Цитаты из книги «Любовь и брокколи: В поисках детского аппетита»

Два года назад Оливер запустил очередную кампанию по оздоровлению еды. Он назвал ее Sugar Battle («Битва против сахара»). Первая победа уже есть: британский парламент постановил ввести в апреле 2018 г. sugary drinks tax — налог на сладкие газированные напитки[30].

Согласно данным Национальной программы по контролю за весом детей (National Сhild Measurement Programme) за 2016 г., показатели детского ожирения в Великобритании одни из самых высоких в Европе. Сегодня у каждого десятого ребенка в возрасте четырех-пяти лет имеется лишний вес, а среди подростков ожирением страдают уже как минимум 20%. Связанные с этим проблемы со здоровьем ежегодно обходятся местной системе здравоохранения в 16 млрд фунтов стерлингов, что превышает расходы государства на содержание полицейской и пожарной служб вместе взятых.

Правительство выделило 240 млн фунтов стерлингов на оздоровление школьных завтраков и обедов. В меню ввели салаты, овощи и фрукты, часть вредных снеков (чипсы, шоколад) запретили к продаже в столовых детских учреждений, а в обязательную программу средней школы включили предмет под названием food education — гастрономическое образование.

авторитет. «С’est moi qui décide» («Здесь решаю я») — эта воспитательная мантра французских мам, помогающая закрепить правильную иерархию в семье, звучала для меня весьма соблазнительно.

Играем в «Пищевую угадайку» Спросите у ребенка: «Ты проголодался?» В случае положительного ответа уточните: «Чего тебе сейчас хочется?» Если ребенок затрудняется с ответом, можно предложить альтернативу: «Ты хочешь чего-то горячего или холодного? Хлеба или супа? Каши или фруктов?» Если желаемой еды дома нет, не нужно срочно ее готовить или бежать в магазин. Просто на будущее учтите, что стоит иметь этот продукт в наличии. Как только заметите, что ребенок перестал есть или начал отвлекаться, задайте ему вопрос: «Ты наелся?» И в случае положительного ответа отпустите его из-за стола.

Еще Робин Берман убеждена, что современные родители слишком много разговаривают с детьми, пытаясь найти компромисс там, где требуется твердо сказать «нет». И она абсолютно права. Мы с мужем действительно постоянно ведем долгие беседы с сыном — объясняем свои действия, даже оправдываемся. Особенно когда речь идет о запретах и ограничениях. Я же вдобавок еще и часто извиняюсь перед Борей. Хотя даже представить не могу, чтобы нечто подобное делали в мое детство мои родители. Вот и Берман всего этого не одобряет. Она советует «сужать пространство выбора и выбирать максимально простые формулировки». Например: «Это не обсуждается» (с моим Борей такая фраза, кстати, иногда работает). А в особо трудных случаях — использовать метод reverse negotiation — «переговоры наоборот». Надо спокойно заявить ребенку, что торговаться бесполезно и что в случае протеста он не получит не только того, на что надеется, но и того, что было обещано с самого начала. В отношении еды с моим сыном это срабатывает примерно в двух случаях из трех. Только вот я не уверена, что метод шантажа (если называть вещи своими именами) — правильная тактика при обучении культуре еды. По-моему, гораздо важнее — и сложнее — установить четкие границы и правила.

Процесс принятия пищи — первая встреча с материнской любовью и один из первых инструментов познания мира и выстраивания с ним отношений. А отказ ребенка есть может означать то, что он сомневается в истинности вашей любви и, в частности, в том, что вы признаете его как личность, а не просто как некий объект, который нужно чем-то доверху наполнить. Запомните: идеальных родителей не существует. Но есть папы и мамы, которые учатся понимать и уважать ребенка и его потребности. Такие родители способны принять тот факт, что их дитя может выжить, потребляя совсем небольшое количество пищи, но вот без их любви выжить ему будет очень трудно».

Овощной суп минестроне — кстати, вполне нормальная альтернатива нашим супам. Каждая хозяйка сама решает, вводить его в рацион или нет. В нашей семье такой суп едят часто».

Я была когда-то перфекционисткой и до сих пор еще остаюсь ею, с точки зрения французов, — отвечает моя собеседница. — Но на многие вещи смотрю теперь по-другому. Например, я понимаю, что для ребенка бутерброд, съеденный в компании счастливой мамы где-нибудь в парке, на травке, будет гораздо полезнее, чем обед из трех блюд, с супом и компотом, приготовленный несчастной заезженной мамашей, которая ненавидит и этот суп, и этот компот, и этого ребенка. Лучше потратить двадцать минут на то, чтобы приласкать как следует малыша, поиграть с ним, чем провести весь день рядом, бранясь и крича или просто болтая с кем-то по телефону.

А еще моя собеседница разделяет популярную во Франции идею о том, что дети практически с рождения должны учиться… ждать. В этом случае у них будет постепенно развиваться адекватное представление о времени и о том, что в мире, кроме них самих, есть и другие люди, которые не обязаны молниеносно исполнять все их желания и капризы. И только тогда, как убеждено большинство французских психологов и, собственно, родителей, ребенок имеет шансы из существа, которым движут инстинкты, превратиться в человека.