Глава 5

Катя

Отослав медсестер из палаты, занимаю их место напротив Городецкого. Беру в руки жгут и несколько раз щелкаю им перед вытянувшимся лицом Даниилы.

А что? Пусть не расслабляется! Сам захотел меня видеть своим лечащим врачом – никто его за язык не тянул.

– Анализы тоже нужно сдать, дорогой бывший муж. Не против, если я сделаю в твоем теле несколько крошечных отверстий? – вскочив на коня сарказма, мне сложно остановиться.

– Надеюсь, не пулевых, – осторожно шутит Даниил, косясь на зажатый в моей руке шприц.

– Как знать, как знать… – бормочу себе под нос, сортируя пробирки.

Ну не могу я быть милым терапевтом рядом с этим пышущим превосходством индюком! Он еще такой… Городецкий сегодня! Двухдневная щетина, затуманенный после сна и лекарств взгляд, живописное рассечение на острой скуле. Чертов мачо.

Ловко перетянув ему жгутом плечо, стараюсь вспомнить клятву Гиппократу. И слова Шахова о том, что нашей клинике нужны такие спонсоры, как мой бывший муж. А я люблю нашу клинику, она мне как второй дом. Поэтому сделаю все, что от меня зависит для того, чтобы Даниил поделился своими денежками.

– Работай кулаком, – говорю я, протирая спиртовой салфеткой сгиб локтя Городецкого.

– Прям при тебе? – ухмыляется бывший, пошло приподнимая брови.

– Уволь. Обойдусь без этого зрелища. Сожми кулак, – командую, нащупав вену, аккуратно ввожу иглу. – Расслабляй.

Подставляю три пробирки одну за другой и убираю ждут.

Глаза на Данилу не поднимаю, но чувствую, как он пялиться. Внимательно следит за моей работой, расслаблено восседая на больничной койке. И все еще без футболки.

Этот факт я обнаруживаю, когда заматываю локтевой сгиб Городецкого бинтом, и прижимаю его руку к голому торсу, веля так подержать минут десять. Кожа у него гладкая и горячая, а темноволосая дорожка на животе убегает прямиком под хлопковые серые штаны… Ой, по фигу, ладно.

– Не хочешь надеть футболку? – интересуюсь я, снимая перчатки.

– Зачем? Если так я могу смущать тебя.

Пожимаю плечами, убираясь.

– Ты меня не смущаешь.

– Волную?

Громко фыркаю.

– Вот еще.

– Дезориентирую?

– Ха.

– Шокирую?

– Нет.

– Заставляю твои трусики становиться влажными?

– Не забывай, что клизма может сделать влажными твои трусики, – напоминаю сладко.

А что? Пока это мой единственный рычаг давления на этого зарвавшегося хама. Будет и дальше пошлить – без шуток пропишу очистительные процедуры.

– Жестокая женщина. Я тебя боюсь, – обворожительно улыбается Городецкий.

Немного опустив подбородок, смотрит на меня исподлобья своими ультрамариновым глазами, и заставляет в моем животе что-то сладко сжиматься.

Когда-то я за эти глаза готова была свернуть горы и осушить океаны. А сейчас… Без понятия, что я чувствую. От раздражения из-за того, что Даниил имеет надо мной какую-то власть, врученную ему руководством клиники, и теперь я должна его обхаживать и лечить. До… Легкого любопытства. Мы не виделись слишком долго, и мне слегка интересно осталось ли в этом самоуверенном и чужом мужчине что-то от того парня, в которого я влюбилась в семнадцать лет, а затем и вышла замуж в восемнадцать.

– Что тебе от меня надо, Городецкий? – сложив руки на груди в защитном жесте, решаю задать мучивший меня вопрос в лоб. – Ты можешь позволить себе любого врача в любой клинике в стране, думаю и за ее пределами тоже. Так почему мы оба здесь? Я, например, собиралась держаться от тебя подальше.

Теперь Даниил беспечно пожимает плечами, чуть поморщившись – у него все же трещины в ребрах и перевязанная рука, которые магическим образом за ночь не лечатся, даже если у тебя миллионы в банке.

