– Да никуда мы не ходили. Я с телефона не слезаю, вас жду.
– Ну и ладно. Ген, пойдем, посмотрим. Пару снимков надо сделать и следы поискать, не у кого ведь нет сомнений, что она летела с моста?
Кошкин отрицательно покачал головой.
– Отлично, – озираясь по сторонам сказал Борисов, – где тут у вас подъем?
– Там, – кивнул под мост участковый, – с другой стороны моста.
Шурша по железнодорожному щебню трое полицейских вошли в тень моста. Мимо, в сторону Москвы, вновь пролетела электричка. Температура воздуха начинала расти, и многие окна в вагонах были опущены. Между дверей в одном из тамбуров кто-то засунул пустую бутылку и курил в образовавшуюся щель.
– Я думаю, мы теперь не скоро к Меньшиковой попадем, – скептически пробормотал Борисов, выпуская тонкую струйку дыма от только что прикуренной сигареты.
– Это точно, – ответил криминалист, оглянувшись в сторону трансформаторной будки и едва не споткнувшись на вынырнувшей из-под щебенки шпале.
– Вы о чем сейчас?
– Да про эксгумацию, Сергей Анатольевич. Про эксгумацию господина Меньшикова Михаила Ефимовича.
– Что-то знакомое. Давно закопали?
– Неделю назад. Местный миллионер, ты не знаешь, что ли?
– Слышал. Хорошо, что у меня на участке миллионеров нет. Зачем ты его выкопать хочешь, Жень?
– Потому, что мне делать больше нечего, и я люблю на майские эксгумировать миллионеров. Дачи-то у меня нет.
– Хах. Ну, а если серьезно.
– Анатольевич, на хрен он мне сдался. Это все дочка его. Пришла, навела шороху, а потом наш дорогой друг, – кивнул на Шилова следователь, – окончательно выбил меня из душевного равновесия.
– Совесть поимей, Жень, если бы не я, ты бы и не вспомнил, кто такой Меньшиков и что это за семейка, – возмутился криминалист.
– Да я шучу, Ген, успокойся. Спасибо, что напомнил мне про сына-наркомана, которого, к слову, дочь покойного и подозревает, – закончил рассказ Борисов, подойдя к предполагаемому месту падения девушки.
Протиснувшись между железобетонными блоками, служившими ограждением, следователь посмотрел вниз и весело помахал рукой сержанту.
– Климов!
Помощник участкового оглянулся по сторонам, и лишь затем поднял голову вверх, щурясь и прикрывая глаза от высоко стоящего солнца. Следом за Борисовым к краю пролезли Кошкин и Шилов с приготовленным фотоаппаратом. Все время, пока полицейские были на мосту, по единственной доступной для движения в центр полосе не прекращаясь лился поток автомобилей. Две встречные полосы были загружены меньше.
– Мда, ну допустим, она, как и мы с вами, прошла между блоками и упала, оставив господина Кошкина без света, чая и телевизора, – встав на блок начал рассуждать Борисов, – в таком случае резонный вопрос, зачем она это сделала?
– Будем надеяться, что на этот вопрос нам ответит вскрытие, – присев у края моста, сказал Шилов. – Странно, что рядом не видно никакой сумочки, неужели она так и шла ночью в майке и без вещей.
– Сергей Анатольевич, надо её как-то снять с этих проводов.
– Охренеть. Я что, крокодил Гена, чтобы в трансформаторную будку лезть? Я вашему дежурному сказал, что надо электриков каких-нибудь прислать.
– Ладно, стоит для начала с рабочими поговорить. На каждой стройке должен быть сторож. Может, видел что-нибудь, – предложил Шилов.
Предложение криминалиста было встречено немым согласием и, петляя между блоками ограждения, трое мужчин отправились на другую сторону моста. Проезжающие водители не обращали внимания на пешеходов, один из которых, участковый, был в полицейской форме, а двое других в штатском. Шилов и не заметил, как стал больше хромать. Несмотря на то, что опухшая нога заняла максимально щадящее положение, мозоли горели, и в носке чувствовалась какая-то сырость. От одной мысли, что это может быть кровь, криминалиста поморщился.
– Сергей Анатольевич, пластыря нет?
– Я всегда с собой беру, – шутливо пропел участковый.
– Серьезно. В аптечке, может быть. Я уже эту ногу просто отрезать готов, или ботинки выкинуть.
– Да, Ген, это трудный и неочевидный выбор: ноги или ботинки. Ладно, сейчас будет тебе пластырь. – С этими словами Кошкин достал из кармана сотовый телефон и позвонил Климову с приказанием, больше напоминавшим просьбу, сбегать в участок, найти в аптечке пластырь и как можно скорее принести его на другую сторону моста, где идут ремонтные работы.
– Вон как побежал, – указывая на удаляющуюся фигурку сержанта, усмехнулся Борисов.
