– Человек, который тебе посылку передал, сам приехал в Казань. Хочешь, устроим вам очную ставку? Сможешь ему в глаза соврать?

Али попал в расставленную ловушку:

– Украли в поезде, пьяный был, – затараторил он.

Гриша уставился на Али немигающими голубыми, как у мёрзлой рыбы, глазами, угрожающе сдвинув брови, и, медленно цедя каждое слово, произнёс:

– Всё равно от чужого добра проку тебе не будет! Верни, пока жив!

Али, выкатив влажные, словно вымытый в грязной воде чернослив, глаза, продолжал плаксиво оправдываться, брызгая слюной и размахивая руками, как ветряная мельница. Тем временем от киоска и от стоявших рядом машин к ним начали приближаться соплеменники Али. Мисхат тронул Гришу за рукав: «Шеф приказал шума не поднимать. Пошли отсюда».

Они неторопливо, с достоинством – дабы не ронять престиж фирмы – удалились. Отступление было весьма своевременным.

По радиотелефону связались с шефом.

– Установите слежку за «комком». Как-нибудь при случае придётся устроить им «небольшой теракт», а там видно будет.

Произнести слова о «небольшом теракте» было равносильно тому, чтобы откупорить бутылку с джинном. Парням только намекни – а уж они всегда готовы на подвиги.

Они живо сменили «Жигули» на «уазик» и, укрывшись за углом, дождались, когда к киоску подъехали серые «Жигули» с товаром. Оба чувствовали себя охотниками в засаде.

Тем временем возле киоска началось оживление – из «Жигулей» «азеры» начали заносить в киоск ящики и коробки с товаром.

– Пора. Дай газ, – скомандовал Гриша.

Мисхат как следует разогнал машину. «Уазик» пронёсся совсем рядом с «жигулёнком», задев его левое крыло и безжалостно раздавив колёсами выгруженные на землю коробки с продуктами. Возле киоска поднялся страшный переполох, но «уазик» с фальшивыми номерами уже скрылся из виду.

Когда ребята, вернувшись в посёлок Северный, доложили шефу о случившемся, Саит отчитал их:

– Вы опустились до мелкого хулиганства. Не забывайте, что наша фирма называется «Игелек», – выговаривал Сайт, хотя глаза у самого улыбались.

– Пару дней подождём. Если московские «гостинцы» не вернут, то найдёте вот по этому адресу прораба Василия Яковлевича. Это мой хороший знакомый. Передайте ему записку от меня, и он даст вам передвижной подъёмный кран.

Нетерпеливый Мисхат вставил вопрос:

– А зачем нам кран?

– Знаешь, что случилось с любопытной Варварой? Вот-вот, побереги свой греческий нос… Что касается крана, то нужен он не нам, а Али. Он мне звонил только что, умолял, чтобы его киоск перенесли в другое место. И зачем-то просил сделать это в четыре утра…

Гриша, оценив нестандартный замысел шефа, уже улыбался во весь рот. Вот это да, это тебе не ящики колёсами давить!

– Посмотрим, как поведут себя «азеры», – продолжал Сайт. – У себя в городе хозяевами должны быть мы. Мы же не ездим к ним в Баку свои порядки наводить…

Замысел Санта, казавшийся вначале фантастическим и неосуществимым, воплотился в жизнь на удивление легко и быстро…

Раннее утро. Город ещё не проснулся. К торговому киоску, расположенному на перекрёстке двух широких улиц, деловито подкатывает кран. С кабины крана на крышу киоска легко перепрыгивает усатый длинноносый парень, внешним видом напоминающий хозяина киоска. Надев резиновые перчатки, большими ножницами перерезает электрические провода и закрепляет на крыше металлические крючья крана. Затем спрыгивает на землю и начинает командовать: «вира», «майна», «подай вперёд»…

Для крана, привыкшего перетаскивать многие тонны бетона и кирпича, перенести на десять метров какой-то маленький киоск – плёвое дело. Всё равно, что перед жирным пловом или шашлыком закусить лёгким овощным салатом. Стрела крана устремляется кверху, внизу, под киоском, раздаётся треск и хруст, и вот большая металлическая коробка, оторвавшись от земли, описывает дугу и опускается на новом месте.

