– Да заходи ты уже! – недовольно поторопил меня мужчина, ощутимым тычком в спину побуждая меня ввалиться внутрь.

Комната была небольшой, но явно жилой и частично меблированной. Довольно аскетичную обстановку дополнял практически наглухо забитый стеклопакет. Кажется, чудесного вида на дворик у меня точно не будет.

– Разберёмся с тобой позже, – услышала я напоследок, перед тем как дверь закрылась, погружая помещение во тьму.

Глухо щёлкнул дверной замок, словно ставя точку. Вот и всё. Нас разделили. Ещё долго я стояла, не веря в то, что произошло. Словно издеваясь, темнота обступила меня, оставляя наедине с собственными мыслями. Я покачнулась и вынуждена была медленно осесть на пол, чтобы не упасть. Обхватив себя руками, я приоткрыла рот и попыталась издать хоть какой-нибудь звук, чтобы как-то облегчить расползающееся внутри меня отчаяние, но послышался лишь слабый сип. Я словно онемела. Перед моими глазами всё ещё стоял командир. Уставший, решительный и неумолимый. Его липкий взгляд следил за мной, словно это я осталась за тем столом, в ожидании неизвестности.

«Что они с ним сделают?» – дикий страх расползался по моим венам, но слёз всё не было. Наклонившись вперёд, я коснулась лбом пыльных половиц. Прикрыв глаза, я считала удары собственного сердца и продолжала гадать, что происходит сейчас в той комнате, как вдруг тишина надулась как пузырь и оглушительно лопнула. Наконец я безостановочно зарыдала, словно ментально почувствовав вспышку боли, причинённую не мне. Пространство вокруг меня схлопнулось, и время потекло по каким-то своим, одному ему известным правилам.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем раздался этот странный стук в дверь. Тихо всхлипнув в последний раз, я затаила дыхание и испуганно сжалась. Вновь щёлкнул замок, и дверь отворилась. Узкая полоска света рассекла густую темноту.

Первой мыслью промелькнуло, что это Алексеев пришёл поквитаться со мной за злосчастный кофе. Однако шаги у вошедшего были не такие грузные, и это заставило моё сердце тревожно зайтись. Чёрные мужские ботинки медленно прошествовали мимо меня. Неизвестный молча подошёл к столу, с глухим стуком поставив что-то на полированную поверхность. Секундой позже загорелся яркий свет от настольной лампы. Этот беловатый отсвет резанул по глазам, словно тысяча игл. Вернувшись к двери, он запер её на замок с внутренней стороны.

Он не ушёл. Меня обдало холодом. Прикинув, чем из подручных средств я могу защитить себя, я насторожилась.

– Решил принести тебе немного света, – деловито доложил за моей спиной незнакомый спокойный голос.

Приятный тембр непривычно резанул слух. Совсем не этого я ожидала, пожалуй.

– Комнаты второго этажа мы не электрифицировали, – буднично поведал мужчина. – Нужды нет. Только лампа, это… на батарейках, так что не злоупотребляй. Ладно?

Обойдя меня на почтительном расстоянии, он откашлялся.

– Я, если ты не против, не буду садиться на пол, – словно извиняясь, заявил человек, присаживаясь на край кровати.

Он помолчал, терпеливо ожидая, когда я соизволю обратить на него внимание. Рискнув поднять опухшие от слёз глаза, я увидела перед собой мужчину. Правильные черты лица, чуть сощуренные светлые глаза за узкими элегантными очками, незначительно приподнятые уголки губ и гладко выбритое лицо, сдержанная мимика и манера вести себя выдавали человека ухоженного и интеллигентного. Рукава его красного свитера были аккуратно подкатаны, и выглядел он так нелепо опрятно, что глазам не верилось, что кто-то в этом мире всё ещё способен находить на это время и силы.

– Итак, – снова заговорил он первым, чуть улыбнувшись моему пристальному вниманию. – Начнём, пожалуй. Меня зовут Роман Александрович. Можно просто – Рома.

– Вы пришли допрашивать меня? – тут же выпалила я в полном замешательстве.

– Что? – сдержанно рассмеялся он, не размыкая губ. – Ерунда какая… Нет, я таким не занимаюсь.

