Глава 7

Вообще, Годарту нравились средневековые бои, сражения, честные поединки и самоотверженность на турнирах. Но он уже давно принял за данность, что в повседневной средневековой жестокости доблесть чаще выставляется напоказ.

Около площадки для состязаний они с Беном смешались с толпой. Зрители ревели, восхваляя победителей и глумясь над проигравшими. С высоты своего роста Годарт без проблем разглядел поверх макушек песчаную насыпь, на которой дрались двое юношей, вооруженные щитами и дубинами. Неподалеку проходили кулачные бои, а в стороне две группы с выкриками перетягивали друг у друга канат.

– Вмажь! Навали выродку! – заорали прямо у него под ухом.

Юноши обменивались активными, опасными ударами. Ближний, с каштановыми жидкими волосами, увернулся из-под занесенной дубинки и вильнул вправо. Удар второго, из внешности которого выделялся только шрам на щеке, пришелся на воздух, и он стал терять равновесие. Однако быстро сориентировался и в последнюю секунду резко развернулся, чтобы успеть отразить мощный удар, который чуть не попал ему по ребрам. Это стоило ему опорной позиции, чем и воспользовался соперник. Дубинка каштановолосого поднялась и опустилась, дважды, трижды. Из противника выбивали воздух, как из подвешенной пиньяты. Но тут юноша со шрамом изловчился, вывернулся ужом и использовал заостренный конец своего щита, чтобы зачерпнуть горсть песка и швырнуть в глаза сопернику.

Поднялась суматоха. С диким рыком недавний поверженный бросился напролом. Он уже выдохся, но продолжал наступать и наносить удары. Двое борцов сшиблись друг с другом и рухнули на землю, превратившись в яростный клубок тел. В стороны летели сгустки песка, пропитанные потом и кровью. Дали сигнал остановиться, но впустую. Тогда соперников бросились разнимать.

Годарт хотел отвернуться, но не мог. Какая-то часть его сознания продолжала наблюдать, не принимая это за реальность, как будто бой постановочный. Он загипнотизировано смотрел, как полуживых, но не желающих расцепляться противников пытаются растащить.

– Как вам самоборство, менеер Фелд? – на английском поинтересовался Бен, покусывая желтоватый ноготь.

Камердинер – справедливости ради, в XV веке это слово не употреблялось – был проворным малым, шустрым и ловким, но чересчур суетливым. Он называл его по фамилии Гарса, видимо предполагая в нем родственника. Годарт поводил плечами, разминая их, и отвернулся от места побоища.

С его комплекцией и габаритами пробираться сквозь массив толпы достаточно легко – она обтекала его, как вода громоздкий камень. Помощнику же приходилось работать локтями.

– Выберемся туда, где народу поменьше, – усилил голос Годарт, стараясь перекрыть нескончаемый шум вокруг.

Какая-то пара в последнюю секунду с ним разминулась, девица бросила чуть более заинтересованный взгляд, чем было принято в обществе, парень отвесил поклон, примирительно что-то пробормотав. Похоже, они уже слегка поднабрались. Макушка Бена мелькала где-то впереди. Историк хотел прибавить шагу, когда в его уши неожиданно проник голос Хелин.

– Годарт? Ты меня слышишь?

Хелин. Он выбрался из потока и отошел в сторону, махнув Бену, который, обнаружив, что слишком ушел вдаль, теперь вертел головой во всех направлениях.

– Руммер? Да, слышу. Все в порядке? – соблюдая меры предосторожности, он мониторил всю площадь перед собою и, говоря в микрофон, делал вид, что в задумчивости почесывает кончик носа.

– Барахлит гарнитура. Как у тебя?

С его стороны технических проблем не было. Вокруг царил тарарам, но Годарт мог ручаться в этом.

– Чисто, – отрывисто произнес он. – Хелин, где ты находишься?

– С Гарсом, в его доме, за кухней, – откликнулась напарница. Слышалось шуршание, возможно это ткань платья шелестела при движении. – Обстановка спокойная.

Годарт задумался. До этого с гарнитурой проблем не наблюдалось. Сколько пар наушников и микрофонов уже изготовлено? Десятки. Но те, что принадлежали им, индивидуальны; кольцо, которое он надевал, маскируя технику, – одно и то же каждое перемещение.

– Возможно, наушники уловили колебания от его аппарата, настроенного на связь с «Хроносом»? – предположил Годарт, думая над тем, что коллегу нужно не перепугать, но незамедлительно вытаскивать на базу. Малейшая неполадка чревата в условиях их работы. С другой стороны, вместе с Гарсом, в его резиденции, напоминающей крепость, она должна быть в абсолютной безопасности.

