Глава 2

Путь Фокса в родную общину требовал выхода на поверхность Зандара. Там его ждал оставленный на заснеженном склоне горы гравимобиль. Оставалось добраться до него и взмыть в небо за счёт управляемой силы гравитации. А далее пара часов полёта – и вот она, посадочная площадка у поселения!

Что тут сложного? Как будто ясный план – бери и делай.

Однако почти сразу всё пошло наперекосяк. «Запущу-ка двигатель», – подумал Фокс и немедленно постарался воплотить желаемое в жизнь. Казалось бы, жми кнопку – и вперёд. Фокс так и сделал и…

Он тут же понял, что мог бы давить до скончания веков: двигатель молчал. Фокс осмотрел кабину. Свет в салоне не погас – энергосистема в порядке, да и радио тоже. Только что ведь общался с Мартеном. Значит, неполадки именно в двигателе.

«Странно, – подумал Фокс, – всё работало буквально пять минут назад. Может, где контакт оборвался?» Мысль не принесла облегчения. Искать специалиста сейчас негде. А разбираться в тонких настройках силовой установки самому… ну, выйдет ли?

В теории можно запросить поддержку через сеть, или же поискать необходимые сведения самому. Мелькнула мысль: «А смысл? Найти, пожалуй, найду. Но разве сведения сделают меня специалистом?» Фокс в сомнении покачал головой. Мало знать что-то, надо уметь применить это «нечто» на практике.

Что ещё? Выбраться наружу и пройти путь, проложенный машиной? На этот счёт – новая мысль: «Плохая идея. Допустим, выйду. Осветить путь могу. Но… прошёл же лишь половину запланированного маршрута. И это… да, только сто пятьдесят километров из трёхсот».

А гравимобиль – в начальной точке пути. И это составляло проблему, да ещё какую!

Фокс боялся отнюдь не физических нагрузок. Хотя да, идти пришлось бы долго. За сколько он преодолеет сто пятьдесят километров пешком?

Но мало того! Пройти расстояние нужно по тонкой корке пород, а прямо под ней – потоки магмы. И это меняло дело.

Энергосистема функционировала, поэтому охлаждение тоже работало. Фокс не ощущал близкого присутствия магмы. Но так ведь только теперь, а покинь он кабину…

Ситуация резко менялась. Защитный костюм имелся, слава героям прошлого, и оберегал от перепадов температуры. Тут всё замечательно. Однако выдержать долгое пребывание в подземном аду, разогретом близостью магмы, вряд ли помог бы и костюм.

И всё также – десятки часов на дорогу: непозволительная роскошь в нынешних обстоятельствах.

Системы землеройной машины редко давали сбой. Помнится, в древности такую работу сравнивали с часами. Как там было?

Фокс вспомнил фильм из собрания первопроходцев. Смотрел его в режиме сопереживания и потому отменно прочувствовал. Перед глазами замелькали знакомые картины. Тело ощутило привычное состояние входа в иллюзию, не отличимую от реальности.

Сколько лет фильму: двести, триста? Хорошо, хоть вполне адаптировали к новым форматам. И вот там-то фигурировали объекты для механического измерения временных потоков.

Фокс прикрыл глаза и представил. Вот он, тот прибор, внутри которого двигались пружины в виде спиралей побольше и поменьше. Их работа могла с поразительной точностью отображать повторяющиеся и равномерно следующие друг за другом моменты.

Фильм снимали на Земле. Показатели использовались тоже земные. Длительность минимального момента, который отображался прибором, привязывали… ага, к чуть более одной восьмидесяти тысячной доле суточного оборота Земли вокруг оси.

Но главное не это! Важны не пружины и даже не измеряемые последовательности как таковые. Приборы работали удивительно надёжно, отмеряя фрагменты движения Земли вокруг оси. Эти фрагменты складывались в минуты, часы, сутки.

С надёжностью приборов сравнивали действия прочих устройств. Так и говорили:

– Работает как часы!

Просмотренный Фоксом фильм снимался на заре расселения людей по Галактике. Тогда относительность хода времени только-только перешла из теории в практику. Но иллюзия общности хода часов в дальних краях вселенной всё ещё сохранялась.

Даже при сверхдальних путешествиях фраза «работает как часы» смысл имела. Где-то там, вдалеке имелся образец, с которым соотносили действия здесь, на месте. Просто пока добирались до «образца», время умудрилось уйти. Но работать так же точно и надёжно, как измеритель ушедшего времени, почему бы и нет?

Эра сверхсветовых путешествий всё изменила. Открылись новые пути, сочетающиеся с собственным течением времени по краям Галактики, и старая фраза смысл утратила.

