Можно было бы добавить, что те сукины дети собирались нас напоить и продать матросами на судно. Но это уже другая история, не для ушей леди.

– И как же тогда вы нас нашли? – спросил Густав.

– О, ничего сложного. Никаких подвигов, достойных вашего героя, мистера Холмса. Зная ваши амбиции, я всего лишь попросила знакомого сообщить мне, если вы попадетесь ему на глаза. Понимаете, он…

– Пинкертон из Фриско, – закончил за нее Старый, судя по голосу, раздраженный тем, что не догадался сразу.

– Верно, – подтвердила Диана. – Дружеские отношения с пинкертонами уже несколько раз помогали мне в подобных случаях. Аналогичным образом полезно дружить и с клерками почтового отделения Южно-Тихоокеанской железной дороги. Где мне отдали вот это. – Она развязала шнурок сумочки, достала заклеенный конверт и вручила мне: – Это вам.

Мне пришлось сделать усилие, чтобы рука не дрожала, когда я брал конверт.

И все же, когда я увидел обратный адрес, пальцы предательски дрогнули.

Ради Густава я прочел надпись вслух:

Издательство «Харпер и братья»

Перл-стрит, 325–337

Франклин-сквер

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

– Это из «Харперс уикли»? – уточнил Старый.

– Ага.

– Только письмо, и все?

– Ага.

– Знаешь, раз уж не прислали обратно книгу, возможно…

Я оборвал брата очередным «ага». Мне не хотелось, чтобы он произносил эти слова вслух, на тот случай, если они окажутся неправдой. И все же фраза звенела у меня в голове: «Возможно, ты нашел издателя».

Я разорвал конверт, вытащил аккуратно сложенный лист бумаги и начал читать про себя.

Письмо начиналось словами: «Уважаемый сэр или мадам».

«Так-так, – подумал я. – Начало скверное».

И оказался прав.

Дочитав письмо до конца, я вздохнул и попросил:

– Мисс Корвус, вы не могли бы ненадолго заткнуть уши?

– Да, конечно, – тихо отозвалась Диана и прижала ладони к голове.

– Говноеды, сукины дети, ублюдки обоссанные! – Потом я снова глубоко вдохнул и с благодарностью кивнул леди: – Спасибо.

Диана отняла ладони от ушей.

– Всегда пожалуйста.

– Значит… не напечатают. – Лицо Густава перекосила гримаса. Он самым безжалостным образом подстегивал меня отправить мою писанину в журнал. Теперь, казалось, брат ощутил кнут на собственной шкуре.

– Не только не напечатают, но даже не вернут рукопись, пока не пошлю четвертак на оплату пересылки. Боже милостивый… за мою книгу требуют выкуп!

– Что ж, сейчас нужно сделать две вещи, – твердо сказала Диана. – Первым делом отправить им проклятые двадцать пять центов, получить обратно рукопись и послать ее другому издателю. Так?

Я молча хлопал на нее глазами, не зная, готов ли вот так сразу прекратить ныть и снова начать надеяться.

– Так? – повторила она, и это прозвучало как приказ кавалерийского офицера «Вперед!».

– Так. А второе?

– Думаю, это очевидно. – Она встала и направилась к двери. – Надо выпить. Идемте.

Я поплелся следом, хотя понятия не имел, куда поведет нас леди: в городе не было ни единого респектабельного заведения, которое позволило бы женщине выпивать в компании мужчин. Однако я знал, что приличия, как и прочие мелкие неудобства вроде необходимости солгать, не смущают Диану Корвус.

Как‑то раз я сказал ей – заметьте, исключительно с восхищением и благодарностью, – что никогда еще не встречал такой наглой лгуньи. Комплимент ей, кажется, понравился, однако леди отказалась принять его, ответив, что она просто невероятно убедительна.

Поэтому, уважая ее предпочтения, не буду называть враньем ее требование, чтобы нас посадили в отдельный кабинет в ближайшем заведении, поскольку ей с «кузенами из Альбукерке» надо спокойно обсудить планы похорон дорогой бабушки: она лишь постаралась «убедить» метрдотеля, чтобы добиться желаемого.

И добилась.

Заказав выпивку – три бренди показались наиболее уместным выбором, – мы вернулись к моему литературному шедевру и нью-йоркским придуркам, неспособным оценить его гениальность. Диана считала, что теперь нужно послать рукопись в издательство грошовых романов, и я признался, что именно так и поступил со второй своей книгой, воспевающей наше катастрофическое путешествие на «Тихоокеанском экспрессе».

– Вот как? – воскликнула она. – Наверное, там и про меня тоже есть, а?

– Конечно! Вы одна из героинь.

Диана криво улыбнулась.

– Большая честь. Жаль, что начальство Южно-Тихоокеанской железной дороги с вами не согласится. – Ее улыбка скривилась, а потом увяла и погасла. – У них, пожалуй, случится апоплексический удар, если книгу издадут. История, которую чиновники скормили газетам, мало похожа на то, что случилось на самом деле, а влиятельные люди не любят, когда им противоречат.

