10

Глеб вернулся в Петербург в начале июля. Общежитие было пустым – оно напоминало шкаф, в котором накануне потравили клопов. В общежитии, как и в шкафу, было пусто и гулко. Почти все студенты разъехались по домам.

Глеб позвонил Корнееву и Мирнову. Не застав их, набрал Многодеева с тем же результатом. И как-то отчаялся. Попробовал даже сходить к Неве, на свое обычное место, но за время отъезда Глеба место утеряло свою магию.

Вечером второго дня в коридоре он столкнулся с Ковбой. Серега был быстр и деловит. Бутылку пива держал двумя пальцами, часто из нее прихлебывая.

– К Ушаку заходил, – комментировал он свое появление. – Да нет его. Тоже уехал, наверное… Ну а ты чего здесь?

– Я уже вернулся, – заметил Глеб, наблюдая за реакцией Сереги.

Тот не удивился – наоборот, одобрительно покивал головой. Глеб удерживал себя от того, чтобы спросить у Ковбы сигарету.

– Правильно… Надо вперед смотреть. Слушай, Глебыч, а ты не хочешь подработать?

– Под?.. – с осторожностью уточнил Гончаренко. История с Закиром вынудила его сделаться избирательным на авантюры.

– Ну ладно… Просто это временно! Пока один чувак в отъезде… Короче, мне нужен продавец!

Глеба смутило именно самонадеянное «мне». Чужие заслуги присваивались приезжими ребятами довольно быстро. Можно было раздавать убогие флаеры у метро и говорить при этом: «Наша фирма предоставляет» или «Мы производим продукцию».

Сказав так, Серега сразу поставил себя начальником. И над ним, над Глебом, тоже.

– А директор тебе не нужен? – Глеб перевел раздражение в шутку.

– Ну не мне, ну нам… Какая разница? – понял и отступил Ковба.

– Ну рассказывай…

Назавтра Глеб приступил к работе!

Серега удивил Глеба сразу. А именно – приехал он на машине. Погудел скучающему у дверей общаги Глебу, потом, высунувшись, окликнул его.

– Ого ты… – неопределенно отреагировал он, залезая на переднее сиденье. – Купил?

– Нет, подарили, – передразнил его Серега. – Купил, конечно…

– Круто…

– Да ничего крутого, – рассказывал Ковба, когда они ехали через мост. – Машина дешевая, а для работы во как нужна… Сейчас заедем на склад, а потом на рынок.

Серега и тот самый его знакомый, которого вынужден был замещать Глеб, купили где-то по дешевке несколько тысяч джинсовых костюмов. Стоимость костюмов была такой низкой, что, продав каждый десятый костюм по средней, даже не завышенной в десятки раз цене, можно было с легкостью вернуть вложенные деньги.

Сначала они продавали костюмы по знакомым. Потом хотели снять палатку. И тут кто-то из друзей посоветовал арендовать место на рынке. Это было дешевле и проще палатки. В роли продавцов выступали сами бизнесмены, меняясь по очереди. К июлю друзья скопили какие-то деньги. Знакомый, зачатый и выращенный на плодородной кубанской земле, уехал отдыхать, оставив Серегу один на один с бизнесом. Вести дела одному Сереге было скучно и напряженно.

Они резко сворачивали в незнакомые улицы, по краям которых громоздились ангары. Изредка им навстречу выползали грузовые машины. Серега расходился с ними, матерясь сквозь зубы.

Потом он куда-то ходил, оставив Глеба одного в машине. Через какое-то время вынес две громадные сумки, набитые шуршащими пакетами. В прозрачных пакетах лежали аккуратно сложенные костюмы. В каждой из сумок можно было спрятать человека.

Глеб рассматривал товар.

– Да нормальные, – включился Ковба. – Ну понятное дело – на один сезон! Там во второй сумке мужские…

Охранник в серой форме поднял шлагбаум, и машина въехала на рынок. Серега, истошно сигналя, пробирался куда-то вглубь.

– Бери одну, – кивнул Ковба на сумки. – Я машину закрою…

– Вот наше место, – говорил он пять минут спустя, опуская тяжелую сумку на доски прилавка.

