернуть. И ладно бы, что-то серьезное было. Так нет, шелковый шарфик. Истеричка.

Что-то щелкнуло у меня в голове. И не у меня одной.

– Тебе это никого не напоминает?– оцепенела на мгновение в полу присядке Света, до этого момента готовящаяся на выход и сующая Ивану сразу несколько котомок.

Иван, хватая ручку каждой новой ноши, ронял предыдущую, не успевая за женой, которая терпеливо поднимала ее и снова подавала супругу. И это круговорот сумок в автобусе грозил никогда не закончиться.

– На Софочку похожа,– ответила вместо меня Марина, подхватив свой объемный рюкзак и одну из Светиных сумок, нарушив конвейер.

– Они, что, с Ириной вдвоем поехали?– назрел у меня резонный вопрос, который я задала, повернув голову, почему-то к Саньке.

– Ты меня спрашиваешь?– взглянула она на меня.– Я даже не знаю, кто это.

И Саша вновь занялась наведением порядка во внешнем виде детей, заправляя все что торчит, и, выправляя то, что должно быть свободным. Мы, вдруг, как по команде, остановили все свои телодвижения и углубились в прослушивание уроков воспитания, которыми осыпала своих детей Саша.

Мишка нетерпеливо вертелся, соглашаясь со всеми нравоучениями матери и стремясь, как можно скорее, покинуть автобус. Наташа же стойко выносила муки родительской заботы, соблюдая все правила послушного отпрыска. Наконец, для них «зажегся зеленый свет», и они, как два мотылька, каждый со своим мешком за спиной, вместо крыльев, выпорхнули на воздух.

– Чего стоим?– с подвиг нас к оживлению Виктор, заскочивший в автобус за очередной партией груза. – Давайте, давайте. Выносим. Нам еще катамараны собирать.