– Или что-то внутри отходит, – послышалось в ответ. – Вернусь в офис – покажу техникам. Не беспокойся. До связ…

Хелин прервалась, прежде чем он успел сказать что-либо.

– Руммер! Руммер! – Но наушники молчали.

Несмотря на пожелание не беспокоиться, Годарт стоял нахмуренный. Ему не понравилась эта ситуация. Еще больше ему не понравилась воцарившаяся тишина. Вроде и беседа исчерпана, но остался осадок, как от брошенной наспех трубки посреди телефонного разговора. И, насколько он знал напарницу, она не отличалась той степенью взбалмошности и самодурства, чтобы игнорировать его, как во время вылазки, так и вне.

Бен пробрался к нему сквозь толпу и теперь почтительно вытянулся рядом в ожидании указаний.

– Нужно возвращаться, – твердо произнес ученый.

– Что-то не так, менеер Фелд? – Слуга почесал лоб всей пятерней.

– Пока не знаю. – Годарту не хотелось отвечать на лишние вопросы. Тем более что он не мог сказать ничего вразумительного.

Хелин с Гарсом, в его доме. О чем ему беспокоиться?

Секунда, две – и в глубине ушей послышался новый шорох, кто-то прорывался выйти на связь. Снова Руммер? Но неожиданно в наушники пробился голос, который ученый не ожидал услышать, – резкий голос Аларда.

– Прием! Прием! Годарт?

Внутри него напряглись все мышцы. Никто не выходил с ним на связь за все многочисленные перемещения. На площади торговались, обсуждали въезд герцога, сплетничали, здоровались семьями. Словно в замедленной съемке, он поднес руку к губам и мерным, не выдающим охвативших его эмоций голосом дал ответ:

– Я здесь, Алард.

Сквозь время и пространство гарнитура несла поток директив начальника:

– Приказываю немедленно возвращаться в консульство! Сигнал Руммер пропал с радаров, мы пытаемся переподключиться, нужна поддержка на месте! Ты меня понял? – У Годарта перекрыло дыхание. – Приказываю возвращаться в консульство! Я жду ответа!

Годарт призвал на помощь всю свою организованность. Подобную внештатную ситуацию они разбирали. Он прекрасно осведомлен, какие действия нужно сейчас выполнять.

Толпа на площади не отпускала. Люди на него оборачивались, и в этом была отчасти его вина – он выделялся не только габаритами, но и нехарактерным поведением: в то время как все веселились, отпускали шутки, напивались и давали волю внутренним демонам, ученый, оставшись наедине с собой и своими мыслями, казался слишком суровым и отстраненным – даже для Средневековья. К тому же он торопился, выбиваясь из ритма праздничного города.

Годарт сосредоточился, высчитывая оптимальный путь до дома Гарса. Изначально он планировал пройти мимо площади Плаатс с ее Тюремными воротами – в XV веке единственным проездом к острову с резиденцией Бинненхоф. Но теперь, в свете обстоятельств, избрал другой маршрут.

– Бен, – кликнул он камердинера, – те улочки между рынком и госпиталем ведь выведут нас напрямую?

– К задней двери, сударь. Кратчайший путь. Абаче сии улки могут произвести на вас… дурное впечатление, – помявшись, выдавил тот и оборвал себя на полуслове.

Воздух жужжал от голосов и, кажется, уже был пропитан алкоголем.

Годарт прекрасно знал, как выглядят те закоулки с вонью, нагромождениями мусора, сваленными досками и ручейками от подтекающих помоев. Эту часть туристам показывать не планировали, хотя она неотделима от облика города, как оборотная сторона монеты. Вспомнив про деньги, он еще раз проверил ладонью свой кошель на поясе. На слугу Годарт почти не смотрел. Бен же молчал, кожей чуя, что атмосфера изменилась.

– Показывай дорогу.

Ученый ни на секунду не снижал бдительность, вглядывался в лица, считывал информацию. Около дома очередной гильдии мальчишки лет девяти-десяти, скучковавшись и воровато оглядываясь, раскладывали по земле ловушку – вздернуть случайного прохожего ногами к небу. Давняя средневековая детская шутка. Глянув в сторону направляющегося к ним Годарта, мальчишки разбежались. Решили, что он за ними.

Прошли суконщик с материей, пекари с передвижной печкой, повозки, повозки… Кислый запах, гонимый ветром на лицо, приветствия, торг у лавок… Годарт припомнил, как на этой же площади Хелин показалось, что за ней следят. Показалось ли?

