Звездное небо прикрылось легкими облаками, вода превратилась в огромное, сверкающее зеркало. Тепло, песок все еще обжигает пятки. Уже полночь, а мы не спим. Вот так бы идти босиком в обнимку с красивым мужчиной, и не останавливаться никогда! Его сильная рука нескромно лежит на моем бедре, волосы развевает легкий ветерок.

Дочка увидела нас издалека и побежала навстречу.

Александр, в обнимку с симпатичной девушкой, спрятались под тонкий навес. Двое парней гоняют мяч по песку, некоторые ребята полезли в воду.

– Мамочка!

– Привет, солнышко. Ты не устала?

– Немного.

Она не привыкла, так поздно ложиться спать.

Я махнула головой Александру, показав, что мы забираем Аню. Он улыбнулся.

В номер мы зашли около часа ночи. Дочка помыла руки и сразу же упала в кровать, не сняв платье и не развязав ленточки на косичках.

Рано утром дворецкий снова принес мне цветы. На сей раз белые розы. И записка.

«Вы мне нравитесь, Вера»

Уже написано по-русски.

Пытается угодить. Воспользовался словарем или попросил кого-нибудь из русских написать пару строк.

Мы встретились на пляже. Жак принес Ане мороженое, а мне красную розу.

– Доброе утро, – сказал он на самом красивом языке мира.

– Как ты спал?

– Плохо. Всю ночь думал о тебе и о нашем поцелуе.

Я бы ответила так же, но… проспала всю ночь, как убитая.

– Спасибо тебе за вчерашний вечер и за цветы.

Он взглянул на розу у меня в руке.

– Это всего лишь малость. Я хочу, подарить тебе гораздо больше. Целый грузовик цветов. Море роз.

Аня с Филиппом ушли на спортивную площадку, там снова собралась молодежь. Девушки приняли детей в команду поддержки, а парни показали несколько приемов с мячом. Вскоре появился Александр. На сей раз на его соблазнительных бедрах красуются черные шорты. Волосы прикрыты бейсболкой. Тут же одна из девиц кинулась ему навстречу. Аня тоже подбежала, и он поцеловал ее в щеку. Когда Игорь говорил, что Алик русский, я не поверила. Уж слишком он смазливый для русского мужика, все время вытягивает губки при разговоре и жеманно прикрывает рукой рот.

– Ваш друг, – заметил парня Жак. – У него что-то случилось.

– Почему ты так думаешь?

Я забеспокоилась.

– Смотри, у него на спине выскочили прыщи, вчера такой же был на лбу. Это нервное. В его возрасте не должно быть проблем с кожей.

Как он увидел? Мы сидим далеко от площадки.

– Может у него кожа жирная. Тут жарко. К тому же у многих мужчин раздражение от бритвы.

– На спине и на лбу? Какая бритва, Вера? Это нервное, – повторил он. – У парня что-то происходит. Возможно, любовь? Вон та девочка постоянно целуется с ним.

– Он молодой и еще не женат.

– Самое лучшее время. Ты еще ничем не обременен, и девочки в этом возрасте такие нежные.

Он прав. Только я этот возраст пропустила. У меня не было первой любви. Я знала Юру с детского сада, потом пошли вместе в школу, а после восемнадцати лет поженились.

– Ты любил свою жену? – нагло залезла я в личную жизнь Жака.

– Первую очень любил. Мы были молоды, встретились в Париже, и я сразу сделал ей предложение. Вторая, была моим лучшим другом. Знаешь, так бывает в жизни. В определенный момент ты нуждаешься в поддержке, и появляется человек, готовый, тебе помочь. Ты пользуешься им, а потом понимаешь, что должен ответить взаимностью. Расплатится за долг.

Точно. Юра всегда был моим другом, и я не знала, как с ним расплатиться. Поэтому вышла замуж.

– Эта ситуация мне знакома.

Жак больше ничего не сказал, а лишь загадочно улыбнулся.

Наш курортный роман начался не внезапно. Я его ждала, и Жак был готов к такому повороту событий. Мы оба созрели для чего-то особенного. Он снова превратился в пылкого мальчишку, а я, наоборот, почувствовала, что выросла для настоящей любви.

Вечером мы отправились изучать город: его маленькие, узкие улочки, уютные кафешки, спрятанные в самых неожиданных местах, светящиеся витрины модных бутиков. Зашли в винный магазин, заглянули в сувенирные лавки, а потом снова вернулись к морю. Оно здесь – самая большая достопримечательность.

