2. Тукай: единство личности и поэзии

В произведениях первого периода творчества Тукая, начавшегося в Уральске, не нашли полного отражения его тяжёлое детство, народная жизнь, которую он хорошо знал (исключение лишь «Сон мужика»), его личное мироощущение, духовный мир, зато явственно видны его начитанность, обширные познания в области средневековой татарской, («напеваю мелодию «Книги о Йусуфе и Якубе» – «Слово друзьям»; «Вспоминая «Бакырган»), литературы Востока, его ориентация на творчество таких известных поэтов, как Хафиз, Хайям, Саади, Фирдоуси. В последующие годы творческий рост поэта идёт со скоростью падающей с неба звезды. Развивая в своём творчестве национальные традиции, Тукай стремится соотносить себя с высотами русской, а через неё и мировой поэзии. В 1906 году молодой поэт в стихотворениях «Пушкину», «Из Пушкина» подчёркивает, что считает для себя маяком творчество Пушкина. Оду, посвящённую великому русскому поэту, он начинает с дружеского обращения: «Тебе нет равных (браво!), Пушкин Александр!» и затем вносит два уточнения: «Мои желания и стремления едины с твоими». На такое сравнение может рискнуть только поэт, знающий себе цену и пророчески предугадавший своё будущее. Уподобив творчество Пушкина яркому солнцу, оценив его силу, способную заставить «танцевать» деревья и камни, Тукай говорит: «Разве моё это дело – оценивать твоё мировоззрение и религию», тем самым подчёркивая широту своих взглядов и необходимость оценивать поэта лишь с точки зрения его художественного дарования. Не забудем и то, что автору оды, в которой дана оценка «господину Пушкину», было всего-навсего 20 лет.

В стихотворении «Пушкину» чётко прослеживается несколько особенностей, которые получат развитие в последующие годы. Главная из них – притягательность личности автора, его способность убеждать. Особенности жанра оды, получившей развитие в европейской и русской поэзии, он сочетает с чертами традиционного для восточной поэзии жанра «мадхия». В этот период Тукай уже писал на чистейшем татарском языке, однако в произведении «Пушкину» он отдаёт предпочтение сложному старотатарскому языку, который современный читатель без словаря не поймёт. И дело не только в том, что о творчестве необыкновенного поэта не пристало говорить на слишком простом, народном языке, что в стихотворении должна быть нераскрытая до конца тайна, второй и третий смысловые слои, а, скорее, в том, что сосуществование двух стилей – народного и элитарного – вообще характерно для творчества Тукая.

Через всё творчество Тукая проходят два удивительно равных, доведённых до совершенства стилевых направления. Одно – реалистический стиль, сформированный на основе народного разговорного языка, опирающийся на мифологические сюжеты и мотивы, пословицы и поговорки, лирические песни; и он характерен для произведений Тукая, написанных больше для детей. В стихотворениях философского или социального характера, в произведениях, поднимающих религиозные вопросы, он отдаёт предпочтение «высокому», элитарному стилю, щедро сдобренному словами из арабского, персидского, турецкого, старо-татарского языков. Из содержания произведений, движения его мыслей, развития средств выражения чувств и образов ясно видно, что Тукай целенаправленно и сознательно использует различные стили. В таких произведениях, как «Тэрэддед и сомнение», «Наставление», «Покаяние и исповедь», «Насилие» он облекает нравственные размышления, картины своего духовного мира, движение чувств в форму со стихотворным размером, состоящим из 15–15 слогов.

