День мы провели вместе. С утра плавали в теплой воде, загорали под палящим солнцем, позже пошли на обед. Выпили вина, посидели, поговорили. Днем дочка вздремнула в номере, мы с Жаком перебрались на балкон. Бутылка холодного шампанского составила нам компанию. Потом Жаку позвонили и сказали, что завтра, в первой половине дня, состоится незапланированная конференция.

– Она будет не долгая, – заверил меня он. – К часу постараюсь освободиться. Ну, может в два, не позже. Я встречу тебя возле кафе.

– Хорошо.

Вечером Жак ушел в свой номер, готовить доклад к завтрашней встрече с коллегами. Мы с Аней поужинали в гордом одиночестве, а потом пошли на пляж.

На улице тепло, с серого неба посыпал мелкий дождик. Люди спрятались в отели, а мы, как истинные северяне, привыкшие к лягушачьей погоде, отправились гулять по сырому песку. Море спокойное, цветущие кустарники вдоль дорожки все также источают сладкий аромат. Возле соседнего отеля мы встретили Виолетту Филипповну с Дусей на руках. В жару обычно они прячутся в номере, а сейчас с наслаждением дышат свежим воздухом.

– Девочки! – Обрадовалась она, когда мы подошли ближе. – Я знала, что встречу вас на пляже. Только русские люди не боятся дождя. Посмотрите! Все попрятались в норы, словно крысы. А на улице, так хорошо!

– Дуся не боится дождя? – спросила Аня, погладив забавный хвостик собачки.

– Она обожает прохладу. Хотя трудно назвать эту духоту – прохладой. С утра было тридцать пять, а к вечеру температура еще поднялась на три градуса.

В Каннах всегда жарко, песок раскаленный, вода – парное молоко.

– Я завтра иду на праздник к своему другу, – тут же выдала Аня.

Старуха сменила улыбку на оскал.

– Одна?

– Да. Филипп – мальчик, там будут только дети.

– Вот и хорошо. Мама немного отдохнет от тебя. Она тоже хочет погулять.

Девочка не поняла о чем идет речь, за то я чуть не задохнулась от возмущения.

– Мне не мешает ребенок.

– Я сказала это без дурных намеков, – ласково проговорила бабуля. – Не обижайтесь на старую женщину. Я всегда была романтична. В голове всякая чепуха.

Сладко поет, но смотрит на мое обручальное кольцо. Ведьма.

– А где Александр? – спросила Аня. – Он не пошел с вами гулять?

– У него своя гулянка. Он с ребятами собирается в ночной клуб. Прихорашивается.

– Что такое «прихорашивается»? Наряжается?

– Да, деточка. Причесывает волосы, бреется, одевает красивую одежду. Это русское слово, многие его не применяют в общении.

– А куда он идет? Скоро уже надо спать.

– Надо. – Пожала плечами старуха. – Он идет на день рождения своего друга.

– Какого?

– Винсана.

– А! Я его знаю. У него сегодня день рождения?

– Завтра будет.

Ночью Алик не придет. Слава Богу! Высплюсь нормально. А то, завтра свидание с Жаком, а я хожу, как сова, с опухшими глазами и синяками на теле.

– Что-то вы, Вера, сегодня вялая? – заметила Виолетта Филипповна. – Плохо спали или заболели?

Цепкий взгляд просканировал меня с головы до ног.

– Жара утомляет.

– Вы еще долго пробудете в Каннах?

– Две недели.

– Из какого вы города?

– Из Санкт- Петербурга, – гордо ответила девочка.

– Так мы земляки? Я тоже живу в Петербурге.

– И Александр?

– И он.

Она снова обратила внимание на мое обручальное кольцо. Пришлось спрятать руку в карман. Не дает оно ей покоя. Губки, накрашенные яркой помадой, недовольно сместились в одну сторону, глазки бегают, то вниз, то вверх. Прикидывает в уме стоимость моего скромного наряда: сарафан из дешевого бутика, сандалии из непонятно зверя, в ушах крошечный жемчуг.

Когда мы распрощались – отлегло на сердце. Не люблю лицемеров. Жестокая, деспотичная, к тому же наглая и беспринципная особа.