После прогулки по суматошному городу, дочку потянуло в сон. Жизнь кипит, а мы устали. Наелись, напились, глотнули свежего воздуха. Получили массу эмоций, а силы не рассчитали, утром потратили, купаясь в море и играя в мяч.

Наш огромный отель приготовился ко сну. Свет в окнах погас, на стоянке притулились дорогие автомобили, лифты, несущиеся то вверх, то вниз, наконец-то сбавили темп.

– Спокойной ночи, милые дамы.

Жак проводил нас до номера.

Я открыла дверь, пропустила Аню вперед, а сама задержалась.

– Спасибо за прекрасный вечер.

Он прикрыл рукой дверь. Я обняла его.

– Вера.

– У.

– Ты мне нравишься.

– Ты мне тоже, Жак.

– Я хотел тебе это сказать.

– Ты мне это написал.

– Написал? – удивился он. – Когда?

– В записке.

– Ты – выдумщица.

Он поцеловал меня.

Как не хочется, что бы этот прекрасный вечер заканчивался.

И он не уходит, и я подпираю спиной дверь. Но, пора расставаться.

– До завтра, – грустно прошептал Жак.

– До встречи.

Он ушел.

Ближе к полуночи мы легли в кровать и позвонили бабушке.

Аня не выдала меня, только рассказала, как провела ночь на пляже в веселой компании. Я описала праздник, но не заикнулась про Жака.

Моя мама – женщина строгая, не романтичная. Папа, бывший военный, и то мягче, чем она. Для людей старой закалки не существует понятия «устала от невнимания мужа». Мама тянет семью на своих хрупких плечах вот уже больше тридцати лет и не жалуется. Вырастила меня с братом, терпела многочисленные папины командировки, пока тот не устроился на работу в строительную компанию в службу охраны и не осел на месте.

Я не такая сильная как она. Нет стойкости и желания…

Только девочка уснула, как в дверь постучали. Я как раз вышла из душа и успела натянуть ночную сорочку на влажное тело.

Снова постучали. Теперь уже неуверенно, тихо. Я приоткрыла щелку, а сама спряталась за дверь. Резкий свет ослепил глаза. Черная фигура скользнула в номер. Открыла полностью дверь и просочилась, отодвинув меня в сторону. Я растерялась. Теплые руки схватили меня за плечи и прижали спиной к стене.

Жак. Неужели он решил вернуться? Нет. Запах не его. И ниже ростом.

Пальцы проникли ко мне в волосы. Горячее дыхание обожгло щеку. Я сразу узнала его, как только он вздохнул. Вернее, вдохнул. Аромат моих духов на коже.

Я обняла его.

Безумие. Лишь бы он ничего не говорил, не останавливался. Продолжал вдыхать, ласкать пальцами мою шею. И он продолжил. Только время остановилось, и мое сердце.

В желудок воткнулись три иголки.

Сорочка оказалась на полу. Его одежда мгновенно исчезла. Хрупкое тело сильнее прижалось к моей влажной коже. Вдох. Я расслабилась. Позволила себя целовать так, как не целовалась никогда раньше.

Диван. Ветерок шевелит шторы на окнах, подглядывают звезды. Два тела сплелись, как одно целое, медленно двигаясь в такт. Кожа блестит от пота. Тихие стоны. Не мои, а его. Он что-то шепчет, но я не понимаю. Голова полностью отключилась. Я словно дышу под водой, пытаюсь поймать ртом воздух, а он такой горячий, густой, обжигает легкие, доводит до безумия. Тонкие губы тоже не дают мне вдохнуть. Накрывают, а потом спускаются ниже и ниже. Ласкают, мучают. Руки. Ноги. Его стальные мышцы под смуглой кожей. Глаза. Синие, глубокие.

Душ. Я встала под струю горячей воды, вытянула руки вперед, дотронулась пальцами до холодной плитки на стене и наконец-то вдохнула. Глубоко, будто делаю это впервые. Легкие чуть не взорвались от напряжения.

Я почувствовала спиной его нежную кожу. Руки скользнули по моему животу. И началось все сначала. Поцелуи, ласки, стоны. Он прихватил с собой аромат моих духов, и теперь его волосы пахнут цветами, а моя кожа пропиталась табачным дымом.

Рано утром я проснулась на диване. Аня спит в другой комнате. Дверь на балкон полностью открыта, слышен шум прибоя. Я перевернулась на бок. Никого нет. Я одна, голая, прикрытая лишь тонкой простыней. А на столе записка.