Женщины с соседних мест поздоровались с Серегой. Глеб тоже кивал головой.

– Все! Дальше сам, мне ехать надо… Ну разберешься. Если там чо – в сортир или пива взять, – можешь девчонок попросить присмотреть. Я часа в четыре подъеду. Много не пей, – осклабился он в шутливой манере и убежал.

Глеб стал раскладывать на прилавке костюмы. Попробовал так и эдак… Потом посидел, жалея о том, что отказался от сигарет.

Соседки с интересом наблюдали за Глебом. Потом одна из них, судя по загару и выговору, тоже с югов, вдруг сказала:

– Чо же тебе твой начальник вешалок не оставил, а, милый мой?

Соседке было за сорок. Глебу она годилась в матери.

– Да он мне не начальник, – отвел укол Глеб и не знал, что еще добавить.

– На! Вот так вот повесь – сюда мужской, а сюда женский, а остальное положи на прилавок, – учила она. – Сейчас пару-тройку продашь – и к тебе народ пойдет. Серега с Вовой такую цену ставят… – соседка даже присвистнула.

Так Глеб узнал имя второго бизнесмена.

Все вышло именно так, как говорила соседка. Сперва к Глебу подошли мальчик с девочкой. Они были на пару лет младше Глеба. Мерили долго, то и дело заливаясь смехом. Услышав цену – насторожились. Расслабившись, купили две пары – ему и ей. Сказали, что пришлют еще кого-то.

Спустя пару часов у Глеба создалась очередь.

Нельзя сказать, что день пролетел незаметно. Во-первых, было жарко. К двенадцати часам Глеб обливался потом. Отойти в тень было некогда. Во-вторых – голодно. Он купил себе пару пирожков у разносчика снеди и съел их всухомятку.

Все это, однако, с лихвой компенсировалось заработанной суммой. Глеб с легкостью отсчитывал от нее десять процентов и довольно улыбался. Это были легкие и хорошие деньги.

Ковба приехал вовремя, когда покупательский поток начал иссякать. Глеб продал половину всего того, что они с Серегой привезли.

– Нормально, – прокомментировал Серега, складывая товар в сумки. – Деньги ты себе взял?

– Нет, – ответил Глеб. Те десять процентов, которые ему полагались, были слишком большой суммой за не самый сложный труд. Ему казалось, что взять такие деньги – наглость.

– Ты чо, Глебыч… – отреагировал Серега и тут же отсчитал Глебу бумажки. – Дают – бери…

Они закинули сумку на склад. Ковба даже не считал остаток.

Глеб поделился с ним своими соображениями относительно денег.

– Глебыч! Я тебе доверяю… Если бы я тебе не доверял, я бы к тебе не подошел. Второе – мне надо, чтобы тебе было интересно. Это все надо продать побыстрее. А про цену я тебе скажу так: это не ворованное, не бойся. Это разовая закупка. Больше не будет.

– И что дальше? – задал вдруг вопрос Глеб.

– Придумаем чего-нибудь… Я тут, чего думаешь, джинсами барыжу? Нет! Я учусь. Самое дорогое в этом мире – информация! Чем ее больше – тем у тебя больше возможностей.

– Ты бы лучше в институте учился, – подшутил Глеб. Он знал, что Серега почти забросил учебу.

– Глебыч! У тебя голова на месте – тебе хорошо говорить! Я могу только деньги зарабатывать, – Серега сказал это так, как будто завидовал Глебу.

Какая-то жестокая и в то же время интересная логика!

– Завтра в то же время, – нагнал его Серегин голос, когда он уже вышел из машины.

– Да-да, – покивал Глеб. Внеплановая прибыль припекала задний карман, сообщая тепло даже правой ягодице.

Только отведав вчерашних макарон с поджаркой, он почувствовал, как устал. Его стало клонить в сон, как будто он весь день занимался физическими упражнениями. О том, чтобы безрассудно и красиво потратить заработанное, речи уже не шло. Глеб, приняв горизонтальное положение, включил телевизор и тут же уснул под его бормотание.

