Через минуту он оказался на круглой площадке, расположенной под крышей башни. Двенадцать овальных колонн поддерживали свод крыши, оставляя между собой метровые прорези, достаточные для того, чтобы обозревать город. Площадка была абсолютно пуста, за исключением пары стульев, стоящих у лестницы. Подойдя к одной из колонн, Франческо бросил взгляд на восток и увидел белоснежную коробку речного порта. Мгновение мрачно смотрел на ленту реки, изгибающуюся к юго-западу и теряющуюся на горизонте, затем расстегнул сумку, вытащил из нее подзорную трубу и направил прибор на раскинувшийся внизу город…

* * *

Облокотившись о парапет, Аз Гохар говорил громко – так, что каждое его слово разносилось над площадкой, отскакивая от стен бара и затихая в кустах:

– …Как я уже объяснял, решив создать свой народ, Ариман надеялся сделать его бессмертным, но Ормазда не мог допустить, чтобы в сотворенном им мире жили бессмертные существа без души, поэтому отнял у гулов бессмертие и наложил на них свою «печать» – в результате, они стали полностью отличаться от людей, ибо даже ход их жизни противоположен человеческому. Человек рождается в утробе матери, растет, стареет и в положенный час уходит из мира; жизнь гула проходит в обратном порядке – он рождается на костях умершего человека и при рождении получает возраст покойника. Благодаря Ариману он может жить тысячи лет, но все-таки и у него есть предел – как бы долго ни жил гул, тело его постепенно изнашивается, и с течением времени он «молодеет»: под действием дьявольской плоти сжимаются кости, сама плоть усыхает, и, в конце концов, гул превращается в ребенка. И если тахши так и не убивают его, в конце жизни гул возвращается туда, откуда пришел – выдохшаяся плоть слезает с костей и уходит в землю.

Когда старик замолчал, Гольди нахмурился:

– Вы имеете в виду, что гул живет как бы из будущего в прошлое?

– Внешне это похоже, – кивнул Аз Гохар. – Человек в течение жизни превращается из ребенка в старика; гул проходит обратный путь. Хотя живет он, конечно, в том же времени, что и мы!

– Значит, у гулов есть естественный срок жизни, – заключил комиссар. – Но судя по вашим словам, захватившие Террено создания вряд ли умрут в ближайшее время – они достаточно молоды. Значит, нам нужно знать способы, какими их можно убить… Вы уже упомянули огонь, синьор Аз Гохар. А как еще можно уничтожить этих существ?

– В нашем случае только огнем.

– Но какие-то другие способы есть?

– Да, но нам они не подходят, – повторил Аз Гохар. – Гулов можно убить морской водой – попав в нее, они растворяются за несколько часов; такое же действие на них оказывает сильная кислота. Но в Террено нет ни того, ни другого.

– А речная вода? – Комиссар кивнул на синеющую на востоке Олону.

– Нет, на них действует только морская.

– А еще? Есть еще какие-нибудь способы?

Ничего не ответив, старик обернулся к долине и мгновение смотрел на раскинувшийся внизу город – словно лично хотел убедиться, что в Террено пока ничего не происходит, – наконец произнес:

– Существует еще один способ, комиссар, но он не подходит нам еще больше, потому что у нас нет ни достаточных сил, ни времени применить его.

– Что это за способ?

– Построить арп.

– Что?

– «Шумерскую гробницу», – пояснил Аз Гохар. Видя, что Гольди не понимает его, протянул: – Попросту говоря, пирамиду. Вы ведь знаете о египетских пирамидах?

– Конечно!

Старик кивнул:

– Такая пирамида, направленная гранями по сторонам света, и называется арпом. Ее сила известна с давних времен – древние воины Язатасы, сражавшиеся с гулами, на протяжении тысячелетий хоронили людей своего рода в арпах, потому что положенный в него труп не может превратиться в гула. Кроме того, гулы не могут родиться и жить вблизи арпа – и чем он больше, тем большее расстояние от арпа безопасно для человека…

Видя сомнение, отразившееся на лице комиссара, Аз Гохар продолжал:

– …Так как Язатасы странствовали по всем странам Азии и Европы, то приносили свои знания с собой. В результате, правители многих стран строили арпы, чтобы быть похороненными в них, и свидетельство тому – древние арпы, сохранившиеся по всему миру: кроме Египта, они есть в Азии – Индии и Китае.

– Подождите, – вздохнул комиссар, – вы хотите сказать, что фараоны Египта строили пирамиды лишь для того, чтобы не превратиться в гулов?

– Это была одна из причин!

Какое-то время комиссар смотрел на старика с недоверием – уж слишком его последние слова походили на миф и не было ни малейшей возможности проверить их истинность, – потом перевел взгляд на Джей. Последние пять минут та не отрываясь глядела на Аз Гохара, слушая его рассказ, словно сказку. И она бы действительно воспринимала его как зловещую сказку, если бы не то, что произошло с ней самой, подумал вдруг Гольди, – сейчас в глазах женщины отражалась вера в слова старика.