– Думал, будет весело. Помоги, пожалуйста, – кивком головы просит поднять подушки повыше, чтобы он мог сесть.

Закатив глаза, выполняю обязанности сиделки.

От близости к Городецкому меня обволакивает его терпким запахом, который еще не успел вытеснить спиртовой больничный. Мой бывший пахнет дорогим табаком и утренней свежестью моря. Аромат лишь частично знакомый, потому что к нему примешивается запах самого Данила. Все остальное – явный налет большого богатства.

– Я пошла, у меня есть и другие пациенты. Если тебе что-то нужно, то вызывать сразу меня не обязательно. Можешь обратиться к Вале или Оле. Они с радостью составят тебе компанию.Городецкий забирается на кровать, и я накрываю его пледом, который он подтягивает выше, скрывая от меня тату, которую я так и не успела разглядеть. Потому что пялиться на бывших полуголых – дурной тон и опасно для морального здоровья!

– Я не знал, что ты стала хирургом. Но я рад, помню что ты всегда хотела научится спасать жизни. Впечатлен, Кать, – внезапно говорит Даниил совершенно серьезно, чем на мгновение ставит меня в тупик.

– Оставь свои восхищения при себе. Потому что сейчас вместо того, чтобы спасать жизни, я торчу здесь, подтирая зад твоему самолюбию!

– Моя задница слишком сильно тебя волнует. Поставите туда укольчик, доктор? – усмехается нахально.

– Если только снотворный! Чтобы ты, наконец, помолчал.

Развернувшись, беру с подоконника свой планшет, ампулы с кровью Городецкого им наконец, выхожу из его палаты. И только оставшись одна в ординаторской расслабленно выдыхаю. Оказывается все это время я была жутко напряжена.

Глава 6

Катя

– Екатерина Владимировна, пришли результаты анализов Городецкого, – сообщает мне медсестра Оля с придыханием.

У этой, как и у ее напарницы Валентины, на фоне появления в клинике моего бывшего, видимо, развился острый приступ астмы. Постоянно тяжело дышат и краснеют, а за право давление у него померить едва ли не дерутся.

– Жить будет? – спрашиваю с елейной улыбкой, забирая бланки и пробегая глазами по основным показателям. – Ну, и отлично.

Вооружившись результатами анализов, иду на рандеву с Городецким. Вчера к нему больше не заглядывала, сегодня как могла оттягивала встречу. Неспокойно мне как-то от его внезапного появления в моей жизни. Всякая ерунда в голову лезет, моему возрасту вообще не свойственная.

Вдохнув побольше воздуха, открываю дверь в палату. Охранник сидит на стуле, пялясь в экран телефона. Даниил (слава богу в футболке, а не с голым торсом) устроился на кровати с ноутбуком. Валюша в уголке перебирает бинты, бросая на Городецкого томные взгляды.

– Валя! А ты чего здесь? – рявкаю я неожиданно громко, так что три пары глаз испуганно обращаются ко мне.

– Так я… Перевязку делать…

– С твоим усердием наша клиника к завтрашнему дню бинтов лишится, – бросаю язвительно. – Да и вообще, тебя на первом этаже заждались. Там утки поменять нужно лежачим пациентам.

– Утки? – кукольное лицо Вали корчится от ужаса.

– Да, Валентина. Надо расширять свои профессиональные границы. Ты же медсестра, должна помогать нуждающимся, – говорю безапелляционно, проходя в палату и ожидая, пока за ней закроется дверь. – Как себя чувствуете, Даниил Вячеславович?

– Как вас увидел, сразу стало лучше, – заявляет этот нахал, демонстративно оглядывая меня с ног до головы. – Хорошо выглядите, Катерина Владимировна.

– А вот вы – не очень, – огрызаюсь я, хотя, конечно, вру. Городецкий выглядит настолько замечательно, что это даже смешно. Будто на курорте отдыхает, а не реабилитацию проходит. – Анализы у вас печальные.

– Правда? – улыбается Даниил. – А Валентина сказала, что отличные. Хоть сейчас в космонавты.