В эту ночь я спала крепко, а утром увидела записку под дверью.

«Сегодня еду в Монако. Приглашаю. Буду ждать в два часа в холле»

Только я убрала записку в карман халата, как в дверь постучали. Александр решил, еще раз напомнить о своем приглашении.

Я открыла дверь. Он снова надел голубые шорты. Лицо свежее, как будто не гулял всю ночь в клубе.

– Ты видела записку? – прошептал он, чтобы не разбудить Аню.

– Видела. Только…

– Ты когда-нибудь была в Монако?

– Я ни разу не была в Европе.

– Вот! – воскликнул он, а потом опомнился, заглянул в номер и тихо спросил: – Она спит?

– Да.

– Когда ты еще увидишь Монте-Карло? А мне туда надо слетать на пару часов.

– На самолете?

– Да, ты что! Нет. На машине. Это рядом.

– Алик, я не могу.

– Почему? Ане понравится. Я куплю ей огромное мороженое.

– Ее пригласил Филипп на день рождения.

– А.

Он расстроился.

– Я отведу ее в кафе к двум часам.

Синие глаза засветились от счастья.

– А сама?

– Сама пойду гулять.

– Куда гулять?

– На пляж или в город. Меня Жак пригласил.

– Ты согласилась?

– Мы вчера договорились.

– А как же я? – с наивным видом спросил он.

– Позови свою подругу.

Сказала, и самой стало противно.

– Угу.

Повернувшись ко мне спиной, он медленно пошел в сторону лифта.

Я выбежала в коридор.

– Алик!

Он тут же вернулся назад, будто ждал, что я его позову.

– Проведи со мной этот день. Пожалуйста, Вера.

Чтобы не попасть в объектив камеры наблюдения под потолком, я втянула его в номер и закрыла дверь.

– Хорошо. Я поеду с тобой.

Он бросил взгляд в сторону комнаты, а потом прижался губами к моей щеке. Рука легла на талию. Халат плотный, но я чувствую, как дрожат его пальцы.

– Я буду ждать тебя в холле.

– Хорошо.

Я первая поцеловала его, не стала ждать, когда он решиться.

– Давай, отложим это на потом. – Он снова открыл дверь. – У нас будет еще время.

– Ладно.

– Я отвезу тебя в рай.

– Я согласна.

– Пока?

– Пока.

Он выполнил свое обещание.

В два часа Аня была в кафе. А мы сели в шикарную машину с откидным верхом, и помчались в сторону рая.

Я с удивлением взглянула на Алика. Неужели это тот самый парень, что приходит ко мне по ночам? Буквально несколько дней назад он казался самым обычным мальчишкой: невысоким, щуплым, непривлекательным. И что теперь? Другой человек. Голубая рубашка, белые брюки, золотые часы на руке, на носу очки известной марки. Волосы блестят на солнце, улыбка сводит сума.

Он с легкостью управляет резвым автомобилем, крутит руль одним пальцем, тело расслаблено, глаза внимательно следят за извилистой дорогой. «Золотой» мальчик. На вид скромный, но нашел же он смелость, подойти ко мне. И не только подойти, умудрился залезть в постель к замужней женщине.

Мы въехали в темный тоннель. Так начинается Монако.

Слоеный пирог. Один дом находится на голове другого. Все дороги узкие, магазинчики стоят в один ряд, на улице безлюдно.

– Где ты поставишь машину? – спросила я. – Здесь так тесно.

– Не волнуйся. Я знаю место.

Оказалось, он хорошо ориентируется в городе. Его не пугают крутые повороты и улочки, больше похожие на лабиринт.

– Это твоя машина?

– Взял на прокат.

– Красивая.

– Ты бы видела мою. Вот она красивая, а эта – так себе. Консервная банка.

Хвастается бабушкиным подарком. Сам еще копейки не заработал, а уже распустил хвост.

Тут же вспомнилась ипотека на двадцать лет и кредит за бюджетную машину.

Мы остановились около бутика.

– Заскочу на пару минут, а ты можешь прогуляться до смотровой площадки. Она за тем поворотом. Я потом тебя найду.

