Посёлок Алексеевский

Посёлок наш враги сожгли,
А жителей в полон забрали,
Мы возродить его смогли,
Мы снова сеяли, сажали.
И на израненной земле
Цвели сады, рождались дети,
Но жизнь сказала своё «не»,
Вам здесь уже ничто не светит!
Разъехались по городам
И по большим посёлкам люди,
Хана пришла нашим домам,
Но сердце помнит, не забудет
Колодец с чистою водой
И лес, что виден из окошка,
И петуха, был боевой,
За нами бегал и за кошкой.
На Пасху собирались все,
Достав из сундуков наряды,
Катали яйца на дворе
И были бесконечно рады.
Сходились в дедовой избе,
Чтоб вместе Богу помолиться,
Поговорить про жизнь в стране
И чаю крепкого напиться.
А мы играли там в лапту,
Купались в речке, загорали,
В душе лелеяли мечту
На нашу встречу с городами.
Но вот теперь, на склоне лет,
Мне хочется назад, в посёлок,
И к бабушке на пироги,
И в круг мальчишек и девчонок.
Но ничего вернуть нельзя,
А память моя тихо плачет.
Вы тоже помните, друзья?
Ведь родина так много значит.

Дедова икона

Участник Первой мировой,
Мой дед, Калинин Симон,
Израненный пришёл домой,
Он бился за Россию.
Я помню деда с бородой,
С умелыми руками,
Шутил, играл всегда со мной,
Молился он часами.
Под вечер Библию читал,
А я не понимала,
Зачем читать, он всю уж знал,
Но деду не мешала.
Однажды дед мне рассказал
Историю из жизни,
Как немец всю семью погнал
В Германию. Неблизкий
Им предстоял, тяжёлый путь
К врагам, да на чужбину,
Икону дед с собою взял,
Запеленав в холстину.
Семья в немецких лагерях
Намучилась изрядно:
И голод был, и боль, и страх,
И недоступна правда.
Погнали деда на завод:
Снаряды делать, пули.
А дед упёрся, не идёт,
Но дело тут не в дури.
«Воюет там моя страна,
Мои сыны там тоже!
Не стану делать, сатана!»
Конец пришёл, похоже!
Приговорён к расстрелу дед
И брошен в карцер строгий.
Прощай, и жизнь, и белый свет…
Спасенье было в Боге!
Молился пред иконой дед,
С родными он прощался,
А утром, объясненья нет,
Расстрел не состоялся.
Победа! Дедушка живой,
Икона сохранилась.
Она теперь всегда со мной,
А с ней и Божья милость.

«Новый год без мамочки…»

Маме посвящается

Новый год без мамочки,
Грустный Новый год,
Стоит фото в рамочке
И глаза мне жжёт.
Никому неведомо,
Есть ли вечный путь,
Но гляжу на небо я
И шепчу я: «Будь!
Приходи, любимая,
Иногда во сне,
Ночью тёмно-синею
Снись, родная, мне.
Я большая девочка,
В сердце – сирота,
От тебя я семечко,
Только ворота
Между нами высятся —
Вечности закон,
Тот, что жизнью пишется.
Непреложен он.
Жизнь идёт, как водится,
Нынче Новый год,
Хорошо всё вроде бы,
Только не придёт
Моя мама, мамочка.
С Новым годом, мам!
Стоит фото в рамочке.
Будь счастливой там!»

«У каждого начала есть конец…»

Памяти отца посвящается

У каждого начала есть конец,
Погашен свет, и опустела зала,
Уж скоро год, как умер наш отец,
На тесном кладбище венец его начала.
А то, что сделал, поросло быльём,
Но внуки – продолженье его рода,
И наша память светлая о нём.
Сезон дождей – печалится природа.
Хорошим человеком был отец,
Руками много дел перелопатил,
Он плохо спал, считал своих овец,
И денежки бездумно он не тратил.
Писал стихи про нас и про луга,
Где проложил заветную тропинку,
Там, где ромашки складывал в стога,
Жалел душой и маму, и Маринку.
Порой ворчал, желая воспитать
По образу достойному и виду,
Пытался жизнь прочувствовать, понять,
К несправедливости терпел обиду.
Прости, отец, коль были мы при чём,
Тебя нам очень сильно не хватает,
Гармошка, что дружна с твоим плечом,
Нет, не поёт, лишь изредка вздыхает.
И мы придём на этот же погост,
Грядёт конец и нашего начала,
Мир очень сложен, ну а в этом прост,
Туда-сюда… и опустеет зала…

«Я фанатка кофе…»

Я фанатка кофе,
Зыбкой акварели,
Что весёлым вздохом
Создают апрели.
И, как то ни грустно,
Сигаретки, здрасьте,
Не скажу, что вкусной,
Но зато участной.
В коротанье ночи
Вроде бы занятье.
И люблю я очень
В пол чудные платья.
И иллюзий милых
По душе мельканье,
Ведь они лишь в силах
Выжить в состязаньях,
И с судьбой, и с грустью
Справиться любою.
Вот и фанатею от борьбы с собою.

«Дождь толчёт следы прохожих…»

Дождь толчёт следы прохожих
В ступке старого асфальта,
Вот ещё один день прожит,
Канул в вечность, ну а завтра
Солнце жадными лучами
Мутных луж осушит плошки,
И увижу я случайно
В том повадки рыжей кошки.
Будет жмуриться до ночи
То игриво, то устало,
Незаметно, между прочим,
Жизнь на день короче стала.
Много видела прохожих
Та дорога из асфальта.
Жизнь цени! Случиться может —
Не для всех наступит завтра…

«Старость в душу входит незаметно…»

Старость в душу входит незаметно,
Выключая лампочки желаний
На гирлянде жизни многоцветной,
Погружая в мир воспоминаний.
Тянутся бессонными ночами
Вереницы прожитых событий,
Радости страницы и печали,
Времена познаний и открытий.
Понимаешь, всё осталось в прошлом,
Ничего не хочется – всё было.
Вспоминайте чаще о хорошем,
Коль бессониц время наступило.

«Любовь, что выпита до дна…»

Любовь, что выпита до дна,
Уже не утоляет жажду,
Когда, измучившись однажды,
От безысходности одна,
Ты вновь захочешь ощутить
И терпкий вкус, и наслажденье,
Тебя охватит наважденье
Из чаши прошлого отпить.
Но коли выпита до дна,
Твои надежды будут тщетны,
Не могут быть эквивалентны
Наполненность и пустота.

«Вас многие хотят любить…»

Вас многие хотят любить.
И любят.
А я, а я хочу забыть
Глаза и губы.
Ну сколько может сердце жить
Надеждой тщетной,
Пришло, знать, время отпустить
Ваш образ светлый.

«Ты очень хороший…»

Ты очень хороший,
Но я не с тобой.
Куда было проще
Остаться женой.
И в осень теплее,
И в зимнюю скользь,
Зачем захотела,
Чтоб дальше шли врозь.
Бывает такое:
Заходишь в бутик,
Там платье шальное!
Но нужен лишь миг —
Понять: платье – S-ка,
Мне впору XL.
И даже не тесно —
Не влезу совсем.
И ты самый лучший,
Но сердцу не в масть,
Похожий ведь случай,
Но больно как – страсть.