Глава 2. В посольстве Малави

Стук в дверь, а потом в окно меня разбудил ночью. Служащий гостиницы настоятельно потребовал закрыть оконную раму и убрать с глаз долой всё своё имущество, даже столик с моими кремами и мелкими вещицами откатить в дальний угол. А утром доложили, что нередко местные «умельцы» при помощи багра, предварительно разрезав москитную сетку, вытаскивают вещи постояльцев. Вот и делается уличный обход номеров с наступлением темноты, предупреждая опасность.

С приходом нового дня ночные страхи улетучиваются, а в предвкушении завтрака слюнки текут. Танзанийский чай – это особенное питие! Корица и гвоздика придают ему аромат и терпкость. Заказав себе бодрящий национальный напиток, уже ощущала наслаждение вкусом, но принесли поднос с мясным бульоном и бараньими языками в окружении ломтиков лимона. Мне показалось это действо странным, хоть и вкусным. Ведь слово «чай» на суахили произносится так же. Впоследствии присматривалась к населению и обратила внимание, что африканцы трудно соображают, а порой не могут найти выход из совершенно обычного положения, но пока я подумала, что ситуация с неожиданным рационом – приятная ошибка.

Я пила горячий супчик, потягивая маленькими глотками, а улыбающаяся горничная примостилась в дверном проёме, уставившись в мою тарелку. Надо было делиться, или «апартаменты» настежь не открывать. Поделилась, а чаёвничала в заведении через дорогу, где ножки у стульев отваливаются. Теперь же было пора отправляться за малавийской визой.

Посольство Малави разместилось в столичном районе Микочон. Решила добраться туда городским автобусом. Должна же я знать насколько это легко или сложно? Общественную остановку вычислила быстро, но вот очередь на рейс совсем не понравилась. Впереди меня стоял интеллигентного вида мужчина. Он нехотя пояснил, каким маршрутом добираться и где сойти. Ну и пусть нехотя, а я всё равно к нему пристроилась.

Когда народ рванул в бешеном забеге к подошедшему транспорту, я ориентировалась на интеллигента, не уступая при этом африканцам в скорости. Расталкивая орущую толпу, влезла в салон, створки у входа уже не могли сомкнуться. Я выкрикивала название моей станции неоднократно, чтобы все поняли, ведь здесь очень важно сразу оповестить вокруг стоящих пассажиров, тогда они проехать мимо не дадут.

В борьбе за место шляпа съехала на нос и не поправить. Поручни не отпустить, иначе не устоишь. Чернокожие откровенно смеялись, разговаривая между собой, из чего я улавливала только прозвище европейца «мзунгу» – это про меня. Иностранных языков люди не изучали, а интеллигент скрылся в глубине салона, оставив меня в одиночестве. Вот тут я пожалела, что решилась на эксперимент.

Собиратель денег только отрицательно мотал головой на все мои возгласы. Поэтому на очередной остановке, приложив максимум усилий, толкаясь и ругаясь, смогла покинуть дребезжащую внутренность подобия железной бочки, не успев узнать цену за проезд. Элегантным движением водрузила на темечко шляпу, одёрнула задравшуюся вверх блузку, помыла ноги минералкой и отправилась к рядом припаркованному бодяджи. Он-то и отвёз меня в посольскую виллу.

Процедура получения визы оказалась несложной, но дорогой. Заполняются две анкеты на английском, прилагаются пара фотографий, задаются формальные вопросы, а если вы не знаете как ответить, то секретарь это сделает за вас. Всё исправит и дополнит, ведь стоимость голограммы в паспорт $100, а желающих её получить совсем не много. В беседе со мной посольский работник рассказал немного о Малави и о своём отце. Родитель имеет много жён, которые рожают дочерей. Девочки растут, и папа охотно берёт их в жёны. Те вновь дарят супругу дочек. Они тоже взрослеют. Папа всех берёт замуж, пока жизни хватит.

