лист
Пришла пурга и всю неделю
Трясла деревню.
И жаль смотреть – осиротели
Мои деревья.
Остался ты один, заржавый,
На ветке целой.
Вернуть тебе и бог не вправе
Былую зелень.
Но ты уйдешь. На это место
Придут другие.
И ждут тебя, как мне известно,
Места глухие.
Март 2010
Вот и море, –
жди погоды,
Полежи в песке!
Прибывают наши годы
Сами по себе.
Будут нам стихи веками
Покорять сердца.
Но вот под лежачий камень
Не течет вода.
Как и ты, я жду погоды
Семь десятков лет.
Но ее, разбейся в доску,
И поныне нет.
И накидано ли кем-то
Что-то нам зазря?
Ты – поэт. У нас поэты
И не ждут добра.
Март 2010
Решен в подробностях исход.
Ему улыбка не идет.
Людей встречает лишь глазами.
И все же вечный небосклон
В его окне в предсмертный стон
Горит последними лучами.
Затих, печален, чует кот.
Кругом везде наоборот.
В глазах чернеет темь большая.
А небо многое гласит,
И хочет что-то говорить
Звезда, биясь о синь, немая.
И вот увидим – вроде спит,
Но вскоре он заговорит
В момент усилия в недуге.
И через силу позовет,
Последний раз открывши рот,
Сказать «Прости за все» супруге.
Март 2010
Я долго шел. Плутал в снегах.
Терявши путь, искал впотьмах,
И оказался в перепутье.
Перекрестился и шагнул,
И ветер яростней задул,
Зато на этот раз – попутный.
Я у тебя нашел приют.
И все же, где твой шалопут? –
Я сам такой же, между прочим.
Мы разожгли огонь печной, –
Насквозь прогретые с тобой,
Едва уснули к полуночи.
Как мирно было до утра!
А утром так же, как вчера,
Снегами вьюга заметала.
Но мы с тобой не пропадем –
Я занесу поленья в дом, –
И повторится все сначала.
Март 2010
С ночным костром наедине
Сидит старик на черном пне –
Во сне так встретился я с Фетом.
– От всех землян тебе привет!
Русь помнишь, пишешь или нет? –
Разговорился я с поэтом.
– У нас все души заодно,
Любому равенство дано,
Свобода есть. Но нет поэтов. –
Мы просидели допоздна,
Стихи читали у костра…
И сна – как не было с рассветом.
Март 2010
Луна над горкой поднялась,
По месту видному прошлась
И зацепилась за антенну.
Пока я в сторону глядел,
Она ползла меж темных тел,
И уползла за эту стену.
Март 2010
С тех пор блюдет свой ритуал,
Как человека приютила.
Скопила мертвый капитал –
Кресты и вечные могилы.
Я эту песню наизусть
Спою, и лишь бы не споткнуться.
Я на груди ее несусь,
Я никому не пригожусь, –
Уснуть, утихнуть, не проснуться.
Когда последний из землян
Уснет, утихнет, образная
У звезд останется Земля,
Вся увлажненная слезами.
А там, где город был большой,
Пустыня станет – не с кем знаться.
И будет в небе сиротой
Витать и плакать ангел мой,
Не зная, чем ему заняться.
Меж ошарашенных светил
Она украшенных цветами
Куда бесчисленность могил
Святыми унесет путями?
Апрель 2010
Что грезится в постели сонной
Тебе, старик,
Когда глядишь в окно на солнце
В ужасный миг?
Внимай ему и внемли свету,
Побудь с людьми.
Лишь – на земле, и больше нету
Нигде любви.
Наглядно сможешь убедиться –
Нет и оков,
И нет преград, и нет границы –
Там мир таков.
Но почему тот мир так скуден
На звук и цвет,
И для кого же рай придуман, –
И где ответ?
И, свеяв трепет понемногу
Сквозь мертвый сон,
Увидеть ты захочешь бога, –
Но там ли он?
Апрель 2010
* * *
Благоухая, тут же стонет.
Едва-едва проснувшись, гром
В сторонке женским плачем молкнет.
Хлеб ради жизни, ради нег
Земля растит для человека.
Ей благодарен человек,
Как полагается, извека.
Я, урожденный при луне,
Рукою принят был шершавой.
Поэт, твой голос не по мне –
Мне мир не кажется Варшавой.
Май месяц кончится. Потом
Как расцветет лицо селений!
Но страх придет – в осколки гром
Не разобьет ли дом вселенной?
Май 2010
* * *
Все кончится. И ледоход!
Но девки там, где были стужи,
Вести не будут хоровод.
Не в моде ныне те забавы, –
Их предпочтение – другим.
И мы с тобой, мой друг, не вправе
Переписать уставы им.
Но вправе мы тропой былого
Дубраву нашу посетить,
Где все и живо и готово,
Как отзвук девичьего слова,
Седую память возмутить.
Май 2010
* * *
Почернев, растаял санный след –
Не беда, вновь возродится!
