Глава 2

Главный зал информотдела был заставлен экранами, гудящими серверами и громоздким угловатым оборудованием непонятного назначения. По полу змеились толстенные кабели, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.

– Проходите, – сказал первый лаборант, недовольно скривив губы. – Только осторожно. А то кости поломаете.

– Ага, – поддакнул второй, улыбающийся. – Будьте как дома. Вы же теперь, типа, наши хозяева.

– А нас опустили до обслуги, – добавил первый.

– Короче, спрашивайте.

Антон медленно прошел вперед, разглядывая экраны. Большинство были темными. На некоторых что-то мельтешило.

– Так это значит и есть…

– Да, – перебил недовольный. – Центр наблюдения. Здесь собирается визуал со всех открытых нами реальностей.

– Только визуал?

– Да. Ограничение прокола. Мы не можем подключаться к другим органам чувств. Так что, ни звуков. Ни запахов. Надеюсь, вы в курсе техники визуального захвата?

– В общих чертах, – сказал Антон. – Читал выжимки. Вы подключаетесь к тамошним насекомым.

– Ну почему, – возразил улыбающийся. – Иногда и люди попадаются. Звери. Олени всякие. Но олени в лесу. Визуал от них бесполезен.

– Насекомые везде, – сказал недовольный. – И их больше. Подключиться проще.

– Вы смотрите на миры глазами тараканов, – усмехнулся Антон.

– Тараканы по щелям сидят, а когда вылезают, кроме мусора и крошек ничего не видят. Толку от них меньше, чем от оленей. В основном, что-нибудь летающее. Мухи, комары, осы.

– Так вот почему на половине экранов все мельтешит.

– Да, скорости иногда зашкаливают. Но тем лучше. Больше информации в единицу времени.

Антон присмотрелся к одному из экранов. Насекомое, видимо, сидело на потолке. Внизу был большой зал с вычурной золоченой мебелью. Женщина в странном платье сидела за столом и писала письмо.

– Это фрейлина императрицы Ксении Александровны, – сказал улыбающийся. – При обработке увеличим и прочитаем, что она там пишет.

– По крупицам приходится собирать, – добавил недовольный.

– И много крупиц собрали? – спросил Антон.

Улыбающийся помялся.

– О большинстве реальностей мы не знаем ровным счетом ничего. Было два-три сеанса. И большая удача, если удавалось узнать что-нибудь ценное.

– Как с миром №69. Кодовое название «Росфед», – добавил недовольный. – Был только один сеанс. Муха пролетала над столом, а на столе лежала раскрытая конституция.

– Только из этого одного кадра мы узнали, что страна называется «Российская Федерация» и что она «часть мирового сообщества».

– Наши аналитики сделали вывод, что это какая-то форма оккупации. Но больше сеансов не было.

– Н-да, – сказал Антон. – Не густо.

– По другим мирам информации намного больше, – сказал улыбающийся. – Мир №12, кодовое название «Царь». Там до сих пор Российская империя. Правит Николай V. Он слабоумный, но царедворцы это всячески скрывают. Нам удалось подключиться к дворцовому лекарю.

– И кажется этот лекарь собирается царя травануть.

– По приказу царицы.

– Связанной с английской разведкой.

– Или мир №24. Кодовое название «Нерушимый». Мы установили визуал с восьмидесятилетним членом Политбюро.

– Который хочет свалить генсека.

– Генсеку сто два года. И он тот еще живчик.

– Мы подключились к его двадцатилетней любовнице.

– Отвратительное зрелище.

– Стоп-стоп! – Антон поднял руки. – Это все конечно интересно…

– А есть еще мир №50, – перебил его улыбающийся. – Кодовое название «Либер». Россия член НАТО и ЕС, десятое место по уровню жизни, третье по ВВП, ее накачивают оружием и скоро используют как таран против Китая.

– Это сведения от одного хипстера из министерства обороны.

– Ценный источник был.

– Пока цэрэушники не грохнули.

– Ясно, – сказал Антон. – Хватит. Сейчас мне нужен только один мир.

