О-па! А вот и форс-мажор. Почему нам никому не пришло в голову дать в руки следователю хоть какую-то котомку? А с другой стороны, откуда мы могли знать, что он захочет прикинуться грибника, а не сказать правду.

– Брось, Антоха. На хрена мы ментам. Бизнес у нас с законом не в конфликте. Да и че им за нами в лес переться? Мы и в городе от них не прячемся,– мужчина-шкаф, кажется, спас положение.

– Допустим,– наконец, опустил оружие тот самый Антоха.– А кто это «мы»? Ты с кем?

– Да, с тещей решили по грибы сходить, и вот, что из этого вышло,– в тоне Сергея Анатольевича почувствовалась перемена.

Может, он, зная, что его слышит Софочка, решил поглумиться над ней? А может, ему ее просто менее всех жальче? Это на тот случай, если наши случайные встречные попросят предъявить ее им.

Но Софочке это не понравилось.

– Что за ерунду он несет? Какие грибы? Я за всю жизнь ни одного гриба не сорвала. Почему я?– не удержалась женщина, чтобы не высказать свой протест.

– Да, тихо вы,– успокоил ее Гриша, которому мы предоставили это право пожизненно.

– Ну, ты мужик даешь,– восхитился «шкаф».– С тещей, вдвоем, в лес? Ты мой герой. Я со своей не могу и пяти минут в одном помещении высидеть. А ты по грибы.

– А че? Мудрое решение,– снова загоготал самый смешливый из них.– Привяжет ее к дереву, на радость комарам, а дома скажет, что потерялась. Да?

– Нет, ну, что вы. Я очень уважаю свою тещу и люблю жену,– не сплоховал и в данной ситуации Сергей Анатольевич.– У меня даже в мыслях такого нет.

– Ну, и дурак,– никак не мог успокоиться юморист.– Такой шанс!

– О чем это он?– завертела головой Софочка, ища истину у нас.– Какое дерево? Какие комары?

Мы не удостоили ее ответом, посвятив внимание целиком переговорам Сергея Анатольевича, которые ему давались нелегко.

– Может, теща твоя покажется? Предъяви ее,– никак не успокаивался Антон.

«Придушила бы этого Антоху собственными руками,– заскрипела я от злости зубами, обдумывая сложившееся положение.– Теперь точно отпустят только после того, как увидят Софочку. Получается, что, если они не удостоверяться в ее наличии, то убьют что-ли Сергея Анатольевича?». Меня снова накрыл леденящий ужас. Воздух, который мы вдыхали, стал тяжелым, как камень, упиравшийся мне в живот, и вязким, как густая сметана. Стало не только тяжело дышать, но удерживать его толщу спиной.

– Я никуда не пойду,– вжалась в землю Софочка, уткнувшись в нее же лицом.

– Ой, Антоха, перестань,– положил ему свою руку на плечо «шкаф», неосознанно оказав нам услугу,– Чего людей пугаешь? Еще подумают, что мы отморозки какие,– Деревня там,– указал он в темноту,– Правда, там одни чудики живут. Но, думаю, в ночлеге не откажут.

– Спасибо,– сохраняя прежнее спокойствие, кивнул Сергей Анатольевич в благодарность.– А теща моя из людей пугливых. Она ни за что не выйдет, поэтому не обессудьте. Уж очень у вас устрашающий вид, учитывая оружие.

– Да, ладно, иди, успокой женщину,– как же ошибочно порой бывает мнение о человеке по его внешнему виду, потому что «шкаф» оказался самым нормальным мужиком из троих.

– Если она там еще коньки от страха не отбросила,– продолжал жечь шутник, юмор которого был, чернея черного.– Или, как минимум, не обделалась.

Его хохот вновь оглушил окрестность, а Антоха опять достал пистолет и прицелился в спину уже уходящего следователя:

– Мент это. Я их за версту чувствую. Может, я его все же уложу?

– Пострелять захотелось?– воспользовавшись преимуществом в весовой категории, выхватил «шкаф» из рук Антохи пистолет.– Пусть мент. И что? Он нам ничего плохого не сделал. Да, и мокруха мне не нужна. Я завязал. У меня семья. Так что, отведешь душу потом, постреляешь по баночкам и бутылочкам.

– Нервный ты какой-то, Антоша. И как только Петрович тебя терпит?– юморист уже не смеялся.

– Я ему жизнь спас. У него выбора нет,– сплюнул со злости Антон и скрылся в одной из машин, судя по всему, зализывать раны (точнее, обиду).

На этом мои наблюдения прервались, потому что вернулся Сергей Анатольевич, к которому и перешли все наши участливость и заботливость.

Глава 9.

– Уф,– упал на спину Сергей Анатольевич, но думаю не для удобства, чтобы вести с нами разговор на одном уровне, а потому, что ноги его не выдержали напряжения и подогнулись, как только он почувствовал себя в безопасности.– Повторять разговор, как я понимаю, необходимости нет. Вы все слышали.

– Слышали, слышали! Все слышали!– пришла в себя Софочка.– И как ты хотел сдать меня этим бандюганам, тоже слышали. Ты посмел называть меня своей тещей?

