Вот собьешься с асфальта –

и прямо в сугроб,

Но повозишься в нем – все же выйдешь.

Отряхнешься…

Но вдруг ты провалишься в гроб? –

А оттуда едва ли ты выйдешь.

Толковать я любитель о жизни людской –

Неземной и земной, кособокой.

И о том, что придумано слово «покой»,

Хотя нету на свете покоя.

Среди дикого леса ни с кем и никак

Не хотелось бы встретиться взглядом.

Но вот в ярости стукнулся волчий вожак

С человеком, отравленным ядом.

Сам не знаю, зачем я люблю этот мир, –

Человек, в этом мире случайный.

Но согласен, со мною встречался зефир

На корявых путях неудачи.

Но дано ли забыть хоть на миг, хоть на век

Те дороги, пути неудачи?

И тот лес, где чернеющий волчий разбег

Ужасает в дыханье горячем.

Я хотел бы увериться: жить на земле,

Бытовать – бесконечное счастье.

И на той бесконечности хрупкой во мгле,

Первый раз вижу, призраки плачут.

Проскакать бы на смелом коне без проблем

По проезжей тропе небосвода.

Для того, чтобы выяснить лично – зачем

Призрак плачет от вечной свободы.

Декабрь 2008

Зима

Посмотри-ка. – Внезапность, зима!

Не вчера ли чернело все в черном?

Поболтаем, есть новость, кума. –

На дворе промышляет ворона.

Полушубок мне нравится твой,

И ресницы, где тают снежинки.

Поболтаем, как прошлой зимой

Я тебя провожал с вечеринки.

Расскажу, иль ты помнишь сама? –

Пахли снегом, вином наши губы.

Так чем хуже той эта зима?

Мы ее с тобой также полюбим.

Я сравнил твои очи с звездой,

Что сияла повыше деревьев.

Но ты промах поправила мой,

Хохотала, что это – Венера.

Забрели мы далёко туда –

В царство наших безбожных поверий.

Все равно что сходили с ума…

И за всем наблюдала Венера.

Вот и тайны, секреты мои –

Мне так зимние нравятся птицы,

Полушубок, в снежинках ресницы.

Выше неба – богиня любви.

Декабрь 2008

Музыкант

По струнам злая вьюга воет.

И воет зверь.

Кричит больной. И тихо стонет.

Ломают дверь.

Вдруг смех счастливой роженицы

Раздался. Нет!

Всего-то крик болотной птицы.

Больного бред.

Идет тайфун по океану

На берега.

Гремит вулкан. У музыканта

Дрожит рука.

И всё вперед, без остановок!

Плачь, скрипка, плачь.

Нас в странный мир иной, бедовых,

Завел скрипач.

Внимать сей музыке стократно

Я был бы рад.

В сто первый раз за музыкантом

Пришел бы в ад.

Февраль 2009

Мор

Бежать черной смерти и братских могил*

В безлюдье, таежные глуши. –

Его голос предков тайком посетил.

Но дума – не будет ли хуже?

Всемирный на Русь возвращается мор

Доделывать смертное дело.

А сколько при первом в небесный простор

Крещеных людей улетело!

Но демоны вновь закричали: «Пора!»

И вновь зарождалася свалка, –

Живые сегодня умерших вчера

Едва хоронить успевали.

В итоге он все же остался один –

Родни нет, жены и дитяти.

В истории русской подобных годин

Бывало немало. – Писал Карамзин

Подробно, умнейший писатель.

Март 2009

*«Черная смерть» – мор (эпидемия), свирепствовавший на Руси в 14-м веке. Здесь автор пользуется устаревающим оборотом речи с пропуском предлога «от».

Прошумела весна

Прогремели толпой ледоходы,

Прошумела весна у ракит.

Отзвенели шальные аккорды, –

Не воспрянут. И бог не велит.

Ну а в принципе что изменилось?

Ничего! – Не спеши тосковать.

После нас будут новые силы,

И другие аккорды звучать.

Дорогая подруга, не ты ли

Меня ладить учила с людьми?

Да и вёсны у нас не простые,

А такие, что – черт их возьми.

Все же эта земля не безбожна.

Хочешь счастья – борись во всю мочь!

Но дана ли кому-то возможность

Невозвратность утрат превозмочь?

Но к чему разводить нам разводы,

Для чего городить огород?

Прошумели весенние воды,

Прогремел по реке ледоход.

Июль 2009

* * *

Стояла засуха.

И жизнь и смерть боролись. –

Кто кого?

Деревня вымерла.

Подворье за подворьем –

Никого!

Но тучи грохнули.

И небо громовое –

Веселей!

Аврал небесный.

Лужи полны. Двор задорен.

Живы все!

2009

Тополь

Огромный тополь рос. И мальчик

Все песни складывал о нем. –

Стихом в поэзию был начат

Мой путь о дереве таком.

Была нужда. Была потреба –

Красавец спилен на дрова.

И внук смотрел потом на деда,

Как враг не смотрит на врага.

2009

Соседка

Перешагнув через межу,

Иду я смело. И ежу

Легко понять мою угрозу.

Пусть не страшит тебя молва, –

Хоть попроси колоть дрова –

Я наколю тебе березу.

Во сне – не помню. Наяву

Завидно-ладную вдову –

Такую не знавал я сроду.

Я буду сеять и копать,

Пахучим воздухом дышать, –

Скажи: «Пройдись по огороду.»

