– Мы уже встречали одного выжившего, – нахмурился мой спутник. – Ничего хорошего из этого не вышло. А с тем, кто сделал такое – я бы повстречаться тем более не хотел.

Я не стала с ним спорить. Мы покинули дом и обошли его вокруг. Буйная поросль сорной растительности высилась над землёй. Однако пара кустиков чахлой картошки всё-таки виднелась в зарослях засохшей малины. Продираясь сквозь заросли, я уцепилась штаниной за её колючие кусты.

– Ай, блин, – высвободив ногу, я недовольно потёрла уколотое место и внезапно для себя самой замерла. – Пиявка…

Как раз примерно в этом месте несколько дней назад ко мне присосалась крупная озёрная пиявка. Отцеплять её от себя было тем ещё удовольствием, так что впечатлений мне хватило на всю жизнь, а потому событие всплыло в моей памяти фактически мгновенно. Мозг мигом сложил два плюс два и выдал очень интересные выводы.

– Томми! – от волнения моё сердце учащённо забилось.

– Что? – нетерпеливо обернулся тот, отвлекаясь на секунду от жухлой ботвы картофеля.

У меня перед глазами всё ещё стоял белёсый зомби в той норе под эвакуационным лагерем, с раскуроченной наполовину головой, но всё ещё способный меня атаковать. Этот случай не давал мне покоя. И эти черви, вылезшие прямо через уши…

– Что я говорила тебе в первый день нашей встречи?

– Кажется, ты просила, чтобы я снял с себя штаны, – бесстрастно предположил Стэнсбери. – Дважды. В конечном итоге у тебя получилось – мои поздравления!

– Про зомби, дурак, – посмеялась я.

– Про рефлексы на уровне спинного мозга?

– Вау! – искренне поразилась я услышанному. – И ты это помнишь?! Нет, это уже было на следующий день… Я кое-что говорила тебе, ещё перед твоей первой встречей с заражёнными.

– Эм, – Том задумался. – Мы можем поговорить об этом немного позже?

– Мы говорили с тобой о том, что заставляет носителей «вируса» нападать на незаражённых людей и питаться ими, – наконец дословно вспомнила я наш давний диалог.

– Точно, – с неохотой припомнил Томас, отворачиваясь и начиная садово-огородные работы. – Чувство голода. Гормоны. Ты об этом?

– Я знаешь что подумала, – я выглядела серьёзнее, чем когда-либо. – Мы пока не знаем, как точно паразит попадает в организм носителя, но кажется, я знаю, где он обособляется.

– В голове.

– Спасибо, Капитан Очевидность! Давай рассуждать более конкретно.

– Ох, – трагично вздохнул мой спутник. – Я чувствую, я сейчас мало что пойму. Но продолжай, тебя ведь всё равно не остановить!

– Томми! – возмутилась я, обходя его вокруг. – Это важно! Слушай. Паразит попадает в организм и закрепляется в промежуточном мозге, а если точнее, то на гипоталамусе. Видишь ли, в чём дело, при стимуляции определённых ядер гипоталамуса аппетит усиливается. Как мы знаем, сколько бы заражённый ни питался – ему всё будет мало! Это говорит о том, что баланс между чувством голода и насыщения нарушен. Вывод? Паразит прекрасно понимает, что он делает, и избирательно действует на эту мозговую структуру.

Радостно улыбаясь, я удостоверилась, что мой спутник всё ещё слушает меня.

– Мою догадку подтверждает и то, что именно гипоталамус отвечает за нейроэндокринную деятельность мозга, – чуть подумав, я поправилась. – За гомеостаз, – понимания во взгляде Томаса так и не появилось. – За автономную нервную систему. В общем, не суть!

– О, господи, – взмолился Том, максимально ускоряясь.

Мокрая от дождя земля скользила под нашими ногами.

– Одно мне было долгое время непонятно – каким образом выделяемые под искусственной стимуляцией гормоны достигают цели? Ведь, казалось бы, после смерти кровеносная система перестаёт работать, сердце больше не бьётся, а значит, и кровь ничто не перекачивает. И тут я совершенно случайно вспомнила про то, что именно вегетативная нервная система регулирует не только деятельность внутренних органов и желёз секреции, но и как раз-таки деятельность кровеносной и лимфатических сосудов! То есть… червь получил в своё распоряжение своеобразный пульт управления, отрезал доступ головного мозга к спинному, оставив организму примитивные возможности, и развлекается как хочет!

