С нескрываемым удивлением Витя заметил на лавочке шахматы. В них, правда, никто не играл, но они были! Кто-то их сюда зачем-то принес, а это характеризовало местных с совершенно неожиданной стороны. Киркорова в магнитофоне тем временем сменила группа «Виагра» а затем и Дмитрий Оленин, который честно признался, что мы слушаем «Русское радио»

Удивительно, но Витю быстро захватили такие разговоры. В этот вечер он открыл для себя совершенно новый вид человеческого общения. Выросший в Москве, он и не подозревал, что люди могут быть такими искренними и трогательно наивными. С этими людьми действительно было приятно общаться. Они не лгали, не кривлялись, они оценивали тебя как есть, и относились к тебе соответственно. Не было лжи, фальши, условностей, было чистое человеческое общение, и, если тебе улыбались, то только потому что ты нравился. А не потому, что так принято, или у тебя много денег. Витя заметил, как один парень умывался в сторонке набрав из ковшика воды в рот и выпуская изо рта ее себе на руки тонкой струйкой. То же он встречал у Достоевского в описании быта людей в «Записках из мертвого дома». Внезапно Витя осознал, что Достоевский писал именно об омичах, поскольку писал свое произведение в омском остроге. Как же мало изменились эти люди с тех пор! Они по-прежнему неустрашимы, непритязательны, и ищут справедливого начальника. Кроме того, Витя, как и Достоевский, не мог назвать этих людей глупыми. Они обладали смекалкой, умом, рассудительностью, иронией. Не то, чтобы они были интеллектуалами, но словесные баталии порой не уступали битвам древнегреческих ораторов, а некоторые технические решения можно было смело патентовать. С ними реально было интересно. И как-то необычно. У Вити появилось смутное чувство, что необычно было как раз у него до этого времени. Чтобы попасть в такую компанию нужно было быть одним из них, и Витя по достоинству оценил этот опыт. Один был минус – все пили спиртное и Вите стоило титанических усилий оставаться в стороне от этого. Пришлось ссылаться на то, что ему с утра за руль и купить безалкогольное пиво, чтобы не особо выделяться. И вот еще что Витя заметил в этих людях, о чем писал Достоевский и за что он проникся к ним искренним уважением – готовность незамедлительно пожертвовать собой во имя справедливости.

Постепенно все соседи разошлись по домам, прикурили девятку, и она уехала. Витя занес магнитофон, Пингвин, которого звали Аней, убрала мусор, и они пошли в дом. Дом был довольно ветхий, давно не крашенный, с просевшей завалинкой и облупившейся крышей. Первым делом Витя вынес ведро в сени и накрыл его крышкой, которую нашел в ограде. Вообще, в ограде валялось так много хлама, что, казалось, из него можно собрать вертолет. «Надо прибраться здесь, пока снег не выпал» – подумал Витя. Затем, за неимением других вариантов, поужинав жареной картошкой, он принялся топить печку на ночь, обдумывая сегодняшний день и вечер. Радостное возбуждение не покидало его, настолько все было ново и необычно.

Он долго не мог уснуть – болела отсиженная пятая точка, ныла затекшая шея и само тело по инерции продолжало куда-то ехать. Он думал над снижением издержек, но коллективный разум тысяч газелистов выжал из ситуации все, что можно еще за годы до того, как Витя впервые об этом задумался. Газелисты регулировали топливную систему автомобиля и уровень подачи газа. Газель в результате ехала как старая больная лошадь, но расход топлива снижался на порядок. Витя также научился одной хитрости – разгоняясь, отпускать сцепление и выключать передачу, чтобы машина двигалась накатом, такая манера езды экономила еще несколько литров газа в день. Разумеется, все маршрутки в Омске были переведены на газ вместо бензина, это серьезно снижало расходы на топливо.

