День первый, полдень

Олег Борисович и Сергей Георгиевич вышли прогуляться. Сухой воздух обжег холодом и взбодрил. Надвинув на лоб шапки, приподняв воротники, мужчины медленно направились в сторону пруда. Свежий снег, выпавший с утра, по своей структуре был очень мелким и покрыл дорожку столь ровным ковром, что слепил глаза, словно кто-то зеркалом направлял солнечный зайчик. Пришлось остановиться, чтобы глаза адаптировались к отраженному свету.

– Простите меня, – извинился Олег Борисович, – я не спросил, каким временем Вы располагаете, а стал им распоряжаться.

– Все нормально, я свободен, только в семь часов мне надо быть в районе метро «Парк Победы».

– Вам надо будет заезжать к себе домой?

– Нет, необходимые документы я отправил по почте, – сообщил Сергей Георгиевич.

– Отлично, можем спокойно поговорить, потом мой водитель Вас отвезет.

Сергей Георгиевич согласился. Предложенный вариант его вполне устраивал – можно было не торопиться, а общение с Олегом Борисовичем доставляло удовольствие. Неожиданно Олег Борисович поскользнулся, но удержался. Он засмеялся, а потом прокомментировал ситуацию:

– Пригласил человека, чтобы расспросить о чем-то, но мог лишиться этого удовольствия.

– Тогда не будем откладывать задуманное, – поддержал Сергей Георгиевич.

Они прошли еще метров десять, только тогда Олег Борисович вернулся к книге:

– Должен сказать, что меня очень удивила Ваша позиция по некоторым вопросам. В частности, я не считал Вас сторонником мировой элиты или мирового правительства, как Вы пишете в книге, но в ней Вы поддержали тезис об ограничении численности населения. Меня это очень удивило.

Сергей Георгиевич остановился, ничего в его внешности не изменилось, словно он ждал этого вопроса.

– Я сам долго размышлял над этой проблемой. Можно двигаться в одном направлении, но ставить разные цели, – начал объяснять свою позицию Сергей Георгиевич.

– Но цель, по своей сути, одна – сокращение населения планеты.

– Согласитесь, что сокращение и ограничение – разные процессы, которые приводят к различным последствиям. Один процесс принудительный, другой – добровольный.

– Можно убить человека, а можно принудить его к самоубийству, – заметил Олег Борисович. – Процессы разные, но результат один.

Сергей Георгиевич засмеялся. Смеялся он тихо, по-детски, чуть прищурив глаза.

* * *

Маленький Сергей смеялся тихо, он устал, но продолжал требовать, чтобы отец с ним играл.

– Оставь его, пусть немного успокоится, – предложила мама, но не скрывала своей радости.

– Не-не-не, еще, – требовал ребенок.

Отец прикасался губами к его шее, энергично выдыхал. Было шумно и щекотно. Сергей заливался смехом. В этот момент отец приподнимал его, чтобы видеть глаза смеющего сына, а он хватал своими ручонками его за лицо и сильно-сильно прижимался к нему.

Они были счастливы! Время не существовало, будущее было где-то далеко, было только настоящее, с которым никто не хотел расставаться.

* * *

– Вспомнил свое детство… Оно живет в наших ощущениях. Часто мы, дворовые ребята-друзья, сидели на лестнице и спорили. Иногда доходило до драки, когда защищали убеждения. Бывало, что спор шел по пустякам, а главное проходило мимо. Так и сейчас, поэтому давайте я скажу о моем представлении, в чем разница, – предложил Сергей Георгиевич. – Мировая элита, при содействии подконтрольных профессоров, ученых, определила, что необходимо сократить численность населения планеты до одного миллиарда человек. Так будет комфортно. Им и природе.

– Так называемый «золотой миллиард» определен программой Global 2000. Об этой программе впервые публично сообщил американский государственный деятель Сайрус Вэнс, – раздраженно согласился Олег Борисович. Он не скрывал своей злобы: – Населению России выделена квота в пятнадцать миллионов людей, об этом прилюдно в свое время заявляли британский премьер-министр Маргарет Тэтчер и госсекретарь США Мадлен Олбрайт.

