Легонько подтолкнув волчонка в сторону двери, Иван вновь повернулся к пареньку. Взгляд задержался на двух плоских пластинках на тонкой цепочке, которые висели на груди мальчика, и оборотень вдруг протянул ему ладонь.

– Пошли найдём твоих родителей? Они тут, рядом.

Поднявшийся ветер зашелестел ветвями деревьев, скрыв хруст позвонков тонкой шейки. Иван склонился над безжизненным тельцем и снял с него жетоны. Прикрыв глаза, он тихо прошептал «прости», оттащил его подальше от стены и спрятал в высоких зарослях. Маленькая бледная ручка в последний раз мелькнула в отблеске предрассветного солнца и тут же пропала в траве.

Осколки и мусор хрустели под ногами, пока Иван стремительно мчался обратно. Осторожно сдвинув дверь, что болталась на одной петле, он прошёл внутрь казармы и тут же наткнулся на стоящего у входа испуганного волчонка. Нежно потрепав его по волосам, Иван опустился перед мальчиком на колени.

– Я обязательно за тобой вернусь, – ободряюще улыбнулся оборотень и защёлкнул цепочку на шее Рунольва. – Не забывай, кто ты.

Лёгкая вибрация скользнула по земле, эхом доходя до разрушенного здания и дребезжа остатками стёкол. На поляну один за другим выезжали машины гильдии, и Иван, последний раз взъерошив светлые локоны волчонка, выпрыгнул в окно и скрылся в тени дикой жимолости.

* * *

– И ты веришь ему? – тихо спросила Оливия, когда Ульрих замолчал.

– Да, – уверенно произнёс он, щурясь от солнца, проникающего сквозь рваные тряпки на окнах.

Оливия задумчиво покачала головой, собираясь озвучить волновавшие её сомнения, но проникновенный взгляд голубых глаз, казавшихся чистейшими озёрами в свете утренних лучей, заставил откинуть все мысли на второй план, оставляя лишь этот гипнотический молчаливый диалог, где прошлое было уже совсем неважно.

– Значит, ты специально подстроил свою смерть? Знал всё заранее и даже не предупредил? Заставил жить с этой болью? – Она говорила спокойно, только дергающийся уголок губы выдавал напряжение.

– Нет, конечно нет. – Ульрих встал с кровати и тут же опустился на корточки перед подругой, сжимая её холодные руки своими. – Я никогда бы так не поступил с тобой. Ты всё, что у меня есть.

– Да, не поступил. Не исчез бы на три года, бросив меня. Попытался бы связаться, дать знак, что жив. Не дал бы бросить чёртову землю на чёртову крышку гроба!

Её голос угрожающе зазвенел, и Оливия испуганно умолкла.

– Я действительно не мог просто заявиться на базу спустя месяц и сообщить о своём чудесном воскрешении, за милю воняя как оборотень. – Лицо Оливии тронула нервная улыбка, и он сильнее сжал её дрожащие пальцы. – Что тебе сказали о моей смерти?

– Мне даже не дали подойти к твоему телу! Сказали, что это несчастный случай! Что ты упал со смотровой вышки, но я знала, что это полная лажа! – импульсивно тараторила она, глядя прямо на Ульриха.

– Ну, почти так всё и было, – задумчиво протянул он. – Иван нашёл меня за стеной, я не должен был выжить, приземлившись с такой высоты на камни, но тем не менее мне повезло. Волчья регенерация вступила в силу, и я смог восстановиться. Пришёл в себя лишь через сутки, когда Иван уже совершил подмену, решив, что таким образом меня никто не станет искать.

– А потом? Неужели ты не скучал по дому?

– По дому? Нет, – усмехнулся Улль, качая головой. А затем с нежностью посмотрел на Оливию. – Только по тебе, но рисковать не мог.

– Боялся, что пущу тебе пулю в лоб? – Она выдернула свои руки, наклонилась ближе и зловеще зашептала: – Правильно, именно так бы я и сделала!

Серые глаза заискрились от злости, всё сильнее напоминая небо перед грозой, но Ульрих знал, что за этой бравадой скрывается только боль.