«Ты восхитительная»

Тот же почерк, что и в других записках, с закорючкой в букве «в». Так это был он! И его цветы.

Сегодня мы не пошли на пробежку. После бурной ночи у меня до сих пор трясутся ноги. На груди красуются два маленьких синяка от его пальцев. Тело ноет. Голова все так же не соображает. А в воспоминаниях его тихие стоны.

Как такое забыть? Невозможно. Только свихнуться, если не думать об этой ночи.

– Мамочка, ты заболела? – спросила Аня.

Я бледная, молчу.

– Нет, милая. Все в порядке. Просто плохо спала.

Мы вышли на пляж и увидели Александра. Он снова плавает в море, когда все нормальные люди еще спят, а вода прохладная.

Солнце слепит глаза. Со стороны холма подул теплый ветерок, принес из кафе за углом сладкий запах корицы.

– Мам, почему он плавает так рано?

– Не знаю. Может, ему нравится.

Алик вышел из воды, подтянул шорты на бедрах и легкой походкой направился к нам.

– Привет! – крикнула Аня.

– Привет. Вы снова бегаете?

Теперь он смотрит только на меня и улыбается.

– Сегодня мы не бегаем. Мама плохо себя чувствует.

Мои синяки не остались без внимания.

– У вас что-то болит? – спросил он.

– У меня все хорошо. А ты как?

– Тоже хорошо.

– А где бабуля? – Аня дернула парня за руку, но он даже не взглянул на нее. – Ты меня слышишь?!

Ей пришлось повысить голос.

– А? – очнулся Алик. – Что?

– Где Дуся?

– Она с бабушкой в отеле.

– Почему она не гуляет?

– Не знаю, – рассеяно ответил он. – Я ушел, когда она еще спала.

– Ты рано встал? – изобразила я удивление.

– Очень.

Он показал белые зубки, а потом снова прикрыл рот рукой. За ночь на подбородке появился новый «дружок». Не такой воспаленный как на лбу, но тоже заметный. И спина вся красная, в точечку.

Я не стала акцентировать внимание на его прыщах.

– Мы пойдем.

– Угу. Увидимся.

Он махнул рукой и снова побежал в воду.

Стесняется. Молодой парень, а тут такая неприятность. Да еще на видном месте.

Во время завтрака к нам присоединился Жак. Я прикрыла синяки высоким воротником на блузке, а на лицо нанесла тональный крем, чтобы скрыть мешки под глазами и не выглядеть, как сонная курица. Он пришел в белой рубашке, расстегнутой до самой груди. Демонстрируя мышцы и красивый загар.

– Ты бледная, – сразу заметил он. – Плохо спала?

У меня глаза блестят, как у дикой кошки, а он говорит про сон.

– Все нормально. У женщин бывают проблемы со здоровьем.

Он воспринял мои слова по-своему. Как профессиональный женский доктор.

– Ну, это не страшно. Пройдет.

Я улыбнулась. Пройдет. Это было мимолетное увлечение. Удовольствие, которое я не забуду никогда.

Но зачем Алик писал мне записки? Отправлял цветы? Для того чтобы затащить в постель? Глупо. Я даже не знала, что они от него. Или я ему, действительно, нравлюсь? Но, почему? Мы совсем друг друга не знаем. Он видел, что я встречаюсь с Жаком. Даже забрал у меня Аню и оставил нас вдвоем на празднике.

Я махнула головой, разогнала тяжелые мысли. Сейчас не время и не место. Рядом сидит мужчина моей мечты. Принц, которого я так ждала. И хватит, думать о мальчишке.

Не получилось. Только я переключилась на Жака, как в ресторан вошел Александр с той самой девушкой, с которой целовался на пляже. Он меня не заметил, за то я заметила его руку у нее на бедре. Они прошли в золотую зону и скрылись из вида, прихватив со стола бутылку воды.

На этом неприятности не закончились. После завтрака Жак ушел по делам в город, а мы встретили в лифте Виолетту Филипповну. На удивление, она улыбнулась Ане, а потом даже наговорила мне кучу комплиментов.

Я решила воспользоваться ее приподнятым настроением.

– Ваш внук еще учиться? – спросила я, когда мы вышли на улицу.

– Да, и довольно хорошо. Он умный мальчик.

– Я слышала, он будущий финансист?

– Наверное, – равнодушно ответила она. – Алик не предсказуемая натура. Кем он будет, никто не знает. Даже он сам.