Итак, поднять цену на перевозки Витя не мог, снизить издержки тоже. Но рентабельность необходимо было повышать, Витя просто не умел работать задешево. Вернее, так – он весьма ответственно подходил ко всему, чем занимался и ему просто не хотелось вкладывать столько труда и внимания, не получая за это соответствующего вознаграждения. Смысл любого бизнеса в получении прибыли. Это аксиома, а аксиомы часто не востребованы. Порой людям кажется, что аксиома настолько очевидна, что не стоит о ней даже говорить и думать. Это приводит к тому, что человек упускает из виду самое главное, саму суть. Витя называл это «принципом Золушки и тыквы». Он считал, что каждая новая идея, полученная нами, в течение 72 часов превращается либо в Золушку, либо в тыкву. Во что именно превратится мысль решаем только мы. Если впервые полученную мысль мы немедленно принимаем как руководство к действию – мысль становится Золушкой и начинает нам помогать во всем, чего касается. Если же мы откладываем эту мысль на задворки сознания – обещаем себе подумать над ней позже или, признав верность мысли, не видим возможностей для ее внедрения прямо сейчас, таким образом мы превращаем ее в тыкву. Тыква пылится в мозгу и не просто бесполезно занимает место, все намного хуже – тыква блокирует внедрение этой мысли в дальнейшем. Снова получая эту мысль, мы говорим – о, да я это уже знаю! И… ничего не делаем. Таким образом – все мысли в нашей голове либо Золушки, либо тыквы. Чем больше тыкв – тем больше наш мозг враг нам же. И наоборот – чем больше Золушек, тем больше мозг работает на нас. Поэтому каждую вновь полученную мысль нужно либо сразу же внедрять, либо отметать, как бесполезную, чтобы она не превратилась в тыкву. Большинство аксиом, к сожалению, для многих людей становились такими «тыквами». Занимаясь бизнесом многие думали, что развивают экономику, создают рабочие места, спасаются от бедности, обеспечивают будущее и так далее, у большинства бизнесменов какой угодно взгляд на цели бизнеса, кроме очевидного и единственно верного. Любой бизнес делается для получения прибыли, все остальное – от лукавого, так считал Витя. На что направлять прибыль – это уже личное дело каждого, но бизнес делается для прибыли! И точка! А что такое прибыль? Это сумма наценки, умноженная на количество продаж. Что такое продажи? Это реализованные заявки, то есть удовлетворенный спрос. Вите очень нравилось изображать суть бизнеса формулой Q*P, где Q – количество продаж, а P – сумма полученных денег

Количество продаж в Витином понимании раскладывалось на количество заявок и эффективность их обработки, соответственно Q=L*Cv. А прибыль, соответственно, на сумму чека и количество продаж за период, то есть P=$*~. То есть, прибыль состояла из количества заявок, умноженного на эффективность их обработки (конверсию), умноженную на средний чек, умноженный на количество продаж за период. Таким образом, уточненная формула бизнеса выглядела так: L*Cv*$*~ = бабло. Количеством заявок, или лидами, Витя называл общее количество людей, которое хотело купить конкретно наш товар – заходило в наш магазин, на наш сайт или, в данном случае, стояло на остановке и хотело попасть в маршрутку 320. Под конверсией он понимал процент реализации этих попыток – сколько желающих добились цели: купили товар или сели в маршрутку. Это очень важный показатель, ведь он иллюстрирует сколько ты сделал продаж из вообще возможных. Средний чек, это понятно, в Витином случае он составлял 12 рублей и повлиять на него не представлялось возможным. Количество продаж за период означало сколько повторяющихся продаж можно сделать одному клиенту за, к примеру, месяц. Вите сразу пришла в голову мысль о продаже проездных на свою маршрутку, но, подумав, он отмел эту мысль, как не целесообразную.