– Точно. Один миллиард рабов – рабочих, инженеров, ученых, деятелей культуры и других, и они должны обслуживать элиту, обслуживать их и их корпорации, предприятия. Для сокращения населения используются различные методы, я не буду об этом говорить.

Олег Борисович кивнул, а потом добавил:

– Боюсь, что мы плавно вползаем в эпоху войн: больших и маленьких, скоротечных и вялотекущих.

– Согласен. Позвольте мне закончить с населением, потом я вернусь к проблеме войны. Планета Земля, как живой организм, а многие ученые уже так и думают, может выдержать без ущерба определенную нагрузку.

– Надо полагать, разговор идет о пропитании…

– …одежде, энергии и других вещах, которые необходимы человечеству, – продолжил Сергей Георгиевич. – Очевидно, что существует реальная планка численности, после которой начнутся необратимые процессы в среде обитания. Вот почему я писал об ограничении, а сокращение населения – это путь к войне.

Они подошли к рабочим, которые убирали снег. Маленький и юркий трактор лихо врезался в небольшие горки убранного снега, подхватывал в ковш очередную партию снега, на месте разворачивался и стремительно направлялся к самосвалу. Мужчины остановились и любовались юркой работой трактора. Но очень скоро запах выхлопных газов транспорта, который особо чувствовался на фоне чистого морозного воздуха, погнал их дальше. Они продолжили свое равномерное движение, сопровождая начатым разговором.

– В прошлом году Вы предсказали, что «арабская весна» в Египте подведет черту под многолетним правлением президента Мубарака, а его преданные генералы ничего не предпримут, чтобы его защитить.

– Так и произошло, – с удовольствием согласился Сергей Георгиевич. – Его окружали не боевые генералы, а дельцы, которые подобно президенту, полностью окунулись в бизнес. Генералы не стали защищать президента, тихо сдали его, но защитили свой бизнес. Обменяли президента на неприкосновенность своего бизнеса. Братья-мусульмане, которые пришли к власти в Египте, оставили в покое генералов, но они будут ограничивать светскую жизнь, пока армия молчит.

– А завершив преобразование общества под себя, возьмутся за генералов, – предположил Олег Борисович.

– Религиозный фанатизм они усилят армией или армию усилят религиозным фанатизмом, – подвел итог Сергей Георгиевич. – Возвращаясь к проблеме войны, соглашусь, что она необходима для реализации «золотого миллиарда». И начнется она не завтра, не через неделю. Условия еще не подготовлены. Американцы не реализовали еще свой план целиком, зона, охватывающая территории от севера Африки до Пакистана, не готова – свергнуты только некоторые правители, температура конфликтов не достигла нужного градуса. Достигнув нужного накала, ситуация будет более активно разворачиваться в военную плоскость, возникнут войны разного масштаба между исламистами различного толка, включая шиитов и суннитов.

– Это Ваш прогноз? – спросил Олег Борисович.

– Можно и так сказать, но я почему-то думаю, что Вы так же думаете. Американцы со своими вассалами не упустят возможность резко сократить население в регионе, численность в котором быстро увеличивается.

Олег Борисович молчал. Когда прозвучало слово «война», он остановился. Выражение лица было обычным, ничего не изменилось, только на какое-то мгновенье взгляд стал рассеянным. Возможно, он что-то вспомнил, подумал Сергей Георгиевич и перестал говорить.

Олег Борисович глубоко вздохнул, посмотрел на небо, резко выдохнул и неожиданно заключил:

– Маленькие ручейки питают большую реку, а маленькие конфликты формируют большую войну.

* * *

Каждая, даже маленькая, война опирается на большую беду людей. Много людского горя видел Олег Борисович, выполняя тайные поручения руководства в различных горячих точках Ближнего Востока. Но выражение глаз маленькой девочки он не мог забыть очень долго. О войне можно много и ярко писать, чтобы передать весь ужас, но можно один раз посмотреть в глаза той маленькой девочки, чтобы ощутить и никогда не забыть последствия войны.