На асфальте, подобно Великому шёлковому пути, соединившему в древности Китай и Среднюю Азию, остаётся след в виде просыпавшихся из киоска разноцветных упаковок шоколада, печенья, сигарет и прочей «дунькиной радости».

Всё выглядит настолько обыденным, что даже стоящие на своём посту гаишники в нескольких стах метрах отсюда не замечают ничего подозрительного. Мало ли что придёт в голову хозяевам киоска – подумаешь, решили место поменять… Через час-два к «великому шёлковому пути» сбегаются расторопные бабульки с пакетами и сумками, и асфальт вмиг становится первозданно чистым…

После этого случая Али, распродав по дешёвке остатки товара и киоск, отправился в родные края. Гриша потом утверждал, что в нём заговорили патриотические чувства и он по собственному желанию записался в армию защитников Карабаха…

6

Далеко не сразу фирма «Игелек» стала процветающей и всемогущей. Долгий и трудный путь пришлось ей пройти, прежде чем стать одной из самых авторитетных в городе.

Когда подули так называемые «ветры перестройки» и разрешили индивидуальную трудовую деятельность, то, как грибы после дождя, стали множиться различные кооперативы, общества и товарищества с ограниченной ответственностью, всякого рода АО и МММ.

Трое наших старых знакомых – Сайт, Халиль и Ахмадиша-бабай – подзаработав деньжат на ресторанной ниве, решили пуститься вплавь по волнам свободного предпринимательства.

– Давайте для начала откроем мастерскую по изготовлению мебели, – предложил Сайт, – а там видно будет!

На том и порешили. Присмотрели одно ПТУ, в котором из-за малочисленности учащихся пустовали помещения. Найдя подход к директору, открыли на базе училища цех, где изготовляли столы, стулья, табуретки, деревянные лопаты для уборки снега и прочий «шурум-бурум». Не гнушались и ремонтными работами.

Нашёлся на их счастье мастер с золотыми руками – Тайса, который сумел заинтересовать ребят из училища и привлечь их к работе. Дело закипело вовсю. Саит также взял к себе на фирму толковых молодых ребят, с которыми познакомился, работая в ресторане. Среди них были Гриша и Мисхат. Ребята оформились на фирму кто снабженцем, кто экспедитором, кто водителем. Мало-помалу начали учиться проворачивать «тёмные» дела.

Надо сказать, что «шурум-бурум», который производила фирма, пользовался спросом. Книжные полки, плечики для гардеробов, садовый инвентарь и другие бытовые мелочи расходились на ура.

Одна старушка, купившая детский стульчик для внука, растроганно благодарила их: «Доброе вы дело для людей делаете, сыночки, дай вам Бог здоровья». Отсюда и пошло название фирмы – «Игелек»^[2].

Первый год Сайту удалось завершить с положительным сальдо. Но недолго длилось процветание мебельного цеха. Стремительный старт, суливший радужные надежды, был неожиданно прерван.

Вначале фирму со всех сторон обложили налогами. Взяв начинающего предпринимателя за горло, государство нещадно отбирало больше половины прибыли. Росли цены на стройматериалы, электроэнергию, и в этих условиях делать стулья становилось уже актом альтруизма, но никак не выгоды.

Сайт, скрипя зубами, продолжал работать себе в убыток. Он пытался сохранить производство и людей любой ценой, даже за счёт личных средств и кредитов. Верилось, что он сумеет найти опору и встать на ноги. «Государство должно защищать тех, кто хоть что-то производит. Нельзя же заниматься только куплей-продажей. Ведь наступит время, когда продавать в стране станет нечего. Не об этом ли писал Андрей Платонов в романе «Чевенгур», незаслуженно забытом на многие годы? Неужели исторический опыт не пойдёт нам впрок? Неужели в России не найдётся умных голов, чтобы понять, что на несмазанной телеге далеко не уедешь?»

Возможно, Саит и дальше пытался бы посадить всех казанцев на свои высококачественные стулья под угрозой самому остаться без штанов, но суровая действительность заставила его поумнеть.

Как-то раз Саит отправился в лесное хозяйство за стройматериалами. Когда он вернулся, то весь небольшой коллектив из двенадцати человек ожидал его у дверей училища – кто сидел на скамейке, кто на земле. С самого утра у Санта не было настроения, а теперь что-то подсказало ему: случилось недоброе.

