Цитаты из книги «КВАЗИ»

Светодиоды на её щеке окрасились красным и запульсировали. – Я шучу, – извинился я. – Шикарный пирсинг. – Спасибо. – Она снова посмотрела на Михаила. Щека окрасилась зелёным и розовым. – Возьмите овощной взвар. Очень вкусно. Даже не вегетарианцы берут.

Я заказал пирожки с мясом и горячий бульон. Михаил – картофельные и капустные пирожки, после чего поинтересовался: – Там точно не будет животных белков? – Жарим на растительном масле, – ответила жующая жвачку молоденькая «пиратка» – официантка с затейливым пирсингом на щеке: сотней, не меньше, крошечных светодиодов. Когда девушка говорила, светодиоды вспыхивали, рисуя абстрактные узоры. – Кваzи их любят. – Бери-бери. Разве что червячок в капусте попадётся, – сказал я. – Червячка я как-нибудь переживу, – ответил Михаил. Официантка возмущённо посмотрела на меня: – Нет у нас червячков в капусте. Светодиоды на её щеке окрасились красным и запульсировали. – Я шучу, – извинился я. – Шикарный пирсинг.

Доктор закончил перевязывать ему руку, рана была пустяковая, и отошёл. Видимо, на крепкой верёвке старушкины зубы окончательно затупились. – Мы, кваzи, не врём, – мягко сказал Михаил. – Пойдёмте, Альберт Ефремович. Нам нужно будет составить вашу явку с повинной. Я думаю, что удастся отделаться штрафом за нарушение воли покойной. Нервный срыв, вы человек эмоциональный, тонкой душевной организации… Приобняв актёра за плечи, он повёл того к нашей машине. Я остался караулить «рено» с восставшей в багажнике. Люди помаленьку расходились, только сержант-полицейский всё вертел в руках моё удостоверение и хмурился. Хотелось ему к чему-нибудь придраться… Я присел на багажник, посмотрел на мелкие пятнышки крови на асфальте. Затёр их подошвой.

– Я неверующий, – ответил я. – И что кого ждёт – не мне судить. Но в моём завещании указана кремация. – Знаете, а я вашего князя Мышкина люблю, – неожиданно сказал Михаил. – Больше всех других ролей. Критики Гамлета превозносят, Кутузова, Путина… А я восхищаюсь Мышкиным.

Он, кажется, не узнал Альберта Ефремовича. Куда катится мир! Лучший Гамлет последнего десятилетия, ему в Лондоне рукоплескали, а королева-кваzи наградила рыцарским званием!

Выбирать приходилось быстро. Я выхватил одной рукой пистолет, другой – корочки, которые поднял вверх. Выстрелил в воздух и крикнул: – Всем стоять! Не приближаться! Полиция! Ситуация под контролем! Всем стоять! – Отпусти! – громовым голосом сказал Михаил. Старушка выпустила окровавленную руку Альберта Ефремовича и, издавая хнычущие звуки, улеглась обратно в багажник. Михаил достал из кармана пластиковые хомутики и быстро стянул ей руки. Потом всунул в рот пластиковый кляп и завязал шнурки-фиксаторы.

Я заглянул в машину. Нахмурился. – А маму одну оставили? Она же хворала у вас последний год… Альберт Ефремович вздохнул. – Не надо, товарищ капитан. – Симонов моя фамилия, – подсказал я. – Откройте багажник. – Помню, что Симонов, – сказал мужчина. – Слушайте, а давайте как в старом телешоу? Я вам контрамарку на премьеру – а вы не открываете багажник? – Альберт Ефремович… – сказал я. – Вы великий актёр. И человек хороший. Но сейчас вы поступаете неправильно. И тут из его глаз покатились слёзы. Непритворные. Он подошёл к багажнику, открыл его.

Михаил ещё раз посмотрел на Замкадье.

Но последнее время на московский периметр никто не нападал. Поселения кваzи за МКАДом задерживали восставших и отводили в резервации. Впрочем, пулемётные гнезда на вышках, сооружённых на фундаментах старых надземных переходов через МКАД, остались. И пограничники с собаками – тоже. Но сами барьеры, которые второпях сооружали из решёток и колючей проволоки, превращать в неприступные стены не стали. Не оказалось в этом нужды. Так что через двойные решетчатые заборы, между которыми лежали десять полос автодороги, прекрасно просматривалось Замкадье – обитель кваzи и восставших. Ну и некоторых особо упёртых людей. – Там, в Химках, большая община, – сказал я. – К примеру, в тех двух высотках, видишь? Начиная с пятого этажа – все жилые. У них и электричество от Москвы подведено. И по отдельным зданиям тоже есть общины. Живут как-то. От восставших отбиваются помаленьку, помощи не просят. Ну и там старая трасса на Питер и к аэропорту, хорошо, что рядом люди живут… – Я знаю, – сказал Михаил. – Мы приглядываем за этой общиной. Восставшие чуют людей и идут к Химкам со всех сторон. Мы их перехватываем. Всем польза – восставшие попадают в резервации, нам меньше хлопот с поисками, Москве – меньше нападений. – То есть вы ловите восставших на жителей Химок? Как на живца? – поразился я. – Ну да. Мы за всеми человеческими общинами в провинции приглядываем и помогаем. По мере сил. Я неохотно кивнул. Разумная политика, что спорить.

– Три правила поведения в Сети, – сказал Михаил. Мальчишка закатил глаза и произнёс: – Не называть личной информации, не знакомиться, не говорить о живых и мёртвых. Михаил подумал и добавил: – И ничего не покупать.