Посмеявшись своему неожиданному озарению, я беспощадно продолжила:

– При долгом отсутствии пищи заражённый становится всё слабее и медлительнее, так как расходует свои ресурсы и совершенно ничем не подпитывается, кроме солнечного тепла. Рано или поздно, думаю, они все благополучно умрут окончательно! И уж точно не переживут зиму. Конечно, сам паразит может выбраться из тела, как я уже видела, и попытаться найти укрытие. Но вряд ли ему удастся зарыться на достаточную глубину, чтобы не замёрзнуть. И всё было бы хорошо, но мне не дают покоя мутационные формы!.. Ты меня слушаешь?!

– Кхм-кхм, – сдержанно отозвался мой спутник. – Да, милая.

– Так вот. Получается, что среди зомби идёт своеобразная… конкуренция. Чем больше пищи они получают – тем больше шанс дольше находиться в активном состоянии, а значит, и видоизменяться, мутировать в более приспособленную форму. Из которой, кстати, я так понимаю, паразит уже не способен выйти. Это похоже на слияние двух организмов. Червь словно жертвует собой, становится «солдатом», чтобы охранять популяцию, которая выходит из тел, чтобы размножиться. Ну, или перейти в какую-либо другую стадию, нам неизвестную, к сожалению…

– Я бы сказал, к счастью, – не преминул вставить в мой монолог свои несомненно ценные пять копеек Томас, поспешно собирая в рюкзак выкопанное.

– Не суть. Выживают сильнейшие, те, кто смог найти больше всего пищи. А потом эти группы «сильнейших» образуют нечто… напоминающее уже сообщество. Я боюсь представить, во что это может развиваться дальше! Это уже не тупо ходячие куски мяса, а разумные существа! Не люди, конечно, но нечто со своими задачами и целями! Это жутко…

– Согласен.

Воцарилась тишина. Подождав ещё чуть-чуть, я так и не получила от Томаса развёрнутого ответа по поднятой проблеме.

– Понятно, тебе неинтересно, – обиженно буркнула я и обняла мокрый автомат.

– Нет, что ты, это очень интересная тема для беседы под дождём, – снисходительно улыбнулся Том. – Кстати, разве ты не хотела набрать нам воды?

– Ох, чёрт, – я хлопнула себя по лбу. – Точно!

Том закинул рюкзак на плечи и ухмыльнулся. Его влажные волосы сейчас причудливо торчали в разные стороны, дополняя и без того интересный образ.

– Извини, – потупила я взгляд. – Просто…

– Не извиняйся. Я сам подписался на эти увлекательные научные лекции.

– Но, ты же можешь понять, о чём я говорю? – с надеждой обратилась я к нему.

– Я понял половину из того, что ты сказала. Вторую половину я пытаюсь осознать, – рассмеялся он. – Честно пытаюсь! Идём?

Смирившись и урезонив бушующие внутри меня эмоции, я поспешила следом за ним.

Мы решили покинуть поселение и вернуться к трассе, но возвращаться прежним путём не отважились. Выйдя за пределы улиц и спустившись в низину, поросшую кустарниками и деревьями, мы некоторое время пробирались сквозь неё, чтобы лишний раз не светиться. Я шла чуть позади, время от времени оглядываясь, но ничего подозрительного не замечала. Наткнувшись на ручей, я остановилась, чтобы набрать воды.

– Нам повезло, – заметил Томас, поджидая меня чуть поодаль. – Надеюсь, не в последний раз.

– Я тоже надеюсь, – искренне отозвалась я, наполняя все ёмкости, что у нас были с собой.

«Неужели хоть что-то действительно пошло так, как нужно?» – успела подумать я, завинчивая крышку бутылки, прежде чем услышала странный глухой стук.

Быстро подняв взгляд, я лишь увидела, как англичанин падает на землю, а рядом с ним, опуская оружие, из кустов появляется неизвестный. Я испытала шок. Бутылка выпала из моих рук и покатилась прочь. Я машинально потянулась к автомату, даже не успев ничего осознать, но кто-то напал на меня сзади и попытался вырвать оружие из рук. Взревев, я вцепилась что было силы в холодный метал, но жёсткие пальцы сомкнулись на моей шее. Силясь вздохнуть, я выпустила оружие и обхватила запястье обеими руками, но всё было тщетно.