Не дожидаясь, пока Замир выключит мотор, он подбежал к рабочим.

– Ребята, почему сидим на улице? Или решили устроить мне торжественную встречу?

Ответом ему была тишина – все как будто в рот воды набрали.

Снова пришлось говорить Сайту:

– Завтра привезут доски. На месяц должно хватить. Пока живём!

– Доски уже не понадобятся, – тихо произнёс старший мастер Гайса. – Шпана разгромила всё, вплоть до станков. Разве не видишь «фонари» у нас на рожах? Тут такая была битва, почище Сталинградской!

Оказывается, пока Саит угощал лесников и задабривал лесорубов, добывая доски для своего цеха, произошло событие, круто изменившее ход его жизни и наложившее отпечаток на его мировоззрение.

Дело было так: около двенадцати часов дня у дверей мастерской остановились четыре легковушки. Оттуда, словно сорвавшиеся с цепи бешеные псы, выпрыгнули около десятка парней в кожаных куртках, которые вышибли дверь и ворвались внутрь. Направив на бухгалтера Наилю-Нонну Орбакайте баллончик со слезоточивым газом, лежащими на столе ключами открыли сейф и выгребли оттуда все деньги. На шум прибежали рабочие, которые были встречены кастетами, монтировками, железными прутьями и всё теми же баллончиками с газом. Надо сказать, что работники цеха оказали достойное сопротивление – нападавшим тоже досталось. Налётчики, взбешённые «негостеприимным приёмом», вконец озверели и в то время, пока люди Сайта лежали ослеплённые газом, чихая и кашляя, они поломали и порушили всё, что попалось им под руку – оборудование, станки, готовую мебель. Мастерская, в которой всегда царили чистота и порядок, приобрела плачевный вид. Казалось, даже взрыв гранаты или мины не оставил бы столь разрушительных последствий.

И ведь какое совпадение – Сайта не было в городе. Не было на работе и Халиля. Долгое молчание Сайта прервал наконец Гайса-ага, который, покашливая в кулак, внёс некоторую ясность в вопрос:

– Будь прокляты эти нелюди! Сайт, ты можешь меня тоже проклясть, но должен тебе сказать, что я в этом деле тоже сыграл свою роль.

Все изумлённо повернулись в сторону старого мастера: «Да он, видно, совсем из ума выжил, раз такое мелет». Дело могло принять ещё более интересный оборот.

– Один из тех парней в кожаных куртках, солидный такой, вчера после обеда заходил в мастерскую. Спросил у меня: «Где ваш начальник?» – «Будет ближе к вечеру», – ответил я. «А завтра будет? Мы хотели сделать вам выгодный заказ». – «Саит Яруллович будет только послезавтра. Завтра уезжает в район», – возьми да и брякни я. А он перевёл разговор на другую тему, начал расхваливать нашу продукцию, интересовался, что да как.

Долго он тут крутился, паразит. «Мы тоже хотим организовать что-то в этом роде», – сказал, когда уходил. А на другой день был тут со своей бандой. Я его, сволочь, сразу приметил. Он больше других усердствовал.

Теперь кое-что прояснилось: они нарочно подобрали время, когда Сайта не было ни дома, ни на работе.

– В милицию сообщили?

– Здесь телефон оборвали. Пришлось подняться в директорский кабинет, позвонить оттуда.

– Ну и что, приехали?

– Приехать-то приехали. Остановились в двухстах метрах отсюда – ждали, пока эти бандиты сядут в свои машины и уедут. Только когда пыль на дороге улеглась, не спеша подкатили. Устроили допрос – дескать, почему не проведена сигнализация, почему не составлен договор с правоохранительными органами об охране помещения, за деньги, естественно, и всё в этом роде. Короче, облаяли нас – мол, сами во всём виноваты, и велели вам явиться завтра в десять часов к майору Гаярову.

Пытаясь изо всех сил сдержать обуревавшую его ярость, Саит молча смотрел на свою мастерскую, вернее, на то, что от неё осталось. Впервые в жизни ему хотелось плакать, в горле стоял тяжёлый, горький комок. Мастерская была его любимым детищем, каждый станок он знал в лицо, самолично отыскав и привезя его сюда. Теперь большую часть оборудования уже не удастся восстановить.