Он исчез за стеклянной дверью магазина, я перешла на другую сторону дороги.

До княжеского дворца – рукой подать. Свернула за угол и… перехватило дыхание. Красота необыкновенная! Сквозь белые, кучистые облака проглядывают солнечные лучи, отражаются в лазурной воде Средиземного моря, блестят, манят, дразнят, как будто говорят о том, что это самое великолепное место на всей планете. Кругом дома, упирающиеся крышами в не преступные Альпы. Благоухают цветы, пальмы прикрывают туристов своим огромными кронами, в прохладном пруду плещутся золотые рыбки. Если посмотреть вниз, а высота сумасшедшая, (такая, что ноги трясутся от страха) можно увидеть скалистые берега, дорожки, спускающиеся к причалу. И яхты, яхты, яхты, яхты. Разных цветов и размеров.

По темно-коричневой брусчатке бесшумно передвигаются смешные автобусы с круглыми, от потолка до пола, окнами. Транспорт без водителя я видела только в фантастических фильмах, а здесь они уже существуют и никого не удивляют. Туристы, столпившиеся у дворца, фотографируют местные достопримечательности. Я тоже сделала пару снимков, а все остальное время только стояла, разинув рот, и пыталась охватить взглядом огромную площадь.

Сзади подошел Александр, обнял меня и, чуть коснувшись губами моего уха, прошептал:

– Вот там наша яхта.

Он показал пальцем вдаль.

Их сотни. Тысячи. Одна больше другой. Есть даже с бассейном и теннисным кортом.

– Какая?

– Вот та. С красной полосой по борту.

Острый носик закопался в мои волосы. Какая тут яхта? Невозможно стоять. Ноги задрожали, и я сильнее прижалась спиной к его груди. Он громко вдохнул аромат моих духов.

Мой мальчик.

– Теперь это место связано с тобой.

– Как это?

– Вот так. Я закрою глаза и каждый раз, когда буду приезжать сюда…

– Будешь вспоминать обо мне?

– Буду. И твои глаза, и запах волос.

– Именно здесь?

– Угу. В этом месте, под этим деревом.

– А что я буду вспоминать?

– А что ты хочешь?

– Ромашки.

– Ромашки?

– Я их люблю.

Мое ухо раскалилось от его горячего дыханья.

– Тебе хорошо?

– Очень.

Мне нравятся его поцелуи, и нравится вид на море. Рай. Наш мимолетный рай. Недолгий, непрочный, но такой чудесный, что хочется остаться навсегда.

– Ты голодная? Здесь недалеко есть ресторан.

– Я не хочу тратить время на еду.

– Я тоже.

Мы прошли по улице, взявшись за руки.

Совершенно незнакомый парень подарил мне два часа счастья. Кто он? Откуда взялся? Каким волшебным образом оказался в моей жизни? Мы не проронили ни слова. Целовались, любовались пафосными красотами, делали селфи на фоне изумрудного неба. И не заметили, как пролетело время, как над горизонтом собрались черные грозовые тучи. Секунда, и рай остался лишь в воспоминаниях.

– Не устала? – спросил Алик.

– Нет, – ответила я. – Здесь красиво. Никогда не видела ничего подобного.

– Наш город тоже красивый.

Меня порадовали его слова. Не все молодые люди ценят свой город. Особенно богатые, те, что часто выезжают за границу. Избалованные.

– Как долго вы пробудете в Каннах?

– Мы отдыхает здесь все лето, каждый год.

– А дедушка с вами не приезжает?

– Он работает. А у меня каникулы.

– А бабушка?

– Что бабушка?

Он удивленно поднял брови.

– Она не помогает мужу в работе?

– Да, ты что? – Он посмотрел на меня как на дуру. – Бабушка никогда в жизни не работала. У деда своя строительная компания, им хватает денег.

– Ты тоже будешь работать с ним?

– С кем?

– С дедом?

– Где работать?

Снова тупит. С ним такое происходит. Не часто, но бывает.

– Ты сам сказал, что у деда строительная компания.

– И что?

– Ой, ладно! – махнула я рукой. – Забудь.

Мы сели в машину.

Алик включил музыку, я откинулась на спинку кресла.