Вместе с Беном они погрузились в тени переулков, дневной свет сюда почти не просачивался из-за близости стоящих домов и нависающих надстроек. Мысли его под такт спешных шагов снова вернулись к Хелин. Эта маленькая девчушка всегда принимала все близко к сердцу и порой волновалась по пустякам. Но также она всегда отчаянно боролась до победного. Он не помнил, чтобы она обращалась к нему за помощью.

Когда на собрании озвучили, что для первой тестовой разработки «Ячейки» ему в напарники дадут никому не известную коллегу, да еще и девушку, Годарт испытал недоумение. По правде говоря, новость ошеломила большую часть сотрудников. В комнате переговоров, где проходило заседание, раздались аплодисменты, но весьма умеренные. К так называемой «старой гвардии», стоявшей у истоков «Аэтернум Трэвел», кроме Годарта относились и Хенк, и Каспар, и Фрисо, а еще Мерел с Ульриком. А тут вдруг сама наивность с темно-рыжими густыми волнами и широко распахнутыми глазами.

После собрания Годарт выждал необходимое время, чтобы принять поздравления, пожать руки, дать панибратское пять. Поток воодушевленных коллег иссяк. Тогда он отправился на поиски Андрисы, которую нашел в кафетерии, смежном с комнатой отдыха, на верхнем этаже. Деревья в кадках и перегородки из светлой древесины делили пространство на секции. Среди этого, улыбаясь и сияя, восседала Андриса. Рядом с ней примостилась не кто иная, как Хелин, зажав ладони между коленями и настойчиво закидывая главную вопросами.

– Объясни мне, что это значит? – без предисловий начал ученый, подсаживаясь на гостеприимный диванчик зеленого цвета напротив начальницы (Хелин оценила накаленность обстановки, попрощалась и тактично отошла). – Что это значит, Андриса? Почему она?

Улыбка руководительницы поблекла. Она скрестила руки на груди и посмотрела в упор на собеседника.

– Мне жаль, что ты так реагируешь, Годарт, – только и произнесла она.

– А как мне реагировать? – возразил тот. – На экспериментальный проект мирового масштаба, не имеющий аналогов в истории, ставят девочку, которая не вчера сегодня школу закончила. От первой разработки зависит все! Тебе ли не знать? Как отнесутся инвесторы? Как отнесется общественность и мировое сообщество? Как это можно взваливать на плечи какой-то практикантки? И главное – почему?

Он давно не произносил такой длинной речи.

– Ну, во-первых, – встала на сторону защиты Андриса, ее глаза полыхнули, – может, для тебя она и молоденькая, но она не без опыта. Хелин, к слову, закончила с отличием один из крупнейших институтов, успела отучиться по обмену в Америке, а после четыре с половиной года проработала помощницей не где-нибудь, а в Историческом музее Гааги, откуда была мне лично рекомендована куратором.

Ого. Годарт не ожидал.

– И, знаешь, – продолжила начальница, – предупреждая твои последующие вопросы, нет, она не состоит ни с кем в родстве из руководства, и нет, она ни с кем не встречается – во всяком случае, я об этом не знаю. Аларду рекомендовала ее я. Я с ней общалась, я ее собеседовала, и я верю, что она справится. Она отлично впишется в нашу семью. А ты ее всему обучишь. Этому делу нужны молодые умы – вот моя позиция.

За их столиком ненадолго воцарилась тишина.

– Но если что-то пойдет не так во время теста, не кажется ли тебе, что ее кандидатура самая удачная, чтобы стать крайней? – мрачно извлек ученый то, что пришло ему в голову. – И как она тогда будет справляться?

С этим он встал и вышел из кафе, оставив позади Андрису, застывшую среди мякоти дивана.

Он был уверен, что Хелин поймет, что не готова, и откажется. Поблагодарит за оказанную честь и не станет проходить через бег с препятствиями, который ее неминуемо поджидал. Однако она этого не сделала.

Не оправдались его опасения и по поводу реакции коллектива. После первых успешных испытаний начались разработки и других «Ячеек», другими группами историков из офиса – и все оказались при деле. Если кто-то и удивился либо поерничал по поводу неожиданности первого назначения, то вскоре эта новость сошла на нет, и новенькую приняли вполне радушно.

Как сотрудник Хелин вела себя безупречно. Она всегда являлась вовремя или с небольшим запасом времени, подготовленная по всем фронтам, по которым она могла подготовиться. Она выдвигала идеи, проявляла инициативу и не отлынивала от трудностей, потихоньку осваиваясь. Но Годарт видел, как она переживает и пропускает все через себя. Ее нескончаемый поток мыслей и страхов почти осязался. Казалось, она зареклась совершить даже малейшую ошибку.