Разнообразие смыслового содержания и особенности образного мышления в поэзии Тукая связаны с широкой палитрой переживаний и жизненного опыта автора. Эти особенности лирического «я» обеспечивают неповторимое своеобразие его поэзии. Именно поэтому если в одних стихотворениях Тукай предстаёт как личность тонко чувствующая, с душой, полной любви и симпатии к людям, красоте, то в других он – острый на язык сатирик, подвергающий уничтожающей критике отсталых, безнравственных, лживых, невежественных людей, а также политик, философ, человек с государственным мышлением, способный компетентно оценивать события и факты… Если подумать, то это один и тот же Тукай, покинувший бренный мир в 27 лет…

Если в стихотворениях «Татарским девушкам», «Кого надо любить?», «Осень», «Поэту», написанных в 1906 году, явственно виден мощный лирический дар, который вскоре получит развитие, то в памфлете «Трутням», поднимающем социальные проблемы, он создаёт сатирические типы, зло высмеивая «аристократических трутней, с толстым брюхом и маленькими головами», которые богатеют за счёт притеснения и грабежа бедных, и не способны ни на что другое, кроме как поесть. Поэт даёт оценку и политике властей. В стихотворении «Государственной думе» он одним из первых российских поэтов разоблачает царскую Думу как бесполезное учреждение, не способное на серьёзную деятельность. Тукай высмеивает тех, кто горделиво восседает в Думе, стараясь произвести впечатление бурной работы. При этом поэт применяет оригинальный приём: стихотворение снабжено пояснением. На мотив песенки «Ай, душенька, Нагима», которое создаёт сатирический эффект, намекая на несоответствие содержания форме, ведь Дума – учреждение, призванное решать серьёзные государственные вопросы. Главная особенность поэта – иронический взгляд – насквозь пронизывающее стихотворение «Государственной Думе».

Эта особенность его поэзии ещё больше проявляется в памфлете «Не уйдём!», написанном как ответ группе депутатов-черносотенцев Государственной думы, которые предложили татарам убраться в Турцию:

 
Кто-то с кривой душой нам пустой даёт совет:
«Уходите в край султана, здесь для вас свободы нет!»
 

(«Не уйдём». Пер. с татар. Р. Бухараева)

Стихотворение Тукая является полемически заострённым, где он пишет, гиперболизируя: «Вместо десяти шпионов там пятнадцать мы найдём!» и его категоричная и уверенная фраза: «Здесь мы родились, здесь выросли, здесь встретим свою смерть» не потеряла своего значения ни в эпоху сталинизма, когда разговоры об этом велись, ни сейчас. Этим стихотворением Тукай представил себя как поэт-трибун, способный поднимать большие социально-политические проблемы, раскрылся как гражданин, политик, человек, имеющий право говорить от имени народа.

В бессмертном произведении «Шурале», где автор концентрирует внимание на человеческих качествах героя – представителя трудового народа, его находчивости, трудолюбии, слитности с окружающей природой. Тукай в «Шурале» обращается к фольклору, народной мифологии. Этот благодатный источник в дальнейшем станет опорой для всего его творчества, привнося в его произведения особый свет и народный дух.

В поэме, развивающей мифологический мотив, лирический герой берёт на себя «обязанности» дирижёра оркестра:

 
Описал стихами лето, осень, зиму – не хочу,
О красавицах румяных, чернооких промолчу.
 

(Пер. с татар. Р. Бухараева)

Ведущим образом романтических по духу стихотворений, отразивших радость поэта по поводу возвращения в Казань, на землю, где он родился, стал сам поэт.

 
Хоть юнцом с тобой расстался, преданный иной судьбе,
Заказанье, видишь, снова возвратился я к тебе.
 

(«Родной земле». Пер. с татар. А. Ахматовой)

Стихотворение «Пара лошадей», отразившая радость героя от встречи с Казанью, – это произведение, сошедшее с пера уже зрелого мастера слова, освоившего тайны поэтического творчества. Не зря, думаю, стихотворение вдохновило на перевод А. Ахматову. Романтическое восприятие поэтом столицы, энергичное, призывное звучание стихотворения пробуждают чувство гордости в душе татар, рассеянных по всему свету; стихотворение словно наполнено пророческими словами, призывающими к жизни, к единению.

 
Слышу я: призыв к намазу будит утреннюю рань.
О Казань, ты грусть и бодрость! Светозарная Казань!
 