– И что же еще Валентина вам сказала?

– Коммерческая тайна, – сообщает заговорщически, пяля свои глаза куда-то в район моей груди.

– И ладно, – я пожимаю плечами. – Но чтобы вы знали, связи пациентов с медперсоналом мы не поощряем.

– Буду иметь ввиду, – улыбка Городецкого становится еще шире. – На свидание собираетесь, Катерина Владимировна?

– Это еще почему? – фыркаю я, застигнутая врасплох его предположением.

– Очень вы красиво наряжаетесь для работы. Если на свидание не идете, рискну предположить, что для меня.

– Рискну предположить, что от размера вашего эго в комнате становится тесно, – отбиваю я его подачу.

Даниил смеется. Видно, что настроение у него прекрасное. Аж бесит.

– Ваня, принеси нам с Катериной Владимировной кофе, – командует Городецкий охраннику. – И сам сходи проветрись. Пока мне тут явно ничего не угрожает. Мой врач своим едким языком любого бандита отпугнет.

Тот встает и тут же покидает палату, оставляя меня один на один с бывшим.

– Так что там с моими анализами? – спрашивает Даня серьезно, но в глазах переливаются искорки смеха.

– Жить будешь, – огрызаюсь я, не разделяя его приподнятого настроения.

– А если серьезно, Кать? – меняет он тон.

– Говорю же, жить будешь. Беспокоит что-нибудь? – делаю вид, что сосредоточенно заполняю его карту.

– Немного тянет тут, – Даниил указывает на перебинтованную руку.

– Естественно, тянет, – фыркаю я. – Это называется перелом. Двигай рукой поменьше, чтобы не тянуло.

– С этим как раз есть проблема, – говорит он печально. – Мне в душ надо. Какие рекомендации?

– Рекомендация еще немного посидеть грязным. Или тебе тоже на свидание надо?

– Почему тоже? – спрашивает Городецкий, подловив меня на слове. – Значит, ты все же идешь на свидание?

– Значит, это не твоего ума дело. А тебе мыться не обязательно – персонал наш и так как на мед на тебя летит.

– И ты тоже?

– Я – нет, – отрезаю холодно. – У меня иммунитет. Это как с ветрянкой, стоит один раз переболеть и можно ничего не бояться.

– Никто еще не сравнивал меня с ветрянкой, – искренне смеется Даниил.

– Ну, что ж, все бывает в первый раз, – замечаю философски. – Температуру Валя тебе померила?

– Так точно. Тридцать шесть и шесть, – рапортует бывший.

Кивнув, заношу цифру в карту.

– Поверишь на слово? – Даня внезапно касается своими горячими пальцами моей руки, посылая по телу разряд тока. – Ладошку ко лбу не приложишь, чтобы удостовериться?

– Ладошку приложу к какому-нибудь другому месту, если не перестанешь распускать руки! – возмущаюсь я, отскакивая от него на метр и от неожиданности роняя медкарту.

– Да не волнуйся ты так, Кать! – хмыкает Даня, с интересом разглядывая мои пылающие щеки. – А то начну думать, что ты ко мне неровно дышишь.

– Так, Городецкий! – говорю строго, присаживаясь, чтобы поднять бумаги. – Хватит трепаться. И задерживать меня тоже. Душ тебе сегодня запрещаю. Кто-нибудь из твоих фанаток после обеда принесет тебе болеутоляющее. Так уж и быть, назначу. А я пошла.

– А как же кофе? – спрашивает Даниил, успевая стрельнуть глазами в вырез на моей рубашке. – Ваня же принесет сейчас.

– Некогда мне с тобой кофе пить. У меня дела. Я в отличие от тебя работаю.

– Вечером зайдешь? – спрашивает, невинно улыбаясь.

– Вечером у меня другие планы, – отрезаю я. – Но можешь рассчитывать на аудиенцию завтра.

– С нетерпением жду, – посылает мне очередную сладкую улыбку Даниил, а я отворачиваюсь и иду к выходу из палаты, спиной ощущая на себе его горячий взгляд.