Лаборанты погрустнели.

– А, – протянул улыбающийся, прекратив улыбаться. – Тридцать пятый.

– Тяжелый случай, – добавил недовольный. – Мало кто выдерживает долгую работу с ним.

– Операторы через каждые пару дней сбегают.

– Поэтому ничего сказать не можем.

– Читайте сами, – улыбающийся передал Антону пухлую папку. – Здесь всё, что о нем известно.

Антон повертел папку в руках.

– На бумаге?

– Тридцать пятый проходит по седьмому уровню секретности. Поэтому никакой электронщины во избежание сетевых утечек. Только физические носители.

– Это спецбумага, – добавил недовольный. – Она рассыплется, как только ее вынесут с территории базы.

– И засветит камеру, если попытаются сфотографировать.

– Ясно, – Антон огляделся. – Здесь есть визуал с тридцать пятого? Можете показать?

Лаборанты переглянулись.

– Можем. Если очень хотите.

Они прошли через весь зал, пробираясь через лабиринт из перемигивающегося оборудования, и остановились в дальнем углу перед небольшим одиноким экраном.

Там виднелось серо-бурое месиво и копошились какие-то фигуры в лохмотьях.

Антон наклонился, пытаясь разобрать, что они делают, а когда разобрал, то почувствовал, что волосы зашевелились у него на затылке.

Он отвернулся.

Лаборанты стояли рядом и смотрели на него сочувственно.

– Кстати, – сказал недовольный. – Хотите совет? Глазоньки маскировочными линзами прикрыть не забудьте. Если местные их увидят – подумают, что демон. Сожгут на костре.

– Да, вы удивитесь, как быстро с менеджеров и блоггеров слетает налет цивилизации, – добавил улыбающийся.

– И начинается инквизиция.

– Инквизиция кстати тоже быстро слетает. Начинается рабовладение. Зачем сжигать, если можно заставить бесплатно работать?

– А там и до первобытно-общинного строя рукой подать.

– Человек в критических ситуациях становится существом безмозглым.

– Вряд ли у местных с костром что-либо получится, – сказал Антон. – Я буду против.

Недовольный скептически покачал головой.

– На вашем месте я бы не был столь уверен в своем превосходстве. Дикари могут преподносить сюрпризы.

***

Папка под названием «Мир №35. Хелл» была забита текстовой аналитикой с большим количеством фотографий.

Сперва Антон разглядывал картинки, но ближе к середине папки его замутило, он отбросил бумаги в сторону и откинулся на спинку кресла, чтобы отдышаться.

Вызвал основное меню, понизил в настройках уровень эмоциональности, взял первый лист и погрузился в чтение.

Первый лист назывался «Государственное устройство» и это было вранье, потому что государственного устройства не было. Победители забрали себе все лакомые кусочки вроде месторождений и транспортных узлов, обнесли эти кусочки бетонными заборами и минными полями, и забыли о существовании остальной территории, лишь изредка посылая туда карательные отряды. Какое-то подобие власти существовало только на западе, где продолжали дробиться остатки областей, Нижегородская республика воевала за водохранилище с Идельским султанатом, Свободный город Хлынов отбивался от мародеров с Великой Перми, а Кубанское Казачье Войско с переменным успехом отражало набеги кавказцев, половина из которых называла теперь себя черкесами и занималась старым добрым черкесским ремеслом – работорговлей. Более-менее приличная жизнь была только на северо-западе, где какие-то грантоеды выдумали ингерманландский язык и теперь посредством запретов и бесплатных обедов старались внедрить его в мозги местных жителей.