– Ну, хорошо, – протянул Гольди медленно. – Если все перечисленные вами способы нам недоступны, значит, остается огонь?

– Верно! Огонь мы использовали на протяжении тысячелетий, и он нас никогда не подводил!

– А как он действует на гулов? Они сгорают?

– Да, огонь полностью уничтожает дьявольскую плоть, очищая кости покойника: если гул загорается, плоть его сгорает в считанные минуты!

Внезапно в сознании Гольди всплыл утренний разговор – Марио Протти упоминал о человеческих костях, найденных утром возле Чимитеро ди Джовани, и эти кости были обожжены.

– Сегодня утром в заброшенном доме возле Чимитеро ди Джовани нашли сожженный скелет человека, – сказал комиссар. – Это ваших рук дело?

Аз Гохар кивнул и вытащил из кармана брюк фляжку:

– Это был гул, и я сжег его с помощью этого!.. Кроме того, этим утром мы с синьором Беловым сожгли еще двоих гулов в монастыре. – Видя, что Гольди не отрываясь смотрит на фляжку, старик пояснил: – Это изобретение одного из моих братьев: действует по принципу аэрозольного баллончика, но заряжается бензолнафтеном – это газовая разновидность напалма – всё, на что попадает это вещество, сгорает в нем без остатка.

– А в тех цилиндрах?.. – начал Гольди.

– …Бензолнафтен!

Короткое время комиссар молча думал о чем-то своем. Наконец, бросил взгляд на часы – прошло уже около часа с момента, как они выехали из города, и пятнадцать минут, как они находились на станции. За всё это время в долине не наблюдалось никакого движения – что бы ни задумали гулы, действовать они пока не начинали. Гольди не знал: хорошо это или плохо, но понимал, что ему нужно узнать, что задумали эти создания.

– Ну, что же, похоже, мы узнали о гулах почти всё, за исключением самого главного, – зачем они устроили в Террено то, что устроили, и что собираются делать дальше!.. Синьор Аз Гохар, вы знаете ответ на этот вопрос?

Старик мрачно кивнул.

– Тогда расскажите нам, что задумали эти существа!

Джей Адамс, глядевшая до этого на Террено, оторвалась от долины и посмотрела на Аз Гохара. Тот пару мгновений молчал, перед тем как ответить:

– Для того чтобы объяснить это, я должен сначала рассказать вам о Пророчестве, сделанном три тысячи лет назад моим предком. Ибо в нём заключены ответы на вопросы о том, что произошло в этом городе. И что еще может произойти!

Он вновь замолчал, вопросительно глядя на Гольди.

Мгновение комиссар неподвижно смотрел на него, а затем всё же мрачно кивнул:

– Хорошо… Вы с самого начала не раз упоминали это Пророчество – думаю, пришло время узнать: в чем его суть!..

* * *

Медленно двигаясь вдоль овальных колонн, Франческо осматривал раскинувшийся внизу город, и то, что он видел, ему не нравилось – Террено был мертв. Оглядывая его переулки и улицы, он не видел на них ничего движущегося – только смутные силуэты покойников, усеивающие их с пугающей частотой. По его мнению, девяносто девять процентов населения города было мертво. На всех крупных проспектах Террено наблюдалась одна и та же картина – скопления столкнувшихся автомобилей, превращенных в груду железа, с лежащими между ними телами, а перед входами в крупнейшие магазины мертвецы лежали десятками. Последнее не удивляло Франческо, беспокоило его нечто другое: сейчас он не видел пожаров. А ведь всего час назад он видел скопление горящих машин возле центрального кинотеатра, но теперь там пламени не было. Единственными источниками огня были его собственный дом и несколько машин на западе города. На его взгляд, исчезновение огня могло объясняться одним: огонь потушили адские твари, не желавшие, чтобы город сгорел, пока они не сделали в нем свое дело. Однако положение усугублялось тем, что он не видел и гулов.

Когда он направлял трубу в сторону Пъяцца дель Фуоко, то отчетливо разглядел крышу магистратуры, шпиль городской ратуши и большой кусок здания комиссариата. Увидеть саму площадь мешали деревья, и все-таки в какой-то момент ему показалось, что в просвете листвы он увидел движение. По его мнению, движение это могли произвести только гулы – он понимал, что, скорее всего, они выберут комиссариат своей «штаб-квартирой». Впрочем, это было единственное, в чем Франческо мог быть уверен хотя бы примерно. Он имел большой опыт уличной стратегии, и если бы Террено захватили люди – с любой целью, любых религиозных и политических убеждений, – он бы мог уверенно предсказать, что они сделают дальше. Но сейчас вся сложность состояла в том, что город захватили не люди, и всё, чему когда-то научил его Карло Гарцетти, сейчас было абсолютно неприменимо. Ему оставалось одно: продолжать наблюдение в надежде увидеть гулов и понять, что они собираются делать…

Осмотрев Рионе Нуово и не заметив на его улицах никакого движения, Франческо перевел трубу в сторону аэропорта и какое-то время вглядывался в подрагивающее в потоках воздуха изображение летного поля. От Музея Естествознания до аэропорта было около пяти километров. Через двадцатисильную трубу нельзя было различить мелких деталей – тем не менее, он мог поклясться, что за те минуты, в течение которых он смотрел на летное поле, ни один самолет над ним не поднялся.