«Работает как часы» где: на Земле, Зандаре, Треценте или любой другой планете? Перелёт сглаживал временные аномалии. Но стало окончательно ясно, что никакого единого образца для измерения длительности процессов нет. Ведь время текло по-разному, скажем, на Зандаре и той же луне Саффара.

Туда ещё, кстати говоря, надо бы добраться, чтобы исследовать обломки звездолёта.

Впрочем, неважно, имелся смысл у старой фразы или нет. Двигатель землеройной машины обычно работал надёжно. Странно ещё, что интеллектуальная система не предупредила…

Внезапно по телу Фокса пробежал холодок. И дело же не в сбое системы охлаждения. Фокс вспомнил, что во время соревнований спортсмены переходили на ручное управление, а интеллектуальные системы отключали.

Сейчас в недрах землеройной машины, где скрывался кибернетический мозг автопилота, управляющая система мирно спала. Фокс сам перевёл её в режим гибернации. В период соревнования в ней не возникало надобности, ибо…

Вот именно! Обычно двигатель отключали только на финише. А при включении интеллектуальная система функционировала в штатном режиме. Нештатная же произошла сильно позже. Такого не случается и только в теории можно понять, что происходит тогда.

«Вот же слабонервный кретин!» – обругал себя Фокс и запустил интеллектуальную систему землеройной машины. А ещё – вспомнил о сигналах бедствия, которые сопровождали остановку.

Куда он вообще хотел идти?

Между тем интеллектуальная система полностью запустилась, и Фокс услышал до боли знакомый голос:

– Здравствуйте. Готов к работе.

Голос звучал в шлемофоне. Впрочем, можно настроить прямой контакт через имплант в мозгу. Фокс не очень любил так делать: смущали чужие голоса, звучавшие в голове. Со своими бы разобраться.

Теперь следовало отдать приказ:

– Провести тестовую проверку систем.

А поздороваться? Фокс не считал нужным любезничать с бесчувственными автоматами. Нет, конечно предубеждений против машинных людей у него не имелось. Но такие «люди» обладали настолько совершенными эмуляторами сознания, что не выходило сразу отличить их от носителей природного разума.

Кибернетические мозги землеройной машины или гравимобиля не походили на продвинутых представителей машинного разума. Это же чистой воды автоматы, вроде пылесоса или кофеварки. И только правила приличия заставляли думать о них иначе. Сейчас не до того!

– Проверка окончена, – сообщила система. – Выявлено несогласованное вмешательство в работу силовой установки. Ошибка исправляется. Поправка: ошибка исправлена. Доброго пути!

Видимо сейчас на Зандаре, глубоко под поверхностью, в кабине землеройной машины находился самый счастливый человек планеты. Ведь Фокс уловил лёгкую вибрацию, оповестившую о запуске двигателя.

Лучшей новости трудно было представить. Отправка сигналов бедствия стала излишней. Скоро родная община и так примет незадачливого гонщика в свои «объятья». Немедленно прозвучал необходимый приказ.

Осталось развернуть машину, задать максимальную скорость и побыстрее оказаться у выхода на поверхность.

Чуть позже Фокс выбирался из кабины и думал: «Надеюсь, гравимобиль сюрпризов не принесёт». И тут же, словно эхо мелькнувшей мысли, в глубинах сознания пробежала лёгкая тень сомнения.

Глава 3

Фокс выбрался из подземного хода, прорытого землеройной машиной. Наверху он перевёл дыхание и поправил сигнальный пистолет на поясе. Ход вёл глубоко вниз, поэтому даже ускоренный подъём занял значительное время. А теперь-то куда спешить?

Он окинул взглядом окрестности.

Ветер гулял по склону, вздыбливая в воздух тучи мелкого зернистого снега. Они кружились, катились вниз, к подножию горы. Вихри сталкивались и расходились, словно бы постоянно испытывая и дразня друг друга в диковинном танце.

Гора протыкала облачный покров и скрывалась за ним в непостижимой высоте неба. Казалось, великан распустил седые космы и прихорашивается. Трудно представить, какого размера потребовалось бы зеркало, чтобы обозреть великолепие в полном объёме.

Неподалёку – Фокс постоянно забывал точное местоположение – находилась посадочная площадка для гравимобилей. При этом юноша невольно усмехнулся пришедшей мысли: «Что-то я погорячился, со множественным числом-то. Кто на Зандаре выбирает тот же маршрут дважды или вдвоём отправляется в одно место – редкость!»

