Скользкий миллиметр

Звенит будильник. Пора просыпаться. Все болит, будто заржавело. Нужно расшевелиться и как-то выходить на прогулку. Смотрю, Вушелька спит на моей кровати. Видно, четвероногому мальчику не хватает общения со мной. Скучно ему тут одному в чужой комнате. Хватит мрачных мыслей, нужно пробежаться немного. Выходим с Рыжиком и пошевелиться даже не можем, ведь ближе к утру такой мороз ударил, все заледенело вокруг, блестит, как стекло. Не только мне, но и Вушелю тяжело идти, ноги и лапы разъезжаются. Мой четвероногий приятель делает пару шагов и падает, сделает еще пару шагов и снова падает.

– Так, Вушель, надо как-то изловчиться и «отлить» хотя бы, а после обеда у меня пауза будет, сходим и «отлить», и «отложить». Надеюсь, к этому моменту все оттает, – предлагаю я собаке.

– И что, понимает тебя твоя псина? – слышу снова я этот неприятный мужской голос. Даже поворачиваться не стала.

– У нас все хорошо, спасибо, – ответила я, сделав вид, что меня именно об этом и спрашивали.

В тот момент Вушель, как по заказу, закинул лапку и оставил на сугробе желтый след. Мы начали передвигаться к нашему подъезду.

Покормив собаченьку, я отправилась в душ, открыла воду на всю мощь и, не задумываясь о том, сколько литров уйдет, наслаждалась горячим потоком. Вот – первый несомненный плюс! Душ без границ!

На работу вышла на тридцать минут пораньше. Во-первых, я не знаю, с какой скоростью буду по этому льду ползти, а во-вторых, хотелось кушать, я так и не поужинала вчера. Этот лед… Приходится по миллиметру переступать ногами, чтобы не упасть, напрягаю ноги, руки сжимаю в кулаки, даже пресс, по-моему, болит. Морозно и скользко, скользко и морозно! Хорошо, что идти тут совсем ничего. А если бы я жила в центре деревни, то совсем беда, пришлось бы дома оставаться. Ну вот почти и дошла, мокрая как мышь и уже уставшая. Как еще работать после такого? Вижу, возле отеля мужчина в горнолыжных ботинках пытается преодолеть небольшое возвышение в полтора метра, добраться до коврика возле входа в отель, но безуспешно. Только получится пройти на метр дальше, и тут – вот он, самый скользкий миллиметр этого пути, и страдалец скатывается назад, оказывается еще дальше чем был. С упрямым волевым лицом пытается снова и снова. Вот-вот, совсем немного и – на тебе, он рукой природы и судьбы откинут назад.

– Мне тоже нужно как-то попасть ко входу, доброе утро, – обращаюсь я к нему. – Если по отдельности не получается, может, сообща доберемся?

– Доброе утро, отличная идея! Это я забыл деньги в комнате, вот теперь так страдаю! Куда отель только смотрит? Почему не расчистят лед? – возмущается гость.

– Давайте свою лыжную палку и идите вперед на этот пригорочек, я вас ею буду толкать. А когда доберетесь, вы мне подадите палку, я по ней выберусь до коврика, – предлагаю ему. Он рассмеялся, вздохнул тяжело и согласился. Начали преодолевать полутораметровый путь по моему плану.

Интересно, наверное, за нами было наблюдать со стороны: девушка, еле стоящая на льду, пытается толкать лыжной палкой в спину мужчину, неуверенно перебирающего ногами. Почти получилось, да! Отлично, осталось еще немного.

– Ура! – закричал он от счастья, когда попал на коврик. – Кидайте мне палку и цепляйтесь.

Я зацепилась за эту палочку-выручалочку и была уже совсем возле коврика, как снова начали бить колокола. От неожиданности вздрагиваю, поскальзываюсь и падаю. Так больно ударилась локтем! Слезы из глаз. Встала и растираю руку, которая повисла как плеть. Смотрю, так же еле-еле шкандыбает Зара.

– Ой, подождите, подождите меня! – кричит она. – Помогите и мне, пожалуйста.

Добрый мужчина и ее вытащил, как репку, и мы отправились на работу, а он наконец-то в свою комнату за деньгами.

Нужно все-таки сходить на колокольню и познакомиться со звонарем, поинтересоваться все-таки, каждый ли день бьют колокола в девять утра. Просто узнать, чтобы больше не пугаться! И может, можно бить потише?

– Зара, думаю, они сейчас будут к нам цепляться и придираться за каждую мелочь, давай начнем побыстрее, чтобы повода не давать! – предложила ей я.

– Любой из так называемых коллег может повод из пальца высосать, если захочет. Но тут ты права: давай работать, чтобы пыль из-под копыт летела, – на удивление мирно согласилась она.

Капучино, кофе, эспрессо, одно за другим, и Барбара бегает туда-сюда молча, и вид у нее скорее даже счастливый.

«Может, что-то задумала? – проскользнуло у меня в голове. – Ладно, посмотрим. Надеюсь, нет».

А вот и гость возле буфета, которого вчера скорая со сломанной рукой увозила. Ему так интересно шину с гипсом наложили, будто он всем честь отдает.

– Здравствуйте, давайте я вам помогу, отнесу эту тарелку до стола, а вы дальше сможете себе набирать, – предложила ему я.

– Ой, спасибо большое, а за яичницу из одного яйца с сыром и болгарским перцем буду еще больше благодарен, – радостно отозвался гость.