В руки бандитам попала также порядочная сумма денег. «Своими руками раздам сегодня зарплату, порадую людей», – мечтал Сайт, возвращаясь с досками из леспромхоза. И вот мечта разбилась о суровую действительность, как разлетается вдребезги горшок на майдане Сабантуя, когда по нему ударяют дубиной. Ясно, что парни в кожаных куртках – простые исполнители, за ними кто-то стоит…

Этот день, наполненный горечью и болью утраты, навсегда остался в памяти саднящим душу воспоминанием. Изуродованная варварами мастерская долго стояла перед глазами символом беспричинной жестокости, враждебности и злобной ненависти ко всему доброму и человечному.

Саит послал Замира в магазин. Водку и нехитрую закуску вроде хлеба, сыра и колбасы разложили на единственном оставшемся целым столе.

– Что ж, давайте справим поминки по нашей мастерской. Земля ей пухом, а у тех фашистов, которые здесь побывали, чтоб руки-ноги отсохли.

Когда стакан пошёл по второму кругу, Сайт, ни на кого не глядя, спросил:

– Есть ли смысл восстанавливать мастерскую? Кто как думает? Что будем делать дальше, как жить?

Воцарилась тишина, как на настоящих похоронах. Никто не осмеливался заговорить. Наконец, Гриша нарушил молчание:

– Саит Яруллович, давайте с этим училищем рассчитаемся. К чему платить лишние деньги за аренду? Эта шпана может сюда снова нагрянуть. То, что уцелело, переведём к Ахмадише-бабаю. У него в доме места хватит. Эти подонки не должны знать нашего нового адреса.

Саит принял к сведению разумный совет.

– Гайса-ага, ты как считаешь?

– Саитжан, дорогой, ты уж не обессудь, но я больше на работу не выйду. Не хочется мне на старости лет битым ходить, вместо старухиной лапши бандитскими тумаками угощаться.

– Ладно, Гайса-ага. Только с зарплатой придётся подождать, рассчитаюсь позже.

– Ты мне ничего не должен. Надо будет, позовёшь. Но в таких условиях работать не могу.

Саит сказал последнее слово, словно вбил последний гвоздь:

– На несколько недель расходимся. Встретимся в Северном. Желающие пусть приходят туда. Как будем жить дальше, пока не представляю. Я не пророк. Могу только сказать одно: по-старому не получится. Мы не можем больше кормить всяких шакалов, привыкших к падали, жить в страхе перед ними. Наоборот, пусть нас все знают и издалека честь отдают. Думаю, что многим из вас придётся сменить ремесло. Кто не хочет со мной оставаться, свободны. Денег, чтобы рассчитаться, у меня нет – сами упустили. Так что не обижайтесь, – жёстким голосом закончил Сайт.

Для него это безрадостное событие стало важной вехой, отметившей начало какого-то нового этапа в жизни.

На другой день он отправился к Салиху Гаярову. Разговор с майором был долгим. Вначале Саит хотел обвинить милицию в бездействии, в неспособности бороться с бандитами – отсиживались же менты в машинах, испугавшись «кожаных курток». Но сумел сдержать первый порыв – сам когда-то работал ментом, не стоит валить вину нескольких сотрудников на всю милицию. Помогло найти общий язык и давнее знакомство с Гаяровым.

– Саит Яруллович, вынужден открыть на вас дело, – так, на официальной ноте, начинался их разговор. Закончился он куда миролюбивее.

– Сайт, старик, заходи почаще, друзья должны всегда друг друга выручать, – сказал на прощание Гаяров.

7

Саит уже был, что называется, «тёртый калач» – ни при каких обстоятельствах не терял уверенности и самообладания, умел постоять за себя и своих близких. Жизнь научила его осмотрительности и осторожности, выработала в нём лисье чутьё и интуицию, помогающие издалека распознавать и обходить стороной разного рода ловушки, находить выход из любого положения.