– Алексеев! – послышался резкий оклик. – Твою мать!

Хватка чуть ослабла. Жадно вдохнув кислород, я почувствовала, как у меня закружилась голова, от паники меня затошнило с удвоенной силой. В поле моего зрения появились ещё трое мужчин в разномастной одежде и при оружии. Один из них, что был покоренастее, скомандовал уже прозвучавшим ранее голосом:

– Выживших обыскать. Всё, что найдёте, предоставить мне.

Один из незнакомцев тотчас же играючи распотрошил наши рюкзаки. Моя грудь возмущённо вздымалась, но я лихорадочно думала сейчас лишь о том, что они сделают с нами. Томас упрямо не подавал никаких признаков жизни. Вид его неподвижного тела, распластанного на сырой земле, вселял в меня ужас.

– Командир, тут данные радиоканалов!

– Очень интересно, – мужчина посмотрел подозрительно. – Алексеев, надень барышне мешок на голову, будь добр.

ГЛАВА 41. ДОПРОС

– Передайте сахар, пожалуйста.

Белые гладкие кубики спрессованного сахара вырвались из маленьких щипцов, нырнули в кофе и бесследно растворились.

– Благодарю.

Чайная ложка звонко застучала по стенкам тёмно-зелёной кружки. Серебристая облупившаяся краска на горячем фарфоре, кажется, складывалась когда-то в довольно длинное имя. Однако, что там было написано раньше, прочесть сейчас не представлялось возможным.

К своей кружке я так и не притронулась, ровным счётом как и Том. Мы сидели за добротным квадратным столом, по разные его стороны, в мрачном молчании, и старались лишний раз не шевелиться. Лицо англичанина было нарочито спокойным, но в глазах металось страшное. Удар прикладом пришёлся ему по затылку, потому живописности его физиономии он не прибавил, однако чувствовалось, что Томасу порядком осточертело получать по голове, и он уже взращивает внутри себя план возмездия. Несмотря на рвущийся наружу праведный гнев, Стэнсбери, однако, лишь вновь перевёл взгляд на кружку, от которой тянулся приятный ароматный дымок, медленно вздохнул, будто бы смиряясь со своим положением, и возложил руки на стол. Брякнули наручники о лакированную поверхность, заставив меня вздрогнуть.

Очевидно, посчитав меня потенциально не опасной, по прибытию сюда меня развязали. Поэтому-то я и могла свободно дотянуться до рафинада, а после ковырять ногтями край стола и с осторожным любопытством зыркать по сторонам, в поисках выхода. В комнате нас было пятеро – я, Том, человек, который представился командиром, не удосужившись посвятить нас в тайны своего имени и фамилии, да двое ребят с оружием в руках, лениво подпирающие стенки. Куда нас привезли, я не знала. Всю дорогу сюда они молчали и стоически игнорировали любые мои вопросы. Томас пришёл в себя ещё в машине, но, кажется, ему заткнули чем-то рот. Диалог начался, лишь только нам стоило войти в эту комнату. Моё лицо всё ещё пахло отсыревшим от дождя мешком, а руки неприятно саднили. Что мы им сделали, чёрт возьми, чтобы они вот так обращались с нами?! Потом нас усадили за стол и предложили кофе.

«Вы, блять, серьёзно?!» – до сих пор недоумевало моё чудовище с нервно дёргающимся глазом. Устроенное нам «чаепитие» смотрелось как издёвка, как предвестие чего-то мерзкого и совсем нехорошего.

– Позвольте заметить, что выжившие у нас – редкие гости, – наконец деловито продолжил прерванную мысль командир на ломаном английском. – Уже с месяц точно никого из гражданских не находили.

Я попыталась встретиться глазами с Томасом, но он всё ещё разглядывал браслеты наручников. Мне показалось, что слово «гражданских» было слишком откровенно подчёркнуто интонацией. Командир был мужчиной преклонного возраста. Крепким, коренастым, с частой проседью в волосах и колкими глазами. Его интеллигентность никак не вязалась с его внешним видом, что подсознательно не внушало доверия. А ещё веяло от него какой-то тоской и усталостью, но наше присутствие, очевидно, его взбодрило.

– Что уж говорить об иностранцах, – закончил командир, внимательно разглядывая Тома, и его узловатые крепкие руки сцепились в замок.