Он покачал головой и потёр подбородок, с любопытством рассматривая меня. Стиснув порванный рукав, я недоверчиво нахмурилась, но решила всё-таки уточнить:

– А чем Вы занимаетесь?

– Я – врач, – ответил мне новый знакомый. – И, как ты понимаешь, нам с тобой нужно кое о чём поговорить.

Ещё до того, как моя мысль успела сформироваться в слова, я отрицательно замотала головой.

– Нет, – у меня нервно задёргался глаз. – Я не собираюсь ни о чём с Вами разговаривать!

Мужчина задумчиво побродил взглядом по комнате и деловито поправил очки. Откашлявшись, он слегка сдвинул брови и заговорил более настойчиво:

– Я, наверное, неправильно выразился… Вообще-то я хирург. Но теперь я занимаюсь буквально всем, чем приходится. И… мне просто необходимо осмотреть тебя на наличие травм или… укусов, к примеру. На моей совести все живущие в этом доме, включая теперь и тебя.

Моё сердце неконтролируемо ёкнуло. Даже интересно стало, ей-богу, как он отнесётся к увиденному. Я прикинула дальнейшее развитие событий и так, и эдак, но все варианты без исключения выходили не в мою пользу.

– Так мы можем начать? – нарушил ход моих мыслей спокойный голос доктора.

– Нет, – тут же отрезала я. – Вы и пальцем ко мне не притронетесь!

– У тебя были когда-нибудь контакты с заражёнными?

– А у кого их не было? – справедливо заметила я, поспешно подымаясь на ноги, чтобы при случае дать достойный отпор.

– Это был скорее риторический вопрос. И чем заканчивались ваши встречи? – полюбопытствовал мужчина с лёгкой, еле уловимой ехидцей.

– Смертью, – не задумываясь, выпалила я с жаром.

Мы обменялись с ним многозначительными взглядами, однако, словно ничего страшного не случилось, Роман Александрович просто растёр свои запястья:

– Я не причиню тебе вреда. Это просто моя работа.

Задержав взгляд на его руках, я представила, как эти пальцы играючи вскрывают череп того зомби в заброшенной деревеньке. И что-то мне стало ещё больше не по себе. А что, если это и вправду сделал он? Вот этими вот самыми руками. А теперь хочет осмотреть меня.

Я всё меньше и меньше чувствовала себя в безопасности. Посмотрев на него исподлобья, я зло процедила:

– А англичанина вы уже «осмотрели»?

– Кхм, – возведя глаза к потолку, Роман Александрович сложил руки в замок и закинул ногу на ногу. – Нет. Ещё нет.

Большие пальцы его рук неспешно выписывали круги вокруг друг друга.

– Вот и валите тогда, Роман Александрович, туда, откуда явились! – тотчас же хмуро отозвалась я.

– А вот посылать меня ни к чему, – невозмутимо прокомментировал мой выпад мужчина. – Я обязательно навещу его, когда они закончат. А пока у меня есть время для тебя.

Всё моё нутро словно ухнуло обратно на дно холодного колодца, из которого, казалось бы, так успешно выкарабкалось.

– Они всё ещё не закончили?.. – мой голос сорвался.

Вопрос повис в воздухе. Наверное, я смотрелась очень глупо, ведь я только что чуть ли не угрожала ему, а теперь вновь готова была забиться в истерике. Однако Роман Александрович не улыбнулся больше и никаких замечаний по этому поводу не высказал. Он отвёл взгляд, неспешно поднялся и, с шелестом запуская ладони в карманы, направился к двери.

– Понял. Я зря теряю время, – наконец отозвался он, бряцнув ключами и отпирая замок. – Я принёс тебе поесть, там на столе. Спокойной ночи.

И он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, оставляя меня наедине с самой собой. Кинув взгляд на стол, я действительно обнаружила там тарелку. Брезгливо покривившись, я села на кровать и уставилась на единственный источник света ненавидящим взглядом, словно это он был причиной всего произошедшего.

– Ещё не закончили, – повторила я, рассеянно заламывая руки.

Свет настольной лампы плыл перед моими глазами. По моим подсчётам, уже прошло достаточно много времени, но почему же тогда, почему они до сих пор не оставили его в покое?!

Размахнувшись со злости, я разбила лампу о пол. Если бы я действительно верила в бога, я бы ему помолилась. Но я знала, что никакие высшие силы сейчас не придут Томасу на помощь.