На другой стороне моста, помимо бетонных блоков было установлено железное ограждение с красными сигнальными лампами. За ограждением мелькали рабочие, стучали отбойные молотки, тарахтели трамбовщики. Повсюду поднималась пыль и пар от горячего асфальта. Отодвинув в сторону одну из секций железного ограждения, следователь без труда оказался в зоне, где кипели работы. Замыкающий Кошкин притворил импровизированную калитку.
Появление посторонних не вызвало у рабочих никакого недоумения, мало ли кто приехал, начальство менялось постоянно. Отрезая кусочек от финансового пирожка, очередной управляющий скрывался в неизвестном направлении, усложняя и без того нелегкую трудовую жизнь. Только участковый притягивал редкие любопытные взгляды. Не раз ходили слухи, что некоторые из рабочих, чью зарплату сильно задерживали, начали воровать и сбывать инструмент, а также другое казенное имущество, но за руку еще никто пойман не был. По пути к единственному вагончику, обклеенному объявлениями и плакатами, следователю удалось насчитать не более десятка работников.
Поднявшись на маленькое крылечко с навесом, Борисов настойчиво постучал в дверь. На пороге возник мужчина небольшого роста в новенькой белой каске и чистой, сильно контрастирующей с засаленными рабочими робами, форменной одежде с логотипом РЖД.
– Да, добрый день, – пропел невысокий мужчина, окидывая взглядом компанию, собравшуюся на небольшом крыльце.
– Добрейший, – смерив взглядом мужчину, хмыкнул следователь, – мы из полиции.
Несмотря на появление участкового и возникшие в связи с этим догадки опрятного мужчины из вагончика, заявление следователя его неприятно кольнуло. Мужчина осторожно сделал шаг назад, жестом приглашая гостей зайти.
Внутри вагончика помещались большой стол, заваленный чертежами и папками, столик с компьютером, кресло, несколько обшарпанных стульев, вешалка. Вдоль стен высились шкафы, на потолке гудели лампы дневного света. В углу прятался диван. Заваленный бумагами еще пуще, чем стол, его сразу даже не было заметно. На стенах висели покосившиеся плакаты со свернувшимися краями, некогда держащимися с помощью булавок или скотча. Какие-то чертежи валялись и на полу. Вся бытовка напоминала переполненный шредер, готовый в любой момент лопнуть от переизбытка скопившейся бумаги. На фоне этого беспорядка опрятный гражданин в блестящей каске казался лишним, посторонним и еще более внезапным гостем, чем сотрудники полиции.
– Вы, простите, кто будете? – оглядевшись по сторонам спросил Борисов.
– Зайцев Иван Иванович, заместитель начальника бригады, – сняв каску, словно это была шляпа, представился невысокий мужчина.
– Так, а начальник ваш где?
– Сергей Семенович будет позже. Он сегодня в управлении, – слегка задумавшись ответил Зайцев.
– Иван Иванович, скажите пожалуйста, вы со скольких начинаете работать?
– С половины восьмого, иногда позже. В шесть часов поезд из Твери, у нас там общежитие и начальство областное.
– Как охраняется ваша стройка в ночное время?
– Да, как, – замешкался Иван Иванович, – по регламенту. Все чин чинарем.
– Вы могли бы пригласить охранника?
– Понимаете, к вам как удобно обращаться?
– Следователь Борисов, – не вынимая удостоверения представился Евгений.
– Понимаете, – вновь начал Зайцев, – охранник у нас заболел. Вчера. Должны были нового сегодня прислать, вот ждем.
Зайцев врал, но стоит отдать ему должное врал без робкого стеснения, а как настоящий служака, готовый городить любую околесицу, лишь бы не подставляться. Иван Иванович если не знал, то догадывался, что никакого больного охранника, которого и в помине не было на стройке, вряд ли кто-то будет искать. Стоит лишь дать намек на отсутствие охраны и возможность воровства, случаи которого доселе тщательно скрывались, и тогда уж хлопот не оберешься.
– Заболел? Вчера? – переспросил Борисов, чувствуя неладное в предыдущем ответе.
– Да, но к счастью к вечеру. А так мы без охраны никогда не работаем, режимный объект.
– Вы понимаете кого вы пытаетесь обмануть? – вкрадчиво спросил следователь. Криминалист и участковый продолжали стоять молча, причем Кошкин безжалостно сверлил взглядом начинающего нервничать Зайцева.
– Я? Да боже упаси. Честное слово, был вчера охранник, и у нас все на месте, ничего не пропало, каждая шайба на балансе! – От волнения, на лбу мужчины мелкими капельками выступил пот. Иван Иванович положил руку на грудь и продолжил, схватив со стола верхнюю папку, – вот же. Вот! Инвентаризация. Неделю назад подписывали, тут и акты у меня все подколоты.