Все, что было восточнее Перми, представляло собой сплошной Дикий Лес, на юге переходящий в Дикое Поле. Именно на границе Леса с Полем была уничтожена разведгруппа. Там в каждой деревне была своя власть, по обезлюдевшим большим городам бегали волки, маленькие городки совершали набеги за едой на соседние деревни, по лесам бродили банды уголовников, а уровень зверства местных хозяйчиков ограничивался только их фантазией. Фантазия была скудной и не заходила дальше гаремов, боев без правил и массовых убийств. Впрочем, были неподтвержденные данные о запрятанных в тайге частных концлагерях, охотниках за биоматериалом для секретных лабораторий и прочей утилизации населения. Иногда люди пытались самоорганизоваться и выстроить более-менее приличную систему власти, но через пару месяцев в такой поселок приходили бандиты и ставили инициаторов к стенке. Иногда приходили не бандиты, а неизвестно кто. Доброхоты просто исчезали, а власть захватывал самый гнусный моральный урод из имеющихся. Аналитики информотдела делали из этого вывод, что на территории проводится негативная селекция. Тварью было быть выгодно. Твари вкусно ели, сладко спали, имели большие гаремы и маленькие армии и гнобили всех, кто еще оставался человеком.

Дальше в бумагах снова потянулись рынки рабов, концлагеря и биолаборатории. На сообщении о ферме, где людей практически официально откармливали на мясо, Антон не выдержал и захлопнул папку.

Надо было понижать уровень эмоциональности до нуля.

Это была еще даже не середина. Оставалось листов сто информации, но Антон уже не мог читать. Надо было как-то копировать бумаги. Там могло оказаться что-то полезное.

Он огляделся, придвинул папку к зеркалу, хотел сперва воспользоваться встроенной в зрительный модуль камерой, но потом достал смартфон и сфотографировал отражение одной из страниц.

Спецбумага никак не отреагировала на нарушение секретности, не засветила камеру и не распылила данные.

Антон усмехнулся, пробормотал: «Наивные» и продолжил переворачивать страницы и фотографировать зеркало. Потом установил связь и загрузил всё на внутренний чип.

***

– Не понял, – сказал Антон, войдя в зал перехода. – А где толпы провожающих? Где оркестр?

– Я за всех, – буркнул Крамер и осмотрел Антона с ног до головы. – Дельно. Сам придумал?

Антон поправил на плече лохмотья.

– Посмотрел, как там одеваются. Думаю, так будет проще добраться до места.

Он огляделся.

Зал перехода представлял собой пустую широкую трубу, по центру которой были уложены рельсы.

Крамер передал флэш-карту.

– Здесь уточненные данные по месту инцидента. Схемы соседних локаций. Еще кое-что по мелочи. Сведения о ближайших хозяйчиках, описание их деловых контактов. Компромат.

– Может пригодиться, – Антон вставил карту в слот за ухом и закачал всё во внутреннюю память.

– А это – твой транспорт

Крамер шагнул в сторону.

За его спиной стоял на рельсах грязный, ржавый драндулет, похожий на помесь велосипеда с дрезиной.

– Квадроцикл нового поколения, – объявил Крамер. – На внешний вид не смотри. Это маскировка. Может передвигаться по рельсам, проселочным дорогам и вообще без дорог. Даже рекам и болотам. В багажнике два разведывательных дрона. Небольшой арсенал. А тут, – он похлопал по выпуклости на боку, – ракетная мини-установка на десять ракет. С той стороны еще одна такая же.

– Прекрасно, – пробормотал Антон, разглядывая железного уродца.

Крамер запрыгнул на дрезину и ткнул пальцем в неприметную панель с квадратной кнопкой посередине.

– А это – внимание! – вызов портала с той стороны. Без нее ты назад не вернешься. Так что следи в оба.

– А связь? – спросил Антон.

– Что связь? Это ж параллельный мир, какая с ним может быть связь? Технари что-то пытались сделать, но ничего не вышло. Так что информотдел может увидеть тебя только случайно, если к какому-нибудь муравью подключится. Короче, если вопросов больше нет, тогда пора.

Антон вздохнул, запрыгнул на дрезину и уселся на узкое сиденье.

– А куда ехать?

С обеих концов рельсы упирались в кирпичные стены.

– Ехать никуда не надо. К тебе все само приедет. Бывай. Жду через два дня с докладом.