Уразумевая, что те самые бандюганы находились очень близко, женщина старалась говорить негромко, но эмоционально.

– Принести в жертву, как агнца божьего, чтобы избавиться от меня. Да? Ирина, Ирина, ты видишь? Видишь, с кем ты собралась связать свою жизнь? Нет. Я не допущу этого. Не допущу! Он нам не пара. Он же хотел меня убить.

– Ну, мама,– единственное, что успела вставить в этот поток подруга.

– Да, да, да. Убить. Чужими руками, чтобы его руки были чисты от моей крови. Но я не дурочка с переулочка, этот орешек мне по зубам, я раскусила его, и теперь ты видишь, какое гнилое нутро у этого ореха.

Гриша, которому была дана великая сила по успокоению Софочки, почему-то не встревал в ее излияния. Но мне они изрядно поднадоели.

– Значит, так,– превысила я допустимую громкость, надеясь на то, что меня не услышат мужчины у джипов, и это послужит «валерианой» для женщины.– Направление нам известно. Пора трогаться в путь. А той, которой хочется поболтать, может остаться прямо тут и продолжать выяснения отношений, ну, например, с ночными обитателями леса. Думаю, никто не воспротивится этому?

Мой вопрос повлек за собой кучу отзывов в поддержку моего предложения. Даже верная дочь не произнесла ни слова в защиту своей матери. Рот Софочки резко захлопнулся, издав, клянусь, самый настоящий «Хлоп»!

Отползая в том же порядке, что и приползли, через некоторое время, мы поднялись на ноги. Достаточно долгое передвижение на животе сказалось на способности ходить, нижние конечности заплетались и постоянно обо что то цеплялись.

– Блин. Я, кажется, ходить разучилась,– наклонилась Света, чтобы дотронуться до ног и убедиться, что они на месте.

– Не говори,– засмеялась Марина.– Та же проблема.

Трудности, которые выпали на долю нашего сообщества, со стойкостью переносили все. В том числе и дети. За все то время, в течении которого в наших организмах содержание адреналина зашкаливало, побивая все рекорды, Мишка с Натальей вели себя очень достойно и послушно, как настоящие скауты или пионеры. И если они еще не были ни теми и не другими, то мы их непременно примем в ряды юных борцов, как только выберемся из этой западни (если не подумать еще хужее).

– Кажется, я что-то вижу,– закричал неожиданно Гриша, который, как и прежде, шел во главе со своим прожектором.

За этот окрик Грише следовало бы врезать, так я испугалась, но только благодаря хорошей новости, которая вернула мне радость бытия, я ему это простила. И даже готова была расцеловать. Но только в первый момент. Во второй момент это желание исчезло, как и лес, с доброжелательностью расступившийся перед нами.

Мы очутились сразу же на улице, где перед нами, с двух сторон, предстало несколько домов, контуры которых ясно вырисовывались, подсвечиваемые луной. Сколько их было в общем количестве, я просчитать не имела возможности, потому что уличные фонари, как это принято повсеместно (все-таки мы же живем в век техно и нано технологий) отсутствовали совершенно. Что же это была за деревня, если и в окнах одного из дома виднелся огонь не от лампочки, а от свечи?

– Мы точно незаметно не прошли через какой-нибудь портал и не попали в прошлое?– Алексея идея с шастаньями по временным коридорам, видимо, так и не покидала.

– Я уже не уверен,– мужская солидарность Ивана была мне понятна.– Что-то здесь не так.

– Что не так?– закрутила головой Ирина.– Дома, как дома. Деревянные. Из бревен, с крышами и дверьми.

– Тишина, аж, слух режет. Как будто все вымерли,– высказалась о своих ощущениях и Александра.

– А ничего, что ночь на дворе? Все спят,– взялась защищать неизвестное поселение Света, словно испугавшись, что если она этого не сделает, мы развернемся и уйдем обратно в лес.

Но тут, как бы противореча Саше, в самом ближнем от нас доме загавкала собака, почуяв нас.

– А, вот, и первые признаки жизни,– обрадовался Сергей Анатольевич.– Туда и постучимся.

Уставшие и измученные, мы, собрав последние силы «в кулак» (если его можно было соорудить из пальцев на ступне), подошли к невысокой калитке не из штакетника, а простых палок, обвязанных между собой веревкой.

– Знаете, я подумал, что не стоит идти всем. Должен пойти кто-то один, иначе мы испугаем хозяев, нагрянув толпой,– остановил всех следователь, вытянув руку на манер шлагбаума, перегораживающего вход.

– Верно,– поддержала его Ирина.– И кто им будет?

– Не знаю. Как решим,– ушел от конкретного ответа Сергей Анатольевич.

– Ну, давайте еще и по этому поводу устроим голосование. Нам же скучно. Мы же тут стоим, черти где, и бездельем маемся,– не сдержала Марина сарказма, а я готова была повыколупливать этой влюбленной парочке, состоящей из следователя и его подруги, глазенки.

– Серега, давай без фанатизма, не на выборах. Иди уже,– слегка разозлился и брат.

