Рот открывается сам собой, с кончика языка готов сорваться вопрос, девственница ли она. Впрочем, ответ меня, скорее всего, не удивит, мысль о том, что у нее никого не было, вызывает волну удовольствия.

– Никакие, – бормочу я вместо вопроса и опускаюсь на металлическую скамью.

Она садится рядом и вытягивает ноги. Несложно заметить, как изменила ее нормальная одежда, и мое худи ей очень идет.

Мысленно я возвращаюсь к тому моменту, когда застал ее врасплох в химчистке, как приятно было ощущать близко ее тело. Будь это другая девушка, я бы уже давно затащил ее в первый темный уголок, который мы оба сочли бы подходящим. Обычно я ничем подобным с фанатами не занимаюсь, слишком непредсказуемыми и неприятными могут быть последствия, об этом не раз предупреждал отец. Но к ней меня удивительным образом тянет.

Она пуглива, постоянно оглядывается, словно ждет нападения. Это меня задевает, но одновременно интригует.

Похоже на игру, и я буду стремиться к победе, пытаясь выяснить, что ее тревожит.

Глубоко внутри появляется болезненное чувство, подпитываемое ее страхом.

Хочу, чтобы это было связано со мной.

Качаю головой, чтобы развеять безумие, вытягиваю руку вдоль спинки скамьи и накручиваю на палец прядь ее волос.

– Итак? – Для выразительности я вскидываю бровь. – Разве это не лучший бейгл, который ты когда-либо ела?

Она мычит, соглашаясь, и отрывает кусок двумя пальцами.

– Очень вкусно, надо отдать тебе должное. Хотя не думаю, что он что-то изменит в моей жизни. – Она кладет кусок на язык и снова стонет. – Да, очень вкусно. Но почему? Как так получается?

– Он вареный, а не жареный. Оттого он там, где нужно, хрустящий и легко жуется.

Издав гортанный звук, она переводит взгляд на мост, а я на нее.

Ее телефон подает сигнал, и она лезет за ним в сумочку. Потом вытирает руки о штаны, кладет недоеденный бейгл на бумажный пакет и встает со скамейки.

– Мне надо ответить.

Я пожимаю плечами и смотрю, как она отходит на несколько шагов. Если решила сбежать, мне не составит труда ее догнать. Она маленькая и совсем не знает город.

Но кажется, побег не входит в ее планы. Возможно, я не должен этому радоваться, но ее присутствие будоражит кровь. Технически я мог бы ее отпустить. Правила аукциона строги, но, если выкупленный лот неисправен или не предоставляет желаемого, они относятся лояльно к возмещению средств, можно вполне избежать судебного иска.

Я не заинтересован в покупке чужого времени.

Осознание скребет изнутри, восхищение крепнет вместе со знакомым чувством страха по мере того, как я наблюдаю за девушкой. Интрига – опасная вещь, я падаю, как звезда с неба, не имея возможности смягчить удар.

Желание узнать о ней больше гложет изнутри, ростки его опутывают, я могу задохнуться в своем неведении.

«Нездоровые механизмы выживания», – как сказала бы мама. Одержимость незначительными вещами с целью держать под контролем мрачные мысли.

Мой взгляд привлекает кольцо на пальце, и зубы непроизвольно сжимаются. Ей определенно больше других известно о нездоровых способах справиться с ситуацией.

– …Да, я в порядке. Пожалуйста, не приезжай.

Поднимаю взгляд и упираюсь в спину девушки. Она прижала телефон к уху и склоняется над мусорным баком. Одна рука сжимает его край, другая поднята вверх, пальцы скребут кожу головы.

– Всего две минуты, Бойд. У тебя нет причин так нервничать.

Она так легко произносит имя мужчины, а мне кажется, будто бетонный блок падает прямо мне на грудь. В легких вспыхивает огонь, я близок к разгадке.

Поерзав на месте, кладу одну ногу на другую и достаю телефон, чтобы отвлечься от ее разговора. А по правде, лишь хочу избавиться от неуместной ревности, которая обжигает вены. Я поворачиваюсь к ней спиной и провожу по экрану, чтобы разблокировать телефон.

В уведомлениях несколько пропущенных вызовов: три от Калли, один от отца и дюжина от моего продюсера Саймона, с которым я должен познакомиться во время поездки в Лос-Анджелес на следующей неделе.

Решаю не утруждать себя прослушиванием голосовых сообщений, скорее всего, в них одно и то же. Все хотят знать, где я, будто не отслеживают каждый мой шаг. Будто я не вижу своего охранника Джейсона, выглядывающего из-за каждого угла, но не приближающегося, чтобы создать иллюзию свободы.

Провожу пальцем под ремешком часов на руке и нажимаю на экран, чтобы открыть сообщения. Три от Лиама, в них документы на пожертвование и описание ярости отца, с которым связались, как только средства были переведены.

