Глава тридцать четвертая

Мгновение тишину под навесом нарушало лишь хлопанье тента, натягиваемого порывистым ветром. Глядя в лицо старика, комиссар чувствовал поднимающийся по позвоночнику легкий озноб – помимо собственной воли слова Аз Гохара заставили его вспомнить два эпизода последних суток. Первый – их вечернюю поездку на кладбище; второй – ночное стояние у окна. На первый взгляд, ничего общего между ними не было, однако он отчетливо помнил, что в обоих случаях его поражало странное чувство, возникавшее у него при взгляде на темноту, что она есть нечто живое, способное думать и действовать. Гольди помнил свое ощущение, появившееся у него на кладбище, – смутный страх от мысли о том, что черная пелена над могилами хранит в себе что-то древнее, способное отомстить нарушившим его вековой покой людям. Четыре часа спустя, когда он находился у себя дома и смотрел на улицу за окном, страха не было, но было тоскливое чувство, похожее на отчаяние, к тому же в этот раз ему показалось, что он слышит зов, идущий со стороны Кальва-Монтанъя. Сегодня утром он готов был приписать этот «зов» своему полусонному состоянию, но теперь понимал, что это не так – слова старика расставили всё по местам…

В этот миг Джей взяла риччарелло и вытащила из пачки пару миндальных кружков. Хруст бумажной обертки разорвал тишину под навесом – Аз Гохар двинулся над столом:

– Комиссар, вы в порядке?

Сцепив пальцы в замок, Гольди кивнул. Старик хотел спросить что-то еще, но не успел это сделать – внезапно от парапета раздалось:

– Взгляните сюда!

Джей Адамс и Аз Гохар, сидевшие лицами к городу, посмотрели в долину; комиссар повернул голову и заметил, как на севере города взметнулся вверх язык пламени.

– Похоже на взрыв! – объявил демонолог. Через секунду поймал пламя в объектив телескопа и добавил: – Загорелся какой-то дом!

Комиссар встал со стула и шагнул к парапету; Джей Адамс сделала то же.

Взяв бинокль, Гольди навел его на Террено и через пару секунд разглядел подрагивающий язычок пламени, поднимающийся над массивом деревьев. Как он и думал, это была северная окраина города – его «аристократический» район. «Возможно, на одной из вилл взорвалась газовая установка, – пронеслось в голове комиссара, – сейчас, когда люди мертвы, в городе царит стихия…»

Не опуская бинокль, он сказал:

– Наверное, загорелось на одной из вилл – похоже на газ!

Демонолог качнул головой:

– Да, скорее всего. Сейчас по всему городу полыхают машины, а в восточном районе горит пара домов… – Сделав секундную паузу, он с тревогой добавил: – Правда, есть здесь кое-что странное: за последние пять минут несколько пожаров погасли – словно сами собой!

Комиссар посмотрел на него, словно желая ответить, но его опередил Аз Гохар:

– Это дело рук гулов. Это они тушат пожары, чтобы огонь не распространился по городу – он нужен им целым, пока они не осуществили свой план!

Старик взял с подноса глазированный пончик и колу и подошел к парапету. Поставив банку на парапет, произнес:

– Сосредоточьтесь на южной окраине города, синьор Белов, – там расположены кладбища и, скорее всего, гулы начнут действовать именно там!

Демонолог нахмурился, но ничего не сказал; старик же откусил от пончика и оглядел город.

Пару секунд Гольди разглядывал лицо Аз Гохара – в профиль оно напомнило ему лицо средневекового воина-мавра.

– Синьор Аз Гохар, мы немного отвлеклись от нашего разговора, но его необходимо продолжить. Ведь вы рассказали не всё?

Не поворачивая головы, Аз Гохар молча кивнул.

– Теперь бы мне хотелось узнать, чего боятся эти создания. Вы уже говорили, что гула можно убить. Объясните: как именно?

Какое-то время старик был занят пережевыванием пончика, наконец, сделал глоток и сказал:

– Насчет первой части вашего вопроса, комиссар… Вы хотите узнать, что действует на гулов?

– Да! Вы сказали, что против них бесполезно огнестрельное и холодное оружие, яд и вода – всё то, что убивает людей. В таком случае, чем можно бороться с гулами? Может быть… – Гольди помедлил, словно не хотел задавать этот вопрос, но все-таки задал: – Может быть, какими-то религиозными средствами?

Повернув голову, старик внимательно посмотрел на него.

– Религиозными средствами? Что вы имеете в виду, комиссар?

Глядя на старика, Гольди снова помедлил – на миг ему показалось, что в глазах Аз Гохара мелькнула усмешка, – но все-таки выдавил:

– Крест, святая вода, Библия… Я плохо знаком со святынями ислама – думаю, в этом вы разбираетесь лучше меня, – но может быть, Коран или хадисы сунны… – Он вдруг запнулся, поняв, что звучит всё это как-то нелепо. – Я и сам в это, конечно, не верю, но если исходить из фильмов и книг, то все эти дьявольские существа – вампиры, демоны, духи, – боятся всего этого, вот я и подумал, что на них могут действовать религиозные символы!