Самое интересное, что все показатели в формуле бизнеса перемножаются, а это значит, что добиваясь даже незначительного повышения каждого из них, на выходе мы можем получить кратный рост прибыли. Чем бы Витя ни занимался, строительством, автобизнесом или перевозками, он всегда во главу угла ставил эту формулу, считая ее схемой сути бизнеса и ориентиром всех управленческих решений. Поэтому, поставив вопрос о повышении прибыльности, Витя первым делом написал эту формулу. Вообще Витя предпочитал писать и рисовать, когда думал. Это позволяло более наглядно представлять задачу и не терять мысли. Первым и самым важным показателем формулы было количество лидов. Через полчаса размышлений, Витя пришел к выводу, что повлиять на это количество, можно только изменив маршрут. В данный момент он не представлял как это сделать и нужно ли, поэтому записал эту мысль в блокнот идей и переключился на следующий показатель – конверсию. Тут от Вити зависело очень многое – он мог увеличить количество рейсов за счет своей работоспособности, за счет увеличения количества машин, за счет повышения скорости передвижения, за счет перевозки большего количества пассажиров. Эти задачи были сформулированы, а значит, решаемы. На средний чек Витя влиять не мог, не продавая дополнительные услуги, однако сама постановка вопроса под таким углом натолкнула его на идею прикрепить на дверь внутри салона копилку из оргстекла с мордой довольного кота и надписью «Улыбнись и дай рубль на Вискас!» Рубля коту многим было не жалко и, впоследствии, эта копилка стала приносить дополнительно около 1500 в месяц, что являлось 10-процентным повышением прибыльности. Кроме этих задач, предстояло работать над снижением арендной платы за машину. Договориться о ее снижении можно было только сделав Лехе какое-то выгодное предложение или пригрозив ему чем-то страшным.

Итак, задачи были поставлены и весь следующий день Витя искал решения, не забывая крутить баранку своего желтого «Автолайна».

Московский гламур во всей красе

Валера уже несколько часов играл в «Веселого фермера». Он ждал шести часов, чтобы можно было уйти с работы и, если повезет, забрать с собой блондинку с ресепшена. Рабочий день он считал необходимым злом, которое нужно было отбыть от звонка до звонка, так было у всех, и он не смел ставить это под сомнение. Он понимал, что начальник, но просто встать и в середине дня уйти с работы ему было неловко, как неловко было бы влезть к врачу без очереди или засмеяться одному в кинотеатре. Вечером он собирался хорошенько гульнуть, ведь теперь у него были деньги и с нетерпением ждал заветных шести часов словно Ромео Джульетту. Он планировал сходить в какой-нибудь хороший ресторан, а потом в самый крутой московский клуб, чтобы оторваться по полной. Он даже нашел в интернете несколько вариантов. Каждый раз бегать курить на улицу было слишком сложной задачей, поэтому Валера курил в кабинете, прямо за столом, приспособив под пепельницу оторванную от макета башню. Золотую каску со стены он надел на голову, оседлал стул и прыгал по кабинету как средневековый рыцарь, по крайней мере, так ему казалось. Он прыгал и кричал «иго-го!» пока ненароком не разбил телевизор. Часто звонили телефоны, в конце концов Валера их отключил. Периодически приходили какие-то люди, но Валера приказал секретарше никого к нему не пускать. Однако, в середине дня дверь открылась и в его кабинет вошел среднего роста мужчина, на вид лет тридцати-тридцати пяти. Мужчина имел нечто среднее между очень высоким лбом и небольшой лысиной, дорогой костюм и широкую, открытую улыбку. Его внимательные карие глаза смотрели приветливо, но в то же время как-то отстраненно. Зайдя в кабинет, он улыбнулся еще шире и поздоровался.

– Виктор Петрович, мое почтение! Валентина говорит, что Вы никого к себе не пускаете, что-то случилось? – уважительным тоном поинтересовался он.

– Это, ты кто такой? Я же сказал, никто чтобы не заходил! Я же сказал никого не пускать! – заорал он в открытую дверь. На ресепшене что-то рухнуло и загремело.

– Виктор Петрович, простите, я позже зайду. – побледнел посетитель.

– Да ладно, зашел уже. Че хотел? – снисходительно произнес Валера

– Отчет пришел по Одинцово. Собственники переоценили комплекс миллионов на семь.

