Глава 2

Катя

– Катюш… – слышу робкий голос Веры за спиной и ее осторожное прикосновение к моему плечу. – У тебя все нормально?

Нормально? Нет. В моей жизни нет ничего нормального! Все ломается. Как только я начинаю верить, что черная полоса позади, жизнь снова опускает меня на дно…

– Может, поделишься? Легче станет. Я знаю, о чем говорю… – не сдается Вера. – Кто он? Этот человек… Вы близко знакомы?

Я прижимаю ко рту кулак, чтобы сдержать истерический смех. Близко знакомы? Ближе просто невозможно. Городецкий был моим первым во всем – любовью, мужчиной, мужем. Он знал обо мне все. Я доверяла ему безоговорочно. Именно поэтому его уход едва меня не уничтожил…

– Мой бывший муж.

– Он – твой бывший муж? – растерянно бормочет Вера, поглаживая свой выпирающий живот. – Ты была замужем? Я не знала…

Опускаю лицо в ладони и с силой растираю кожу, чтобы хоть как-то прийти в себя, вернуть контроль. Но стоит лишь закрыть глаза, как вижу повзрослевшего Данила Городецкого: его синий пронзительно-насмешливый взгляд, самодовольную улыбку, бьющую наповал сексуальность… А ведь он лежит на кушетке с переломом руки и подозрением на сотрясение! Вот умеет он… Всегда умел… Превосходить всех, добиваться поставленных целей, быть лучшим во всем. Вот в такого Даню я и влюбилась, а спустя два года он меня растоптал.

– Это давняя история… – отвечаю уклончиво. – Мне было восемнадцать. Ему двадцать два. И закрутилось-завертелось. А потом разбилось, как хрустальный бокал, который уронили на мраморный пол. Не починить, не склеить.

– Постой, в университете ты уже была замужем? И молчала? – шокировано спрашивает Вера.

– Я тогда как раз переживала развод и не хотела об этом говорить. Я же в медицинский позднее поступила чем ты. Сменила город, вернула девичью фамилию… Отрезала себя от прошлого.

– И вот оно тебя настигло… – констатирует подруга, даже не представляя, какими пророческими кажутся мне ее слова.

Даниил он такой… Настигает. Приходит как ветер, а сносит все под корень, как ураган. Я это сразу почувствовала, как только он взглянул на меня в процедурном. В ответ на его хамское заявление о неуклюжести наших медсестер на эмоциях выпалила, что неуклюжих подбирают только для хамов.

Шахов меня тут же одарил строгим взглядом, а Даниил – ледяным. И не выговора от босса я испугалась. Мурашки страха поползли от сузившихся глаз бывшего мужа.

– Слушай, ну столько времени прошло. Что вам делить-то сейчас? – сетует Вера. – Можно же вести себя как взрослые люди. Никто не заставляет вас общаться…

– Общаться? – нервно выдыхаю я. – Я его видеть не могу. Не хочу…

– Давай я Тимура попрошу, чтобы он развел вас? Вообще чтобы не сталкивались в клинике?

– Можешь? – спрашиваю я с надеждой, испытывая неимоверное облегчение. Обычно смелая и независимая, сейчас я только рада свалить решение этой проблемы на Веру.

– Конечно! – улыбается Вера.

Видно, что она тоже рада, что смогла найти выход. Никому не нужны конфликты в клинике. А то, что я и Городецкий в одном помещении – это граната с выдернутой чекой, всем стало понятно по одному единственному эпизоду.

Приободрившись от этой мысли, переодеваю форму и забираю ее постирать, распустив волосы, расчесываю их руками. Приду домой, потискаю своего любимого британца Жирика и лягу спать, забыв о Даниле Городецком, как о страшном сне.

В коридоре наливаю себе кофе в бумажный стаканчик и уже почти дохожу до выхода, когда меня окликает Валя.

– Кать, тебя Шахов к себе вызывает.

– Сейчас? Что ему надо? – хмурюсь, предчувствие у меня не доброе.

– Не знаю, не доложил, – язвит медсестра.