Ближний Восток – бочка пороха с зажженным фитилем. Маленькие межклановые стычки сменяются межконфессиональными, которые стимулируют межгосударственные столкновения. Наиболее полно всю эту оружейную чехарду можно было наблюдать в Ливане, где тогда оказался Олег Борисович.

Он сидел за маленьким столиком небольшого ресторана, выходящего на улицу. Тент накрыл столик тенью, но не спасал от жары. Холодное пиво казалось эликсиром жизни и блаженно растекалось по телу. Олег Борисович прикрыл глаза, вытянул ноги и периодически прикладывался к кружке. В это время к столику подошла пара относительно молодых людей, которые спросили разрешения присесть. Продолжая наслаждаться ситуацией, Олег Борисович молчаливо кивнул.

Пара оказалась весьма болтливой. За все время, которое потребовалось на то, чтобы сделать заказ, выпить кофе и расплатиться с официантом, они ни разу не замолчали. Говорили о кошке и собаке, о болезни, которая неожиданно обнаружилась у собаки, необходимости ее срочно показать ветеринару. Говорили быстро, иногда перебивали друг друга. Информационный поток мог оглоушить любого постороннего, поэтому Олег Борисович продолжал находиться в полусонном состоянии, ни разу не открыл глаза и не посмотрел на подсевшую пару, лишь иногда механически подносил к губам пиво.

Пара неожиданно замолчала, вежливо попрощалась и растворилась в знойном воздухе улицы. Наступила тишина, которая доставляла огромное удовольствие. В этой тишине Олег Борисович прокручивал весь разговор недавних соседей, связывая кодовые слова в предложения.

Поступил приказ срочно вывезти одного человека из района, где шли боевые действия. В назначенное время на юге Ливана европеец-коммерсант, спасая имущество своего магазина от боевых действий, загружал автомобиль коробками оргтехники. Ему помогал араб, которого предстояло вывезти. Все выглядело натурально. Груженый техникой автомобиль ничем не выделялся в потоке беженцев, автомобили которых были забиты домашним скарбом и вещами. Поток медленно двигался в сторону границы. Стрельба постоянно усиливалась, местами заглушалась канонадой тяжелых орудий.

Переехав границу, на которой пришлось оставить часть техники в качестве откатных, чтобы не стоять в очереди на пропускном пункте, Олег Борисович проехал километров пятьдесят и в гостинице небольшого городка незаметно передал своего подопечного по этапу. Полностью избавившись от техники, отдав ее за полцены в ближайшем магазинчике, Олег Борисович направился обратно.

Поток машин и пеших, покидающих юг Ливана, резко усилился. Обратно возвращалось небольшое количество машин, в основном это были такси. Возвращающие машины не досматривали и пропускали через границу без задержки. Чем дальше отъезжал Олег Борисович от границы, тем плотнее становился поток людей, убегающих от войны. Они несли в руках сумки и маленьких детей – все ценное, что могли позволить себе взять.

Неожиданно люди, идущие по улице, исчезли, разбитые снарядами и изрешеченные пуляли дома пугали своей обнаженностью. Груды бетона и кирпича завалили тротуары. Серая пыль частично осела, вытравив все другие цвета на руинах зданий. В воздухе пыль создала суспензию, которая не пропускала солнечный свет.

Гнетущая пустота напрягала. Автомобиль Олега Борисовича был единственным на всей улице и представлял удобную мишень для снайпера. Быстро едущая машина могла вызвать повышенный интерес, поэтому преодолевая напряжение, он ехал медленно, стараясь не думать о возможном снайпере.

Что-то черное мелькнуло среди развалин на тротуаре. Подъехав ближе, он увидел лежавшую женщину, очевидно, погибшую, и маленькую девочку, лет пяти, которая сидела на тротуаре, поджав коленки. Инстинкт самосохранения подсказывал, что не следовало останавливаться, но какая-то неведомая сила тянула его к этой девочке. Он остановил машину, но двигатель оставил работающим, осторожно вышел и направился к девочке.

Женщина лежала в странной позе и не двигалась. Девочка сидела рядом, обхватив колени двумя руками, положив голову на колени, и смотрела куда-то в бесконечность, не моргая и не плача. Когда Олег Борисович подошел, она не среагировала, тогда он присел рядом с ней. В этот момент он увидел ее глаза, назвать их глазами в обычном смысле было нельзя. Там были только сильно расширенные черные зрачки.