Чувствовалось, что мой собеседник гордится своим отцом. Улыбаясь всеми зубами сразу, рассказывал, как путает племянников, сестёр и братьев, частенько задумываясь над тем, кем они приходятся по родству.

Я смотрела ему в лицо и не понимала, как можно работать в столь ответственном государственном учреждении при таком родителе? Да и вообще, как такое может быть?

Наклейку в документе получила через 15 минут. Красивая такая, во всю страницу и с ярким государственным гербом, но чувствую, что сама страна пострашнее Бурунди будет. Но это потом, а пока я, довольная результатом, возвращалась пешком в родную гостиницу. Идти далеко, но очень интересно. Вдоль дорог продавали разноцветные вазы и горшки, окрашенные под жирафов и зебр.

Сосуды на продажу

Всё многообразие африканской фауны было представлено в глиняных скульптурах и в натуральную величину. Многие отели и туристические агентства украшают свои сады и скверы статуями белых лебедей, розовых фламинго и гривастых львов.

Плетёная мебель выставлялась для всеобщей оценки просто на улице. Тут же рядом мастера дела выплетали изделия из соломы и прутьев, с удовольствием показывая свою работу и мастерство.

Повсюду с лотков красовались фрукты. Купила огромный сладкий ананас, и по возвращении к себе в комнату съели его втроём – я, горничная и босс.

Завтра с рассветом выеду в приграничный город, чтобы посмотреть на озеро Ньяса, затем пересеку границу, вблизи которой и находится Мбея. С территории соседней страны взгляну на тот же водоём, который входит в цепочку озёр Великого Африканского разлома. Но не буду загадывать, а просто раненько уеду из Дар-эс-Салаама, а вечером в семь надеюсь уже быть в приграничной зоне. Видимо, на ночлег остановлюсь в Мбее.

Глава 3. По дорогам Танзании

Раннее утро. Едва брезжил рассвет. Сотрудник гостиницы проводил меня тёмным переулком до проезжей части. Пожали мы друг другу руки и я пошла. Редкие прохожие уже торопились к автовокзалу.

Вошла в свой автобус и обнаружила его полностью загруженным мешками, коробами и ящиками. Пробралась до сиденья и удобно разместилась в ожидании соседа. Тут свободными места не остаются, обязательно рядом будет сидеть человек или двое, но я не против, лишь бы без малых детей, которым всегда хочется меня потрогать. В этот раз ко мне подсел очень толстый мужчина, будто других не было. Таких на всю Африку можно по пальцам пересчитать.

И тут слышу знакомое «мзунгу», но и «джамбо» (привет) тоже слышу. Это вокруг любопытный люд заговорил обо мне. Изредка ездят бок о бок с ними иностранцы таким не туристическим направлением, как граница с крошкой Малави. Обычно туристы как-то больше стремятся на остров Занзибар и в национальные парки львов поискать. А тут такое чудо встретилось!

Выехали из города с трудом из-за большого скопления транспорта в Дар-эс-Саламе, но за городской чертой началась отличная трасса, потому как она главная в сторону Мбеи.

По обочинам замелькали луга и болота, где в лужах лягушки кувыркались и кричали хором голосов. Белые цапли вышагивали в водоёмах. Они лениво взмахивали белоснежными крыльями, парили низко над водой, и приземлялись у понравившейся кочки на кормёжку.

Народ с мотыгами уже на огородах. Повсюду активировалась крестьянская жизнь, просыпалась и дикая природа. Мне было удивительно хорошо! А тут вдруг в салоне баптисты запели молитвы. Их оказалась группа в несколько верующих, чего было вполне достаточно для слаженного пения.

После окончания всех подорожных песнопений для нас включили фильм с упитанными актёрами, ведь для африканцев лишний вес является признаком благополучия и неописуемой красоты. В общем, гармоничная пастораль сложным, но красивым аккордом ударила по струнам моей души.

