Цитаты из книги «Тачдаун»

Вот тут я полностью обращаюсь в слух.

Если бы мне потребовалось описать свои чувства к Чейзу одним словом, то это было бы слово – Вселенная. Чейз Каннинг – моя Вселенная. Что-то гораздо большее, чем целый мир.

Хантер сложная, темпераментная и опасная, как огонь, но именно она придает моей жизни смысл. Она для меня важнее, чем каждый следующий вздох. Я люблю ее. Люблю до сумасшествия. Каждую секунду каждого дня.

уклонение от прямого ответа, изменение голоса и излишняя эмоциональность – явные признаки лжи.

не пугайся, когда увидишь толпу народа в доме. Вечеринка в честь дня рождения Линча скорее всего уже в самом разгаре. – Как это? – спрашиваю я, пытаясь устоять на дрожащих ногах. – Без именинника? – Хоккеисты традиционно разогревают девчонок к нашему приезду, – усмехается Чейз, а затем выражение его лица резко меняется: с расслабленного на взволнованное, когда он осознает, что только что сказал. – Расслабься, Каннинг. – Хитро сверкаю глазами. – Я вовсе не прочь, чтобы какой-нибудь сексуальный хоккеист меня немного для тебя разогрел. Его глаза темнеют. Чейз хватает меня за шею и яростно впивается в мои губы.

Ты же сказала, что ничего серьезного между ними нет, а отношения – это охренеть как серьезно, Харли. – Тебе-то откуда знать? – усмехается Хантер. – Думаешь, я не способен на серьезные отношения? – Если только со своим венерологом.

Мы можем сделать эти обнимашки чем-то вроде ежедневного ритуала? – спрашивает она. – Желательно до конца жизни. Я приподнимаю бровь, не в силах скрыть самодовольную улыбку, от которой буквально трескается мое лицо. – До конца жизни? – Э-э-э… Ну, то есть на пару-тройку дней. Или сколько там продлятся наши отношения, пока я не решу променять тебя на какого-нибудь отвязного барабанщика. – Или я тебя на какую-нибудь горячую медсестричку. Она поднимает голову и смотрит на меня так, словно размышляет, не содрать ли с меня кожу. – Начиная с сегодняшнего дня любое твое медицинское обследование проходит только под моим контролем.

Его бедра дрожат, колени слегка подгибаются, и я чувствую его вкус на своем языке, на задней стенке горла – теплый ванильный йогурт и соленая морская вода. С громкими стонами он изливает себя, а я проглатываю все до последней капли. После чего провожу языком по всей длине пульсирующего ствола, облизываю губы и гордо улыбаюсь. – 1:1? Чейз отшатывается назад, будто с трудом может стоять на ногах. Его широкая загорелая грудь резко вздымается и опадает. Он смотрит на меня, как на какое-то гребаное божество.

Нет-нет. Сделка отменяется. Чейз не уйдет из Рейнера и команды из-за меня. Это бессмысленно! – Не слушайте ее, – встревает Руби, и я бросаю на нее свирепый взгляд. – Она немного отупела от всех этих первых чувств. Сами понимаете…

Если бы хоть одна из моих моделей осталась у клиента на ночь, ее бы ждал штраф и немедленное увольнение. – Она отпивает из своего бокала. – Меня не привлекает перспектива загреметь в тюрьму за сутенерство, Каннинг. Мне не идет оранжевый, и не только мужчины находят меня красивой.