Да, ситуация действительно вырисовывалась интересная. Почему-то вот именно в этот момент я как никогда поняла позицию Сани. Том нервно покусал свои губы и наконец поднял на командира решительный взгляд:

– Так получилось, – довольно сухо высказался он.

Командир вздёрнул брови и участливо покачал головой:

– Действительно, нехорошо получилось. Не повезло Вам…

– Нет, – тут же прервал его англичанин. – Я бы сказал, что мне наоборот повезло. Очень повезло.

Заметив его быстрый взгляд в мою сторону, я вдруг уткнулась в свою кружку, будто бы ничего интереснее её в мире не существовало, и слегка покраснела. Вряд ли он сейчас имел в виду исключительно спасение из самолёта. Командир деланно откашлялся.

– Это всё чудесно, мистер… мистер Стэнсбери, – изрёк мужчина, и, кажется, его язык при этом едва не завязался в узел. – Однако у меня складывается такое впечатление, я прошу меня простить, что вся Ваша история – это не что иное как увлекательнейшее враньё, не более. Даже не знаю, почему.

– Мы рассказали вам чистую правду, – не сдержавшись, вмешалась я в разговор. – Нам нет смысла врать!

Что я, что Томас в данный момент действительно были откровенны как никогда. Мы прекрасно понимали, в каком мы положении, и не собирались рисковать всем, выдавая недостоверные факты.

– Мы просто ищем место, где могли бы спокойно жить, – я завелась, грязные волосы стояли дыбом, глаза горели – пугающее, должно быть, зрелище. – Нам ничего не нужно от вас. Отпустите, отдайте наши вещи, и мы пойдём своей дорогой!

Том недовольно нахмурился. Командир откинулся на спинку стула, подтянул к себе зелёную кружку с кофе и сделал пару медленных больших глотков, после чего неспешно поставил её обратно.

– Нет, – наконец спокойно отозвался он на мою тираду с совершенно беспристрастным лицом.

Хватанув ртом воздух, я медленно осела обратно на стул, только сейчас заметив, что вскочила с места, а в мою сторону поглядывают два автомата.

– Тин, – тихо попросил меня Том. – Успокойся.

Его пальцы напряжённо вдавливались в крышку стола. «Дура, они не собираются вас отпускать, – мрачно подсказал внутренний голос. – Иначе они бы не привезли вас сюда». Томас сидел так далеко от меня, а мне так отчаянно хотелось взять его за руку, чтобы почувствовать себя хоть сколько-нибудь в безопасности… Я шваркнула влажным носом и вновь упёрлась взглядом в кружку.

– Вокруг война, – вновь заговорил командир помрачневшим голосом. – Вы можете ввязаться в то, о чём не имеете ни малейшего понятия. Мы не можем допустить, чтобы неизвестные нам люди пересекали наш периметр, когда им вздумается!

Две прозрачные капли упали на деревянную поверхность стола, аккурат возле моей кружки. Они упали так мягко, что их никто не заметил. Даже я не сразу сообразила, что это мои слёзы.

– С другой стороны, есть вероятность, что вы прекрасно знаете, что здесь происходит, – мужчина встал из-за стола и прошёлся по комнате, не спуская глаз с Тома. – Возможно, даже знаете больше, чем вам следовало знать. В таком случае мы вынуждены добиться у вас правды любой ценой.

Со стуком приставив ногу, он завёл руки за спину.

– Поэтому спрашиваю в последний раз – у вас есть, что рассказать нам?

Стэнсбери напряжённо сглотнул, прекрасно понимая, чем это может закончиться, а потому не торопясь с ответом. Я, как всегда, не выдержала первой:

– Мы уже всё рассказали вам.

Мой тихий дрожащий голос прозвучал оглушительно громко в повисшей тишине. В этот раз я говорила на русском, пытаясь достучаться до соотечественника понятными ему словами. Я смотрела перед собой, из последних сил держа себя в руках. Кровь пульсировала в висках, наполняя голову невыносимой тяжестью. Хотелось сорваться, закричать и разбить эту чёртову кружку о чью-нибудь голову.

– Я прошу вас, поверьте, – я говорила это, прекрасно понимая, что ничто из прозвучавшего здесь не будет восприниматься на веру. – Поверьте мне!

– Уведите её, – вдруг кивнул на меня командир. – Алексеев, запри её наверху.