Они с Серегой проработали весь июль и начало августа, меняя друг друга каждые два дня. Деньги, которые получал Глеб, оказались совсем не большими деньгами. Чтобы убедиться в этом, достаточно было приобрести кое-что из одежды и пару демисезонных туфель.

К тому же дела на рынке шли все хуже. Да и джинса заканчивалась. Некоторые размеры были уже повыбиты.

Как-то вечером, подвозя Глеба домой, Ковба вдруг заговорил полунамеками:

– Глебыч, тебе вообще по кайфу так работать? – Серегина рука небрежно лежала на руле. В пальцах дымилась коричневая и дорогая сигарета.

– На что намекаешь? – прочитал его Глеб и подумал о плохом.

– Да я думаю, а не намекаю. Вова приезжает…

– А-а, – рассеянно вымолвил Глеб. Вовин приезд означал конец Глебовой карьеры. Глебу было жаль терять работу. Деньги были не то что не лишними – они были необходимы хотя бы для того, чтобы заручиться независимостью от того же Корнеева с его ботинками, например.

– Что «а-а»? – передразнил его Серега. – Надо чего-то дальше думать.

– Чего думать-то? – не понял Глеб.

– С Вовой потяжелее будет работать, а? – Серега затянулся и мечтательно поглядел вперед, сощурив глаза. – Короче… Тема есть!

Он резко вывернул руль, уткнувшись в какую-то подворотню. Остановился.

– Пошли! – и, поиграв ключами, опустил их в карман.

Они пересекли двор, поднялись по ступенькам и оказались в кафе. В пустом зале было прохладно. Официант играл в бильярд сам с собой.

– Здорово! – поприветствовал его Серега. Указал Глебу на столик в углу. Схватил с барной стойки меню и приземлился на стул.

Через некоторое время подошел официант. Вблизи он оказался совсем мальчишкой.

– По солянке, – лихо распорядился Серега и, заметив замешательство Глеба: – Я угощаю…

Здесь у нас с Вовой конспиративное кафе! Чтобы без жен вопросы решить, – он помолчал, словно готовясь к чему-то, а потом повторил:

– Короче, тема есть! – и, понизив голос так, как будто его подслушивают, начал:

– С Вовой я работать не хочу! Вова по сути – лентяй. Ему просто повезло, что у него деньги оказались, чтобы этой джинсой затариться. Вообще он – ноль. Если бы не я, он бы эти костюмы полгода продавал и счастлив бы был.

– Ну… – у Глеба росло недоверие. Ему казалось, что Серега непонятно зачем набивает себе цену. Любая же неизвестность настораживала его.

– В общем, Вова получает свое и дальше торгует чем угодно. Мне бы хотелось поработать с тобой. У меня есть деньги, которые я хочу вложить.

Глеб невольно усмехнулся. Так не похож был Серега на человека с деньгами, которые есть куда вложить.

– Че ты ржешь? – обиделся тот. – Я чего, че то не так сказал?

– Не-не, – испугался Глеб. – Слушаю.

– Я нашел куда… Мне нужен надежный и, главное, непьющий человек. Пока я такого человека буду искать, товар уйдет в другие руки. Одному мне не справиться. Я все подсчитал – должно получиться. Только надо вбиваться… – он постучал ладонью по кулаку.

– Да без вопросов, – Глебу польстило Серегино доверие.

– Но, Глебыч, работать надо будет… – Серега закатил глаза над ополовиненной тарелкой.

– Это понятно… – лихо ответил Глеб. – Чем заниматься-то будем?

– Да ширпотреб… Китайское фуфло за копейки. Батарейки, лазерные указки, еще что-то… Я хочу под это дело скворечник арендовать.

– Ларек? – уточнил Глеб.

– Ну естественно! Я тебе потом все подробно распишу, если ты подпишешься.

– Конечно, – торопился Глеб. Птица счастья смирно сидела в двух шагах от него, потряхивая пыльными перьями.