– Нет, боялся, что могу навредить тебе, – покачал он головой, оставаясь серьёзным. – Ты даже представить себе не можешь, что делает человек во время первого обращения.

– Покрывается шерстью и писает, подняв лапу?

Ульрих не разделил сарказма, напряжённо глядя на Оливию. Он не хотел пугать её подробностями трансформации, но это, пожалуй, был единственный способ объяснить причину их долгой, наполненной скорбью разлуки.

– Каждую мышцу в твоём теле выкручивает до упора, – глухо заговорил он, отвернувшись, и Оливии пришлось вслушиваться в каждое слово, явно дававшееся ему с трудом. – Кости словно дробит огромным молотом, превращая в труху коленные чашечки, а кожа горит так, будто её срезают ржавым лезвием, так медленно, что, кажется, ещё секунда, и сойдёшь с ума от этой боли. И это только начало.

Его голос вибрировал в наступившей тишине, и Оливия вдруг поняла, что практически не дышит.

– Разум покидает тебя через несколько часов, – продолжал Ульрих. – Но агония остаётся, добавляя к этому адскому коктейлю лишь одно желание – убивать. Убивать каждого, кого видишь. Наброситься на любого, кто окажется в достаточной близости, ведь у тебя есть всего пара метров, на которые позволяют отдалиться тяжелые кандалы.

Ульрих подошёл к окну, хмурясь, будто снова переживал, как фантомные спазмы скользят по рукам к кончикам пальцев. Оливия молча разглядывала его сосредоточенный профиль, чувствуя, как внутренняя дрожь охватывает всё тело. Не сдержав порыва, она вскочила с кровати и прижалась к крепкой спине. Пусть теперь Улль один из тех, кто всегда считался ярым врагом, пусть этот терпкий аромат наполняет лёгкие, вызывая головокружение, но она никогда не сможет отказаться от него, стереть пятнадцать лет дружбы, забыть лучшие моменты жизни, ведь в них всегда рядом был он.

– Мне так жаль, что тебе пришлось испытать это, – хрипло выдохнула она ему в шею, и Ульрих нехотя отстранился, чтобы повернуться к ней. Но неожиданно для самого себя уловил жалость в глубине серых глаз.

Ему вдруг стало тесно в четырёх стенах. Полумрак комнаты и старые бревенчатые стены давили, заставляя задыхаться. Хотелось вырваться на свободу и бежать всё дальше и дальше, пока мерзкое скребущее чувство в груди не отпустит.

Она не должна жалеть его!

– Прогуляемся? – задумчиво протянул он, выставив руку вперёд. Оливия несколько секунд колебалась, борясь с усталостью, но всё же вложила свою ладонь, чувствуя, как чуть шершавые подушечки нежно поглаживают её пальцы. – Такая холодная. Сейчас, дам тебе кофту. – Ульрих метнулся к коробкам на полу, выискивая нужную вещь.

– А где моя куртка? – обняв себя за плечи, Оливия заозиралась по сторонам. В комнате едва ли было теплее, чем на улице, но поняла она это, только когда схлынула первая волна шока.

– Она была очень грязная. Отдал Кэт, чтобы постирала, – будничным тоном ответил Ульрих, не глядя на Оливию. Надев свитер, та подогнула длинные рукава, и Улль открыл дверь, пропуская её вперёд.

– Кэт? – удивлённо переспросила она. – Сколько вас тут живёт?

– Пытаешься узнать информацию о количестве ликантов на территории? – хмыкнул он, хитро поглядывая на неё.

– Не доверяешь мне?

– А ты мне? – вернув лицу серьёзность, он пристально посмотрел на неё, но Оливия лишь неопределённо пожала плечами.

Они преодолели небольшую комнату, походящую на объединённую с кухней гостиную, но благодаря спартанскому интерьеру понять это с первого раза было сложно. Сквозь забитые досками окна струился мягкий солнечный свет, но он едва ли мог осветить пространство. Скрипучие доски грозились развалиться под ногами, а видавшие виды обои в паре мест отходили от стены целыми кусками.

Добравшись до входной двери, Оливия уверенно толкнула створку и вышла на крыльцо. В лицо тут же ударил свежий прохладный ветер, который пронёс по подгнившему деревянному полу несколько сухих листьев, и она глубоко вдохнула, прикрывая глаза.