(Пер. с татар. А. Ахматовой)

Казань, описанная Тукаем в «Паре лошадей», – это его личный город, и идеализированный, поднятый на романтическую высоту в мечтах, чувствах молодого поэта. Город, впитавший в себя великие эпохи татарского народа, его горькую историю, счастье и горе, радости и печали; поэт хочет видеть столицу татар только гордым, великим, свободным. Впоследствии, пожив в Казани, узнав её со всех сторон, и имея в виду и собственную судьбу, он даёт столице совсем другую оценку:

 
Огнём заводов дни и ночи людей ты жжёшь, Казань:
Здоровых погубив рабочих, ты новых ждёшь, Казань!
 

(«Казань». Пер. с татар. С. Ботвинника)

В этом стихотворении уже нет образа молодого юноши, наивно любящего Казань и облекающего её в свои самые святые чувства. У него почти нет связей с буржуазным городом, «перемалывающим» молодых, здоровых парней, приехавших из деревень. И хотя сам автор непосредственно не участвует в повествовании, его неравнодушие к описываемым картинам, боль, экзистенциальная печаль сочатся между строк, словно горячий воск.

У поэта нет близких родственников, дома, семьи, а потому в тяжёлые минуты он находит успокоение у своего народа, черпая у него силу, энергию, вдохновение.

 
До срока думой тяжкою состарен,
Я сам – татарин, истинный татарин.
Я дал народу обещаний много,
Исполню ль их – известно только Богу.
 

(«Самому себе». Пер. с татар. В. Звягинцевой)

Тукай, душой и телом, всем своим существом ощущающий себя татарином, через размышления о национальных интересах, любовь к родному народу, заботу о его будущем приходит к осознанию общечеловеческих проблем. Он жил, переполненный гордостью за то, что он – из татарского племени:

 
 Пою, хотя живу в тесном углу,
 Не боюсь, хоть мой любимый народ – эти татары…
 

(«Слова одного татарского поэта». Подстр. пер. с татар.)

Поэт ни перед кем не преклонил колени, не называл чёрное белым и ежечасно оправдывал своей жизнью данное ему народом прозвище «Правдивый Тукай». В его многогранном и обширном с точки зрения смысла, высокохудожественном творчестве нашли глубокое отражение в различных жанрах лучшие качества татарского народа, прошедшие проверку временем, красота его девушек, прелесть родной природы. В этом наследии есть и тонкие лирические переживания, и юмор, и высмеивающая человеческие недостатки острая сатира. Через всё творчество Тукая, подобно звону чистого родника, проходит печальная тихая мелодия, пронизанная любовью к простому человеку.

Как отмечалось выше, в стихотворении «Национальные мелодии», являющемся одной из вершин лирики Тукая и воплотившем в себе поистине историческую скорбь поэта, «по-настоящему наша, красивая народная мелодия» («какая-то жалобная, печальная») тесно переплетена с трагическим прошлым народа. Такое настроение и рвущая сердце на части внутренняя мелодия может родиться лишь в песне, в которой говорится о судьбе народа.

Герой стихотворения – сам поэт, а история народа, особенности услышанной песни, которая и ранит, и нежит его сердце, даны через его личное восприятие.

 
 Вчера я слышал: кто-то напевал.
 Наш кровный, светлый, ласковый мотив.
 

Лирический сюжет раскрывается по мере развития эмоциональной волны, рождённой в душе героя, слушающего певца и размышляющего о причинах возникновения народной песни. Первые строки произведения вместе с первыми строками последней строфы создают кольцевую композицию, раскрывая противоречие между личностью и обществом.

 
Не снёс я боли, подошёл к нему.
Спросил: «Земляк, что за напев – как стон?»
Печально поглядев на ночную тьму, —
Напев мой – Аллюки, – ответил он.
 

(«Национальные чувства». Пер. с татар. Р. Бухараева)

Стихотворение Тукая написано в удивительно изящной форме, в нём звучит глубоко философская мысль о близости между историческими эпохами, не случайно это стихотворение живёт в народе и как песня. Произведения «Утраченная надежда», «Осенние ветры», «Просьба», «Раскаяние» создавались в годы, когда в российской империи усилилась политика притеснения наций, и потому в них звучат ноты безнадёжности, безвыходности, упадничества. Взаимоотношения лирического героя с окружающим миром очень сложны.