Все еще дуется, что из-за меня она перед Шаховым и вип-пациентом по полу ползала, собирая пробирки. Я же не дурочка, видела, какими глазами она потом на Городецкого смотрела. Все на него так смотрят… Внешность кинозвезды, обаяние бэдбоя и внушительный счет в банке – взрывная комбинация.

Развернувшись в обратном направлении иду к лифту.

Его двери открываются через пару секунд и оттуда наш новенький медбрат Сергей, выталкивает вперед на каталке моего бывшего мужа. Он без сознания или спит. Мерно дышит и не смотрит своим презрительным рентгеновским взглядом, от которого у меня до сих пор посасывает под ложечкой.

– Стой, дай карту его посмотреть, – велю, протягивая руку за рабочим планшетом, которые есть у нас у каждого сотрудника.

– Блин, Катюх, не положено же…

Не обращаю внимание на его бормотание, выхватываю планшет и иду за каталкой и Сергеем в сторону крыла, где у нас лежат вип-пациенты.

По результатам КТ и других обследований у Городецкого легкое сотрясение, перелом лучевой кости, несколько гематом и ушибов и трещина в ребре справа. Легко отделался, будет жить и через недели две вообще забудет о своих травмах, о клинике и обо мне. Как впрочем уже и было когда-то.

– Мужик – какая-то важная шишка, – продолжает сливать информацию Сергей, – Шахов сам курировать его взялся, а он редко спускается сверху, сама знаешь. Если только не тяжелый интересный случай. А здесь вроде вообще туфта, неудачно приземлился на лыжах. Зато какой сервис, заказали этому Городецкому особое меню из ресторана и даже охрану около палаты выставить велели… Понятия не имею зачем. Он суперзвезда какая-то?

– Чтобы бывшие жены не совали свой нос куда им не надо. Здравствуй, Катя, – вдруг произносит Даниил, и я вздрагиваю от неожиданности, потому что была на сто процентов уверена, что он спит, а не греет уши, и роняю планшет прямо на его больные ребра. – Сссука…

Глава 3

Катя

– Сука – это ты об одной из своих многочисленных пассий? – храбрюсь я, хватая планшет, который пересчитал ребра Городецкого и опустился прямо на его бедра… Ну, то есть пах, даже слегка выпирающий под свободной больничной рубашкой.

– Блять, заткнись, – рычит Даниил, здоровой рукой хватаясь за место ушиба. – Ссука, как же больно…

– Мы это… Сейчас… Анальгетик… – суетится медбрат Сергей явно в шоке от поворота, который принял наш безобидный на первый взгляд разговор.

Впрочем, как безобидный. Мы сплетничали о пациенте при пациенте, думая, что он спит… Шахов за такое может премии лишить. И это еще хороший вариант развития событий. А если из-за ушиба еще осложнения пойдут…

– Не надо господину Городецкому анальгетик, – встреваю я. – Он любит острые ощущения, правда?

– Стерва, – выплевывает мой бывший, бросая на меня полный ненависти взгляд. – Яд так и плещет.

– Не знали, что яд в лечебных целях используют, Даниил Владиславович? – парирую я, толкая каталку в сторону палаты. – Мы в нашей клинике используем все методы для исцеления пациентов. Даже нетрадиционные.

– Говорят, секс тоже помогает, – не удерживается от шанса уколоть меня Городецкий. – Интим тоже в списках ваших нетрадиционных услуг значится, Катерина Владимировна?

Ага. Мудак озабоченный. Начал острить на тему секса. Значит, не так уж и больно его планшетом огрели.

– А вам интима хочется? Извините, шлюх в клинику не пускают, – бросаю самым сладким голосом и передаю ручки каталки ошалевшему Сергею. – Давай, друг, вези нашего вип-гостя в его палату. У меня встреча с шефом.

– Екатерина Владимировна… – лепечет медбрат, резко переходя на официальный тон.

– Еще увидимся, Катюха, – делает Городецкий акцент на этом фривольном имени, которым ко мне при встрече обратился Сергей.

– Я бы на это не рассчитывала.

– Ты предполагаешь, а жизнь располагает, – включает философа мой бывший, но в его голосе одновременно слышится насмешка и мрачное обещание.

Говорю же, мудак. А я еще жаловалась, что у меня жизнь скучная. Лучше скучная, чем такая, в которую ее превращает этот человек.