– А как называется фирма твоего деда?

Почему-то спросила я и, оказалось, не напрасно.

– Ты такую не знаешь. Мой дед не просто строит дома. Он строит дорогие отели, банки, театры. Ты когда-нибудь слышала про отель «Pharaon»? Он расположен в Арабских Эмиратах в Абу-Даби.

– Не слышала. Он какой-то особенный?

– Он сделан из золота. Вернее, отделка многих элементов здания выполнена из чистого золота. А в Нью-Йорке есть стеклянная библиотека. И тот отель, в котором мы сейчас живем. Его строил мой дед. Его компания.

– «Сокол», – сказал я. – Так?

Мы чуть не врезались в джип, мирно припаркованный на обочине.

– Откуда ты знаешь? – спросил Алик бледными губами.

– Так ты внук Соколова Александра Ивановича?

Неприятное чувство проникло в душу. Хоть бы он ответил «нет».

– Да.

Сокол. Я его знаю. Не самого, а компанию. В ней мой отец много лет трудится в отделе службы охраны.

– Я даже знаю твоего дядю.

Теперь он еще больше удивился.

– Откуда?

– Мой отец вместе с ним учился в школе. А потом твой дядя пригласил его на работу.

– А как зовут твоего отца? Я всех знаю в офисе.

– Васильев Игорь Петрович.

– Он заместитель моего дяди. Я с ним часто общаюсь.

– Правда?

Теперь удивилась я.

– Он классный дядька. Мы даже с ним один раз ездили в Москву. Он сопровождал деда.

– Помню. В прошлом году.

– Угу. Я тоже был с ними.

Неожиданный поворот событий! Канны – маленькая деревня. Надо же было встретиться именно здесь? В одном отеле, в одной постели!

Теперь я испугалась. Соколов известная личность в Петербурге. Богатейший человек, создавший много лет назад империю, равной которой нет в России. Он строит здания по всему миру, получает такой доход, который нормальный человек даже не сосчитает.

Александр – его внук.

По спине побежал мороз. Во что я вляпалась? Эти люди не нашего уровня, с другой планеты, из далекой галактики. Они купят себе таких как я и моя дочь, целую армию. Превратят в рабов, а потом выбросят на помойку или сдадут в ломбард, чтобы еще немного подзаработать.

Вся дорогу до отеля я молчала. За то у Алика рот не закрывался. Он все рассказывал про могущество деда, да про свою красивую машину, оставшуюся в загородном доме под Питером.

Мы въехали в город около шести часов.

– Мне нужно забрать Аню, – сказала я, когда мы остановились возле отеля. – Спасибо за прекрасную экскурсию.

– Вера, – он схватил меня за руку, – что с тобой? Я тебя чем-то обидел?

Я хотела выйти, но остановилась и жестко сказала:

– Мы не можем больше встречаться. Извини.

Он открыл рот, но я уже вышла из машины. Понадобилось время, чтобы понять смысл моих слов. Я прошла почти всю улицу, и только тогда он догнал меня. Снова схватил за руку, развернул к себе лицом. В глазах блеснула слеза.

– Что ты от меня хочешь? Что я сделал не так? Или дело в моих родственниках? Ты ненавидишь богатых людей?

Глупый ребенок. Как предсказуемо.

– Малыш, тебе нужно подрасти. Ты еще не поймешь…

– Чего?! Объясни!

– Ты знаешь, сколько мне лет? Двадцать восемь.

Он не ожидал. Но сдержался, ничего не ответил, дернул пальцами кожу на верхней губе. Я стукнула его по руке.

– Прекрати. У тебя все губы ободраны.

– Училка, – с обидой произнес он.

Только сейчас я заметила, что его прыщи исчезли. Остались лишь темные пятнышки, которые почти не видны на загорелой коже.

Я развернулась и пошла дальше по улице. Он больше не побежал за мной.

Два дня я его не видела. И Жак больше не появился. Он узнал от дворецкого, что я уехала с Соколовым. А это удар ниже пояса. Променять взрослого, умного мужчину на сопливого мальчика.