В этих стихотворениях поэт словно просит прощения за свои литературно-политические огрехи, в которых виноват не только он, в них отразились метания и страдания израненной поэтической души, которая не может найти выхода. Изображая сложные духовные процессы, поэт опирается на методы психологического анализа, сложные символы. В одном из лирических шедевров Тукая – стихотворении «Просьба» – автор противопоставляет образу «белого голубя», в народных песнях являющегося символом чистоты, отрады для души, помощи, образ ворона – духа зла.

 
Отняли мою голубку, дали ворона взамен.
«Где ты, чистая, святая?» – так я плакал день за днём.
 

(«Просьба». Пер. с татар. А. Ерикеева)

В философских, насыщенных духовным содержанием стихотворениях, отобразивших внутреннее духовное противоречие между обществом и личностью, противопоставляются такие понятия, как жизнь и смерть, молодость и старость, свет и тьма, прошлое и будущее, иначе говоря – двойственный характер действительности, говоря современным языком, бинарная оппозиция. И это поднимает произведения Тукая на высоту известных образцов мировой поэзии, выводит за границы времени, на просторы вечности. Глубинный смысл и неподвластность давлению эпохи – главные черты великих произведений.

Тукай, беззаветно любящий свой народ, видел и его предрассудки, опутавшие его сознание и тянувшие его назад, и пенял ему за это – иногда весело, с улыбкой, иногда, как в поэме «Сенной базар, или Новый Кисекбаш», со злой усмешкой («Националисты», «Некоторые наши интеллигенты» и др.). И в стихотворениях, защищающих справедливость, высокие нравственные нормы между людьми, Тукай также суров и резок. Причину того, что безнравственность всё больше пускает корни, он видит в преклонении перед богатством, ненормальных отношениях между людьми, разделённых на классы.

 
Скупимся с бедным говорить, будь он мудрейшим,
И сыплем, как цветы, слова перед богатым дураком.
 

(«Безнравственность». Пер. с татар. С. Северцева)

Кто бы мог оспорить то, что это звучит современно и в наши дни. В стихотворениях «Стеклянная голова», «Намёки на рисунок», «Иман», «Грех», «Голос с кладбища мюридов», прозаических произведениях «Новая проповедь», «Хаджи» он высмеивает невежественных, лживых служителей культа, своими дурными действиями роняющих авторитет ислама, не думающих о пользе народа, повышении уровня образованности шакирдов, а суетящихся только для удовлетворения личных потребностей, интересов брюха. В оде «Шихаб-хазрет» Тукай пишет, что есть человек, который поднялся над толпой, подобно столбу дыма, чтобы показать, что «и у татар вспыхнул огонь познанья». Поэт преклоняет голову перед Ш. Марджани, получившим признание в мусульманском мире как носитель передовых идей, историк, учёный-богослов, и проводит мысль, что настоящий служитель веры должен быть именно таким.

Тот факт, что Тукай предъявлял слишком категоричные, жёсткие требования к служителям культа, стал причиной того, что в советское время упорно муссировалась мысль об атеизме поэта. Распространению подобной точки зрения немало способствовало и то, что некоторые произведения Тукая, в которых превозносились Аллах, ислам («Вечерний азан», последняя строфа стихотворения «Родной язык» и др.) скрывались от читателей. Перечитывая стихотворения поэта, в которых он зло высмеивал современных ему мулл, хазретов, шакирдов, думаешь: как бы отнёсся Тукай к некоторым современным священнослужителям, которые легко обменяли партийный билет на чалму, не знают и не желают знать татарского языка и ведут службу на русском языке под предлогом того, что «приехавшие издалека мусульманские братья не понимают по-татарски»?.. И в каких сатирических формах поэт высмеял бы их?.. К сожалению, в современной татарской поэзии пока нет мастера сатиры уровня Тукая или Г. Афзала.