Там же, спустя несколько часов. Женщина сидит на импровизированной постели. На ней красивый халат. Мужчина без пиджака, штанов и галстука, но в носках. И тоже на постели, но лежит. Его голова покоится на женских коленях, он с удовольствием курит. Едва он затягивается – она подносит пепельницу, в которую он аккуратно стряхивает пепел.
Дина. Все мужчины – дети!
Мужчина запускает в пространство сизые кольца. Женщина им откровенно любуется. Впрочем, морщится.
Миленький, ты дымишь третью подряд. Так ты себя отравишь и умрешь. Мы и пожить, как следует, не успели.
Виктор (забирает у нее пепельницу, гасит сигарету.) Прости. (Прячет пепельницу под диван.) Привык к этой жизни… безнадзорной… (Снова блаженно вытягивается.) Постараюсь курить поменьше. Теперь – да, обязательно буду…
Дина. Вообще надо бросать. В газетах пишут: надо – значит, надо. Курить – здоровью вредить, не будь умнее всех. (Бережно снимает со своих колен его голову, достает пепельницу из-под дивана.) Выкину окурки. Не могу, чтобы они лежали и отравляли. (Уходит.)
Мужчина с удовольствием потягивается и блаженно улыбается. Чему-то своему. Тихо смеется. Встает, надевает штаны, заправляет рубашку, направляется к окну и дышит полной грудью. Возвращается женщина.
Виктор. Ах! (Обнимает ее.) Дождь никак не кончится!..
Дина (смеется). Ой-ой-ой, задушишь меня… Нежнее надо, я нежных люблю… Какой-то ты неопытный…
Виктор. Я научусь, прекрасный дождь, бесконечный!..
Дина. Ничего, кончится когда-нибудь. Все кончается, дождь тоже кончится.
Виктор. А вы философ у меня.
Дина. Ты.
Виктор. Ты философ. У меня. Конечно же, ты!.. Я, пожалуй… (Смотрит на часы.)
Дина. Ага, я философ. Ты еще не знаешь, какой я философ. Я такое могу нафилософствовать – тошно всем сделается.
Виктор. Жаль…
Дина. Что?
Виктор. Поздно уже.
Дина. Не пущу. Куда это ты пойдешь, тебе же одиноко? Завтра поженимся, да и ночь, и вообще…
Виктор. Понимаешь, дело в том… (Смотрит на часы.) Мне очень хорошо! (Целует ее.)
Дина (чуть отстраняется). Хорошо, что хорошо, я рада. И должно быть хорошо. Даже если плохо – все равно должно быть хорошо. (Мизинцем щекочет мужчину.) Никуда не пущу. Мой теперь. Попался.
Мужчина громко чихает. Женщина сначала пугается, потом смеется. Он смущенно улыбается. Она смеется.
Ну, что?.. Ну, как?..
Виктор. Сегодня я понял, сейчас: для счастья нам недостает вот такой малости!..
Дина (сквозь смех). Чего-чего?..
Виктор. Я говорю, мы живем, живем и как бы, знаешь… Часто не знаем, чего хотим… А хотим мы, оказывается… (Громко чихает.)
Дина. Будьте здоровы.
Виктор. Спасибо, хотим любви!
Дина. Мало ли чего мы хотим. Не всякому, как говорится, дано.
Виктор. Дано всякому, это я… Надо только очень захотеть. Очень. Любовь – она как бы… глаза на все открывает по-новому. Что, разве нет?
Дина. И закрывает.
Виктор. На себя самого, нет, правда, открывает… О себе, вдруг, у самого себя узнаешь такое!.. Себя мы не знаем – себя не любим. Не знаем, а? Не любить – значит, не знать самого себя, а? Мне так почему-то кажется… Можно ведь прожить целую жизнь, а себя так как бы… (Смотрит на женщину.) Тебе хорошо? (Целует ее.) Теперь я хочу осознать себя, хочу тебя, а еще, знаешь… Тебе хорошо?
Дина. Хорошо и хорошо, и не надо много говорить, а не то сглазите.
Виктор. Сглазишь.
Дина. Конечно.
Виктор. Но ты понимаешь?
Дина. Понимаю я.
Виктор. Что ты понимаешь?
Дина. Я все понимаю. Я только не говорю никогда, а так я все. Все, что надо.
Виктор. А я ничего не понимаю!..
Целуются.
О-о-о!..