Крамер махнул рукой, шагнул за порог и хлопнул дверью.

Антон остался один.

Стояла ватная тишина.

Все это было странным.

В зале перехода не было никакого оборудования, никаких кабелей, ни серверов, ни лаборантов. Были только рельсы и стоящая на них уродливая колымага.

– Как вы этот свой портал открывать собираетесь? – пробормотал Антон, разглядывая стены.

И вдруг до него дошло, что стены он больше не видит.

Все вокруг стремительно заволакивал белесый туман.

Он слоился, забираясь на дрезину клубящимися языками, лизал ребристый пол и медленно уползал назад. Антон не сразу понял, что это не туман уползает.

Это двигалась дрезина, мягко стуча на стыках.

Туман то сгущался, то редел, по обеим сторонам возникали какие-то гигантские тени, то ли домов, то ли исполинских деревьев. Иногда тени шевелились, и тогда по спине у Антона ползли мурашки.

Налетел ветер, унеся добрую половину белой взвеси. По бокам замелькали голые корявые деревья, а сверху пробились лучи осеннего солнца.

Мир был холоден и пуст. За деревьями серели унылые поля, они становились все меньше и меньше, и наконец со всех сторон стеной встал черный лес.

Дорога вильнула и въехала под сень разлапистых зарослей. Сразу стало темно и сыро. Ветки волочились по дрезине и норовили заехать по физиономии.

Антон склонился к управлению, и в этот момент сбоку раздался оглушительный треск, мелькнула круглая тень, врезалась в Антона тараном, вышибив его с дрезины, как пробку из бутылки.

Антон тут же сгруппировался и уцепился за ветку, смягчив падение.

Дрезина заскрежетала и замерла, как вкопанная, уткнувшись в толстенное поваленное на рельсы дерево.

В зарослях замелькали быстрые тени. Кто-то хрипло загоготал.

– Слазь, мужичок, – хрипло заявили из темноты. – Ужо приехал.

Антон перевел зрение в тепловой режим и подсчитал нападавших. Десять. И еще один вдали приближается.

– Мужики! – крикнул он, приведя в готовность прикрепленный к руке ствол. – Отпустите! Мне не нужны проблемы!

Мужики захохотали.

– Зато ты нужен проблемам, – сказал хриплый. – Мы твоя проблема. Дуся! Глянь, шо в повозке.

– Сичаз! – детским голоском пропел огромный толстяк с пятью подбородками и ногами, как у слона.

Он резво подскочил к дрезине, пошарил под сиденьем, облапал боковины и наткнулся на одну из ракетных установок.

Крышка с шипением отъехала в сторону.

– О! – подпрыгнул Дуся. – Дубиночки!

Сграбастал одну из ракет своими похожими на сардельки пальцами, не удержал и уронил себе под ноги.

Огненный ревущий ураган вспух между деревьями, оставив от дрезины маленькие оплавленные детальки, а от Дуси – маленькую быстро испарившуюся лужицу.

Антон успел откатиться за ближайшую сосну.

Рядом в землю со свистом вонзилась искореженная серая панель с квадратной кнопкой посередине. С панели свисали обугленные провода.

Антон похолодел.

– Да вы издеваетесь.

В тепловизорном варианте зашевелились лежащие красные пятна. Их осталось семь. Еще двое лежали недалеко от рельсов и остывали.

– Эй, взрывотехник! – крикнул хриплый. – Раз ты лишил нас товара, стал быть сам будешь товаром. Выходь! Не заставляй напрягаться!

– Как скажешь, – процедил Антон, активировал боевой режим и вынырнул из-за сосны.

И тут же, с шорохом и треском, ему в голову прилетело висящее на цепях бревно.

Весь мир померк будто его и не было.

Хриплый обернулся к подельникам.

– Вот почему они все выходят? Крикнешь им «Выходь!» И они выходят. Тупые?

***

Сознание выплывало медленно, как дрезина из тумана.

На дрезине ехала целая толпа каких-то невнятных уродов и бубнила разными голосами.