Ночь прошла как в бреду. Измотав себя морально и физически, я даже не заметила, как под утро заснула. Проснулась же я тогда, когда сквозь неплотно приколоченные доски на окне уже пробивался солнечный свет. Резко сев в кровати, я растерянно обвела взглядом помещение. «Какие ужасные обои» – в полусонном бреду подумала я, протирая отёкшие глаза руками и запоздало припоминая события вчерашнего вечера. По пробуждению я чувствовала себя слабой и уставшей. Мне ужасно хотелось есть, а ещё больше пить. К моему сегодняшнему сожалению, вчерашний ужин отправился следом за лампой, незадолго до того, как я перешла на мебель. Обняв себя за плечи, я облокотилась о колени и так и сидела, не спеша опускать ноги с кровати в царящий на полу беспорядок.

Вырывая меня из полусонных мыслей, раздался стук в дверь. Я вздрогнула от неожиданности, смутно догадываясь, кто это мог быть. На Романе Александровиче сегодня был белый халат. Зайдя в комнату, он остановился и внимательно изучил масштаб катастрофы. Наконец, впившись проницательным взглядом в меня, высившуюся над всем этим безобразием, он недовольно вздохнул и прикрыл дверь.

– Ну, и как это понимать? – хрустя битым стеклом, мужчина прошёл к столу и аккуратно поставил небольшой поднос с тарелкой и стаканом.

Уставившись на свои колени, я решила играть в молчанку. Почему-то от его взгляда мне вдруг стало стыдно за последствия своего срыва. Приподняв разломанный стул, Роман Александрович бегло глянул на него и приставил к стене. Подбоченившись, он привалился к краю стола, расстёгнутый халат распахнулся, чуть приоткрывая мне на мгновение притороченную к поясу кобуру. Обнаружившийся под халатом красный свитер смотрелся яркой кляксой в этой комнате, невольно привлекая внимание. Но каждый раз, как мне хотелось взглянуть на него, я старательно отворачивалась.

– Я видел его, – наконец произнёс мужчина.

От этих слов моё сердце понеслось галопом. Словно боясь не успеть спросить, я тут же выпалила:

– Как он?

– Живой, – коротко изрёк доктор.

Он ведь знал. Конечно же, знал, что этого ответа мне было недостаточно! Но прежде чем я заговорила, он вдруг добавил:

– Расскажу больше, если поешь.

Хватанув ртом воздух, я недоверчиво сощурилась.

– Вы не обманываете меня?

Уголки его губ чуть дёрнулись вверх. Не дожидаясь моего согласия, он взял поднос и присел вместе с ним на кровать рядом с моими ногами.

– Кто его так уделал, позволь поинтересоваться?

– Вы издеваетесь?!

– Вовсе нет, – холодно отозвался мужчина, подвигая мне поднос. – Наши по лицу не бьют. Есть куда более интересные и действенные способы…

Потянувшись было за стаканом, я поспешно отдёрнула руку.

– Ты ешь, ешь, – осёкся на полуслове мой собеседник. – В любом случае, всё уже позади. Смысл морить себя голодом? Нам от этого ни жарко, ни холодно, самой себе только вред наносишь.

Мне дико хотелось пить, и я, переборов недовольно ворочающееся внутри чудовище, всё-таки схватила стакан. Роман Александрович тем временем вновь заговорил:

– Вы кого-то встретили по дороге сюда.

Кажется, на этот раз это было утверждение, а не вопрос. Отважившись поймать его взгляд, я задумалась, насколько критично будет упоминать Саню всуе. Серые глаза доктора внимательно изучали меня, словно пытаясь увидеть копошащиеся в моей голове мысли. Наконец я решила, что рассказать о дезертире можно, благо, много ещё Сань ходит по земле. Надеюсь.

– Саней его звали, – туманно отозвалась я. – Встретили на границе. Он недолго сопровождал нас, а потом… – я тяжело вздохнула, – не сошлись характерами, да и разошлись.

– Дядька, что ли? – чуть оживился мужчина.

Я удивлённо уставилась на его слегка подскочившие брови, даже не предполагая до сего момента, что они так могут.

– Да, – слегка опешила я, незаметно для самой себя переходя на «ты». – А ты его откуда знаешь?