Я увидела, как меняется в лице Томас, как с него сходит вся краска, и размыкаются плотно сжатые до этого момента губы. Один из присутствующих парней рывком поднял меня из-за стола и поволок к выходу.

– Нет, я никуда не пойду! – зарычала я в отчаянии, упираясь изо всех сил и пытаясь вырваться.

Алексеев был крепким парнем с сильными накаченными руками, но меня сейчас мало что могло удержать. Раздался звук рвущейся ткани – рукав подаренной Саней кофты разошёлся по шву. Я смогла улучить момент и вывернуться из его хватки. В панике заметались мои мысли – что следовало мне сделать дальше?! Упасть в ноги командиру и просить его ещё раз? Но это же глупо! Попытаться вырвать автомат у Алексеева? Да чёрта с два у меня это получится! А если и получится, то толку от этого? Взять в заложники командира? Да меня саму быстрее пристрелят! Не сумев договориться с головой, я отпрыгнула от Алексеева, схватила кружку с кофе и выплеснула содержимое в его квадратное лицо. Пока он, неистово матерясь, отшатнулся, я ринулась к Тому. Обняла его за шею, вцепилась в его одежду и уткнулась лицом в широкое плечо.

– Я останусь с ним! – приглушённо повторила я, всхлипывая.

Его заметно подрагивающие руки обхватили мою правую ладонь и крепко сжали. Он молчал. Это удивительно, но в комнате некоторое время стояла тишина, не считая чертыхающегося возле выхода Алексеева. Я вцепилась в Томаса мёртвой хваткой и зажмурилась, вдыхая его запах и со страхом ожидая момента, когда меня попробуют от него отцепить. «Хрен-то там! Не отцеплюсь! Сдохну, но останусь висеть на этой шее!»

– Не стоит усугублять ситуацию, – наконец раздался уставший голос командира. – Мы просто побеседуем с мистером Стэнсбери наедине.

Я до боли стиснула кулаки и всхлипнула. Мне казалось, что стоило мне переступить порог этой комнаты, как они начнут издеваться над ним. В моём мозгу замелькали неприятные картинки. Я настолько боялась этого, что готова была защищать его до последнего вздоха.

– Ехехе, – вдруг посмеялся Томас. – Чудовище, ты сейчас задушишь меня!

Он потёрся тёплой шершавой щекой о мой лоб.

– Не будь такой упрямой, – понизил он голос. – Нам не сбежать отсюда. Мне придётся остаться здесь, а тебе уйти. Надеюсь, этого будет достаточно…

– Я не брошу тебя!

– Тин, ты не бросаешь меня. Я справлюсь сам. Мне необходимо, чтобы ты была в безопасности, – помедлив, он добавил: – Чтобы вы были в безопасности. Подумай об этом.

Меня словно током ударило, а сердце забилось о рёбра с удвоенной силой.

– Уходи, – при этом его слове внутри меня что-то оборвалось и ухнуло. – И не давай им повода для злости. Ты поняла?

Сердце колотилось как бешеное. Нестерпимое ноющее чувство выворачивало меня наизнанку, не позволяя сдвинуться с места ни на шаг.

– Ты поняла меня, Тин? – терпеливо переспросил англичанин, и голос его был твёрдым, и в нём чувствовалась сила, которую я никогда раньше не ощущала.

Кто-то с болью вцепился мне в плечо и настойчиво потянул прочь. Почувствовав это, мужчина сжал мою выскальзывающую руку и отпустил.

– Я люблю тебя, милая.

Как во сне я плелась следом за Алексеевым. Время превратилось в густой кисель, норовящий проглотить меня и навсегда оставить в этой комнате. Запоздало спохватившись, я обернулась на Тома, но он смотрел исключительно на свою кружку, всё ещё держа руки у груди, где только что была моя рука. А я ведь даже не сказала ему, что люблю его…

Я набрала было воздуха в лёгкие, но слова застряли в горле. Он не смотрел на меня. И лицо у него было мертвенно-бледным.

ГЛАВА 42. КОМНАТА

Что он почувствовал, когда дверь за мной захлопнулась?..

Алексеев что-то угрожающе бормотал себе под нос всю дорогу наверх. С его гладковыбритого подбородка всё ещё капали остатки моего кофе, расползаясь по серой ткани футболки неприглядными пятнами. На негнущихся ногах я поднялась по ступеням на второй этаж и замерла напротив тёмного проёма открытой передо мной двери.