Тут проходит мимо Зара и тоже ему отдает честь. Мы все рассмеялись, но я на всякий случай, от греха подальше, извинилась за коллегу. Отнесла его тарелку к столу и отправила заказ на яичницу на кухню. Проходит несколько минут, иду узнавать насчет яичницы, а она уже готова и стоит на раздаточном столе. Какое счастье, хоть что-то здесь быстро делают.

– Привет, Настя. Как тебе у нас? – спрашивает меня Пьер Ришар.

– Привет, Улли, ты имеешь в виду – у вас на кухне? Жарко здесь, – постаралась я уйти от ответа. Не хотелось резать правду-матку, но не хотелось и хамить шеф-повару.

Смотрю, возле второй двери, ведущей во внутренний дворик, стоят Сьюззи, повар Доминик (это тот, кто вчера кокаин нюхал), молодой поваренок Базилио и еще несколько человек, которых раньше не видела. Сьюззи видит меня и намеренно повышает голос:

– Ну, мы еще думаем с хозяином. Не знаем, справятся ли они, – и все с улыбочками проводили меня взглядами.

Ставлю яичницу на стол и тут вижу, в дверях зала мне машет руками Мануэла, секретарь из ресепшена, показывая жестами, чтобы я подошла. Выясняется, что мы вместе с Зарой должны идти в администрацию.

– Увольнять, может, будут? – предположила я, пока мы шли.

– Не знаю, но сто процентов не зарплату повышать.

– Вот вам распорядок и правила работы в нашем отеле, прочитайте внимательно и распишитесь здесь, – Мануэла подвигает список с фамилиями и росписями напротив них.

– Не собираюсь расписываться непонятно где! – заявила я. – Что здесь за фамилии на этом листе?

– Это твои коллеги, которые уже получили распорядок, – спокойно объяснила секретарь.

– Как я могу быть уверена, что здесь расписываются в получении свода правил, ведь на листе только список фамилий?! А может быть, они расписываются в том, что получили от отеля материальную помощь в десять тысяч евро? Мы с Зарой берем это собрание сочинений, а расписываться не будем, или оформите все как полагается! – заявила я и вытолкала свою коллегу из кабинета.

– Вот в этом случае ты молодец, – заявила Зара. – Я бы ни за что не догадалась, что здесь может быть подвох. Действительно, непонятно, под чем расписались все эти люди. Сколько тут вообще страниц? Пятьдесят семь? Они что, издеваются над нами? Это вообще кто-нибудь читает?

– Тут некоторые вообще ничего не читают, даже меню, – добавила я.

– Доброе утро, – уже в зале поприветствовала нас всех Лиза, которая только что появилась.

– Лиза, что толку от того, что ты такая вежливая, если опоздала на работу на полтора часа?! – раскричалась Барбара.

– Барбара, а что – у тебя обувь с шипами? Как ты умудрилась вовремя добраться с другого конца деревни в такой гололед? – устало спросила у нее Лиза.

– Да с Барбары уже песок сыплется, по нему-то она и шла, – ехидно заметила Зара.

– Может, хватит ее дразнить, она же ведь нас больше не трогает, – повернув голову, прошептала я.

– Ну, ладно уже, это я так, чтобы закрепить, – так же тихо ответила мне Зара.

– Надо все-таки налаживать как-то контакт, нам здесь еще целую зиму работать.

– Лиза, хочу дать тебе дружеский совет: никогда не делай такую прическу, а то выглядишь как старушка. Выпрямляй волосы утюжком или феном, тебе пойдет, – приобняла я девушку за плечи и постаралась мягко улыбнуться.

– Ну, попробую, – буркнула она и отправилась убирать со столов.

Смотрю, мимо проходит тот мужчина, который мою Четвероножку постоянно называет псиной.

– А кто это? – тихо спросила я у Барбары.

– А это отец Андре, ну, самый главный шеф в отеле, – хвастливо ответила мне Барбара.

– А что, он еще у руля?

– Еще как, он постоянно следит за всем так скрупулезно, что самый крутой сыщик может позавидовать, – ответила она мне. – Появляется постоянно там, где его вообще не ждешь.

– Да, я уже это заметила. А как его зовут?

– Ты можешь его просто по фамилии называть: синьор Катценельбоген.

– Да ну, не может быть! Кошачий локоть?

– Ну да, не совсем распространенная, но немецкая фамилия, – пояснила мне она.

– И много в Ортизеях кошачьих локтей? – улыбнулась я.

– Ну, наберется с десятка два, – сама собеседница тоже начала смеяться.

– А за что отвечает в отеле мистер Катценельбоген? Ведь управляет всем Андре, – дальше расспрашивала я.

– Ты знаешь, у них два отеля, апартаменты, конюшня с лошадьми и пара ресторанов – тут есть за что отвечать! Они самые богатые и уважаемые люди во всей округе. Эту фамилию здесь все чтят, многие от них зависят.

– И все это они унаследовали от своих предков?

– Нет, только этот отель. Они очень сильно экономили и купили потом все остальное. Понимаешь, так случается, если не швырять деньги направо и налево, – начинает объяснять мне она и волнуется, заикается, видя, что я улыбаюсь. Ну, как можно купить на доход от отеля еще один, апартаменты, два ресторана, да еще конюшню с выгоном и лошадьми? Это же десятки миллионов евро, ведь каждый квадратный метр на мировом горнолыжном курорте стоит бешеных денег. А сколько затрат на поддержание такой инфраструктуры! Однако думаю, что Барбаре о моих сомнениях лучше не говорить.

Конец ознакомительного фрагмента.