Лиам: У тебя есть около часа. Полтора максимум. Заканчивай развлекаться с девчонкой, нам надо быть в квартире, иначе твой отец меня убьет.

Ничего не отвечаю, ни смайлика, ни пальца вверх. Просто убираю телефон в куртку. Пусть думает что хочет. Может, если отец узнает, что я выбросил кучу денег на девчонку, он от меня отстанет.

В конце концов, это его деньги.

Лиам: В интернете уже пишут о том, что ты ушел с концерта. Просто прими к сведению. Будь начеку.

– Нет. Если ты приедешь прямо сейчас, клянусь, я этого тебе не прощу. Со мной все в порядке. – Девушка встает вполоборота и встречается со мной взглядом. Выдыхает, выпуская изо рта клубы пара. – Да, обещаю. Господи! Хорошо, я позвоню, как только мы вернемся в отель.

Что-то тяжелое давит на грудь, скребет по сухожилиям, будто шипами. Осознание близости окончания ночи терзает тело из-за упущенного шанса.

Я все тяну, откладываю, вместо того чтобы тащить ее куда-нибудь. Веду разговоры, чтобы понять, почему она такая. Почему голубой оттенок глаз тускнеет, когда она погружается в свои мысли, но становится ярче, когда они обращены ко мне.

Откашливаюсь, и она наконец направляется ко мне, убирая телефон в сумочку. Я невозмутимо слежу за каждым ее движением, а она усаживается на скамейку и запихивает в рот большой кусок бейгла.

– Парень? – спрашиваю я, будто между делом. От предчувствия сжимается горло.

Она фыркает и качает головой:

– Брат.

– Ясно, – киваю я, чувствуя, как облегчение окатывает меня, словно ведро воды. Сердце подпрыгивает, но я продолжаю: – А парень у тебя есть?

Она косится на меня:

– Не уверена, что я та, с кем захочется встречаться.

– Нет?

Она пожимает плечами:

– Не знаю, это может показаться странным, учитывая, что тебе обо мне известно.

– Мне известно, что ты не проститутка и, кажется, очень любишь бейглы.

Я делаю шаг к ней, тепло тела достигает кончиков пальцев.

– И ты не похожа на девушек из категории «на одну ночь».

– Может, я полна сюрпризов.

– Может.

Движимая необъяснимой силой, моя рука поднимается, пальцы переплетаются в ее волосах. Кончиками пальцев я чувствую, как по ее спине пробегает дрожь. Возбуждение наполняет тело и подгоняет меня.

Она не просит меня отойти или не прикасаться.

– Возможно, опасность привлекает тебя больше, чем ты позволяешь. В конце концов, сегодня вечером ты ушла с совсем незнакомым мужчиной.

– Не по своей воле.

Поднимаю руку выше, касаюсь прядей у самой шеи. С трудом преодолеваю желание сжать их, резко потянуть на себя, а все потому, что розовые губы размыкаются, и я жду, не желая ее испугать.

– К тому же… – Она выдыхает, откладывая оставшийся кусок бейгла на колени и устремляя глаза к небу. – Ты не можешь быть уверен, что я не опасна.

Подавшись вперед, я провожу кончиком носа по ее волосам, вдыхаю приятный аромат.

– Я не сомневаюсь, что так и есть.

Летят мгновения, но никто из нас не шевелится. Даже не ощутимо дыхание, время замедляется, а потом и вовсе останавливается.

Мой член приходит в движение, я опьянен этой девушкой, но она неожиданно поднимается и бросает бейгл через плечо в мусорный бак.

Затем тянет меня за руку вверх, и я повинуюсь, не понимая, что она задумала, даже загадочная улыбка на лице ничего не объясняет.

Она ярче городских огней и звезд, поэтому я мечтаю любоваться ею и дальше. Это самое ласковое выражение, что было у нее за весь вечер.

Потом девушка тащит меня к выходу из парка, по той же дороге, что мы пришли.

Глава 8
Райли

Когда была маленькой, я восхищалась братом. Боготворила его, как бы пафосно это ни звучало.

Жизнь не была к нему милостива, но он не позволил трудностям себя сломить. Он не стал жестоким после того, как наша мать использовала его, позволив дружкам надругаться над ним в качестве платы за наркотики, которые они ей приносили, а затем сама искалечила сына и отправила жить к нашей тете Дотти.

Внешне Бойд всегда выглядел спокойным. Переждал трудности и стал богатым и влиятельным человеком.

Долгое время я считала, что именно пережитое сделало его сильным. Мне он казался непобедимым, и я с нетерпением ждала те редкие моменты, когда он приходил в наш с мамой маленький трейлер и приносил деньги.