Выпью я стаканчиком вина,
Чтобы загудела голова.
Не впервые – отрезвится!
Бог судил немыслимый мне рок, –
Одолеть науку я не смог –
Как любить и как не надо.
Я живу под шаткою звездой,
Где звучит и тихий голос мой,
А верней – под звездопадом.
Как унять мне горечи твои!
Все поэты пишут о любви.
Я всегда – к твоим услугам.
Говори: «Присядем, старина,
Выпьем по стаканчику вина, –
Ты мне был, остался другом».
Как подарок скудный из былин
Глас не нам ли в ветреной пыли
Замирает тяжеленный?
Песни петь не нам запрещено,
Допоем! Потом – немудрено
И уснуть на дне Вселенной.
Май 2010
От того, чему я не поверю,
Загрустили травы и деревья,
По-другому смотрится твой дом.
Вопреки молениям и просто
Неприметно как-то на погосте
Прибыло еще одним крестом.
Череда людская, теневая –
Череда в тот мир – не убывает.
Но ты оказался впереди,
Как всегда, и в этот день осенний,
Как везде, – хоть в этот миг последний
Повелел бы ангел: «Подожди!»
Будто ничего не изменилось,
Снова этой ночью мне приснилась
Шумная береза в полный рост.
Будут вечно жить твои дубравы,
С новой силой вырастают травы. –
Без тебя проходит сенокос.
Июнь 2010
* * *
У ног моих, у горки, тальника.
Синея, воды ветреного края,
Куда спешите вы издалека?
Исходом невозвратных многолетий,
Как ни стараюсь, все же не пойму –
Вы ищете иль новых приключений,
Иль родину забвенную свою?
Волнуется, не дремлет ни минуты.
И сколько лет у горки, тальника
Обрывок неба ищет в ней приюта,
Лохмотьями биясь о берега…
Под звездопадом всяко может статься, –
Но бог избави в глубине веков
Меня обрывком чуждым бултыхаться
Хотя бы у далеких берегов.
Июнь 2010
* * *
Тих полумесяц.
Идет беседа вперебой,
Как люди вместе.
Ты так старательно мила
Неодолимо.
И никогда и не была
Моей любимой.
И все же пахнет теплотой
Твое дыханье.
В дыханье теплом голос твой
Приутихает.
Но подождем, как лунный свет
Уйдет в сторонку.
И, как и мой, начнется бред
Твой ненароком.
Июль 2010
В расколотом небе залечены швы,
От ран огневых и следа не осталось.
И, выжив в погроме небожеском, мы
С тобою шагаем по лужам. На зависть.
И в глине, и в травке повыше колен
Твои крупноплодные ноги босые.
Но как уживаются все ж на земле
Улыбки на лицах и взгляды косые?
Ликуйте, земные! Ликуй, неземной!
Сегодня удачей ваш праздник отмечен.
Хотя бы шумливый, хотя бы немой –
Ваш праздник да будь бесконечен.
На белые груди садилась оса,
И пела нам певчая птица.
И чтобы нас вновь так застала гроза,
Едва ли еще раз случится.
Июль 2010
* * *
И звенел металл!
Но черней рук трубочиста
Воздух черный стал.
А по мне… Я – ни бельмеса.
Растолкуй о том,
Как из туч пророк небесный
Извлекает гром.
И зачем пророк потешный,
С бородой, не злой,
Наказание шлет грешным? –
Но не нам с тобой!
Июль 2010
* * *
Тропой безлюдною с луками
Случайно будто сведена
Со мною, и неторопливо
Ты говоришь неповторимо
Вещание плохого сна.
Перед доверчивостью женской,
Врожденной разумностью млечной
Я весь внимание и слух.
Глазам, уставшим по старинке
И постаревшим от поминок,
Сказать кто в силах: «Недосуг»!
Язык твой прост, без идиомов. –
Сопровожу тебя до дома.
А вот на следующий раз
Я свой придумаю рассказ,
Жизнеподобный и несонный, –
И расскажу тебе – веселой.
Июль 2010
* * *
С тобой. – И нет путей отхода.
Кому ты хочешь изменить
Со мной, неверная, сегодня?
Не выступают соловьи
Для нас, бедовые, вполсилы.
С тобою я певец любви,
А без тебя – певец могилы.
Ты рада. – Мы с тобой одни.
Что мы с тобой одни, ты рада.
Друг другу оба мы сродни,
Освобожденные из ада.
Найдется пожалеть о чем,
В слезах ты чтобы ликовала.
Про то не вспомнит ничего
Последний гражданин Кавала.
Июль 2010
Проснувшись в темноте,
упрешься в крышку гроба
Костлявою рукой.
И вновь вернешься ты,
не встретивши исхода,
В сон горький, гробовой.
А в миллионный год
от рождества Христова
Иль в миллионный век,
Взяв в руки череп твой,
промолвит археолог:
– Наш предок, человек!
Июль 2010
* * *
О проекте
О подписке