Потом раскинулась саванна с колючим кустарником по красной почве. Тут каждому из нас раздали по бутылке кока-колы от заведения, что нежданно удивило. Ведь я была уверена, что только в Латинской Америке, а иногда в Азии выдают бутылочки с «колой» и «фантой». Поэтому посчитала мой рейс удачно выбранным и перестала следить за трассой, ведь о дорогах на континенте я уже кое-что знала. Мой прошлый опыт держал в напряжении нервы. Но тут мне пришлось забыть о пыльных красноватых грунтовках, когда полностью покрываешься слоем пыли того же цвета.

Мой взгляд привлекали солидные термитники. Они начинали свой рост в корневищах саванной поросли и постепенно поднимали кусты вместе с корнями, которые обвивали оранжевые башни как щупальцами огромного спрута. Иногда скопище терракотовых столбов напоминало фантастические замки.

В каком-то непривычном содружестве кактусовые деревья мешались с посадками подсолнухов. Наши-то подсолнечные поля перемежаются разделительными полосами берёз, а это привычнее будет.

Подсолнечник

На каждой захудалой станции продавали початки жареной кукурузы, сложив и х замысловатым веером, связки апельсинов и ядрёных кокосов в сетках. Продукты просовывали в открытые окна. Народ выбирал для себя фрукты, а деньги передавали продавцу в протянутую ладонь. Если же машина тронулась, а ты не успел расплатиться, товар бросают хозяину.

И тут снова все в моё окно! Почему-то африканцы считали, что женщина европейской наружности должна скупить у них всё. Поймала себя на мысли, что улыбаюсь.

Саванна становилась всё суше, появилось невысокое взгорье, затем потянулись светлые пальмовые рощи и потекли бурлящие речки. Начался район Морогоро. На тот момент там шли дожди, в округе выстроились целые леса раздутых баобабов. Среди них много поваленных деревьев с вывернутыми гигантскими корнями. Иногда попадались на глаза спиленные великаны, беспомощно брошенные на землю с исковерканными ветвями-руками. Сучья этого необыкновенного дерева действительно походили на ручищи сказочных существ, протянутых в неистовой мольбе к миру. Они открывали всем на обозрение срезы тысячелетних стволов. Баобабовая древесина похожа на пчелиные соты, а центр ствола пронзает сквозная дыра, будто там был стержень, и его вытащили.

Смотреть на страну из комфортабельного транспорта – это ли не великая забава на длинном пути? Такая экскурсия дорогого стоит.

«Рукастые» баобабы

Когда бетонка пошла на возвышенность, подуло приятной прохладой, и вдруг стадо чёрных буйволов вышло справа. Я не поверила сама себе. Неужели у дороги? Но когда слева возникли стада огненных газелей, то воззвала к пышному соседу. Он-то и сказал, что проезжаем национальный парк Микуми. Я и не представляла, что путь лежит через него.

Рыжих импал было не просто много, а очень много! Животные лежали в тенистой растительности. Пассажиры вяло реагировали на происходящее в природе, только я восклицала от восторга, не обращая внимания на танзанийцев.

В отдалении высились изумрудные, бархатные на вид, горы. Они поросли лесом эвкалиптов, а подлесок расстелился сплошным цветущим ковром. Нежные розовые соцветия покрывали огромные пространства, незаметно переходящие в обширные трясины.

Вскоре похолодало не на шутку. Солнце садилось в зелёные кущи. Небо засияло кромками позолоченных облаков. Каменистую реку укрывал вечер. Мой сосед-толстяк давно вышел, а вместо него подсел разговорчивый мужчина. Услышав, что в одиночку еду в Малави, только головой покачал. Видимо, ярко представил мои дальнейшие муки, а потому помог сориентироваться в городке Мбея, куда, наконец-то, приехали ночью.

Все местные таксисты разговаривали на непонятных диалектах, но мой спутник предусмотрел ситуацию и договорился для меня о цене за проезд к месту ночлега.

Поехали! При помощи основных английских слов спросила водителя далеко ли нам добираться, а он совсем ни бум-бум.

– Ты что? Даже этого не знаешь? Давай обратно! Хотя нет, поехали! Я ведь тоже не говорю на суахили. Какая нам разница как разговаривать?