Глава 7

3 года спустя

– Улль?

Оливия никак не могла поверить, что действительно видит его. Взгляд хаотично скользил по родному лицу, словно искал подвох в знакомых чертах. Его голубые глаза смотрели с нежностью, пусть и омрачённой болью долгой разлуки. Светлые непослушные волосы, слегка вьющиеся на концах, стали чуть длиннее и обрамляли широкие скулы, а уголки губ подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Но перемены всё же коснулись внешности Ульриха, добавив упрямую складку между бровей и жёсткую щетину на щеках, которых так хотелось коснуться.

Он был рядом, когда она очнулась, сидел у постели, встревоженно наблюдая за ней, и, когда она потянулась вперёд, поймал её руку, осторожно придерживая и помогая присесть. Оливия судорожно сжимала его ладонь, словно Ульрих в любой момент мог раствориться. Но с каждой минутой приходило осознание – ошибки быть не может, разум не играет с ней, выдавая сон за реальность. Улль жив. Её Улль действительно жив.

Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, он ласково провёл костяшками пальцев по её скуле и прошептал:

– Как же я скучал.

Нервные мурашки покрыли израненную ветками и камнями кожу, стоило услышать его хриплый голос, и Оливия тут же громко всхлипнула, сжимая веки. Не удержавшись, она порывисто обняла его и на секунду замерла, чувствуя, как напряглось его тело, но тут же тихо выдохнула, когда тёплые руки обвили её талию в ответ. Уткнувшись носом в шею Ульриха, Оливия ожидала почувствовать привычный аромат хвои и дождя, но вместо этого лёгкие обожгло терпким запахом золы и металла – запахом оборотня.

Холодок осознания скользнул по позвонкам, и Оливия вскинула голову, встречаясь с бушующим морем родных глаз, в которых читалось сожаление. Сотни вопросов роились в голове, сбивая друг друга, пока она нервно кусала губы, не решаясь задать хоть один. Только сердце рвалось из груди загнанной птицей: он снова рядом.

– Не могу поверить, – дрожащим голосом пробормотала Оливия, обхватывая его лицо ладонями. – Ты же ведь…

– Тсс! – Ульрих накрыл её руки своими, неотрывно глядя, как слёзы катятся по щекам. – Я всё расскажу. Ты только успокойся, не могу видеть, как ты плачешь.

– Не можешь? – Блестящие серые глаза были полны недоумения. – Я три года оплакивала тебя! Считала мёртвым! А ты не можешь?

– Прости, я…

– Я похоронила тебя! Видела твоё тело, лежащее на всеобщее обозрение гильдии. И это ты не можешь? – воскликнула она, порывисто подскакивая на кровати.

– Прошу, успокойся. – Ульрих попытался обнять ее, но Оливия в отчаянии откинула его руку и тут же ударила кулаком в грудь.

– Три года, Улль! Три! И за всё это время ты даже не сообщил, что жив!

– Выслушай меня. Всё не так просто. – Ульрих перехватил очередной удар и притянул Оливию к себе, кутая в объятиях, пока она не перестала сопротивляться. Всё её тело била мелкая дрожь, пальцы так крепко сжимали футболку на груди, что он готовился вот-вот услышать треск рвущейся ткани.

Мягко поглаживая её по спине, Ульрих осторожно прижался губами к её виску, вдохнул аромат волос и прикрыл глаза. Оливия, как всегда, пахла ромашкой, навевая воспоминания о детстве и их любимом месте у озера. Он мог бы просидеть так весь день, баюкая её в своих руках, но магия момента рассеялась, стоило Оливии отстраниться.

Напряжённая тишина окутала комнату. Чувствуя, как растёт пропасть между ними, Улль поднялся с кровати.

– Я принесу тебе попить, и мы поговорим спокойно, хорошо? – Уловив лёгкий кивок со стороны отрешённой Оливии, он быстро вышел за дверь, стискивая зубы до скрежета.