Какую боль надо было испытать, подумал Олег Борисович, когда увидел эти глаза. Профессионализм разведчика торопил его, но человечность не позволяла ему уйти. Сколько времени они просидели рядом в тишине, он не знал, но надо было уходить. Олег Борисович встал, молча, ничего не говоря, поднял девочку и понес ее на руках, не ощущая ее веса. Она не реагировала и молчала.

Автомобиль Олег Борисович решил оставить – с ребенком на руках было меньше шансов получить пулю снайпера, чем в автомобиле. Сделав несколько шагов, он остановился. Улица казалась бесконечной. Зловещая тишина нависла над всей пыльной улице. Напряжение росло с каждым шагом. Резко повернув, Олег Борисович направился к машине, уложив девочку на заднее сиденье, он резко нажал на газ. Снайпер, если он еще работал на этой улице, имел возможность выстрелить много раз. Но он этого не сделал – то ли его не было, то ли девочка и случайный мужчина его не интересовали. Но испытывать судьбу не следовало, надо было срочно убираться прочь.

Автомобиль стремительно набрал скорость и преодолел разбитую улицу. Сразу за поворотом начинался другой мир – мир целых зданий, зеленых деревьев и тишины, где не стреляют. Напряжение не прошло, теперь была другая причина – надо было передать девочку в одну из гуманитарных организаций.

Принимала девочку пожилая женщина, которая ничего не спрашивала, только нежно обнимала и целовала ее. Олег Борисович прижал эту незнакомую девочку и постарался передать все тепло души, которую он мог себе позволить. Удаляясь от приюта, он все еще видел большие глаза маленькой девочки, скованные гигантской болью и опустошенные несправедливостью жизни.

Глаза маленькой девочки, в которых были только предельно расширенные зрачки…

* * *

– Когда война затронет Пакистан, надо будет ждать большой беды. Найдутся политики, которые перекинут огонь и на Индию, – предположил Сергей Георгиевич.

– Этот конфликт может быть очень опасным, горячие головы могут применить атомное оружие, – продолжил разговор Олег Борисович. – Специалисты оценили последствия такого варианта развития конфликта. Предполагается, что в глобальном вооруженном конфликте будут участвовать до ста миллионов людей, а людские потери составят несколько сот миллионов человек.

– Вот и реализация части плана сокращения населения.

Звук приближающего автомобиля вынудил мужчин прекратить разговор, остановиться и отойти от проезжей части. Мимо проехал самосвал со снегом, оставляя следы протекторов на снегу. Олег Борисович проводил взглядом удаляющий самосвал, потом посмотрел на оставленные им следы и неожиданно заметил:

– Водитель и не думает, что его самосвал оставляет следы. Все мы редко думаем об этом, но свои следы в летописи времени оставляем. Недавно ко мне обратился один журналист, он готовит сценарий документального фильма о Чаломее Владимире Николаевиче.

– Кажется, он был конструктором орбитальных станций? – спросил Сергей Георгиевич.

– Да, он разрабатывал межконтинентальные баллистические ракеты, крылатые ракеты и орбитальные станции. С ним враждовал бывший министр обороны Устинов Дмитрий Федорович. Какая-то кошка между ними пробежала, была личная обида. И Дмитрий Федорович порой опускал шлагбаум перед разработками Чаломея. Так был прекращен проект «Алмаз» и кое-что другое. Не будь этого, возможно, и расстановка лидеров в освоении Луны была другая. Не думаю, – заключил Олег Борисович, – что Дмитрий Федорович думал оставить и такой след, но так случилось.

* * *

Так случилось, что несколько человек, к которым Сергей Георгиевич относился очень хорошо и считал их порядочными людьми, в определенной ситуации повели себя весьма непорядочно, и с ними пришлось расстаться. Финансовый ущерб, который нанес Рафик, был небольшой, и про него можно было забыть, только…

– Сергей, днем звонил Рафик, хотел с тобой поговорить, – сообщила Таня, когда он вернулся с работы.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, собирается в Тбилиси. Вечером зайдет, – предупредила Таня. – Я уже готовлю ужин, а вино сам выбери.

