Я Андрюху, друга, тыщу лет не видел.
Он по стилю жизни парень хоть куда.
Он когда-то в школе мне два зуба выбил,
А потом мы стали не разлей вода!
Я его недавно в ресторане встретил,
Рядом с ним какой-то мутный контингент
Щупальцами шарил, шелестел, как ветер:
«Пей до дна, товарищ, брат, кирюха, кент!»
Я понял: разводилово, охота!
Они ему втроем со всех сторон
О бизнесе буробили чего-то
Под скрипки и хрустальный перезвон.
Он кайф ловил в усиленном режиме,
И ветер за окном был зол и лют,
И я ему сказал: «Не пей с чужими!
Чужие до добра не доведут!»
Я его в курилку оттащил насилу:
«Тут у них, по ходу, полный беспредел!
Ты послушай, парень, что со мною было,
Я с такими так же здесь же вот сидел.
Так же рядом терлись виртуозы, профи.
Только я отвлекся, и уже привет —
Намешали, суки, клофелину в кофий,
Я на месте рухнул. Даже пульса нет!
Я на шоссе очнулся, возле леса,
Как жалкий головастик на мели,
Я в транс вошел, я стал седым от стресса,
Когда меня в больницу привезли.
Прикинь, Андрюха: мрак, подвал, каталка.
Вперед ногами еду, не пойму:
Куда? Зачем? Ни шатко и ни валко —
В какую степь, за что и почему?
Мне со стен на морду падает известка,
О шершавый кафель колесо скрипит,
Санитары шутят матерно и хлестко,
Мол, лежи, не вякай, ты уже убит!
Если б не заначка в потайном кармане,
Та, что душу греет и хранит меня,
Я б увяз навеки в коме, как в тумане,
Дальше – морг, могила, и прощай, родня!
Они меня к жмурам как раз катили,
Мол, по пути дойдет, и все дела!
Но «пятихатку» в лапы получили,
И смерть меня зигзагом обошла.
Судьба сама распределяет роли,
Кому чего. Прорвемся, не впервой!
Меня в реанимации кололи
Четыре дня подряд, и я живой!
Я тупой, однако. Стыдно! Зенки прячу!
Врач меня утешил: «Есть еще тупей, —
Без заначки ходят. Ладно, будь! Удачи!
И не пей с чужими, со своими пей!»
Я к метро помчался – рысью, ноги в руки!
Перстень, крест нательный, пропуск в Белый дом,
Портмоне, кредитку – все забрали, суки,
С кем я водку квасил за одним столом!
И все же я не в коме и не в яме!
Андрюха, мы с тобой не фраера,
Но мы смеемся с новыми друзьями —
Ты помнишь? – мы так пели у костра.
Они смеялись тоже, гадом буду,
Когда мою кредитку в банкомат
Совали и куражились, паскуды:
«Не мерзни там в лесу. Спасибо, брат!»
Вот такое дело, друг ты мой Андрюха,
И скажи мне, где ты видишь тут людей
Из сидящих рядом, что тебе на ухо
Шепчут сказки. Брось их! Со своими пей!
А он ворочал вилкой в винегрете
И, как блаженный, дергал головой:
«Кирей, ты у меня в авторитете,
Но тут маячит сделка – о-е-ей!»
И я ему: «Братан, да это ты ли?
Да брось ты их, забудь про эту шваль!»
Но нет, они ему еще налили
И с ним решать вопросы укатили —
На «джипах», в ночь, в неведомую даль.
С утра звонок. Да чтоб вас, елки-палки!
Андрюхин голос – будто бы вблизи:
«В больничный морг без спросу, по нахалке
Какие-то лохудры и мочалки
Меня, живого, катят на каталке!
Спасай, Серега, денег привози!»
2015
Ну, Вась, ну что ты сразу так хватаешь под микитки?
Ну сядь ты, как положено, за жизнь поговори.
Я для тебя заначила различные напитки, —
Гулянка будет, праздник от заката до зари!
Вот я с ним за компанию шарахнула полстопки,
И вся душа покрылася туманной пеленой,
Я даже туфли новые достала из коробки:
Вась, правда, я красивая? Поговори со мной!
Свеча на подоконнике, шампанское в бокале,
Он у меня на шее, как на вешалке, повис,
Ему четыре месяца зарплату не давали,
Он слабый, он на лавке развалился и раскис.