– Выходные я тебе отдам, а на неделе решишь сам, какие тебе дни нужны…

Глеб вдруг похолодел от собственной самонадеянности. Солянка во рту стала пресной и безвкусной. Только сейчас он сообразил, что все его планы ограничивались сентябрем. Серегины планы оказывались немного шире – он строил планы на жизнь, а не на каникулы.

– Ну да… – промямлил Глеб, чувствуя, как запланированное золото течет сквозь пальцы.

– В общем, я на тебя рассчитываю? – подытожил Ковба и углубился в солянку.

Положение Глеба сделалось неуютным. Только что Глеб активно соглашался с Серегой и вдруг, услышав, казалось бы, очевидное, вдруг идет на попятную.

Глебу нужна была пауза. Чтобы посчитать, как трудодни и трудонедели будут влиять на его, Глеба успеваемость. То, что плохо, было понятно сразу. Другой разговор – насколько…

– Серега, мне надо подумать. И посчитать…

Серега приподнял глаза от солянки и посмотрел на Глеба с непониманием.

– Да, Глебыч, все подсчитано. Я тебе могу сказать даже примерную выручку…

– Я не об этом, – Глеб выглядел озабоченным. Потом наконец выдавил: – Посмотрим.

Ковба как-то странно охладел к Глебу. Так, словно Глеб не дал Сереге почувствовать себя благодетелем.

Он довез Глеба до общаги.

– Ну, – сказал, – думай.

Глеб почувствовал холодок.

После работы он уже не падал спать – сказались тренировки. Более того, у наркомана со странной кличкой «Ходынка», живущего на первом этаже, он взял попользоваться пятикилограммовые гантели. Ходынке они вряд ли когда-нибудь пригодятся. Каждое утро Глеб теперь, никем не видимый, наносил удары несуществующему противнику, зажав в кулаках чугунные вериги. После месяца занятий он мог с уверенностью сказать, что противнику стало прилетать уже как следует. В общем, бодрости было навалом.

Помноженная на свободное время бодрость рождала греховные помыслы. Однако дальше помыслов дело не заходило. Очень глупо было, выпив алкоголя, сидеть в баре, ожидая встречи, должной непременно закончиться интимом. Как-то даже унизительно. Надо было убедить себя в том, что его самые красивые женщины должны подождать еще немного.

Все прелести жизни – деньги, свобода и молодость – почему-то сходились клином именно на бабах! Даже вечерняя прогулка подсовывала Глебу встреченные случайно, но очень, однако, волнующие голые коленки.

Одним из способов отвлечься было думать о плохом. Плохо было то, что плохое в двадцать лет кратковременное. Да и несерьезное.

Самым плохим для Глеба было обещание, данное Ковбе.

И Глеб принялся прикидывать.

С самого начала ему стало ясно, что совмещать работу с нормальной учебой не получится. Сперва он честно пытался это сделать, но ощущение было такое, что он пытается сшить себе шубу из заячьей шкурки. Выбор оказался прост – деньги и тройки либо достойная учеба и вероятная копеечная стипендия. В этом выборе сложно было признаться. Заячья шкурка разъезжалась по швам.

В общем, работать было нельзя. Даже из уважения к потенциальным красавицам, которым осталось подождать всего ничего. Но скатываться к деньгам, которые присылала мать, было опасно во всех отношениях. Глеб уже не хотел заправленных поджаркой макарон и тушенки из сои, приправленной сухожилиями. С таким рационом гантели можно было закатить глубоко под кровать.

Должно было быть что-то третье! Должно!

Через два дня Серега встретил его, как обычно.

– Ну? – задал вопрос тот, даже не поприветствовав Глеба. Точно два дня только о Глебе и думал.

– Нет, Серега, – твердо произнес Глеб. Получилось хорошо. Никто бы и не предположил, что Глеб тренировал это «нет» перед зеркалом.

– Как хочешь, – заметно поник Ковба. Добавить ему было нечего.

– Извини, – вырвалось у Глеба. Эту фразу он не репетировал. Фраза выдавала в Глебе слабость.

– Может, подумаешь? – ожил было Ковба.

– Нет, Серега! – твердо произнес Глеб.