– Да,– не смолчала и Света.– Сил терпеть нет, как спать хочется.

– И есть,– пробубнил Мишка.

– И пить,– дополнила Наталья.

Высказывания детей сработали, как боек на винтовке, заставив двигаться Сергея Анатольевича со скоростью пули. Он уверенно толкнул калитку, которую никто не запер на засов, и быстрым шагом подошел к двери дома, миновав невысокое крылечко. Мы снова оказались в роли ожидающих результата переговоров нашего бессменного и незаменимого делегата.

Сергей Анатольевич постучал в дверь. Отозвалась ему только тишина. Он постучал еще раз, но уже громче. И опять тишина была единственной, кто откликнулся на его настойчивость.

– Сережа,– оглушила окружающий мир Ирина.– Попробуй ногой.

– Лучше, в окно,– влезла с советом Софочка.

– Ногой? В окно?– не понял следователь своих женщин (бедный, как же ему тяжело).– Но я же разобью стекло.

– Да, тьфу, на тебя. Бестолочь,– недовольство из уст мамы Ирины прозвучало только для нас, а для будущего зятя она предпочла другой набор словосочетаний.– Рукой. Постучи в окно рукой.

Но в доме, разбуженные больше шумом от общения родственников, чем от вежливых признаков воспитания следователя, окно открылось само.

– Кто там? – с волнением и страхом спросила голова человека из узкой щели.

– Доброй ночи!– заспешил к голосу Сергей Анатольевич, зацепившись ногой за что-то на пути.

– Сережа,– зажала рот ладошкой от ужаса Ирина, увидев, как следователь упал с крыльца, но тут же поднялся.

«Бедный. Досталось ему. И сколько еще достанется. С такой-то родней»,– посочувствовала я про себя Сергею Анатольевичу.

– Извините,– прихрамывая и отряхивая колено, которое приняло на себя и вес и рост следователя, подошел он к говорящей голове,– Понимаете. Мы туристы. Мы на катамаранах сплавлялись по реке и перевернулись, утопив при этом все продукты. Не могли бы вы помочь нам и продать что-нибудь из съестного. Мы в еде не привередливые, купим все, что предложите. Но,– следователь сделал паузу,– Для начала, нам бы переждать ночь. Если честно, мы заблудились.

«Молодец! Какой же Сергей Анатольевич мо-ло-дец! Кратко и по существу»,– оценила я речь доблестного полицейского.

– Счас, открою. Подождите,– голова в окне исчезла, и появилось тело неопределенного пола в длинной сорочке (напоминающей балахон или саван), но уже в проеме распахнувшейся двери.– И сколько вас?

– Ну-у-у,– то ли наш посланец пересчитывал нас в уме, то ли боялся озвучить уже подсчитанную цифру, чтобы хозяин не убежал сразу и не забаррикадировался от нашего столпотворения, внешне напоминающего нашествие татаро-монгольской орды.

– Здравствуйте!– раздалось впереди нас, но позади Сергея Анатольевича.

О, боже! Как? Каким образом? Когда Софочка уже успела очутиться возле следователя? Похоже, ползание по ночному лесу не прошли для нее даром. Научили на свою голову и на беду, которая теперь подкралась незаметно и грозила оставить нас голодными и холодными. Вся надежда была только на разум Сергея Анатольевича.

– Я женщина и буду постарше остальных, так сказать в самом расцвете сил,– завела Софочка свою протяжную «песню», вороша волосы, пытаясь взбить их, чтобы придать прическе подобающий вид леди.

– Тоже мне, самочка Карлсона нашлась,– Саша хотела, чтобы ее услышала только я, но у нее получилось громко.

– Ну, судя по тому, как незаметно она прошмыгнула мимо нас, то у нее, однозначно, есть моторчик с пропеллером,– засмеялась было Марина, но после того, как Ирина пошевелилась, давая знать о своем существовании в зоне слышимости, ее смех резко прервался, захлебнувшись в самом истоке.

– Я бы на вашем месте обращался с шуточками осторожней,– оперся на забор Иван, как и все, уставший от перенасыщенного событиями дня и внимательно прислушивающийся к беседе. – Молиться надо. Бомба замедленного действия уже запущена. И только от того, как поведет себя сапер, зависит сдетонирует она или нет.

«Ой, мамочки! Что такое случилось с Ваней?– забегала, как загнанная в стойло лошадь, у меня мысль.– Какая такая бомба? Откуда бомба? Ах, так это Софочка бомба? Да, какая она, нафиг, бомба, так, петарда. Из тех дешевых петард, которые мальчишки ради забавы бросают под ноги прохожих, чтобы те порадовали их своими визгом и подпрыгиваниями. Хотя, такая петарда легко могла бы довести и до сердечного приступа. Точно так же, как и Софочка. А вот с сапером, пожалуй, Иван не ошибся. Кто, как не Сергей Анатольевич мечется от одного взрывоопасного источника к другому, намотав уже не одну сотню километров. Бедный, бедный. А сколько ему еще предстоит намотать. Ни один спидометр поменять придется»,– снова пожалела я следователя.