В кудрях его – опилки, а в душе – дыра сквозная,
И я над ним порхаю, словно чайка над волной,
Романс о хризантемах с табуретки исполняю.
Очнись, Васек, я вот она! Поговори со мной!
Все тихо. Даже в ухе заржавела перепонка.
В печи гуляет ветер, и огонь едва горит,
А за окном раскинулась родимая сторонка,
И люди спят, и некому со мной поговорить!
Вот я сквозь рожь высокую к товарищам в общагу,
Чумазого и тощего, тащу его домой.
Он бредит. Он копытом колошматит об корягу,
А ему прическу рву: «Поговори со мной!»
С рук на руки сдала его, в платочек прослезилась,
Домой, как дура, шлепаю под темною луной.
Вот я к столбу фонарному плечами прислонилась:
«Скажи хоть слово, родненький! Поговори со мной!»
1996
Колюня с дудкой бегает под хохот лягушачий,
А я гармошку дедову достал из сундука.
Мы все, что было, пропили, теперь у нас задача
Девчатам на завалинке забацать песняка!
Худые и очкастые,
У наших у ворот
Они гуляют, шастают
Все ночи напролет!
Они к нам, крошки-лапочки,
С пригорка – косяком!
И мы сидим на лавочке
И семечки грызем!
Их в помощь к нам прислали по путевке комсомола.
Они и в ус не дуют, что попали в переплет.
Они хотят на зорьке хоровод водить веселый,
Они его и водят – влево-вправо, взад-вперед!
Наташка перепелкою
Поет про небосвод,
Она орехи щелкает
И семечки грызет.
Синицы, крылья сизые,
Садятся на плетень.
А дома в телевизоре
Туфта и дребедень.
А там вожди, как клоуны,
А нам на них плевать.
Друг друга с полуслова мы
Умеем понимать.
Вождей, вон, рядят в тапочки,
Да в белые притом.
А мы сидим на лавочке
И семечки грызем!
Девчат обратно в город на автобузе увозят,
А Танька схоронилася под яблоней в саду,
Кричит: «Пошло все к черту! Я с ребятами в колхозе
Любовь свою до гроба обязательно найду!»
Она с себя сняла очки,
От страсти вся кипит,
И с Васькой, вон, на лавочке
В объятиях сидит,
Прической, рыжей гривою,
Как знаменем трясет,
Смеется: «Я счастливая!»
И семечки грызет.
Они в плакучих ивах чуть не померли от смеха.
Кругом дожди, распутица, сплошная круговерть.
А значит, то, что хрен вам всем, поди за ней приехай!
А прыгнешь с парашютом, то поди потом уедь!
Автобус уплывает,
Словно лайнер, в темноту.
Тамарка, звеньевая,
Прицепилася к кусту!
Она из строя смылась
И теперь кричит: «Побег!
Я к рейсу не явилась,
Я свободный человек!»
Нащупав мордой чашку,
За ударный выпив труд,
Наташка, словно пташка,
Верещит: «Я тоже тут!
Вы – джентльмены, мы – леди,
Мы вам польта будем шить,
Мы в город не поедем.
Мы в деревне будем жить!
Луна лучи вонзает,
Как ножи, в ночной покров.
Валюха вылезает
Из крапивы, из репьев.
У ней один девиз:
«Любовь – прекрасная страна,
Ее, хоть удавись,
Не завоюешь ни хрена!»
Мы пляшем в честь восхода,
Мы свистим на журавля!
И с нами вся природа,
Вся родимая земля,
Кузнечики, козявочки,
Суглинок, чернозем,
И мы сидим на лавочке
И семечки грызем!
И мы гудим, гуляем,
Из костров летят угли!
Валюха с Николаем
Убежала в ковыли.
Она кричит: «Победа,
Я в набат желаю бить!
Я в город не поеду,
Я в деревне буду жить!»
1991
Жизнь меняется, как будто я в блокноте
С новой строчки начинаю новый лист.
Я в Чикаго прилетел на самолете,
Перспективный молодой специалист.
Алкоголь дает изжогу после пьянки.
Я от проводов еще не отошел.
Я грызу свои московские баранки.