– Его тут все знают, – многозначительно хмыкнул Роман Александрович. – Вы Командиру про него рассказывали?

– Упоминали, – припомнила я с некоторым трудом.

Словно смиряясь с какой-то своей мыслью, мужчина задумчиво покивал головой и сцепил руки в замок.

– А что? – полюбопытствовала я.

– Ничего, – поправил он очки. – Твой завтрак.

– Чего мой завтрак? – не поняла я, сбитая с толку.

– Видишь ли… он всё ещё цел, – словно между прочим напомнил мне спокойно мужчина. – И если ты хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы, тебе придётся от него избавиться.

Я недоверчиво покосилась на тарелку, но делать было нечего.

– Ненавижу овсянку, – недовольно пробурчала я, но ложкой тем не менее вооружилась.

Роман Александрович еле заметно ухмыльнулся. Заметив колыхающийся в такт моим движениям порванный рукав, он прокомментировал:

– Я скажу, чтобы тебе выдали новую одежду.

– Не нужно, – сдержанно отозвалась я.

– Нужно, – непререкаемым тоном парировал доктор. – До вечера потерпи, парни растопят баню, хоть помоешься как нормальный человек. А пока можешь морально готовиться, что пойдём вместе.

Чуть не подавившись едой от такой радости, я как можно деликатнее откашлялась. Не дав мне шанса высказаться, мужчина тут же добавил:

– Тебя, конечно, может сопровождать и Алексеев… Но себе я, честно сказать, больше доверяю. Заодно осмотр проведём.

– А можно меня никто не будет сопровождать?! – вознегодовала я.

– Нельзя, – всё также беспристрастно откликнулся мой собеседник. – Никто из нас ведь не хочет, чтобы ты спалила баню, правда? Я, как посмотрю, – он в очередной раз окинул недовольным взглядом комнату, – у тебя большой деструктивный потенциал. Кто тебя знает, что ты ещё способна вычудить.

Медленно достав из кармана халата небольшую книгу в серой обложке, Роман Александрович погрузился в чтение, незатейливо давая мне понять, что время вопросов закончилось. Наш совместный завтрак продолжился молча.

ГЛАВА 43. ДОКТОР

– Я не могу сказать тебе, – в очередной раз послышалось мне в ответ на вопрос о нашей дальнейшей судьбе. – Это не в моей компетенции. Проще говоря, я не знаю.

– Но они поверили ему?

Доктор сдержанно кивнул, даже не взглянув в мою сторону. Мужчина находился со мной в одном помещении вот уже несколько часов, и ему, ей богу, стоило поставить памятник за терпеливость.

– Я могу его увидеть?

Я не могла не спросить этого. Увидеть Томаса сейчас мне было просто необходимо, чтобы удостовериться, что мне не врут. Пока же я не сильно верила тому, что говорил мне этот назойливый посетитель.

– Пока нет.

– А когда? – настойчиво уточнила я.

– Не могу сказать тебе точно.

– С ним точно всё в порядке?

Даже не помню, в который уже раз я задавала этот вопрос в разной его интерпретации, в надежде вытянуть обещанные мне ещё перед завтраком «подробности». Всё это походило на какую-то очень несмешную игру. Вроде как что-то произошло, но на все мои вопросы я получала односложные ответы, не несущие в себе никакой новой информации.

– Ни единой царапины. И вон там, в углу ещё подмети, – настоятельно посоветовал мне Роман Александрович. – Я готов провести с тобой хоть целый день, пока ты не приберёшь весь этот бардак. Мне некуда торопиться.

Наше очередное словесное противостояние было временно завершено. Следовало сделать перерыв и немного поработать физически, чтобы собеседник потерял бдительность. Вокруг вновь запахло пылью. Кажется, в этой комнате действительно давно никто не жил.

– И чем же я обязана такому вниманию? – недовольно пробурчала я себе под нос, резкими движениями веника сметая мусор в одну кучу.

– Новые люди у нас появляются нечасто, – отозвался Роман Александрович, пристроившийся возле выхода на стуле. – Разнообразить общение тоже иногда не помешает…

Принесённый им откуда-то стул выглядел крепким, такой бы у меня сломать вряд ли получилось. Закинув ногу на ногу, доктор листал какую-то тетрадь, внимательно изучая содержимое. Скинув свой халат, он вновь резал глаз ярко-красным свитером, который действовал на мои расшатанные нервы исключительно раздражающе.