– Так. И че?

– Думаю, как обычно – делаем независимую оценку у Костика на Цветном или у Тамары на Рижской, занижаем процентов на десять и воюем.

– Ну видишь – знаешь же все сам, че пришел тогда?

– Ну так за резолюцией, Виктор Петрович.

– За чем?

– За резолюцией. – посетителю показалось, что собеседник его не расслышал.

– Слышь, не умничай, резолюции Ленин устраивал, говори по-русски.

– Ну мне нужно Ваше одобрение. – с любопытством глядя на шефа и осторожно подбирая слова, отозвался докладчик.

– Одобряю.

– Спасибо. Я пойду тогда?

– Погодь, как зовут тебя?

– Илья. Илья Малкин. – посетитель старался держаться невозмутимо, но любопытство в его глазах стало нескрываемым

– Слышь, Палкин, ты я вижу нормальный пацан, хочу в клубешник вечером забуриться, посоветуй какой-нибудь, только нормальный, чтобы телки там нормальные были, пиво чтоб не разбавляли, ну и вообще – нормальный чтобы был. – обратился к нему Валера

– Не знаю даже, Вы потанцевать хотите?

– Ну типа того, поколбаситься, телку снять, пивка выпить.

Илья назвал несколько заведений, из которых выбрали самое пафосное. Они еще немного поболтали пока не настали долгожданные шесть часов. Витя побежал кататься на Бентли, а Илья вернулся в свой кабинет – у него еще было много дел сегодня.

Ольга Базарина, девушка с ресепшена Энтико, уже закончила работу, выключила компьютер и наклонившись, переобувалась.

– Че, пойдем гулять? – услышала она.

Валера стоял сзади и с удовольствием разглядывал девушку.

«О, Господи!» – подумала она, выпрямилась и приветливо улыбаясь, вежливо отказала.

– Да ладно, че ты, поехали, у меня Бентли. – вальяжно протянул Валера и почесал пах.

– Виктор Петрович, знаете, мне на самом деле некогда, мне нужно бежать.

– И куда собралась? Может подвезти?

– Спасибо, я на машине.

– Ох ниче се, да ты крутая. – осклабился Валера и больно шлепнул Ольгу по мягкому месту. В его понимании это было заигрыванием.

– Так, все. Хватит, я ухожу! – твердо сказала Ольга, ее лицо светилось решимостью.

– Да ладно, хоп-хоп, хоп! – он начал по очереди тыкать указательными пальцами в грудь, живот, плечи девушки, показывая какой он быстрый.

Это было уже слишком. Ольга не сдержалась, дала шефу пощечину и резко развернувшись, убежала, размазывая слезы по лицу.

– Дура. – заключил Валера и направился в сторону лифта.

Об этом мало кто знает, но вообще, жизнь охранника была интересной. В этом вскоре предстояло убедиться Валере, проходившему в сторону парковки мимо уже знакомого секьюрити, которого, как мы помним, звали Геной. Гена улыбнулся и поинтересовался у Валеры как прошел его день.

– Да нормально, только с кралей одной поцапался только что – ответил он

– Да я видел – важным тоном заявил охранник

– В смысле? Где ты видел?

– Работа такая – загадочно улыбнулся Гена

– Слышь, кончай интриги плести, давай говори, говори давай – засмеялся новоявленный босс Энтико.

– Ну на мониторе. У нас же видеонаблюдение по всему зданию, слежу за всем.

– Опа, кайфово. А дай мне тоже посмотреть – загорелся Валера

– Нет, простите, должностные инструкции не позволяют…

– Да засунь ты себе в очко эти инструкции – перебил Валера, пойдем позырим, никто не узнает.

– Нет, Виктор Петрович, я не…

– Пойдем. Или у вас в кабинке тоже видеонаблюдение? Прямо из Кремля за вами палят? – веселился Валера, – айда, давай, не ссы.

Оказавшись в секьюрити-руме, Валера поразился огромному количеству мониторов.