Внутри бушевал ураган. Нет, Иван всё-таки был прав, как бы Ульрих ни гнал от себя эту мысль. Он не был готов вновь увидеть Оливию, почувствовать тёплую кожу под пальцами, вглядываться в грозовые облака глаз, хотя и мечтал об этом каждый чёртов день все эти три года.

– Приготовь что-нибудь, – грубо рыкнул Ульрих, сразу меняя тембр, стоило оказаться за пределами комнаты.

– Я тебе не служанка! – с нотками недовольства в голосе фыркнула Кэтрин и изящно поднялась с кресла. – Но если ты хорошо попросишь…

Закусив губу, волчица подошла ближе, и её руки тут же нырнули под его футболку.

– Я сказал приготовить обед, – сверкнув янтарём злости, прошипел Ульрих и отодвинул её от себя.

Она обиженно хмыкнула, но всё же двинулась в сторону импровизированной кухни и нарочно загромыхала посудой.

– Проснулась? – Иван сидел у окна, перелистывая пожелтевшие страницы книги. – Как она себя чувствует?

– С ней всё в порядке, не считая ссадин и порезов, – выдохнул Ульрих, достал кружку и высыпал в неё щепотку душистых трав из полотняного мешочка.

– Отлично, вечером уведу её к стене. – Иван захлопнул потрёпанный томик и поднял строгий взгляд. – Теперь из-за твоей глупости нам придётся менять жилище. Уверен, что эта девчонка приведёт охотников сразу после того, как расскажет о том, что видела.

– Лив останется здесь, – бесстрастно ответил Ульрих, размешивая чай.

– Исключено. – Недовольно сдвинув брови, Иван отложил книгу на подоконник. – Человеку не место среди нас, тем более охотнику. Стоит тебе отвернуться, и она вонзит серебро в твоё глупое сердце, даже не поморщившись.

– Иван, – глухо произнёс Ульрих, сжимая кулаки. – Оливия останется с нами. Точка.

– Мы ещё вернёмся к этому разговору, – тихо отозвался Иван, пристально наблюдая за подопечным, пока тот не скрылся в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.

Услышав скрип, Оливия подняла голову и постаралась выдавить слабое подобие улыбки. Голова шла кругом от происходящего, отголоски ночных гонок давали о себе знать, и меньше всего хотелось думать о том, куда она попала. Присутствие Ульриха всегда дарило уверенность и спокойствие, но сейчас казалось чем-то невероятным, а непонятная обида уже сжимала горло тугой удавкой, как бы она ни старалась её отогнать. Слишком много вопросов и сомнений кружилось в голове, так что счастливая мысль о том, что единственный друг детства жив, просто тонула в общем гомоне.

– Как ты? – Ульрих поставил кружку на старый деревянный стол около кровати и обеспокоенно посмотрел на Оливию. – Здесь фиалка и мята, – кивнул он на чай и присел рядом.

Непреодолимое желание коснуться её ломало изнутри, но Ульрих всё же сдерживался, внимательно наблюдая за тем, как Оливия дрожащими руками подносит кружку к губам и делает осторожный глоток.

– Не молчи, Лив.

– Теперь ты один из них? – едва слышно спросила она, старательно рассматривая плавающие в кружке травинки.

– Да, – сглотнул он, не решаясь продолжить, – и всегда был.

– Всегда? – эхом повторила Оливия, поднимая на него подозрительный взгляд.

– Понимаю, что это звучит как бред, я и сам не поверил вначале, но…

– Но что?

– Настоящий Ульрих Свенсон погиб в день нападения на северную базу, – на одном дыхании выпалил он, косясь на подругу.

Оливия смотрела всё так же недоверчиво, словно по очереди выдёргивала данные из его рассказа, оставляя лишь то, что могло быть похоже на правду. Улль тяжело вздохнул, вспоминая, как сам несколько лет назад был на её месте и отчаянно противился тому, что услышал от Ивана.

* * *

– Это безумие, Бальтар! – Иван широким шагом мерил комнату, в то время как сидящий в кресле мужчина равнодушно смотрел в окно. – Ты же понимаешь, это может быть ловушка!