– Почему?

– Если бы вы его лучше знали, то не задавали бы таких вопросов. В мире существуют выдумщики, и мой внук самый изощренный из них.

– Он врет?

Я пошла в атаку. Прямо, без сожаления. Мне нужно знать о нем хоть что-нибудь.

– Еще как! – засмеялась старуха. – Он самый хитрый парень, из всех кого я видела за свою жизнь. Наглый, подлый. В этом он пошел в своего деда. Тот тоже любит преувеличения. Даже щепка в глазу, для него превращается в бревно. Так же и Алик, видит только то, что хочет. И совсем не обращает внимания на то, что есть на самом деле.

Он – выдумщик. И бабка его за это лупит. Отец сидит в тюрьме. Прекрасная семейка! Поэтому, он нервничает, еще больше врет и покрывается прыщами. При этом хорошо учился в школе, но в университете стало сложнее, и он не справляется с программой.

Мы распрощались с Виолеттой Филипповной, и пошли на пляж. Старуха не любит солнце и предпочитает скрываться в салонах красоты, где ей делают бесконечные массажи и уколы молодости. Даже Дусю с собой прихватила и прислугу.

Весь день мы провели в лежачем состоянии. Жак позвонил и сказал, что задержится в городе. У него встреча с каким-то важным человеком. Я обрадовалась и подставила солнцу свои синяки. Пусть немного поджарятся. Аня уснула у меня под боком. Ближе к обеду мы вернулись в номер, улеглись на кровать, включили телевизор и принялись уминать мороженое, которое нам принесли в номер от неизвестного доброжелателя.

Этот самый доброжелатель и, по совместительству мой новый поклонник, снова появился ночью у меня на пороге.

Я не заперла дверь. Почему-то подумала, что он придет. И он пришел.

Телевизор включен, свет притушен, дочка спит в комнате. Александр приоткрыл щелку, заглянул в номер и бесшумно прошел. На сей раз, он принес огромную охапку ромашек.

Не проронив ни слова, парень уронил цветы к моим ногам. Я хотела встать с дивана, но не успела. Он подошел, наклонился и завладел моими губами. Сначала медленно, нежно, потом повалил на спину, лег сверху, придавив всей своей массой, и стал изводить меня поцелуями. Руки не участвуют, мышцы не напряжены. Работают только губы и язык. И так очень долго. Минут двадцать мы только целовались, пока наши чувства не раскалились до предела.

Сегодня мы не уснули. Он лег на живот, раскинув широко ноги и руки в стороны. Я положила голову на его плечо и провела пальцем вдоль позвоночника.

– Болит? – тихо спросила я, боясь разбудить дочку.

– Немного, – в подушку ответил он.

– У меня есть хорошая мазь.

– Она не поможет.

– Давай, попробуем?

– Делай, что хочешь.

Он сказал без эмоций. Устал. Готов на все, лишь бы я оставила его в покое.

В ванной комнате в косметичке нашлась аптечная мазь. Обычно я пользуюсь ею при ушибах или порезах. Она снимает воспаление и зуд.

Я села на Алика сверху, открыла тюбик, выдавила белую жидкость на палец и аккуратно смазала прыщи мазью. Это не возрастные прыщи. Жак был прав. Это раздражение, или сыпь.

– На лбу тоже.

– Только не на подбородке, – пробурчал он. – А то, я не смогу тебя целовать.

Он перевернулся на спину. На лбу самый обычный «друг молодежи». На подбородке тоже.

– Не щиплет?

– Вер, я люблю тебя.

От такого признания я чуть не свалилась с дивана.

Быстро. Мы разговаривали всего один раз, когда я встретила его на пляже во время пробежки, а теперь он признается мне в любви.

– Алик…

– Ты мне не веришь?

– А ты сам себе веришь?

– У меня такое впервые. Увидел тебя и сразу влюбился.

– И когда это произошло?

Я постаралась скрыть сарказм в голосе. Но, он ответил серьезно.

– В первый день. Вы заехали в отель утром, а вечером пришли на пляж.

– В это время вы не играете в мяч.

– А я и не играл. Я плавал, а вы заняли место рядом со спасательной вышкой.

Точно. Я его тогда не видела. А он помнит.

– Почему, Алик?

– Что?

Он удивленно взглянул на меня.

– У тебя есть девушка. Почему ты здесь, со мной?

– Я хочу быть с тобой, – просто ответил он. – Та девушка – моя подруга.

– Вы целовались.