Он врывался в помещение, которое я назвала спальней, хотя оно было не больше коробки из-под обуви. Заводил разговор на отвлеченные темы, потом выписывал чек или клал наличные в мой рюкзак, где мать точно бы их не нашла – она даже не пыталась делать вид, что ее интересует, как у меня дела в школе.

Я же большую часть времени разглядывала красочные рисунки на его теле, хотя костюмы, которые он стал носить, не позволяли увидеть многое.

На одной руке череп, на другой – игральные кости. Отражение пережитого, как он называл свои татуировки. Сказал, что каждая мельчайшая деталь имеет большое значение, поэтому он не пожалел, что сделал их.

Его тело само рассказывало историю жизни.

Той, которую он создал с нуля, желая стереть все напоминания о прошлой, что ему навязали.

Этот процесс затянул, хотя он всегда говорил, что против, если речь заходила о татуировках на моем теле. Если бы Бойд знал, что я стою в помещении для ожидания рядом с рок-звездой, с ног до головы покрытой татуировками, его бы хватил сердечный приступ, но он все равно понесся бы в аэропорт.

Мыслей о его реакции достаточно, чтобы отказаться от спонтанного решения. Вместо этого я украдкой разглядываю мужчину рядом, смотрю, как большим пальцем он водит под браслетом массивных часов на запястье. Снимает кепку и очки, неожиданно хмурится.

Меня бросает в холодный пот, когда я думаю о том, что заставляю его сдерживаться.

– Нам не обязательно это делать.

Эйден поворачивается и смотрит мне в глаза, отчего я таю, как нагретое масло. Мне не по себе, знаю, что надо переключиться на что-то, но не могу оторваться, я в ловушке его глаз.

– Передумала? Это не так плохо, как уверяет твой разум.

– Я не об этом. – Хотя, пожалуй, и об этом тоже. Из-за стойки администратора доносятся гулкие звуки, зубы мои невольно сжимаются.

– Хорошо, – говорит он, разворачивается, сложив руки на груди, и смотрит прямо на меня. – Тогда в чем проблема?

Я закусываю нижнюю губу и пожимаю плечами:

– Существуют вещи поинтереснее, которыми можно занять время. Хотя сомневаюсь, что ты подумал об этом, когда платил за меня.

Он смотрит с прищуром и делает шаг ко мне. Сердце начинает биться сильнее, вот уже стук в груди напоминает барабанную дробь, мне трудно сопротивляться его обаянию, особенно когда он так явно его использует.

– Откуда ты знаешь, о чем я думал, когда увидел тебя на гала-концерте?

Серые ирисы глаз становятся темными. В них есть хоть и невысказанное, но объяснение, ощутимое точно сердцем.

– У тебя есть мысли о том, чем заняться, да?

Голова моя непроизвольно поворачивается.

Его челюсти сжимаются.

– Ты хочешь сделать татуировку, верно?

Я киваю, чувствуя, как сдавливает горло.

– Тогда сделай эту чертову татуировку и перестань придумывать поводы, ангел. Сегодня вечером можешь делать все, что захочешь.

Я едва успеваю остановить себя, чтобы не сказать, что я хочу одного, а получаю другое, – со мной чаще всего так.

В груди внезапно вспыхивает желание, которого не ощущала раньше, я неотрывно смотрю на него, когда он отворачивается и проводит рукой по волосам.

Интересно было бы почувствовать его прикосновение к моей коже. Ласковые, запоминающиеся, приятные.

Мои губы еще помнят его, воспоминания скользят вниз к пупку. Потираю ноги друг о друга, надеясь избавиться от напряжения. В животе все неожиданно скручивается, когда до меня доходит, что это фантазии, которым не суждено стать реальностью, что бы он ни говорил.

Эйден и я – мы два разных мира, которым не соединиться. Он заслуживает большего чем то, как на него повлияет мой.

Появляется администратор со стрижкой пикси, с двумя папками-планшетами, активно жующая жвачку. Одну папку она отдает мне, сверху кладет ручку и поворачивается к Эйдену.

– Ты уже был здесь раньше, – говорит она, склонив голову набок, будто только его узнала.

– Бываю каждый раз, когда приезжаю в город. Нигде не найдешь столько страсти, как у Джио.

Я краснею, а девушка смотрит на него и проводит кончиком языка по пирсингу на верхней губе, а потом смотрит на меня с сомнением.

– С татуировками не так.

Развернувшись на каблуках, она уносит вторую папку-планшет, а я сажусь у окна заполнять анкету.

Эйден стоит поодаль и смотрит сквозь стекло за моей спиной, будто кто-то может заглянуть и увидеть его.

– Раньше у меня были все твои альбомы, – говорю я, когда начинает давить тишина. – Долгое время моим любимым был «Усилие Геракла».

Одна из его бровей приподнимается.

– Да? Почему-то по твоему поведению я бы не сказал, что ты моя фанатка.

– Я и не фанатка.