– Подожди меня пару минут, – Ульрих покосился вглубь дома, где слышались приглушённые голоса, и оставил её одну.

Оливия спустилась на одну ступеньку, активно осматриваясь и пытаясь понять, где находится, но в поле зрения попадали лишь вековые деревья, занимавшие всё пространство вокруг. Где-то вдалеке послышался плеск воды, и она тут же повернулась на звук. Ближайшие от стены водоёмы находились примерно на расстоянии пятидесяти километров, а значит, добираться до дома придётся очень долго.

Сойдя с крыльца, она обернулась на закрытую дверь и двинулась в обход дома, решив проверить задний двор. Коттедж выглядел покосившимся и заброшенным, но примятая вокруг трава и стопка дров под навесом у входа в подвал говорили об обратном.

Сбоку зашуршали ветви кустов, и Оливия инстинктивно отшатнулась. Зацепившись ногой о валяющееся на земле полено, она рывком наклонилась, подняла его и выставила перед собой, готовая защищаться. Дыхание сбилось, когда она заметила жуткий оскал показавшегося из-за дерева дикого. Зверь ощетинился, готовый в любой момент кинуться, и Оливия крепче сжала оружие в руках.

От грозного рыка, раздавшегося рядом, она вздрогнула и обернулась, с ужасом глядя на Ульриха. Он едва ли походил на себя сейчас. Глаза горели янтарным огнём злобы, губы скривились от ярости, обнажая острые длинные клыки, а вся его поза выражала готовность броситься в атаку в любую секунду. Зверь стушевался, теряя интерес к добыче под направленным на него взглядом альфы, и медленно отступил назад, поджимая хвост и всё ниже опуская морду, пока не скрылся за углом дома.

Оливия громко сглотнула, отбросила ненужную деревяшку в сторону и хрипло спросила:

– Ты можешь управлять дикими?

– Да, – прошептал он, не пытаясь подойти ближе, будто понимал, что сейчас она боится его не меньше, чем пытавшегося напасть волка.

– Разве это возможно? Дикие не подчиняются ликантам.

– Как видишь, бывают исключения.

– И многие тебя слушаются? – исподлобья глядя на оборотня, продолжала она дрожащим голосом.

– Все, кого довелось встретить.

Воспоминания о прошедшей ночи разом навалились, больно ударяя под дых, но Оливия никак не могла отделить сон от реальности. Ей казалось, что перед тем, как потерять сознание, она слышала слабый свист.

– Значит, в лесу их отогнал ты?

– Да.

– А Рой? Что с ним? – вдруг взволнованно воскликнула Оливия, отгоняя от себя страшные мысли, но осеклась под тяжёлым пронизывающим взглядом.

– Понятия не имею. – Он пытался казаться равнодушным, но следующий вопрос прозвучал слишком едко. – С каких пор тебя волнует его судьба – или пока меня не было, что-то изменилось?

– Нет, просто из-за меня он оказался втянут в эту дикую охоту, и я чувствую вину, – пожала она плечами и прошла чуть вперёд, чтобы Ульрих не видел её лица.

– Узнаю у остальных, – недовольно пробормотал он ей в спину, прикусив щёку изнутри.

В молчании они уходили всё дальше от дома. Солнце начало понемногу припекать даже сквозь густые кроны деревьев, но низины всё ещё хранили в себе прохладу.

– Куда ты меня ведёшь? – Оливия с подозрением покосилась на друга, когда тот поравнялся с ней, жестом предлагая свернуть с хоженой тропы.

– Хочу кое-что показать. – Он отогнул ветку, пропуская её вперёд. – Не знаю, насколько этот разговор уместен сейчас, но… – Ульрих замялся, словно до сих пор не был уверен, стоит ли говорить ей о своих планах. – Хочу, чтобы ты знала, что я не просто так не давал о себе знать всё это время.

– Может, не стоит вновь поднимать эту тему? – Оливия нервно поправила выбившуюся из хвоста прядь.

– У меня есть обязательства перед стаей, – глухо произнёс он, остановившись у берега реки. – Я должен помочь ликантам возродить прежние устои.