Цитаты из книги «КВАЗИ»

– Она могла планировать только то, что он восстанет, – заметил я. – Как скоро он возвысится – вопрос спорный. По Земле до сих пор шесть миллиардов восставших ходят, а возвысившихся – сотня миллионов. – Сто четыре миллиона шестьсот тысяч, – поправил Михаил. – Давай всё-таки исходить из того, что она хотела иметь рядом кваzи, а не восставшего.

– Куда уж старее. Я при Сталине родился, при Хрущёве в школу пошёл, при Брежневе работал, при Путине на пенсию вышел. И я прекрасно понимаю, что нашей вины в случившемся нет. Виктория не отмычкой наручники открыла, она сломала себе руки и ноги и вытащила из браслетов. Если и есть вина, то моя – надо было предупредить тех ребят.

– Я сказал подполковнику, что осмотрел Викторию. Я и осмотрел её, очень внимательно. Но осмотр не равен досмотру. – Ты лжец! Ты формалист и крючкотвор! – воскликнул я в полном восхищении. – Ты настоящий полицейский старой школы!

– Кваzи могут вытащить руки из любых наручников, – сказал Михаил. – Надо всего лишь сломать кости. Это больно, требует времени на восстановление, но возможно. Патрульные не читали инструкцию по перевозке задержанных кваzи? – Мы нечасто арестовываем кваzи! – заступилась за патрульных подполковник. – Чаще перевозим восставших…

Ого! Вот это ветрила! Будь у меня шляпа – она бы улетела. Будь у меня крылья – я бы сам улетел. А будь мозги – рванул бы обратно.

В пустой квартире не было никого, чтобы мне ответить. Да я и не ждал. Я прекрасно научился говорить сам с собой за десять лет. Жизнь тем и хороша, что один собеседник у тебя всегда найдётся.

Мы выбрались из машины, я поколебался – и пожал ему руку. Горячую даже жарким летним вечером. По улице громыхал, приближаясь, трамвай. Самый опасный вид транспорта, об этом ещё Булгаков писал. Раз – и голова с плеч. Кваzи может быть сколь угодно силён, но если он поскользнётся и упадёт под трамвай… – Завтра нам обещали дать квартиру, – сказал Михаил. – Я некоторое время буду работать в Москве. – Уже понял, – кивнул я. – Нам? Трамвай приближался. Я быстро оглянулся. Где здесь камеры… попаду я в кадр или нет, и будет ли понятно, что я не удерживаю кваzи, а толкаю под трамвай… Но Михаил вдруг завертел головой, уставился на гостиницу. – Папа! – Из дверей гостиницы вдруг выскочил мальчишка – маленький, лет десяти, бросился к Михаилу. – Папа, всё в порядке? Трамвай проехал мимо. Михаил неловко обнял мальчика – я заметил, что он прижимает его к левому боку. – Конечно, в порядке. Разве со мной может что-то случиться? Я отвёл глаза. Ребёнок-кваzи. Какой ужас. Хуже не бывает. А потом я посмотрел на них снова. Мальчик был живой. Розовощёкий, раскрасневшийся, с любопытством смотревший на меня. Я не прав. Бывает и хуже. Но почему именно сегодня? – Это Денис, мой новый напарник, – сказал Михаил. – Он хороший и живой. – Привет, – сказал я. – Ну и пока! Спешу, дома ждут.

Михаил потёр правый бок, очень натурально вздохнул. – Рёбра болят. Три ребра, а они почему-то дольше всего срастаются. Денис, вызовите опергруппу, пожалуйста.

Услышав мерзкий влажный хруст, я всё понял и замедлил бег. Не хватало мне повторить такое падение… я после него не встану, я после него восстану… Доставая на ходу наручники – специальные, усиленные, для кваzи, я спустился к Михаилу. Тот сидел, придерживая подёргивающееся тело Виктории.

Виктория одной рукой схватила тяжёлое кожаное кресло, вздёрнула в воздух и обрушила на голову смешного старого полицейского. Будь он живым – она бы его убила. Даже если бы он успел прикрыться руками. Но они оба были кваzи, и Михаил отбил удар. Виктория бросилась прочь из холла. Я кинулся за ней, выдёргивая пистолет из кобуры.