– К тому же, если бы я оставил эту обязанность тому, кому ты первоначально была поручена, про тебя бы не вспомнили до следующего дня. У них тут дел и без того хватает. Только я вот, – он хмыкнул, – условно свободен.

– Условно свободен? – скептически повторила я за ним, прикидывая, что у доктора, должно быть, в нынешних условиях дел хоть отбавляй.

– Не боевая единица. Из этого дома я выбираюсь редко и лишь по очень весомым поводам, – не отрываясь от чтения, деловито пояснил мой собеседник. – Многим это не нравится – ну, да и чёрт с ним. Меня другое совсем интересует…

Стекло звонко перекатывалось по полу, слегка поблёскивая в слабом свете, что лился из неплотно заколоченного окна.

– С кем у вас война?

– Со всеми, – неожиданно честно признался мужчина, оторвавшись от чтения. – После диверсий в эвакуационных лагерях никто больше никому не верит. Те, кто спасся, сбились в группы «по интересам» и теперь пытаются обустроить жизнь по-своему. Естественно, что конфликтов зачастую не избежать. Среди нас большинство – бывшие военные, нам проще соблюдать нейтралитет по праву сильнейшего, нас боятся. Пытаемся налаживать отношения с другими и держать связь. Собственная субординация, честно сказать, иногда трещит по швам, но пока жив Командир… всё будет незыблемо.

– Что за диверсии? – заинтригованно спросила я, так и застыв с веником посреди комнаты.

– Говорят, источники воды были заражены. Эвакуированные жители, армия – все пили эту воду. А дальше… кому-то повезло больше, а кому-то меньше.

– Но, – уставившись на своего собеседника, я нахмурилась, – кто мог сделать такое?! Зачем? Для чего?

– Неизвестно, – скучающе ответил Роман Александрович, задумчиво теребя клетчатую страницу. – Поэтому-то все и перекладывают вину друг на друга, строят бесконечные догадки. По мнению гражданских – виноваты военные, правительство, президент, Масонская ложа, ну и так далее по списку. Чуть ли не пришельцы с Марса. До абсурда доходит иной раз…

– А американцы?

– Американцы в первую очередь, – одобрительно ухмыльнулся мужчина.

– Разработанное кем-то биологическое оружие, или всё же уже существовавший вид?

Мужчина не ответил мне и вновь уткнулся в тетрадь в смутно знакомой синей обложке. Однако, решив не уходить далеко от темы разговора, я нетерпеливо поинтересовалась:

– А что думаешь ты?

– Я не знаю, – помотал он головой. – Разве можно кого-то обвинять столь голословно?

– Даже пришельцев? – улыбнувшись, не удержалась я.

Роман Александрович поджал губы, тщетно подавляя улыбку.

– Даже их, родимых…

Кажется, лёд тронулся. Облизнув пересохшие губы, я навострила уши.

– Ты знаешь, как передаётся вирус? – сыграла я в дурочку.

Но моя хитрость не сработала. Поправив очки, мужчина поднял на меня полное серьёзности лицо. Зрительный контакт длился довольно долго, и я не могла нарушить воцарившуюся тишину, у меня словно язык к нёбу примёрз от исходившей от него холодности.

– Вот ты взрослая, умная девушка, – медленно проговорил он. – Неужели непонятно, что не на все твои вопросы я могу ответить? Я не могу тебе ничего рассказать. И дело даже не в том, что не обладаю какими-либо знаниями, а в том, что мне запрещено выдавать тебе тайные сведения. Даже несмотря на то, что ты уже многое поняла сама.

Вновь обратив внимание на тетрадь, я досадливо поморщилась, различая свой почерк. Значит, всё-таки не показалось – это действительно был мой дневник.

– Откуда у тебя мои записи? – процедила я. – Отдай!

Я требовательно вскинула руку и замерла, не договорив, запоздало осознавая, что требовать от него что-либо было несколько бесполезно в моем положении. Вспышка возмущения, рвущаяся наружу, начала назойливо пульсировать в моей голове. Я стиснула ладонь в кулак, стараясь удержать себя в руках, но сердце уже предательски забилось, всё гоняя и гоняя разгорячённую кровь по моим сосудам.