– А нам‑то с какой стати переживать? – подал голос Старый. – Да пусть у начальства ЮТ хоть попоплексический удар случится, или как там его.

Это были первые слова, которые Густав произнес за последние десять минут кроме: «Да. Бренди. Отлично».

– Я и не говорю, что надо переживать. Просто будьте готовы, – ответила Диана. – Полковник Кроу лишился работы из-за этого дела, а он прослужил на Южно-Тихоокеанской железной дороге восемь лет. Вы проработали там всего три дня, и у вас, по-моему, нет друзей наверху. Чего вам точно не надо, так это высокопоставленных врагов.

– Ну так и что прикажете делать? – не унимался Густав. – Пустить книгу на растопку? Или переделать, чтобы все было как в баснях, которые сочинили в ЮТ?

– Я ничего такого не предлагаю, просто хотела предупредить…

– Предупредить, значит? – оборвал ее Старый. – Ну что ж, ладно. Считайте, предупредили. Только это ни черта не меняет. Нам плевать на «дружественные отношения» с ЮТ – как и со всеми остальными, кто втыкает нам нож в спину.

Мисс Корвус уставилась на Густава – так смотрят на любимую собачку, когда та, вместо того чтобы вилять хвостом, вдруг оскаливается и рычит.

Я ободряюще улыбнулся Диане – и пнул Старого по ноге под столом.

– Знаете, только что пришло в голову, – поторопился вставить я, поднимая стакан с бренди, – первый раз пьем вместе, а тоста никто не сказал.

Диана улыбнулась мне в ответ, пусть и довольно натянуто, и протянула стакан к центру стола.

Густав молча раздосадованно потер подбородок, но все же поднял и свой – хотя так медленно, будто стакан был отлит из чистого свинца.

– За дружественные отношения, – провозгласил я, возвращая брату его же Раздраженный взгляд № 1. «Не смей ничего портить», – говорил я ему этим взглядом.

– За дружественные отношения, – выдавил Густав.

– За дружественные отношения, – повторила Диана.

Мы чокнулись и пригубили бренди. Во всяком случае, Старый и Диана. Я же свою порцию одолел одним глотком.

Нужно было сменить тему, и как можно быстрее. К счастью, язык у меня болтает сам по себе, так что и не удержишь.

– Жаль, не знал, что сегодня будет такое чаепитие, – начал я. – Пригласил бы дока Чаня.

– Доктора Чаня… с «Тихоокеанского экспресса»? – удивленно переспросила Диана. – Вы его видели?

– А кто, по-вашему, продырявил мне шляпу? Бедный малый стал совсем дерганый, что твой мексиканский прыгающий боб.

И я начал рассказ о нашей случайной встрече с доктором Гэ Ву Чанем. Мне просто хотелось отвлечь внимание от своей неудачи с рукописью – так тычут в окно с возгласом: «Ого, глянь, какая красотка!», чтобы стащить у соседа с тарелки кусок хлеба. И мне это удалось. Даже лучше, чем я мог надеяться… или надеялся бы, знай я тогда, к чему мы в итоге придем.

– Бедный доктор Чань, – сказала Диана, когда я закончил. – Но все же ему повезло. В смысле, повезло столкнуться с вами.

– Пожалуй, – согласился я, честно говоря, без малейших оснований, поскольку не имел понятия, о чем она.

– Что бы там его ни беспокоило, – продолжала Диана, – мы с этим разберемся.

– Мы? – переспросил Старый.

Диана кивнула.

– Вы, я и ваш брат. Мы. Трое безработных сыщиков, чей друг попал в беду.

Густав, слегка наклонив голову, поднял на собеседницу настороженный взгляд.

– И по-вашему, мы должны поступить как настоящие друзья. Но каким же образом?

– Сперва выясним, почему доктор Чань опасается за свою жизнь, конечно. А потом… – Она пожала плечами и отпила еще немного бренди. – Что‑нибудь предпримем.

Брат перевел взгляд на меня:

– А некоторые считают, что это не наше дело.

Диана тоже повернулась ко мне:

– Ну, тогда я повторю этим некоторым слова покойного мистера Шерлока Холмса: «Стараться, чтобы свершилось правосудие, – долг каждого».

– Он говорил: «Долг каждого мужчины», – хмыкнул Старый.

– Значит, для вас это долг, – не растерялась Диана, – а для меня – свободный выбор.

– Тогда решено, – объявил я, надеясь таким образом поставить в обсуждении точку. Реши Диана прыгнуть в залив и плыть на спине во Фриско, я бы и то не стал упираться, если бы она позвала меня с собой. – Пусть свершится правосудие. – Я поднял стакан с остатками бренди над столом.

– Пусть свершится правосудие, – отозвалась Диана и придвинула свой стакан к моему.

Выдержав паузу в пару столетий – по крайней мере, мне так показалось, – поднял стакан и Густав. А еще он поднял глаза и наконец посмотрел на Диану прямо, не отворачиваясь и не краснея.

– За то, чтобы докопаться до правды, – провозгласил он.

И впихнул свой стакан между нашими, растолкав их в стороны.