Дина. Ах…
Виктор. Хорошо?
Дина. Ммм…
Виктор. Нет, ты, пожалуйста, скажи. Словами.
Дина. Что?
Виктор. Тебе – хорошо со мной?
Дина (увиливает). Хм…
Виктор. Ответь, ну, пожалуйста, мне важно – хорошо? (Пауза.) Плохо? Хорошо?.. Ни плохо? Ни хорошо?.. (Пауза.) А, может – никак?.. Или все же – хоть как-то?..
Дина. Мужчина-мужчина, чересчур много желаете знать сразу. Разбалую – сама же потом жалеть буду.
Виктор. Жалеть – о чем?.. Если все дело только в том, что ты боишься, что я… Так я…
Дина. Как ты думаешь: знакома с мужчиной без году два-три часа и сразу о нем ему рассказывать?
Виктор. Не надо со мной, как со всеми. Пожалуйста, так будет лучше. И все равно я не понимаю, почему ты боишься сказать то, что мне было бы приятно услышать.
Дина. Скажите, пожалуйста!
Виктор. Тебе хорошо со мной? Ну, скажи?
Пауза. Мужчина и женщина глядят друг на друга.
Если не скажешь – я буду мучиться. Как только уйду, как только останусь один… Ну, пожалуйста?
Дина. Я не понимаю, куда ты торопишься?
Виктор. Вот! Хорошо! Смотри на меня так и не отворачивайся.
Дина. Ну? (Смотрит на него «так».)
Виктор. Я же не боюсь передарить тебя тем, что положено тебе. Я же не скрываю.
Женщина по-прежнему, не отрываясь, глядит на него «так».
Ты мне очень-очень нравишься. Очень-очень.
Она молчит и смотрит.
Теперь ты мне скажи.
Дина. Что?
Виктор. Ты знаешь.
Дина. Ничего я не знаю.
Виктор. Не знаешь или знаешь?.. Не хочешь? Отговорки?
Дина. Не скажу.
Виктор. Почему?
Дина. Потому что не скажу. Хватит. Я боюсь.
Виктор. Почему? Но почему? Я не понимаю, чего ты боишься?
Дина. Я, Виктор Петрович, всего боюсь.
Виктор. И меня вы боитесь – так?
Дина. Так.
Виктор. Ты боишься.
Дина. Конечно. Теперь, когда ты не такой уже мне чужой – надо бояться и тебя.
Молчание.
Виктор. Ты… серьезно?.. Ты шутишь?..
Женщина водит пальцем по его губам, подбородку, отворачивается, не глядит. Пересаживается в кресло. Тяжко вздыхает.
Ты не шутишь? Другими словами – могу убираться? Как бы на все четыре?.. Убираться?
Дина. Послушайте… (Глядит на него, прищурившись.) Вы – дурак?
Виктор. Идиот.
Дина. Если будешь таким дураком, обязательно сделаешься идиотом. Если бы я могла… (И глядит на мужчину пристально.) Я бы связала тебя крепко-крепко…
Виктор. Меня?
Дина. …По рукам и ногам…
Виктор. Меня??
Дина. …И держала бы возле себя, вот тут, всю мою жизнь… До самой бы смерти моей лежал бы тут связанный… как миленький, рядышком, чтобы всегда… и – никуда!..
Тишина. Внезапно мужчина ложится животом, лицом вниз на постель, руки заводит за спину.
Виктор. Если все, что вы!.. Если так! искренно! правда – если!.. Вяжи!.. Меня вяжите!.. Мне это одиночество уже!.. Все-все мне уже!.. Пусть меня свяжут, спеленают, как хотят, как сумеют, а я!.. Только чтобы меня, черт побери, черт побери, черт!..(Зарывается лицом в подушку, дрожит и дергается, наконец, стихает.)
Женщина молча созерцает поверженного мужчину. Впрочем, находит
поясок, испытывает на прочность. Направляется к мужчине, ласково гладит его по головке. Аккуратно прилаживает руку к руке, снова поглаживает, нежно шипит: «Чшшш…» Крепко связывает ему руки за спиной. Мужчина молчит. До него, вероятно, еще не доходит, что его просьба так запросто осуществилась. Поднимает голову и вертит ею заглянуть через собственное плечо.
Дина (старательно связывает). Не больно?
Мужчина коротко и нервно хохочет.
Не встряхивайся, мешаешь… (Связывает.) Ну, как?
Мужчина беспомощно вертит головой.
Доволен?
Виктор. Милая моя, ты всерьез?..
Женщина спокойно проверяет работу своих рук.
Ой!..
Дина. Что?
Виктор. Ты решилась? Со мной связаться? Все-таки?..
Дина(запевает). Ах, с то-бо-ю, ах, не с дру-го-ю… (Неожиданно строго.) Советую о себе чересчур много не думать.
Виктор. Связаться… со мною… интересно… Зачем ты это сделала, удивительная?.. Зачем я тебе?.. Я всем в обузу. Я шел и думал… я к тебе шел и думал: скажу ей честно, что со мною… что от меня… нельзя, ты меня понимаешь?..
Дина. Могу, пожалуйста! Развязать?
Виктор. Нет! Ты не поняла: мне хорошо, мне с тобой хорошо, мне замечательно и ты, правда, удивительная, но…
Дина. Я не понимаю, чем ты недоволен.
Виктор. Собой. Только собой!..
Дина. Развязать? Больно?..
Виктор. Не знаю…
Дина. Ну, знаешь, если ты и дальше будешь такой неконретный!..
Виктор. Не буду!.. Ничего не надо. Все, я решился, пусть, как ты скажешь, только… Приложи ладонь ко лбу.
Женщина прикладывает ладонь ко лбу.
Мне, пожалуйста!..
Она прикладывает ладонь к его лбу.
Спасибо.
Дина. Не за что.
Пауза.
Виктор (горячо целует ее ладонь и кричит). Очень хочу жить!.. Наконец, я хочу жить!.. Мне нравится жить и любить!.. Мне прекрасно, я очень хочу!..
Дина (закрывает ему рот). Чшшш… Не надо так кричать, люди услышат.
Виктор. Прекрасно!
Дина. Тише, у нас между квартирами 25-процентная слышимость.
Виктор. Пусть слышат хотя бы на 25!
Дина. Чшшш… Я тебе говорю: люди давно спят.
Виктор. Люди… спят… А нам хорошо… А они спят… А нам хорошо…
Дина. Нам хорошо, а им не так хорошо.
Виктор. Им сегодня, наверно, как мне прежде – не так… А знаешь, почему не так?
Дина. Знаю.
Виктор. Потому что любят не так.
Дина. Кто?
Виктор. Все!
Дина. Откуда, Виктор Петрович, вам известно, как любят все?
Виктор. Я по себе знаю. Дни без любви – они… Я не знаю, что это такое – дни без любви… Бесплодные, бессмысленные, дурацкие… Их нельзя помнить, они – пустые… Ты знаешь, я хочу… пытаюсь вспомнить прошлое – не могу… пусто!..
Дина (поглаживает его по затылку). Что-то с памятью твоей стало…
Виктор. Нет, я все помню!..
Дина. Вспомнил.
Виктор. Помню, что ничего не было – пустота… Длинное ожидание чего-то… Чего-то такого, такого чего-то такого… Жизнь прошла!..
Дина. Ой-ой, как мы жалуемся, как мы себя жалеем… (Поглаживает его.) Еще не прошла, чего-то еще нам осталось… Нет, вот интересно устроены некоторые мужчины: вроде, послушать, сначала им все хорошо, а потом жаловаться начинают… Как дети, чтоб пожалели. Ну, зачем? Не надо, маленький, морщиться, дай пожалею… Ну, дай, ну, позволь, я же вижу, что весь исхотелся…
Виктор. Лучшие годы – к черту!..
Дина. Локти не затекли?
Виктор. Все иначе, иначе должно было быть!..
Дина (склоняется к самому уху). Я спрашиваю: локти еще не затекли?
Виктор. Локти, душа, жизнь – все! (Тишина.) Локти покалывает… Прохладно, горячо…
Дина. Так лежать еще не надоело?
Виктор. Дина Федоровна, я стихи писал… Вы скажете: все писали – эх, да я и сам знаю, а все равно… Мечтал стать писателем, а стал аптекарем. Почему так?
Дина. Хорошая профессия. Кто-то, такой же, как ты, может, еще завидует тебе: мечтал стать аптекарем, а стал писателем! Я спрашиваю: лежать еще не надоело так? (Мужчина молчит.) Надоест – скажешь.
Виктор. Не надоест… Надоело… Я хочу, наконец, быть связанным! По рукам и ногам! Есть в этом доме… Свяжи меня по ногам… пожалуйста… крепко-крепко… чтобы ни шевельнуться… ни дернуться… ни рвануть… пойти, побежать не мог…
Дина. Кто бы возражал. (Находит еще завязку и связывает мужчину по ногам.)
Виктор (пока его связывают, отчаянно приговаривает). Так меня… так меня надо… так надо… Только так со мной можно… Да, так… Еще, еще, пожалуйста…
Дина. Пожалуй, что хватит.
Виктор. Ох, мне больно… (Стонет.)
Дина. Где?
Мужчина трется носом о постель.
Что ты бормочешь там? Я не понимаю.
Виктор. В пояснице кольнуло.
Дина. В каком месте?
Он стонет; она пытается отыскать на его пояснице место, где у него кольнуло.
Виктор. Нет…
Дина. Выше?
Виктор. Левее…
Дина. У тебя ребра, как у паровой батареи. Только холодные.
Его разбирает смех, его корчит, он едва не скатывается на пол. Она успевает его удержать. Он вдруг умолкает. Тяжело дышит.
Смешно?
Виктор. Ха!.. Ха-ха!..
Дина. Мне тоже – ха!..
Мужчина снова трется носом о постель.
Поломаешь нос и будешь некрасивым мужчиной без носа. Дай, почешу… (Почесывает ему нос.) Замри, и не дергайся… (Почесывает.)
Виктор. Крылья ноздрей… Крылья, пожалуйста…
Дина. Какие крылья? Вот это ты называешь крыльями?.. (Почесывает то, что мужчина называет крыльями ноздрей.)
Виктор. Хорошо… Все хорошо…
Дина. Где-нибудь еще почесать?
Виктор(вздыхает). Спасибо.
Дина. Не за что. (Опускается рядом, гладит, как ребенка, по головке.)
Пауза.
Виктор. Знаешь, о чем я думаю?
Дина. А ты не думай.
Виктор. Я думаю о том…
Дина. А ты не думай о том.
Виктор. Нет, я хочу думать.
Дина. Тогда думай.
Мужчина молчит.
Ну-же, о чем думаешь? (Гладит.) О чем думаешь, спрашиваю?
Виктор. Еще, пожалуйста… Гладь.
Дина (убирает руку). Сначала – о чем думаешь, а потом будет еще. Ну?
Виктор. Черт знает… Никого счастливым не сделал… Знаешь, я тебе честно скажу то, что думаю, только ты не думай…
Дина. Не буду.
Виктор. Нет, ты не думай, будто я… Ну, что ли, неискренен… Наверно, я не заслужил, чтобы со мной так… Спасибо вам…
Дина. Тебе.
Виктор. Тебе. Спасибо.
Дина. Не за что. А несчастливой сделал?
Виктор. Несчастливыми люди могут быть и сами по себе. Без меня. Я никого счастливым не сделал. Это, наверное, очень ненормально. Пожалуйста, на спину… Будь доброй, помоги на спину… Мне трудно без глаз. Хочу говорить с тобой и видеть твои глаза, у тебя замечательные…
Женщина перекатывает мужчину на спину.
Спасибо, мне хорошо…
Дина. Не за что.
Виктор. Теперь вижу, теперь… хорошо. Спасибо. А на собственных руках, оказывается, даже удобно… Теперь буду только так… Мне хорошо, я обласкан, у меня привязанности, я связан… Мне хорошо и мне ничего… Ничего мне больше…
Дина. И будешь так здесь у меня лежать?
Виктор. Так – здесь – буду!
Дина. Долго-долго?
Виктор. Долго-долго!
Дина. А я буду тебя кормить из ложечки три раза в день.
Виктор. Меня так часто не кормили даже в медовые месяцы!
Дина. Через два дня на третий в обед будет мясо, через три на четвертый – рыба, а в остальные – молоко, ряженка и некоторые овощи. Ничего?
Виктор. Меня никогда так вкусно не кормили!
Дина. Завтра пойду на работу отпуск просить. Ох, я забыла: завтра воскресенье, завтра женимся. Потом три дня гуляем, и еще у меня четыре своих отгула. Ну, значит, в следующий понедельник и пойду, а пока… Ты только не думай, что все так просто. Я на такой работе, там столько работы…
Виктор. О…
Дина. Телефонная станция – узел!.. Ты понимаешь, что это – узел!..
Виктор. А можно спросить? Вот скажите…
Дина. Скажи.
Виктор. Скажи, прости… У тебя есть ощущение важности… острой необходимости для тебя лично в том, что ты делаешь?
Дина. Есть. В каком смысле?
Виктор. Ну… не знаю… без тебя всем станет очень трудно… Для дела будет плохо… Одним словом… плохо. Есть?
Дина. Старший менеджер, вдумайся, я – по продажам!.. Мои девочки прямо в лицо говорят: Диночка Федоровна, без вас тоска, а не работа!.. И наш генеральный – погибли бы, мне говорит!.. Я его понимаю. Он прав: я же с людьми разговаривать умею. Я слету все жалобы им ликвидирую – никаких жалоб!.. Они без меня премиальных в глаза бы не видели!..
Виктор. Вы очень счастливая.
Дина. Да уж, конечно!
Виктор. 22 года работаю, а такого чувства у меня – нет…
Дина. Где ты стрижешься? Кто тебя стрижет?
Виктор. Не знаю… не помню… где-то… У меня хроническое ощущение не исполненного долга…
Дина. Очень плохо тебя постригли.
Виктор. Лет прожитых зря…
Дина. Больше там не стригись. Я тебе скажу, где надо стричься, даже сама отведу.
Виктор. Куда?
Дина. В парикмахерскую.
Виктор. Зачем?
Дина. Постригут, как следует. Хочешь кушать? У меня в холодильнике котлеты.
Виктор. Я уже ел котлеты.
Дина. А мы уже капризничаем? Ты ел горячие, а это будут холодные.
Виктор. Мне бы понять, что человеку нужно для счастья…
Дина. Человеку нужно или тебе нужно?
Виктор. Мне… человеку… А что, разве я…
Дина. Знала одного такого. Говорил одно и то же много раз: хочу рожна. Хочу и хочу. Что хочешь? Нет, хочу и все. Хочу и хочу. Отгадай, где он теперь находится? (Мужчина молчит.) У моей подруги живет. Она-то его раскусила. Вот-вот рожна ему принесет, на восьмом месяце уже. Для счастья нужна жена – раз. Квартира – два. Дети – три. И всякое такое – четыре.
Виктор. Почеши мне, пожалуйста, за левым ухом.
Дина (почесывает у него за левым ухом). Так что живите проще, Виктор Петрович.
Виктор. Проще, проще, Дина Федоровна, проще – как? А если все это есть, а все равно не по себе, тогда как?
Дина. Не кричи на меня. Как все люди. Можно и еще проще.
Виктор. Эх, никто… Дина Федоровна, никто не живет просто. Нам иногда только кажется так, а на деле… Бывает, встречаются люди. Думаешь – вот, счастливые, а вникнешь… Сколько людей – столько бед, столько радостей и… всего столько!.. Как помочь человеку, его жена разлюбила? Есть лекарство? Нет его! А страдания – невыносимые…
Дина. Человек хороший?
Виктор. Не знаю, мы соседи… Хороший, наверно… Все люди хорошие, не понимаю я этого – хороший, плохой…
Дина. Я спрашиваю, сколько лет, какая профессия, видный, не видный, интересный, не интересный – что за человек?
Виктор. Обыкновенный… Инженер… Лет – не знаю, сколько ему лет… Сорок, или около… Это не важно, а важно – что не помочь…
Дина. Опять насупился. Складки на лбу, как у очень немолодого человека. (Разглаживает ему складки на лбу.)
Виктор. Не то, что помочь – понять не могу…
Дина. Не надо супиться.
Виктор (взрывается, его как подбрасывает). Я хочу понять, что я такое! Для чего я, именно я! Ни себя для себя, ни себя для других – ничего я не осознал!
Женщина пытается вернуть его на лопатки.
За что мне себя уважать? За что мне себя уважать?? Что я совершил, за что???
Она пытается его успокоить. Поглаживает.
Дина Федоровна, жизнь позади…
Дина. Все лучшее впереди… Надейся и жди…
Виктор. Нет.
Дина. Да.
Виктор. Нет, Дина Федоровна, сорок пять…
Дина. Виктор Петрович, принести котлеты? Быстро, с какого глаза ресничка упала? Быстро!
Виктор. Эх, грустно мне!..
Дина. Не угадал…
О проекте
О подписке