– Это она меня целовала, а я смотрел на тебя.

Он потянул меня за руку. Я оказалась под его телом. Губы коснулись моего лица, пальцы проникли в самые потайные места. Нежно, смело. Я выгнула спину, сильные руки сжали мои бедра.

– Ты восхитительная, – прошептал он, – любимая… волшебная…. сладкая, Вера…

Голова снова отключилась, по телу побежала дрожь. Никогда мне не было так хорошо.

– Ты не уйдешь? – спросила я с надеждой.

– Во сколько Аня просыпается?

– Около семи.

– Я уйду в шесть. Хорошо?

– Хорошо. Только нам придется спать на этом кожаном диване.

– Мне он нравится. Но я не собираюсь спать, и тебе не дам.

Я согласилась.

Через час мы все же уснули. Он захрапел, как только голова коснулась подушки. Мы оба устали. И ночь выдалась жаркая, утомительная. Чувства забрали все силы.

Он обнял меня сзади, и я очнулась только около семи часов.

Аня! Она сейчас проснется. Я толкнула Алика в бок. Никакой реакции. Крепко спит, с открытым ртом, и дрожат длинные ресницы.

– Проснись, – снова прошептала я. – Алик.

Синие глаза через узкие щелочки взглянули на меня.

В комнате послышался голосок дочери. Черт! Я снова толкнула его, он свалился с дивана. Быстро вскочил на ноги, натянул шорты, еще раз поцеловал меня в губы, поднял майку с пола и исчез за дверью.

Хватило минуты.

Из комнаты вышла сонная Аня. Если бы она была взрослым человеком, сразу бы догадалась, что здесь произошло. Я лежу на белом кожаном диване, закутанная в простынь, волосы торчат в разные стороны, глаза опухли от недосыпа, в вазе стоят ромашки, на тумбочке и на полу разбросаны блестящие обертки от презервативов, под столом остались трусы и один носок.

– Мам, ты здесь спала?

– Да, милая. Я смотрела телевизор и уснула, – спрятав под простынь мужские трусы, ответила я.

– Хочу, есть! – заявила девочка и прямиком направилась в ванную.

Пока она умывалась, я убрала простынь в спальную, сложила в пакет трусы с носком и выкинула в мусорное ведро. Причесала волосы у зеркала, достала из холодильника кусочек льда и привела лицо в порядок. Уже лучше. Щеки приобрели здоровый цвет, но глаза все еще неестественно блестят.

Аня привыкла к моим причудам. Я натура взрывная, непредсказуемая. Могу запустить тарелкой в стену, могу накричать, если что-то не понравилось. Но в данном случае я не злюсь и ни с кем не ссорюсь. Мои эмоции связаны только с приятными ощущениями.

Позвонил Юра.

– Привет.

– Ты уже на работе?

– Как обычно. Гоняю пацанов по залу.

– Бедные. Они даже в каникулы занимаются.

– Это называется – дисциплина. Они спортсмены, а не дети.

– Когда ты уезжаешь в лагерь?

– Завтра.

– Ты нас не встретишь с самолета?

– Конечно, встречу. Папа хотел, но я отказался. Найду пару часов, чтобы отвезти вас домой. По Аньке очень соскучился.

Только по ней? Ничего не меняется. Вот она расплата за дружбу.

В десять часов мы вышли на пляж. Жак в ресторане не появился, за то встретил нас у шезлонга. Принес мне цветы, а Ане большой леденец на палочке.

На площадке я заметила красные шорты Александра. Он хотел подойти к нам, но вовремя заметил Жака. Махнул Ане рукой, а мне подарил нежную улыбку. Даже издалека я увидела его веснушки на висках.

Синяки на моей груди не исчезли. Я снова замазала их тональным кремом, а сверху густо присыпала пудрой. На плечи накинула парео.

– Мне так жалко, что пропал целый день. – Взяв меня за руку, Жак грустно скривил губы. – Я вас не видел. Даже не успел на ужин. А так хотел, снова прогуляться по городу, поговорить с тобой, выпить бокал вина в кафе за углом.

– У нас еще два дня, – напомнила я.

– Всего два дня. Время летит быстро.

– Я замужем, Жак.

– Помню. Ты говорила.

Аня поделилась с Филиппом леденцом. Растаявший на солнце сахар, сразу же оказался в волосах, прилип к ладошкам, растекся по щекам.

К нам подошла мама мальчика.

– Доброе утро, – на ломаном французском сказал она. – Я мама Филиппа, а там его отец.