– Да у вас тут как прямо как в космическом корабле! – восхитился он.

Гена и сидевший за столом напарник с улыбкой переглянулись. На самом деле они постоянно водили сюда тайком друзей и женщин и им нравилось слышать подобные восторги.

– А это, видели, как кто-нибудь шпилится? – поинтересовался Валера

– Да всякое бывает – с видом бывалого ответил напарник. Это был пожилой мужчина за пятьдесят с седой щетиной на обвисших щеках. – Мы тут чего только не видели. Однажды этот, как его, все время забываю, ведет на первом канале новости, голый по этажу бегал.

– С хера ли?

– Да под кокосом был или что-то такое. Мы его филинам сдали, что с ним дальше было не в курсах. Сто пудов похерили.

– Филинам?

– Ну, ОВОшникам. А этого, дево-дево-девочка моя пел который, однажды под белы ягодицы подышать вывели, он прямо в холле каких-то девок накуривал. Он еще здоровый такой, центнер с гаком, насилу вытолкали. Леонтьев у нас был, на голубой теме, Басков, да много кого. Руферов гоняем постоянно.

– Кого гоняете?

– Руферов. Это пацаны молодые, которые забираются без страховки на самые высокие здания и снимают это на камеру.

– А как чпокаются видели?

– Да сто раз, тут этого дофига. И в коридорах, и в туалетах, и в офисах своих. Экстремалы хреновы.

– В офисах? Че и в офисах есть камеры?

– Нет, в офисах нет, но по периметру много и мы в-основном видим, что в офисах происходит, только ты никому не рассказывай.

– Да базара нет.

– Один раз две девки пьяные устроили шоу на семнадцатом, там закуток есть, непроходной, думали никто не узнает. Они же не знали, что у нас везде камеры. Я такого не видел ни до ни после. Вот где страсть.

– Прикольно. А в туалетах камеры есть?

– Нет, есть на входе только и по периметру здания, мы всегда видим кто что, но формально до нас не до*бешься.

– Да ладно, не звезди, есть в натуре?

– Нет, ну я что, врать чоли буду, точно нет. Тут же такие люди бывают, ты что! Узнает кто, не дай Бог, визгу потом не оберешься.

– Ну ладно, смотри. Верю. А что еще видели, колитесь?

– Да много чего, устанешь рассказывать. Слышал про Металл-Инвест? Их директор как-то приводил к себе Тину Канделаки.

– Гонишь!

– Вот те крест! Прямо в офис. Хотя, может, они просто чай пили.

– Ага, ну-ну! – заржал Валера

– Еще бывает, люди сами приходят, дают денег, чтобы уединиться на крыше или у стекла на верхних этажах.

– Ничего себе, а записи есть?

– Ну есть, конечно, мы все записываем – подключился к разговору Гена

– А давайте позырим. – оживился Валера

– Не, нельзя, нам не разрешают, да и это частная жизнь в конце-концов.

– Ой, да ладно тебе, давай позырим, я тебя потом на Бентли покатаю.

– На Бентли? – на этот раз оживился Гена

– За нефиг.

– Ну окей, только недолго.

– Давай включай девок с семнадцатого…

То ли Гена раньше чего-то не замечал, то ли глава Энтико с двадцать второго этажа прикидывался, но что-то неуловимо изменилось в этом Викторе Петровиче. Если раньше он просто вежливо здоровался и проходил мимо, то сейчас он внезапно стал в доску своим. С ним было легко общаться, он не строил из себя Бог весть кого, как обычно это делали арендаторы охраняемого им здания. Он был простой и бесхитростный, как… как наган, в чем Гена окончательно убедился уже на парковке, куда пошел с ним, чтобы покататься на Бентли, как было обещано. Валера вспомнил, что не посетил туалет, но возвращаться обратно не хотелось, поэтому он справил нужду прямо на колесо своей машины.

– Теперь и ты у нас в архивах будешь – засмеялся Гена. Во время просмотра записей в секьюрити-рум они перешли на ты.