– Какие к черту акты, вас не об этом спрашивают, – рявкнул Кошкин. От неожиданности Зайцев едва не выронил папку. – Нам плевать, что у вас тут на балансе, есть здесь кто-нибудь в ночное время или нет? Отвечайте.
– Сегодня ночью, – Зайцев сделал особое ударение на слове «сегодня», – на объекте никого не было.
– Твою мать, – одними губами произнес участковый, Борисов, в свою очередь, произнес ту же фразу в слух, при этом удлинив её на две буквы.
– Иван Иванович, – как всегда в роли доброго полицейского подключился к разговору Шилов, – вас никто ни в чем не хочет уличить или обвинить.
– У меня все акты, – невпопад ляпнул Зайцев, не зная на кого ему смотреть.
– Не волнуйтесь, Иван Иванович, дело вот в чем. Может нам присесть? – предложил криминалист, подав пример и опустившись на ближайший стул.
Зайцев сделал пару шагов назад, наткнулся на кресло и не оборачиваясь сел на самый край, продолжая сжимать в руках папку.
– На другой стороне моста, где блочное ограждение, сегодня ночью произошел неприятный инцидент, и мы с коллегами, ищем возможных свидетелей произошедшего, вот и все.
– Вы понимаете, – вновь зашуршал бумагами Зайцев, – у нас все согласно регламенту. Охранник есть, но, понимаете, вчера он заболел. Мы и в управление звонили, нам обещали…
– Иван Иванович, вы курите? – неожиданно спросил Борисов.
– Да, то есть нет, бросил, – автоматически соврал ни разу не куривший Зайцев.
– Пройдемте с нами, – поднявшись из-за большого стола, следователь подошел к двери. Зайцев осторожно привстал и заметив, как другие посетители повторяют действия следователя, вышел за мужчинами на улицу. Полицейские шли не оборачиваясь, осторожно обходя свежий, еще не остывший асфальт. Забыв каску, но прихватив переполненную архивную папку, за ними, не разбирая дороги короткими, но частыми шажками поторапливался Иван Иванович, провожаемый взглядами озадаченных рабочих.
– О, гляди. Косого взяли. А я говорил, что это через него все денежки наши крутятся, – кивнув напарнику в сторону удаляющегося начальника, тихо заметил один из трамбовщиков.
– Да какой там. Это все плотва, как ты да я, а денежки наши выше крутят, – оттопырив вверх грязный указательный палец, со знанием дела ответил второй трамбовщик.
Между тем, образовавшийся квартет из трех полицейских и заместителя начальника строительной бригады, покинул строительную площадку и двигался по мосту к месту, где предположительно ночью упала сама, или с чьей-то помощью, несчастная девушка. Мужчины шли молча, полицейские ничего не говорили Зайцеву, а сам спрашивать он не хотел, мысленно подбирая отговорки к возможным вопросам. Через несколько минут полицейские остановились у края моста, а с ними и Иван Иванович не сразу сообразивший, в чем может быть дело.
– Пойдите сюда, не бойтесь, – встав у края, Борисов поманил рукой Зайцева.
Иван Иванович сделал пару шагов, но не доходя до края остановился.
– Не бойтесь. Посмотрите вниз. Там причина нашего визита.
Трое мужчин стояли у края моста и смотрели то вниз, то на застывшего Зайцева. Робкий Иван Иванович переборол страх и, сделав еще два коротеньких шажка, осторожно заглянул вниз. Мужчина не сразу понял, куда надо смотреть и шарил глазами по рельсам, которые собственноручно менял в прошлом году.
– Трансформатор, – уловив недопонимание путейца, уточнил Борисов.
– А! – коротко вскрикнул Зайцев, едва обгоревшая фигура оказалась в поле его зрения. Иван Иванович резко дернулся, хватаясь за голову, и на миг позабыл о тяжелой, переполненной бумагами папке, зажатой под мышкой. Лишь ощутив пустоту в том месте, где была теперь уже ускользающая папка, Иван Иванович вновь дернулся, и улетел бы вслед за архивом, если бы не молниеносная реакция участкового, вцепившегося в последний момент за шкирку терявшего равновесие Зайцева. Тяжелая папка перевернулась в воздухе, плашмя ударилась об один из проводов, поддерживавших руку, и нарушила равновесие тела. Погибшая качнулось, повисшая рука потянула за собой корпус, и вся человеческая масса, словно циркуль, описывающий невидимую дугу, сделала пируэт и с хрустом приземлилась на щебень, рядом с рассыпавшейся папкой. Кошкин почувствовал, как спасенный Иван Иванович обмяк.
– Кажись, отбой электрикам. – Борисов развел руками.
– А вот и пластырь, – в полголоса добавил криминалист, заметив бегущего Климова.
О проекте
О подписке