Опустив трубу, Франческо достал из сумки банку лимонада, сорвал с нее крышку и принялся цедить жидкость маленькими глотками, глядя на Кальва-Монтанъя и раздумывая над увиденным… Когда он осматривал порт, то не заметил на реке движущихся судов; кольцевая дорога на севере города, шоссе на Морте-Коллине и автострада в Милан были также пусты – он не увидел на них ни единой машины. Последнее, наверняка, означало, что город не просто захвачен гулами, но и отрезан ими от внешнего мира – скорее всего, они перекрыли все выезды из Террено. Но для чего они это сделали? Ведь не могут же гулы удерживать город долгое время? Через несколько часов в соседних городах появятся первые подозрения: отсутствующие машины, рейсовые самолеты и катера из Террено; не отвечающие телефонные номера. Максимум через четыре часа официальные власти Ломбардии попытаются выяснить причину странной изоляции города, послав сюда полицейских; но еще раньше в Террено должны пожаловать высшие чины префектуры – ведь в Милане уже знают о бойне в монастыре. Таким образом, на осуществление задуманного у гулов остается совсем мало времени. Но что они собираются делать?

Франческо нахмурился, приложив банку к виску. Жестянка успела нагреться, и он не почувствовал ожидаемой прохлады. Впрочем, он не обратил на это внимания – сейчас его волновало другое: что бы ни задумали гулы, действовать они собираются быстро, а значит, и ему надо спешить. Но что предпринять? Он мог бы решить это, обнаружив гулов. В принципе, прямо сейчас можно отправиться на Пъяцца дель Фуоко – там он обязательно найдет этих существ, – но вряд ли это поможет ему: он просто обнаружит себя, и за ним могут устроить охоту. Нет, прежде чем отправляться на площадь, ему нужно узнать, с кем он имеет дело.

Бросив банку к ногам, Франческо поднял трубу и направил ее в сторону Чимитеро ди Джовани. В тот момент, когда в окуляре возникло изображение кладбища, он подумал, что ответы на его вопросы мог бы дать тот старик. Однако он тут же отмел эту мысль – старик сейчас неизвестно где, так что ему следует рассчитывать на себя… Подстроив резкость, Франческо сосредоточился на кладбище и с минуту осматривал ряды надгробий, не замечая на них никакого движения. Через минуту он перевел прибор на Корсо Чентрале и перекресток за перекрестком осмотрел проспект от одного конца города до другого, но и на нем не заметил ничего движущегося…

Десять минут спустя, когда, в третий раз осмотрев город, он опустил трубу и остановился у восточных колонн, решив дать отдых глазам, ему показалось, что в районе порта появилось движение. Сначала он подумал, что его подвело зрение, но через миг разглядел, как в том же месте что-то повторно мелькнуло.

Быстро вздернув трубу, Франческо направил ее в сторону пирса. Мгновение у него ушло на то, чтобы навести объектив на нужное место; когда же он сделал это, то почувствовал, как у него перехватило дыхание. В окуляр он отчетливо разглядел грязно-зеленый грузовик – машина двигалась параллельно реке по Виа делла Виттория, и с расстояния в шестьсот метров Франческо смог даже разглядеть ее водителя. Он двинул трубой и заметил второй грузовик, следующий в десяти метрах от первого.

Франческо напрягся. С первого взгляда он узнал в этих машинах грузовики, которые видел на Пъяцца дель Фуоко и которые попались ему на дороге, когда он ехал домой. Тогда они двигались в сторону Олоны, теперь возвращались назад. Видимо, час назад он не ошибся, и гулы действительно направлялись к реке. Но с какой целью?

В этот момент оба грузовика заехали за пятиэтажную коробку международной гостиницы, и Франческо потерял их из вида. Он двинул трубой туда, где только что проехали машины, и разглядел третий грузовик – автомобиль двигался метрах в двухстах за вторым.

Неожиданно Франческо подумал, что знает, куда направляются грузовики. Быстро переведя трубу с третьего грузовика, он попытался обнаружить четвертый, но сделать этого не сумел – похоже, на этот раз в колонне было всего три машины. Тогда он направил трубу на то место, где, как он думал, должны были появиться грузовики, и какое-то время смотрел в окуляр…

Изображение пустой улицы в окуляре подрагивало и расплывалось из-за потоков теплого воздуха. Так продолжалось несколько секунд. Наконец, когда он уже решил, что ошибся, в окуляре возникла пара грузовиков – свернув с Виа делла Виттория, машины оказались на перпендикулярной ей улице и двинулись к центру Террено.

Не теряя времени, Франческо запихнул трубу в сумку, закинул ее на плечо и бросился к лестнице… Уже через пятнадцать секунд он выскочил на улицу и помчался по переулку к припаркованной «хонде» – у него вдруг появился подходящий план действий, но для того, чтобы осуществить его, ему требовалась машина…