Проблема заключалась в том, что все совершают ошибки, когда находятся на пути к новому.

– А-а-а, черт! – Цепочка, притягивающая носок его обуви к лодыжке, лопнула. Длиннющий нос ботинка-пулена некстати вывалился вперед и начал сильно мешаться, задевая весь мусор на пути. Бен с ужасом в глазах воззрился на ругающегося господина.

– Иду я, иду, – буркнул Годарт, запинаясь и мысленно проклиная средневековую моду.

– Почти пришли, сударь, – пролепетал слуга, – вон там уже будет, за поворотом…

Путешественник поднял голову от ботинка и споткнулся снова. Удержавшись от очередного злословия, он решил выполнять все поочередно – сначала твердо поставил обе ноги на землю, затем, опершись о стену, перевел взгляд в указанном направлении.

От их двора в противоположную сторону спешно удалялась тучная фигура в накидке. Полы наброшенного плаща развевались, выделяя излишнюю торопливость, не вяжущуюся с массивностью человека. У Годарта от неожиданности встали волосы дыбом.

– Бен, кто это? – вполголоса обронил он.

Камердинер чуть прищурился.

– Ханна?.. Нет вроде. Баба какая-то, чужая.

– Не местная? – Голос Годарта заиндевел. – Одна? Это не кто-то из жильцов? Монахиня?

– Негли¹⁴ и монахиня… – неуверенно промямлил Бен. – Не силен зрением, сударь, не впадайте в немилость.

– Пойдем быстрее, – приказал путешественник и тут же зачерпнул длинным носом ботинка слой земли. – Твою ж… Идем, идем!

У поворота Годарт вновь бросил взгляд на удаляющуюся фигуру. Она так и не обернулась. Случайно или нарочно? Она их заметила или нет?

Все эти совпадения предрекали что-то плохое. Что-то с Хелин.

Аппаратура весь путь обратно молчала. Алард не выходил на связь. Пришлось заглушить желание уточнить новости; они уже стояли позади дома. Годарт рванул к коричнево-красному забору. Калитка была не заперта.

– Вы следите за этой дверью? – затряс он слугу за плечи, но тот как язык проглотил. – Когда ее в последний раз закрывали?

Как свидетель Бен не блистал. Ученый понял, что поднажми он еще немного – и тот того и гляди отдаст богу душу. Время уходило.

На задворках у Гарса уместился скромный, но не обделенный вниманием сад с заботливо взращенными клумбами роз, кустами ракитника и молоденькими фруктовыми деревьями. Перейдя на неловкий бег, Годарт всего этого даже не заметил. Он прошлепал неудобными пуленами по дорожке и взлетел на крыльцо. Прислушался. Задняя часть дома пустовала. Годарт подошел и распахнул дверцу туалета – ничего. На кухне тоже. Бен, смертельно перепуганный, бежал следом и под копирку повторял все его действия, как будто мог обнаружить что-то новое.

Они вернулись обратно в коридор. В ушах раздался писк гарнитуры.

Как у Хелин. Это не могло быть совпадением.

«С Гарсом, в его доме, за кухней» – так она сказала? Значит, его напарница стояла именно здесь.

Годарт замер, проявив всю выдержку, чтобы не обращать внимания на противный звук. Вот сейчас важно не спешить и не наделать глупостей. Проблема не в гарнитуре, не в ней…

Из гостиной раздался взрыв смеха. Боявшийся пошевельнуться Бен подскочил рядом с ним на полметра.

Комната в направлении главного входа. Хелин не могла не пройти по этому коридору до кухни, а на ее пути до кухни препятствий не возникало. Годарт, не двигаясь, снова повернул голову в сторону небольшой площадки по другую руку, откуда выходили двери в небольшие комнатки для хранения и в замаскированную секретную уборную. Никто и ничто не привлекло его внимания. Тогда, отпустив короткое «следуй за мной», он собранно, осторожно, внешне весьма спокойно двинулся по направлению к источнику веселья. Пищащий пронзительный шум в ушах сошел на нет. Годарт про себя это отметил.

В коридоре почти не было видимости. Слабый луч света проник из передней комнаты – так, тускло мазнул по полу. Дверь в гостиную располагалась в шести шагах, по левую руку. Доносился оживленный разговор, несколько мужских голосов.

– …И все величавые господа аки языки поглотали, лише друг дружку к герцогу бочком пинают!

Последовала новая порция хохота, среди которого – ученый мог ручаться – он услышал смех Хелин.

Так.