– Ой.

Резко вскидываю голову, глаза расширяются. Он прижимает ладонь к груди, губы растягиваются в улыбке. Боже, опять эта улыбка. Опуская взгляд на цепочку на его шее, я краснею.

– Я ничего плохого не имела в виду, просто… я, наверное, тебя переросла.

Он фыркает:

– Ты вредна для мужского эго.

Упираюсь языком в стенку щеки, прокручиваю в голове слова, пытаясь отфильтровать и решить, что говорить дальше.

Хочу спросить, что его вдохновляет на создание песен, есть ли причина их мифологической направленности, может, он слишком проникся тем, что публика часто называет его современным Орфеем?

Я хочу спросить, трудно ли быть талантливым, находиться постоянно под пристальным вниманием. Мне сложно понять, как в жизни под микроскопом может найтись место для творчества.

Продумываю каждый интересующий меня вопрос, пытаясь решить, что бы хотела узнать больше всего.

Я не успеваю ничего сказать, потому что возвращается администратор, забирает у меня папку и протягивает руку с идеальным маникюром.

– Удостоверение личности.

Несколько секунд я лишь разглядываю ее блестящие черные ногти. Как с такими ногтями можно что-то делать? Вытаскиваю из сумочки карточку, кладу на ее ладонь и указываю большим пальцем на Эйдена.

– Можешь сделать так, чтобы он не увидел имя?

Ее темные глаза смотрят с прищуром.

– Почему?

– Не хочу, чтобы он знал мое имя.

Эйден смеется, звуки отражаются от бетонных стен и становятся громче.

Администратор хмурится, оглядывает мое удостоверение личности.

– Мы не совершаем противозаконные действия.

В помещении появляется Джио – крепкий мужчина с заплетенной в косичку бородой и цепочкой поперек носа. В руках у него трафареты и прозрачные распылители. Он заходит в одну из кабинок, оттуда доносится легкий шум – мне не очень понятно, что он делает.

– Тут нет ничего противозаконного, Дженна. – Эйден поводит плечом. Мне не нравится интонации, с которыми он произносит ее имя. – Это просто небольшая игра.

Тело охватывает будто штормовой волной. Он шевелит губами и чешет подбородок, а у меня перехватывает дыхание. Никогда в жизни я не испытывала такого сильного желания прикоснуться к другому человеку. Или чтобы он прикоснулся ко мне. Чем дольше мы находимся в этом помещении, тем сильнее становится желание.

Оно сдавливает грудную клетку, превращается в непреодолимую потребность, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею.

Понять, что из этого получится, не представляется возможным, прежде чем шанс появляется, Джио выкрикивает его имя, приглашая зайти в кабинку. Через несколько минут раздается прежнее приглушенное жужжание, и я сжимаю зубы.

Администратор поглядывает на меня, переписывая данные с карточки, отчего я начинаю ерзать на стуле – взгляд ее нервирует.

– Что бы то ни было, – произносит она тихо, словно только для меня, – хорошим это не закончится.

Убирая карточку в сумочку, я ощущаю внезапное беспокойство, оно уничтожает все радостные ожидания от сегодняшнего вечера. В ее словах есть доля истины, просто я не хочу это признавать.

Сажусь обратно на скамейку, прислоняюсь к окну и жду.

Достаю из кармана телефон и стараюсь, чтобы разочарование не отразилось на лице: от моих «подруг» по-прежнему ни сообщений, ни звонков.

А чего я ожидала? После школы мы не общаемся, в одном номере во время поездки я живу с ними вынужденно. Тем не менее неплохо бы все же побеспокоиться. Вдруг со мной что-то случилось, что они скажут тогда сопровождающим и полиции?

Делаю снимок картины над столом цвета махагони и отправляю девушке брата, не подумав, спит ли она.

Вздрагиваю, вижу появившееся уведомление – ее ответ. Значит, не спит. Похоже, после поездки мне предстоит неприятный разговор с Бойдом.

Фиона: Он тебя убьет.

Ухмыляюсь, выхожу из приложения и начинаю просматривать странички знакомых в социальных сетях. У людей, живущих в городе, подконтрольном преступным группировкам, мало что происходит в жизни.

Поднимаю взгляд и вижу над ширмой темные волосы Эйдена. Жужжание продолжается, оно зловещим эхом проникает мне в уши. Пишу хэштег с его именем и начинаю просматривать тысячи фотографий впервые за этот год.

Ощущаю укол ревности, когда вижу его с Сильви Майклс, она красивая: темные волосы, загорелая кожа и миндалевидные глаза. Выглядит как королева рядом с ним на красной дорожке. Моя самооценка трепещет в созданной ей же самой клетке.

Почему же он выбрал меня на ночь? Впрочем, это неважно, ночь почти закончилась.

...

5 6 7

Премиум

(1 оценка)