– Я готов пойти на риск. Стая не будет жить впроголодь, пока люди за стеной пользуются тем, что по праву наше! – Казалось, о стальной голос можно пораниться.

– Всегда можно заключить договор. Не думаю, что охотникам нужна эта вражда.

– Не говори как Джакоб, только этого ещё не хватало, – с отвращением произнёс Альфа и повернулся к столу, на котором была разложена карта.

– Ты сам понимаешь, что он прав.

– Он хочет получить лишь свою выгоду, Иван. Его мало волнует судьба живущих на этой земле ликантов.

– Ты просто упёртый баран! Не хочешь слушать меня, подумай о сыне! Что с ним станет, если ты погибнешь на поле боя? Мальчишка даже не умеет обращаться! Джакоб первым делом избавится от него, чтобы расчистить себе место во главе.

– Я не собираюсь умирать, друг, – хмыкнул Бальтар и замолчал, внимательно разглядывая изгибы стены на испещрённой отметками бумаге. – Сколько охотников постоянно находится на северной базе?

Его указательный палец упёрся в отмеченный квадратами зданий форпост.

– Около ста, – не понимая, к чему клонит Альфа, ответил Иван.

– Я передумал, – хитро улыбнулся Бальтар и, когда Иван выдохнул с облегчением, добавил: – Собирай стаю. Прорвёмся за стену сегодня!

Но его воле не суждено было осуществиться. Великая битва, которая должна была войти в историю рода ликантов под знаком победы, обернулась позорным поражением, превратив оборотней в расу прокажённых, вынужденных коротать свой век в резервации.

После того как Альфа пал, сражённый предательской пулей, Иван, верный бета, покинул поле боя. Он со всех лап мчался по сумрачному лесу, боясь не успеть. В ушах всё ещё стоял общий вой, оглушивший своей скорбью, стоило телу Бальтара рухнуть на землю, но он продолжал бежать, не разбирая дороги. В голове пульсировала единственная мысль – спасти Рунольва.

Возглавив стаю, младший брат Альфы не станет церемониться с тем, кто по праву является наследником. Иван никогда не доверял Джакобу, об алчности и гордыне которого ходили легенды, а потому стремился любой ценой защитить мальчишку.

Волчонок не расплакался, когда Иван осторожно достал его из детской колыбели, и, кажется, даже продолжал спать, крепко сжимая шерсть в кулачках, пока оборотень вёз его на спине через лес. Спонтанное решение не вызывало радости, сомнения одолевали на каждом шагу, но он упорно двигался в сторону северного форпоста, где в тот день удалось прорваться за стену. Он помнил, что на базе не осталось ни одного выжившего, а потому надеялся успеть до того, как охотники вернутся в свои владения, чтобы похоронить тела убитых.

Подобравшись к самым развалинам, Иван втянул воздух, прекрасно зная, какой обманчивой может быть тишина. Спустив сына Бальтара на землю, он вдруг задержал на нём пристальный, полный боли взгляд. Сможет ли он выжить, скрыв своё происхождение даже от самого себя? Как долго ему придётся жить у охотников, если бета его отца не сможет его вызволить в ближайшие пару лет? Надолго среди людей оставаться опасно, кровь обязательно возьмёт своё.

Иван поморщился. Волчат обучали обращению с ранних лет, чтобы трансформация происходила безболезненно. Что, если он не успеет помочь мальчишке до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать?

Успеет. Должен успеть, иначе его клятва на верность альфе ничего не стоит.

Прежде чем пробраться на территорию базы, Иван принял человеческий облик и, стянув с лежащего неподалеку трупа форму охотника, надел её. Ребёнка он взял на руки и осторожно двинулся вдоль разрушенных зданий. У входа в одну из казарм послышался шорох, заставивший оборотня замереть на месте. В дверях показался мальчик, на вид чуть старше Рунольва. Парнишка с любопытством выглянул за дверь и тут же заметил Ивана.

– Ты кто? Длуг? – Маленький пальчик взметнулся в воздух, указывая на ликанта, так что тот на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться поласковей.

– Да, – кивнул он, поставив Рунольва на ноги рядом с собой.