Договорив предложение, он замолчал. Старик же качнул головой:

– Похоже, вы всё еще не понимаете ситуации, комиссар. Всё упомянутое вами далеко от действительности. Как вы сказали, вампиры и демоны – лишь персонажи фильмов и книг, их истинная сущность давно искажена и не имеет отношения к реальности; гулы же вполне реальные существа… Что же касается религиозных святынь, то они настолько же соотносятся с действительностью, насколько искажены реальные сущности демонов и вампиров. Библия и Коран не могут действовать на гулов по простейшей причине – они лишь символы современных религий. Гулы существуют столько же, сколько и мир, христианство – последние две тысячи лет, ислам – и того меньше. Это всего лишь очередные религии, развившиеся из предшествующих им, пройдет какое-то время и они сменятся более развитыми, поэтому надеяться на то, что их символы будут действовать на существ в тысячи раз более древних, чем они сами, – по меньшей мере, глупо!

Гольди нахмурился – с последними словами Аз Гохара он согласиться не мог, – но понимая, что сейчас не время для споров, сказал:

– Хорошо, давайте не будем вдаваться в религиозные диспуты. Но если вы говорите, что современные святыни на гулов не действуют, то вопрос от этого не исчезает: что в таком случае действует на них?

Глядя в глаза комиссара, старик протянул:

– Гулы – это реальные существа, живущие в этом мире, но своей природой противопоставленные людям, – и то, что во благо человеку, ненавистно гулу! Поэтому больше всего они боятся того, что Ормазда дал своим детям; того, что сопровождало человечество на протяжении всей истории и помогало ему!

Гольди недоуменно нахмурился, и Аз Гохар пояснил:

– Огонь… Больше всего они боятся огня, комиссар, потому что он – друг человека и враг гулов!..

* * *

Проехав дюжину переулков, ведущих от его дома к центру Террено, Франческо оказался в квартале от площади, расположенной в восточном районе города и известной среди терренцев как Пъяццале де’ Торре⁶. Название свое она получила из-за находящегося на ней Музея Естествознания, расположенного в здании старой ратуши, – высота башни последней достигала двадцати метров, и, пожалуй, в Террено это было одно из самых высоких строений.

Подъехав к проулку, ведущему к площади, Франческо остановил «хонду» в пяти метрах от угла крайнего дома, заглушил двигатель и какое-то время сидел неподвижно, глядя на улицу… За последние полчаса он видел достаточно трупов, но настораживали его не сами покойники, усеивающие улицы с пугающей частотой, а те, кто по ним мог передвигаться, – оказаться ими могли случайно выжившие горожане, но с еще большей вероятностью это могли быть гулы…

С минуту Франческо оглядывал переулок, но не заметил в нем никакого движения – в двадцати метрах от «хонды» на мостовой лежало пятеро мертвецов: их руки и ноги, переплетенные в замысловатую комбинацию, создавали иллюзию, что это не люди, а кегли, рассыпанные ударом сумасшедшего игрока, – однако, кроме этих покойников, глазу остановиться было не на чем… Еще какое-то время Франческо осматривал улицу, после чего распахнул дверь машины и выбрался на дорогу.

Ширина переулка в этом месте не превышала четырех метров; стены домов вздымались по обе стороны от него и смыкались вверху, оставляя между крышами узкую полосу, сквозь которую видны были свинцовые облака… Внезапно Франческо осознал то, на что не обращал внимания раньше: погода за последний час резко ухудшилась – стало заметней прохладней, – в узком же переулке, куда не проникали лучи, холодный воздух словно сгущался… Чувствуя, как по спине побежали мурашки, Франческо поежился и открыл заднюю дверь.

На заднем сидении «хонды» лежало то, что он взял из багажника оставшейся у его виллы машины, – теперь это были последние вещи, связывавшие его с миром живых. Протянув руку, Франческо поднял с сидения небольшую дорожную сумку, раскрыл ее и принялся экипироваться.

Первым делом он выудил из сумки «беретту» с разрывными патронами и сунул пистолет за ремень. Горсть запасных патронов он бросил в карман, опустил сумку к ногам и достал из машины подсумок с зарядами. Продев ремень через голову, укрепил его на правом плече, застегнул вокруг пояса кожаный ремешок и прикрепил его к подсумку с зарядами – теперь тот был надежно закреплен на левом бедре… Склонившись к открытой двери, Франческо обеими руками взял лежащий на сидении гранатомет и вытащил его из машины – восьмидесятисантиметровая труба была не очень тяжелой и весила не более пяти килограмм. Развернув крепящий ремень, Франческо продел его через голову и закрепил на левом плече. Закинув гранатомет за спину, подтянул фалды ремня – так, чтобы труба плотно прилегала к спине, – взял лежащую на мостовой сумку и отправился к площади…