Смотрю – наколоты дрова,

Всё это делаю не я, –

Молва спешит уже к народу:

Не мне припасть к твоим цветам,

Огонь березовый – не нам,

Не я допущен к огороду.

2009

* * *

Впервые ты шла без улыбки,

Ко мне подошла не любя.

Чужою, бесстрастной, безликой –

Такой я запомнил тебя.

Я видел – не смеет садиться

На платье твое мотылек,

И странно тревожится птица,

По черным взращенным ресницам

Для нас не сквозит огонек.

Смущалась, краснела, спешила.

Сказала «прощай», наконец.

И слово мне сердце пронзило,

Как выстрел, как пуля, свинец.

Не ждал я подобного слова,

В мечтаньях иное твердя,

Где правит людьми ведовское, –

Не мысля судьбу без тебя.

Хочу, чтоб ты счастья вкусила,

Какого уж мне не вкусить.

Закон о влюбленных России,

Я думал, иначе гласит.

Как было в ходу изначала,

Вдогон за тобою всю ночь

Та птица призывно кричала.

Мне нечем ей было помочь.

2009

* * *

Я видел, как слово уносится с ветром,

Как, голос терявши, молчат соловьи.

Поверил – есть солнце, а полдень несветел.

И понял, что значит признанье в любви.

И шел, спотыкаясь, по темному полю, –

Шумя созревали колосья у ржи.

Казалось мне – птица кричала от боли, –

Где место есть правде, есть место и лжи.

Бродить в созреванье без всякого толку –

И как же добраться мне было до них,

Сокрытых надежно в тени!

Во-вторых,

Лишь пожалеть перепелку.

2009

* * *

Я рожден под небесным светилом,

Ну и ты – под небесной звездой.

Но другого к себе приютила,

И не мне говорила: «Ты – мой!»

Но как быстро прошло твое счастье,

Хоть иначе могло быть вполне.

И сама убедилась – не часто

Человеку везет на земле.

Я ведь тоже, как ты, невезучий,

И родна мне твоя прямота.

Но казаться простушкой дремучей

Научилась ты все ж неспроста.

Я на крыльях к тебе прилетел бы,

Только вот от такого отвык.

Наши звезды и наше рожденье

Я воспел бы, но дайте язык.

Июль 2009

Знаменитый день

Свирепствует туча над Верхним Услоном,

И чайки резвятся вдоль горного склона.

В тумане, в пыли голубая межа, –

Мне лучше видать с моего этажа.

Мой город чумной, суетливые люди,

Короткий наряд, обнаженные груди.

Наметанный глаз насквозь видит толпу

И быстро находит, что нужно ему.

В любви – по старинке, нет новых законов.

Беда на работе, замучили склоки.

Друг снова не пьет, помирился с женой.

Вчера был грипп птичий, сегодня – свиной.

Всё так же недобро глядят вурдалаки.

Парламент решил отдохнуть после драки.

В соседнем подъезде случился пожар,

Подряд мне который день снится кошмар.

Церковный звонарь оглашает округу,

От творческих дел отвлекает подруга.

А в поле тревога – кричит коростель.

В смятении биржи – собрался картель.

Я Блока люблю, Афанасия Фета, –

Кого предпочесть – не решить до рассвета.

Уж солнце – к закату, спокоен восток;

Завеял домашним горячий пирог.

Вот звезды появятся, выйдет комета,

И боги отметят рожденье поэта.

Да ангел крылатый в ночи пролетит.

Тем будет сегодняшний день знаменит.

Лето 2009

Смерть в зоопарке

Родился по воле созвездий.

Потом за решеткой стальной

С годами подобием зверя

Он стал для забавы людской.

Тревожа его в полумраке

С расчетами на чудеса,

Ему простодушно зеваки

Глядели в косые глаза…

И вот конец жизни убогой –

Одна лишь из многих смертей.

Начало – как создано богом,

А кончилось – как у людей.

Июль 2009

Прошли века

Здесь лес гремел при Пугачеве,

Теперь – пшеничные поля.

А посреди – сказать попроще –

Всего лишь маленькая роща

Осталась в память бунтаря.

В кустах залечивали раны

Его разбитые войска.

А он, державный, строил планы,

Забывши статус атамана, –

Царем остаться на века.

Не повезло ему… Сегодня

Никто о прошлом не грустит.

И даже ветер путеводный,

Сподвижник неба всепогодный,

Без остановки вдаль летит.

Мне посчастливилось родиться,

Где роща, нивы, глухомань,

И каждый год цветет пшеница.

Смеясь, однажды озорница

Сказала мне: «Не хулигань!»

Август 2009

* * *

Небо демонстрирует могущество.

Перед кем? Вопрос необъясним –

Для меня хотя бы. Ибо сущее

Все ничто, казалось бы, под ним.

То на нас нахлынет наводнение,

То накроет полпланеты льдом. –

В катаклизмах гибнут поколения

Целые. По-разному. Потом

Солнышко сверкнет.

Но свет направленный

Все же тьмой сменяется ночной.

Введены такие, может, правила

Силой не небесной, а другой?

Я люблю, как ночь приходит звездная,

И грозу сменяет тишина.

Хор лягушек в пору сенокосную,

Ивы, волны – прелесть для меня.

Упиваться песней между грозами

Созданы, знать, кем-то соловьи.

Над травой за ржавыми заборами

Пьяный голос бредит о любви.

Но в конце для нас неприкасаемо

Будет все. И мы – наедине.

Как всегда с тобою мы обманемся,

Уходя в иное бытие.

Август 2009

* * *