Несомненная популярность соревнований всё же не превращала весь Зандар в подобие изъеденного мышами сыра. «Чего уж там, какой сыр. При столь редком населении», – подумал Фокс.

Вспомнились одинокие гравимобили, силуэты которых удалялись от посадочной площадки у поселения. «Нет, ещё рыть и рыть, учитывая нашу “освоенность”. Каждый может выбрать что-то по душе». Сложные чувства сопроводили пришедшие на ум мысли.

Зандарцы находили для соревнований самые экзотические места, причём каждый раз новые. Фокс видел потом записи в сети, ему нравилось погружаться в них в режиме сопереживания. Вкусы у всех разные! Перед глазами промелькнули недра холодного Севера или Юга, глубины экваториального ада, который по-другому не называли. Вспомнилось того хуже – ядро планеты, возле которого гонщики рисковали расплавить подручные механизмы.

Однако всем хватало места на слабо освоенном мире.

Поэтому «дырявого сыра» не получалась. Фокс задумался и понял, что привлеченный образ только ему и близок. Ведь кто ещё с детства настолько бы полюбил старую земную сказку о боевом роботе-мерзком Щелкунчике и его бравом, но неудачливом сопернике Мышином короле? Для справки, там ещё присутствовала трагическая любовь. Правда, она мало трогала маленького Фокса. А критика понимания им истории со стороны сверстников вообще никак не волновала.

«Критиковали они, понимаете ли, – подумал Фокс. – А сами-то, сами как смотрели и слушали сказки, пусть другие!». Древние истории имели оглушительный успех на Зандаре. В том не видели каких-либо странностей, учитывая происхождение названия этого мира. Причём никому не мешали сомнения в реальности прототипа у героя, от которого пошло название.

И что же выходило со всеми этими гонками? Минимум конкуренции за маршруты и максимум технического оснащения. Но первое важнее. Из-за этого никаких «гравимобилей» во множественном числе на площадке на горном склоне стоять не могло. Фокса ждал одинокий шар машины, который застыл где-то в снегу. Найдётся – и юноша воспарит над поверхностью, используя управляемую силу гравитации.

По крайне мере, Фокс надеялся, что гравимобиль его ждал. Ещё немного, он чуть уточнит направление, разроет снег и отбудет восвояси. Такой вырисовывался план.

Вообще-то обычно не требовалось уточнять расположение посадочной площадки. На природные силы человеческой памяти не полагались. По первому требованию Фокс присоединялся к сети через имплант в мозгу и считывал координаты. Во всяком случае, так выглядело в идеале.

Между тем плюсы хранилища информации проявлялись лишь при бесперебойном доступе к нему. Стоило удалиться от хранилища и возникали трудности. Ну так что? Имелось надёжное решение даже для межзвёздного пространства – построить как можно больше ретрансляторов. В пределах же планеты трудностям как будто и взяться неоткуда.

Фокс выбрался наружу, огляделся и обнаружил заснеженные просторы, над которыми клубились в танце снежные вихри. Где же площадка? Он активировал канал связи с сетью.

Прямо в зрительный нерв потёк поток образов. Выбор из них позволял отсортировать нужное и ненужное, полезное и вредное. «Как-то медленно сегодня», – подумал Фокс и зачем-то помотал головой. Вряд ли это действие помогло бы в ускорении.

Поток информации лился свободно, но движение оказывалось не столь стремительным, как обычно. Собственно, синхронизация с сетью через процессор импланта делала их связь чем-то вроде вспышек интуитивных озарений. В нормальных условиях пользователь не видел дробления потока на «свою» и «чужую» части.

Именно потому Фокс избегал длительных погружений. Становилось трудно разделять мысли, переживания, наблюдения и соображения – свои и те, что наполняли сеть. Возникало странное чувство, когда решение приходило как бы само собой. Но до конца оставалось неясно, сам ты его принял, что называется, «как на духу», или оно продиктовано сетью при переборе вариантов.

В комфортных условиях многие не видели проблемы в отделении «своего» и «чужого». А вот Фокс видел, но то ведь его личная причуда. Сейчас же условия, в которых он находился, комфортными бы никто не назвал. Фокс и сам теперь хотел бы получить совет, быстро дающий решение.

«Эге, – подумал он, – вот так, значит, мне придётся всё воспринимать – без прикрас. Плохо, конечно, но не смертельно. Затруднительно – вот правильное слово. Затруднительно и потому “нерешительно”».

Фокс знал: скорость потока падала в космосе. Громадные расстояния требовали не менее впечатляющих усилий для преодоления. А с этим приходили искажения, задержки, сбои. В таких условиях становилось нормально ждать доли секунды до получения результатов обработки данных.