– Это замечательно, я в последнее время думаю, как маме переправить деньги. Спрошу, может быть, он отвезет деньги. Когда наладится нормальная связь и можно будет спокойно переводить деньги через банк? – риторический вопрос Сергея Георгиевича не был предназначен супруге, но она ответила:

– Когда-нибудь, а пока ищи варианты.

Стол был почти накрыт, когда раздался звонок домофона.

– Сергей, открой дверь, у меня мясо подгорает.

Сергей встретил Рафика радушно. Они познакомились у Сергея Дарчоевича лет семь назад. Часто встречались у него, потом и у каждого дома – по праздникам, дням рождения и просто по настроению. Постепенно дружеские отношения переросли в деловые. Перестройка, которую затеял Горбачев в Советском Союзе, позволила организовывать небольшие производства. Воспользовались этим и Сергей Дарчоевич, Сергей Георгиевич и Рафик. Выпускали трикотажные майки и тенниски с нанесенными на них рисунками. Рафик руководил производством, Сергей Дарчоевич финансировал, а Сергей Георгиевич осуществлял контроль доставки и реализации товара в Москве, Ленинграде и других городах, перевозил деньги. Тогда и состоялась его первая встреча с криминальным миром.

Середина 80-х годов, интересное время. Сергей Георгиевич, заведующий научно-исследовательской лабораторией, в пятницу, после окончания рабочего дня, вылетал по своим кооперативным делам. Возвращался он поздно вечером в воскресенье или рано утром в понедельник. Насыщенное событиями время поездки включало встречу с сотрудниками аэропорта и бандитами, которые брали дань за пропуск товара, водителями, товароведами, бухгалтерами и директорами магазинов. Но были и случайные встречи с простыми людьми со своими незатейливыми заботами, проблемами низкой зарплаты, дефицита продуктов питания, отсутствием мест в детских садах. Эти люди составляли суть Советского Союза и будущей России, в них следовало искать секреты «русской души». Обескураживающая простота, моментами поражающая наивность, вера в то, что их предало, и чистота души – все это вдохновляло и вселяло надежду на будущее. Об этом Сергей Георгиевич хотел когда-нибудь написать.

Поездки изматывали, но уровень жизни семьи резко вырос. Ничего не предвещало осложнений. Лишь однажды у Сергея Георгиевича возникло подозрение:

– Сергей, с последней партией какая-то неразбериха.

– Что-то серьезное? – Сергей Дарчоевич напрягся. – Пойдем в лоджию, спокойно посидим, пока Таня и Лара накроют стол.

За небольшим столом у открытого окна они продолжили разговор:

– Перед отъездом, в четверг вечером, я проверил товар, его стали упаковывать. Прилетаю в Кустанай, распаковываем груз, а там половина другого, дешевого, причем много бракованного. Пришлось задарма оставлять. Ситуацию сгладил, договорился, что еще поставим. Но вся поездка сработана в минус.

– Ты говорил с Рафиком? Что он сказал? – спросил Сергей Дарчоевич.

– Говорит, что случайно спутали, когда упаковывали груз, – с долей сомнения произнес Сергей Георгиевич.

– Бывает, – раздосадованно сказал Сергей Дарчоевич, – придется списать убытки. Ты посчитай все.

– Убытки не только в этом. Оказывается, он договорился по дешевке отдать некондиционный продукт, а отдал хорошую продукцию. Говорит, что вернуть не может, продавца не знает.

На одной чаше были убытки, на другой – многолетняя дружба. Тезки переглянулись, для них деньги никогда не были главным, а обвинить в преднамеренности они не могли. В это время вошла Таня и позвала к столу:

– Пошли, Лара накрыла стол, только захватите «Боржоми».

С тех пор ничего не напоминало о том эпизоде. Жизнь раскидала многих тбилисских знакомых после кровавых событий 1992 года, когда отряды «Мхедриони» свергали президента Звиада Гамсахурдию. Поэтому визит Рафика обрадовал Сергея Георгиевича.