Я в витрины носом тычусь, как осел.
Вот контора, где приезжих нанимают.
У меня азарт борьбы, глаза горят.
Я талантлив, гениален, точно знаю!
Я Америку приехал покорять!
Вот хохочут мне в лицо: «Какой ты быстрый,
Глянь в окошко – слева, справа, там и тут
С целью денег бакалавры и магистры
Грузят, пилят, сеют, пашут и куют!»
Я в другую дверь, а там у них все то же:
Мистер в галстуке сидит, хлебает чай,
Резюме мое прочел и подытожил:
«Хочешь жить – бери лопату и копай!».
Я, как чайник, закипел: «Зачем лопата?
Аспирант я, экономику учу.
Вы не в курсе, вы не поняли, ребята,
Я финансами заведовать хочу!»
Вот мне мистер намекнул про чувство меры.
Я виденье увидал средь бела дня,
Что свобода, вон, сама из-за портьеры,
Как пантера, хочет прыгнуть на меня!
Утро. Первый уик-энд. Лежу на койке.
Что поделаешь, уже который день
Я строителем работаю на стройке.
Я в провале, я ослаб, как старый пень.
Я уродуюсь за жалкие коврижки,
Я в песке, в цементе по уши увяз.
Я, как проклятый, пашу без передышки.
Мне дают четыре доллара за час!
А жара вокруг, ну просто адский пламень!
Я вообще не понимаю ни черта,
У меня в башке туман, на сердце камень,
Скрип в коленях и в суставах ломота!
Я ворочаюсь во сне, вздыхаю тяжко,
Вижу проводы свои в аэропорт, —
Слева Нюшка под рукою, справа Машка,
Сыт и пьян я, весь в помаде, весел, горд!
А на этих авеню экстаз не в моде.
Я искры́ в глазах ни разу не нашел!
И вокруг меня, холодный, ходит, бродит
Абсолютно безучастный женский пол!
Я мигнул одной: «Эй, ты, пойдем по пиву!»
А она возьми да крикни: «Караул!»
И башкой трясет, и рвет руками гриву,
Будто я в бараний рог ее согнул!
И всю ночь за мной – мигалки и сирены!
Я в озерах трепыхался, как карась,
От прожектора нырял, как от рентгена.
«Руки в гору, – мне кричали, – сука, мразь!»
Им про то, что я – великий, нету дела.
Мне ишачить и держаться на плаву
Хуже хрена с горькой редькой надоело!
Я билет беру на Родину, в Москву!
Вот и встреча – Машка с Нюшкой всему свету
За меня готовы глотку перегрызть.
За столом сижу с бокалом, с сигаретой,
Весь в помаде, сытый, пьяный, обогретый,
Перспективный молодой специалист!
1993
Из отчего дома – со страху
Остаться, в чем мать родила,
Она на панель, как на плаху,
Стуча каблуками, пошла.
В Москву, как из темного леса,
Явилась тайком, налегке.
Ее называли принцессой
Ребята в родном городке…
По нервам скребет, как пилою,
Шальная трамвайная трель.
Понурая, как с перепою,
Принцесса идет на панель.
Ах, как она раньше летела
Во всю свою юную прыть
На танцы, на бал, и хотела
Красивые туфли носить.
Из термоса чай среди ночи
На точке хлебает она.
Девчонки, вон, рядом хохочут,
И тем, видит Бог, до хрена —
Как Светку вчера два баклана
Мурлом окунали в бокал,
Как пьяный дурак из нагана
В упор ни в кого не попал!
Да, вот оно – сердце Отчизны,
Безумных ночей круговерть.
А дома веселья и жизни
Ни грамма, одна только смерть.
А здесь даже самые звери
С тобой производят расчет.
Москва, хоть слезам и не верит,
А денег на туфли дает.
И паспорт при ней, и причина
От радости прыгать и петь.
С полтинника ей половина,
Со стольника – больше, чем треть.
…Подружек ряды поредели
Под скрежет железных зубов.
Принцесса стоит на панели,
Родной вспоминает Тамбов.
Там муж ее, знатный ворюга,
Чего-то крутил и вертел.
И выла за окнами вьюга,
И он был азартен и смел.
Он пил по утрам, он питался
Шампанским, пока был живой,
И розами вечно кидался,
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке