I. Психология

Психология не входит в список тем, за которые прежде всего брались в предыдущих антологиях анархизма. Но если анархизм, как утверждают марксисты, субъективен и индивидуалистичен – в то время как марксизм научен, объективен и основан на коллективизме, – вы вправе ожидать, что анархисты будут весьма заинтересованы в психологии. Некоторые, особенно в Калифорнии, да, действительно заинтересованы, хотя и в рамках своей личной жизни. Но теория анархизма редко пересекалась с психиатрией или психологией, что не пошло на пользу им всем¹. Один из анархистов, Пол Гудман, в 1950-х годах периодически занимался психотерапией и стал соавтором некогда известной книги «Гештальт-терапия»². Отто Гросс (1877–1920) был анархистским психоаналитиком, оказавшим влияние на Карла Густава Юнга³. Сегодня он неизвестен ни анархистам, ни психоаналитикам.

Анархистов часто обзывали сумасшедшими, особенно во времена, когда они славились бомбометаниями и ограблениями банков⁴. В карикатурном виде их изображали такие гиганты литературы, как Фёдор Достоевский, Джозеф Конрад, Генри Джеймс и Гилберт Кит Честертон. Но почему же желать стать свободным – это безумие? Какой сумасшедший жаждет контролировать других людей? Политологи только в редких случаях задавались вопросом, почему с такой готовностью люди подчиняются тирании⁵. Несколько известных экспериментов, проведённых современными социальными психологами, говорят о том, что обычные люди выполнят практически всё, что им скажут их предполагаемые власти⁶.

Психоаналитик Вильгельм Райх в период своего увлечения марксизмом писал о массовой психологии фашизма⁷. Теодор Адорно, марксист Франкфуртской школы, и его коллеги написали толстый том, посвящённый исследованию авторитарной личности⁸. Зигмунд Фрейд с сожалением пришёл к выводу, что цивилизация основана на подавлении инстинктов⁹. Невроз, полагал он, является платой за цивилизацию. Но, возможно, «сама нормальность является неврозом, отступлением от реальности жизни, нервной маской»¹⁰. Анархисты считали, что эта плата слишком велика. Психологи-бихевиористы заявляли, что выявили во влиянии окружающей среды технику привыкания индивида к требованиям общества¹¹. Ничто из этой предполагаемой науки не поддерживало анархистское требование свободного общества. В том, что Джон Зерзан называет Психологическим Сообществом, «Социальные конфликты всех типов… автоматически переходят в разряд психических проблем: ответственность за них возлагается на отдельных людей и их рассматривают как частные случаи»¹². Пятое издание Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-5)¹³, официального руководства Американской психиатрической ассоциации (АПА), несмотря на хронические разногласия и частые пересмотры позиций, всё ещё рассматривает некоторые случаи обычного поведения как предмет медицинского исследования¹⁴.

Обвинения в том, что психиатрия рассматривает политическое инакомыслие и культурный нонконформизм как патологии, не новы, но до сих пор справедливы. К примеру, гомосексуальность классифицировалась как психиатрическое расстройство – до тех пор, пока движение освобождения геев не развилось и не потребовало признания гомосексуальности нормой, что и было сделано на ежегодном собрании АПА. Однажды мне пришлось слышать речь знаменитого психиатра и критика психиатрии доктора Томаса Саса, в которой он указал на то, что психиатрия не является аполитичной – ибо что может быть более политическим, чем акт голосования? DSM-5 содержит упоминание (новое!) «вызывающего оппозиционного расстройства», являющегося классическим примером обвинения самой жертвы¹⁵. Анархизм же часто классифицировался как преступление. Почти столь же часто его определяли в качестве умственного расстройства, как это делал знаменитый криминалист Чезаре Ломброзо. Не изучив ни одного анархиста, он пришёл к выводу, что анархисты «по большей части или преступники, или сумасшедшие, или и то и другое вместе»¹⁶.

С другой стороны, анархисты, как и все остальные люди, действительно иногда сходят с ума¹⁷. Я знал слишком много сумасшедших анархистов. В анархизме доля святых, героев, мучеников и маньяков выше положенной.

Раздел «Психология» я начинаю с дискуссии среди анархистов (впервые опубликованной в 1978 году), с широкого райхианского взгляда на аспекты социализации, характера, морали и идеологии, и на то, как они подавляют «прозрачную» (открытую и искреннюю) коммуникацию. Только индивиды, склонные к прозрачной коммуникации, способны к настоящему анархическому объединению.

С 1944 по 1952 год Алекс Комфорт изучал медицину, биологию и детскую психологию, став доктором философии в биохимии¹⁸. В это же время он активно участвовал в анархистской и пацифистской деятельности в Англии. Доктор Комфорт получил международную известность в начале 1960-х годов с публикацией своего бестселлера, книги «Радости секса»¹⁹. В 1950-х годах его работа «Власть и преступность в современном государстве: Криминологический подход к проблеме власти» осталась забытой. Он утверждал, что современные политические институты систематически выбирают «нарушителей» для занятия властных должностей. Так почему же этой патологии нет в DSM-5? В качестве теоретического аппарата Комфорт использовал методы психоанализа Фрейда. Я считаю возможным, игнорируя аппарат, оценить приводимые аргументы.

Содержание раздела «Психология»

Джей Эмрод, Лев Чёрный. Вне характера и морали: К прозрачной коммуникации и гармоничной организации (пер. с англ. В. Садовского по: Amrod J., Chernyi L. Beyond Character and Morality: Towards Transparent Communication and Coherent Organization // Reinventing Anarchy, Again / Ed. HJ. Ehrlich. Rev. ed. Edinburgh, Scotland; San Francisco, California: AK Press, 1996. P. 318–322).

Алекс Комфорт. Власть и преступность в современном государстве: Криминологический подход к проблеме власти (пер. с англ. В. Садовского по: Comfort А. Authority and Delinquency in the Modern State: A Criminological Approach to the Problem of Power. London: Routledge & Kegan Paul, 1950. P. 7–18, 33–36).

Вне характера и морали. К прозрачной коммуникации и гармоничной организации
Джей Эмрод и Лев Чёрный

1

Чтобы создать революционную организацию, недостаточно механически объединить определённое количество людей с революционными намерениями. Создание подобной организации должно включать осознанный план агрессивного разрушения всех препятствий для коммуникации, мышления и действия как внутри, так и за пределами организации. Оно включает осознанную выработку теории и практики, адекватных поставленной задаче. А кроме того, нужна и преданность делу перемен, никогда не ставящая под сомнение необходимость меняться самому. Вы не сможете изменить мир, если собираетесь оставаться неизменными сами.

2

Логично, что первым шагом в разрушении всех препятствий для коммуникации, мышления и действия является определение самих этих препятствий. При тщательном исследовании нашей ситуации мы неизбежно обнаруживаем, что все эти препятствия можно отнести в общую категорию «капитала», понимаемого как гармоничная целостность всех аспектов, вместе его образующих. Единственно логичным выводом будет, что той силой, которая сдерживает все наши попытки ликвидировать капиталистическое общество, в конечном счёте, является лишь сам капитал.

3

Для достижения наших теоретических и практических целей мы сфокусируем своё внимание на том моменте или аспекте капитала, который Вильгельм Райх назвал «характером». Характер – это «капитал», видимый нами в отдельной личности. Это не множество случайных ограничений, а связанная структура неспособностей и ограничений, которые, будучи организованными в единое целое, выполняют свою функцию в рамках капиталистического общества. Характер никогда не следует рассматривать как вещь в себе, отделённую от любой другой социальной реальности. Он существует лишь как одно мгновение в целостности капитала. Действовать в соответствии с любыми другими пониманиями характера – значит упускать всю суть.

4

Вспомните своё детство. По ходу этого вы будете вспоминать, как формировалась структура вашего характера, как создавалась эта модель, появившаяся вследствие вашего поражения (и вашего подчинения) логике капитала, с которой вы познакомились в своей семье, у сверстников, в церкви или храме, в медиа и в школе. Тот же процесс вы можете наблюдать ежедневно, если посмотрите, как живут дети вокруг вас. Им нелегко даётся обучение логике капитала, как и нам всем когда-то. Каждый раз, когда ребёнок появляется на свет, его или её способности саморегулирования систематически подвергаются атакам самых близких к нему/ней людей.

Это обычно начинается с жёсткого графика кормления, что не только удобно для матерей и родильных домов, но также несёт в себе дополнительную функцию раннего приучения ребёнка к «принципу реальности» («Будешь есть по расписанию, а не тогда, когда голоден»), иначе известного как логика характера и капитала. Для значительного числа новорождённых мальчиков к этому добавляется травма обрезания^[1], служащая им напоминанием о той «заботе», которую можно ожидать от своих родителей. В быстрой последовательности ребёнку открывается всё больше и больше видов выработки условного рефлекса, пока он или она наименее приспособлен для их понимания и оппонирования им. Нередко детей, которые не могут ещё ходить, приучают к горшку. Наиболее консервативные родители оперативно наказывают за любое прикосновение к гениталиям, и дети приучаются к постоянному ношению одежды («нехорошо, когда люди видят тебя голым»). Родители вводят жёсткие расписания сна для детей, хотя те и так хорошо знают, когда устали и когда хотят вставать. И вообще детям позволено исследовать окружающий мир и пробовать свои силы только лишь в рамках ограничений, дозволенных их поработителями – будь то родители, школы и т. п.

5

Единственный простой сигнал, всегда возникающий при каждой выработке рефлекса, состоит в том, что ситуацию контролирует не ребёнок, а кто-то другой. Дети отвечают на это единственным возможным для них образом – они адаптируются к такой ситуации посредством проб и ошибок. Когда ребёнок оказывается впервые отшлёпанным за то, что считал естественным действием, на его лице отражается изумление и любопытство. После того, как его накажут уже много раз за непостижимо простые дела, ребёнок, оказываясь в присутствии кажущегося иррациональным агрессора, учится избегать такого развития вещей. Он в итоге приобретает почтение к фигурам, облечённым властью (произвольной силой) внутри семьи. Это в конечном счёте обобщается до «уважения» и почтения ко всем властям, по мере того как ребёнок оказывается открыт всё более широким сферам осознания и действия. Стоит прояснить одну вещь – немногие люди осознанно приучают детей. Распространённая форма приучения является обычно результатом всей организации сил, действующих через родителей и других. Эти силы включают в себя экономическое давление, вмешательство родителей, общественные нравы и т. д. Капитал должен всё время воспроизводить себя или он перестанет существовать.

6