План, которого решил придерживаться Франческо, был прост: для начала ему необходимо узнать, что происходит в Террено. С башни Музея Естествознания просматриваются четыре пятых «старого» города: Пъяцца дель Фуоко с расположенным на ней комиссариатом, улицы восточного района и порт, Вилладжо-Верде, шоссе на Морте-Коллине и даже Чимитеро ди Джовани. Если ему удастся забраться на башню, он сможет увидеть весь город и понять, что делают гулы. Только после этого он сможет предпринять что-то сам. Идеальным для него вариантом было бы захватить одиночного гула, чтобы разузнать об этих тварях побольше; впрочем, сгодится и их небольшое скопление – пара зарядов разнесет гулов в клочья…

Отойдя от машины, Франческо быстро дошел до угла дома, стоящего на пересечении улочки с небольшим переулком, идущим к Пъяццале де’ Торре; остановившись, выглянул из-за него и увидел привычную уже картину: между домами лежали покойники, никакого движения в переулке не наблюдалось. Обогнув угол дома, Франческо быстрым шагом двинулся к площади, приглядываясь к чернеющим проемам дверей и думая о том, что его ждет впереди.

…Музей Естествознания он выбрал не случайно. Кроме того, что это было одно из самых высоких зданий в Террено, оно было самым удобным для его целей по простейшей причине: на крыше башни располагалась смотровая площадка. Туристы, наведывающиеся в Террено, всегда посещали Музей Естествознания перед осмотром других достопримечательностей. Экспонаты Музея располагались на первом этаже ратуши, башня находилась над задним приделом, так что после обхода Музея туристы забирались на нее, чтобы осмотреть город… Две недели назад башню закрыли на ремонт, из-за чего туристов возили теперь на Кальва-Монтанъя, однако вход в нее оставался открытым, так как ремонтные работы там велись постоянно. По этой причине Франческо и решил, что без труда проникнет на башню, чего не мог предположить о других высотных строениях, имевшихся в городе…

В этот момент, пройдя половину проулка, он поравнялся с трупом пожилой женщины, замершим на правой стороне улочки: тучное тело покойницы лежало на спине, вокруг него были разбросаны красные яблоки, возле ног валялась перевернутая корзина… На Франческо эта картина подействовала угнетающе, напомнив вид рождественской индейки, которую когда-то готовила его мать.

Он прошел мимо трупа и оказался у лежащего поперек переулка мотоцикла – из-под опрокинувшейся машины выглядывало тело паренька в гоночном шлеме. Скользнув взглядом по мотоциклисту, Франческо посмотрел вперед – в тридцати метрах от него серые камни мостовой сменялись рыжими кирпичами, покрывающими Пъяццале де’ Торре; с правой стороны от пересечения площади и переулка располагался гриль-бар, с левой – Музей Естествознания.

Остановившись, Франческо еще раз оглядел проулок и площадь – теперь ему нужно было быть намного внимательнее – не исключено было, что на ней могли находиться гулы… Осмотрев узкий проход между домами и не заметив в нем ничего, кроме трупов, он двинулся к башне, шпиль которой, словно указующий перст, возносился над домами… Через двадцать секунд Франческо оказался в пяти метрах от Музея Естествознания и увидел придел, над которым высилась башня, – металлическая дверь его была приоткрыта, перед ней в рабочей тележке лежала упаковка облицовочной плитки, возле тележки скорчился человек в комбинезоне строителя.

Франческо нахмурился. Несмотря на прохладный ветер, дующий между домами, он ощутил вдруг нестерпимое желание пить и, подавляя другое желание – быстрее нырнуть в черноту башни, – двинулся к террасе гриль-бара, расположенного напротив Музея Естествознания… Через короткое время он уже вошел под навес, скользнул меж столов и оказался у стойки, расположенной в глубине бара. Взгляд его упал на прилавок и остановился на стеклянной коробке рефрижератора с банками лимонада внутри.

Нагнувшись над прилавком Франческо открыл крышку рефрижератора. С внутренней стороны на ней уже успела сконденсироваться влага, что подтвердило его догадку о том, что энергия была отключена не только в районе его дома, но и по всему городу… Вытащив из рефрижератора пару лимонадных «жестянок» и бутылку минеральной воды, Франческо сунул их в сумку, окинул взглядом мертвого продавца, скорчившегося возле жаровни, парочку посетителей, замерших между столами, и, выйдя из-под навеса, отправился к ратуше.

Три секунды спустя он вошел в задний придел, пересек темный зал, поднялся по лестнице и очутился в круглой ротонде, являвшейся основанием башни, – отсюда начиналась винтовая лестница, прорезающая башню по всей ее высоте и оканчивающаяся под крышей. Держа в левой руке сумку с бутылками, а правую удерживая возле пояса с пистолетом, Франческо прошел мимо бака с цементом и принялся подниматься по лестнице…