Короткая передышка пошла нам с дочкой на пользу. Мы ни под кого не подстраивались, а только плавали в море и много спали. Расставание с Жаком меня не расстроило. Приятный человек, но сердце не дрогнуло, в желудок не вонзилась ни одна иголочка. Третья жена ему не нужна, а меня не устроят отношения на расстоянии. Получили мимолетное удовольствие – и хорошо.

На третий день, после ссоры с Аликом, я позвонила папе. Вдруг его уволили из-за меня?

– У меня все хорошо, – заверил отец. – А вы как?

– Прекрасно! – ответила я бодрым голосом. – Аня хотела с тобой поговорить, но уснула. Сегодня почти сорок пять градусов. Такая жара, что тяжело дышать. А она целый день прыгала, бегала.

– Представляю. У нас пятнадцать градусов. И сыро.

– Снова льют дожди?

– Как обычно.

Я так соскучилась по нему, что чуть не расплакалась. Громко хмыкнула в трубку и тут же утерла нос рукавом халата. Не хватало еще, чтобы папа переживал за меня.

В отличие от мамы, он всегда скажет ласковое слово, приголубит, приласкает, погладит по голове и даже поинтересуется личными делами. Мама никогда не лезет в нашу с Юрой семейную жизнь. Выдали замуж – живи самостоятельно, руку протянем в трудную минуту, но долго держать не будем.

– Юра уехал в лагерь, – сообщил папа.

– Знаю. Он вчера звонил.

– У вас все в порядке?

– Что ты имеешь в виду?

– Он сильно похудел.

– Наверное, устает. Ты не знаешь, что такое работать с детьми. Очень тяжело.

– Все мы много работаем, но здоровье надо беречь. Если в молодости не отдыхать, то в старости уже не захочется.

– Он успевает отдохнуть, – ехидно заметила я. – И пиво выпить с друзьями, и на рыбалку сгонять в Астрахань.

– Уж много он пьет пиво? Скажешь тоже!

– Каждый день, вот и потолстел за зиму на десять килограмм. Его чуть не уволили с работы. Тренер не должен запускать себя.

– Ну, доча! Любишь ты сгущать краски. Юрка никогда не был толстым.

– Тогда, с чего он похудел?

Папа не стал возражать, только упрямо фыркнул.

– Как дела у мамы?

– Все так же. Ворчит на внуков, а недавно поссорилась с дворником из-за мусора возле лавки. Помнишь, там всегда сидят мужики с бутылками? Вот ее и заело – почему, да зачем? Во дворе, где гуляют дети, постоянно валяются окурки и пивные банки.

– Она права.

– Скажешь тоже! Мужики за собой бутылки убирают, это молодежь безобразничает.

– Тебе лучше знать.

Папа знаком со всеми пьяницами в округе. Держит их в узде, все старается перевоспитать.

– У тебя деньги-то есть? – вдруг спросил он. – Не надо подкинуть?

– Нам хватит. Мы с Аней много не тратим, стараемся обходиться малым.

– Если, что…

– Спасибо. Я скажу.

– Только не экономь на ребенке. Когда она еще увидит Францию?

– Мы не миллионеры. Пусть привыкает, – жестко отрезала я.

И тут он завел старую песню. Провожал нас в аэропорт – вздыхал да охал – и сейчас, не устоял и снова вспомнил о наших бесконечных долгах.

– Надо было обменять путевки на деньги, погасили бы часть ипотеки. Сумма солидная, ни копейки.

– Пап! – одернула я его. – Мы уже говорили на эту тему. Путевки не меняли на деньги. А если бы меняли, я все равно бы не согласилась. Мы мечтали поехать во Францию.

– Полмиллиона.

– И что?

– Можно было машину оплатить.

– Еще оплатим. Понемногу.

– Ладно, – сдался папа. Спорить в такой поздний час – нет смысла. – Поговорим, когда вернетесь домой.

– Так будет лучше.

– Не заводись, Вера. Я желаю вам только лучшего. Когда сама станешь бабушкой – поймешь, как сердце болит за внуков.

– Я не завожусь, а люблю тебя.

– Подлиза. Поцелуй за меня Аню.

– А ты маму.

– Спокойной ночи.

– Пока.