– Говорю же, надо везти его в каменоломни. Бригадир за такой товар кучу баксов отвалит да патронов подкинет.

– Твой бригадир за сраный юань удавится, не то что кучу баксов отвалить. Мамаше его продать нужно. Она таких больших любит.

– Точно, Мамаше.

– Эх, я бы и сам не прочь с ней покувыркаться.

– Ха, с Мамашей покувыркаться. Совсем дурак? Она с теми, кто надоел, знаешь, что делает?

– Ша, бродяги, – сказал хриплый. – Товар нам попался уникальный. Я таких мускулистых только в детстве по телевизору видел. А это значит шо?

– Шо?

– Шо нам нужна консультация. Свезем его на рынок, покажем отцу Дионисию. Он посоветует.

Антон осторожно приоткрыл глаза.

Он лежал в телеге, связанный по рукам и ногам. Сверху над ним нависали темные небритые морды.

– О! – ощерилась ближайшая морда. – Гля. Очнулся.

– Крепкая черепушка, – одобрительно кивнул хриплый. – Другие после удара Большой Елдой дня два лежат, если сразу коней не двигают. – Он подмигнул Антону. – Ну шо, плечистый. Смирнехонько всю дорогу полежишь? Или…

Договорить он не успел.

Веревки на руках и ногах разлетелись как гнилушки.

Антон протянул руки, и двоих мордоворотов отнесло в сторону со сломанными шеями. Из следующего удар ноги вышиб дух. Еще с двоими пришлось повозиться, но и они через минуту валялись на земле со раздробленными конечностями.

Оставалось еще двое.

Антон повернулся в поисках хриплого, и в тот же момент дикая боль прошибла все тело.

Длинная, сверкающая синими молниями веревка сжималась вокруг его лодыжки.

Хриплый дернул за нее, заставив Антона взвыть от боли.

– Английская удавка, – сообщил он. – Прекрасно действует на непослушных рабов.

Антон лихорадочно пытался уменьшить чувствительность нервных окончаний, но, видимо, удавка использовала другой принцип. Боль не стихала.

– К телеге двигай, – приказал хриплый. – И без фокусов.

Он провел ладонью над рукояткой, увеличивая напряжение, и в голове Антона словно взорвалась бомба.

– Закуй его в железо, – кивнул хриплый второму оставшемуся бандиту, вылезшему из кустов. Тот кинулся в сторону и вернулся с кучей ржавых кандалов.

Спустя несколько минут оба стояли над прикованным к телеге Антоном.

– Слышь, начальник, – сказал второй. – Я точно знаю, что с ним делать. Кинем в бойцовую яму. Он там всех уложит. Все бабло на ставках будет нашим.

Хриплый медленно покачал головой.

– Не получится.

– Шо так?

– Не довезем мы его ни до ямы, ни до Мамаши, ни до отца Дионисия. Через пару часов заряд на удавке закончится. И тогда считай всё.

– И шо же делать?

– Шо, шо! – взъярился хриплый. – Иди холодильник готовь. На органы пустим. С паршивого раба хоть шерсти клок.

– А.. А он в холодильник не влезет!

– Идиот. Здесь выпотрошим. А остальное пусть волки жрут.

Хриплый достал кривой нож.

Антон дернулся, но удавка с кандалами держали крепко.

– Не рыпайся. Быстрее зарежу.

Хриплый шагнул вперед.

Черная тень неслышно упала сверху за их спинами.

Одновременно сверкнули два клинка.

Длинный клинок снес голову хриплому, короткий вспорол горло второму.

Тела беззвучно повалились на землю.

Тень шагнула к Антону и стянула с головы черный капюшон.

Рыжие волосы раскинулись по плечам.

– Вы мне должны помочь, – сказала она с легким акцентом. – Очень надо.

Антон в ужасе смотрел на стоящую перед ним покойную дочь сенатора Мастерса, пока не вспомнил, что здесь – параллельный мир, а в параллельных мирах дочек сенатора Мастерса может быть сколько угодно.