За прожитые годы Саит приобрёл широкий кругозор. Хотя иностранных языков изучить не пришлось, но родным татарским и русским он владел в совершенстве. Когда служил в Монголии, то, в отличие от сослуживцев, в свободное время глушивших водку, штудировал книги по истории, философии, перечитал много художественной литературы. Ему нравились герои дерзкие, романтического склада, бросавшие вызов судьбе. Больше всего на свете он ненавидел бессмысленное, бездумное существование. «Гореть, а не тлеть!» – возможно, так сформулировал бы он своё жизненное кредо, если бы его об этом попросили.

Получив от судьбы жёсткий удар ниже пояса, Саит недолго зализывал раны. Его активная, деятельная натура толкала на поиски новых жизненных путей и решений.

Он долго сидел над документацией, вновь и вновь проверяя статьи расходов и доходов. Трудно было поверить в то, о чём неумолимо свидетельствовали цифры – за полгода мебельный цех не принёс ему никакой прибыли. По выражению идейного отца коммунизма Маркса, начальный капитал, поглощаемый расходами, ничего не прибавил к обороту и вернулся к исходному, нулевому состоянию: деньги – капитал – деньги – нищета. И денег не смог заработать, и капитал тю-тю! Сколько же впустую потрачено времени, сил и энергии – всё, как говорится, ушло в «молоко». Он чувствовал себя рыбаком, который остался один в огромном океане. Саит долго сидел в задумчивости, запустив пальцы в шевелюру. Хотя он и не ставил богатство и деньги на первое место в шкале жизненных ценностей, всё же считал, что уровень жизни является показателем умственных способностей человека. Ему вспомнился старый анекдот.

«Едут как-то верхом два ковбоя. Видят, на дороге лежит дерьмо.

Один спрашивает:

– Ты мог бы его съесть?

– Отчего не съесть, если за это заплатят.

– Вот тебе 500 долларов.

Второй ковбой съедает дерьмо и кладёт деньги в карман. Едут они дальше и натыкаются на другую кучу дерьма. Второй ковбой говорит первому:

– Вот тебе 500 долларов, если ты съешь его.

Первый съедает дерьмо и получает деньги.

Они снова пускаются в путь, а через некоторое время первый ковбой спрашивает:

– Слушай, тебе не кажется, что мы с тобой едим дерьмо бесплатно?..»

Саит сейчас чувствовал себя в положении этих ковбоев. Выходило, что гораздо выгоднее было скупать оптом импортную мебель и перепродавать её мелкими партиями, чем производить свою собственную. Как выяснилось, их фирма сводила концы с концами только за счёт продажи финских стульев, «немецких» диванов и кресел, изготовленных турецкими собратьями.

Занимаясь ликвидацией своего мебельного производства, реализацией и перевозкой уцелевших изделий, Саит неотступно думал о будущем – своём и преданных ему ребят, за которых чувствовал ответственность. Он пришёл к решению начать какое-то новое, серьёзное дело. Да и Салих сказал: «Столы и стулья делать несолидно, выбери себе что-нибудь покруче». Уж если сотрудник милиции такое говорит…

С чего же начать? К кому обратиться? Не идти же снова торговать водкой из-под полы! Разве что открыть свой завод. А для этого нужна «капуста», а также всякие там липовые патенты и сертификаты качества…

Внезапно Саит вспомнил об одном знакомом из Донецка – вместе учились в военном училище. После окончания училища, он, не делая ставку на военную карьеру, окончил политехнический институт и устроился на КамАЗ. Поскольку заводом управляли из столицы-матушки, парню с еврейской фамилией не так трудно было найти себя и сделать карьеру; через несколько лет он уже стал заместителем генерального директора по коммерческой деятельности.

– Если нужно будет, приезжай, помогу, – сказал как-то при встрече в Казани его бывший сокурсник Зильберштейн.

Кажется, пришло время воспользоваться его предложением. Саит терпеть не мог просить, но иногда бывает необходимо смирить свою гордыню. Другого выхода не оставалось. «Ты же был вышибалой в ресторане, – уговаривал Саит сам себя. – Ниже этого уже трудно опуститься. Ну, подумаешь, если Родион откажет в помощи, то конец света от этого не наступит. А кроме того, хотя бы повидаю многочисленных челнинских родственников». Взвесив все «за» и «против», Саит решил ехать. Как говорится, под лежачий камень вода не течёт.

Несмотря на весеннюю распутицу, в один из погожих ясных дней Саит с Замиром отправились в автоград.