Кабинет Шахова расположен на втором этаже. Но я лифт, укативший пока я трепалась с Городецким, не жду – иду по лестнице. На адреналине не замечаю, как пролетаю два лестничных пролета. Торможу только перед кабинетом Шахова, чтобы перевести дух и постучаться. Но до того, как успеваю занести руку, дверь распахивается и на пороге появляется взволнованная Вера.

– Кать… – пучит глаза подруга. – Ох…

– Все в порядке? – спрашиваю я, борясь с паршивым предчувствием.

Раз она была в кабинете, значит, должна была замолвить за меня словечко перед Шаховым. Но что-то на ее выразительном лице нет и следа оптимизма, которым мы зарядились, придумывая план, как избавить меня от компании Городецкого, пока он торчит в клинике.

– Я думала ты ушла… – лепечет Вера.

– Меня твой муж вызвал.

Она виновато опускает глаза.

Ох. А вот это уже не просто предчувствие, а настоящий красный флаг. Не вышло договориться? Или… Меня что, увольняют за проявленную к вип-пациенту грубость?

– Катерина, заходи, – звучит из глубины кабинета отрывистый голос Шахова.

Ох, мамочки… Этот умеет включать такого строгого босса, что даже у самых стойких сотрудников поджилки трясутся, что уж говорить обо мне…

Ступаю в кабинет. Вера хватает меня за руку и заходит за мной следом.

– Вера, оставь нас, – безапелляционно произносит Шахов.

Ох бля… ха муха. А дело и впрямь дрянь.

– Но Тимур…

– Вера! – Шахов не повышает голос, но у меня аж зубы сводит от страха. – Прошу тебя, оставь нас. Катерину можешь подождать за дверью. А лучше иди переодевайся. Я закончу и отвезу тебя домой.

Бросив на меня сочувственный взгляд, подруга вздыхает.

Ну, короче, мне хана. Раз уж беременной Вере из-за меня достается…

– Катя, – неожиданно спокойно обращается ко мне Шахов, когда за его женой закрывается дверь. – Ты знаешь, как важна для нас репутация клиники? Мы долго на нее работали, и не имеем права позволять личным отношениям сотрудников влиять на нее в негативном ключе.

– Понимаю вас, Тимур Юрьевич, – шепчу я, чувствуя, будто под ногами разверзается пропасть.

– Даниил Городецкий чересчур влиятельная персона, чтобы я мог игнорировать его просьбы, – продолжает главврач.

– Понимаю вас, – выдавливаю я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Вот так из-за своего бывшего я сейчас лишусь единственного (ну, после кота) важного в своей жизни – работы… – Что он попросил? Уволить меня?

– Уволить? – искренне удивляется Шахов. – Конечно, нет. Он попросил, чтобы ты была его единственным лечащим врачом.

Глава 4

Катя

Сплю я плохо. Кошмары мучают, в которых я Городецкому клизму делаю под напором. Саморучно!

Жуть! Приснится же такое…

Встав по будильнику в пять тридцать, первым делом выпиваю залпом стакан воды, а потом, вспоминая ночные видения, в ужасе таращусь на свое отражение в зеркало шкафа-купе, что стоит напротив кровати.

– Брр… Не дай бог…

Еще и сон пришелся с четверга на пятницу – страшно представить если станет пророческим.

Вот аппендицит я бывшему с закрытыми глазами вырежу, но клизму… извольте откланяться.

– Мяу.

Мой британец, запрыгнув на кровать рядом со мной, трется мордочкой о мое плечо, выпрашивая порцию еды и ласки.

Жирок со мной уже четыре года, и лучше мужчины в моей жизни не было: многого не требует, ночью в постели согревает и не изменяет. И сердце мне точно не разобьет. Разве что своей старческой смертью, но об этом нам еще рано думать – ко мне он попал совсем котенком.

Воздав Жирку положенные почести, с особой тщательностью собираюсь на работу.

Сегодня у меня ответственный день – сдержаться и не залечить до смерти человека, который когда-то заменил мне всю семью. Вчера, после того, как Шахов сбросил на меня бомбу про требование Городецкого, у меня духу не хватило пойти к нему в палату. Я бы его придушила, ей-богу. Но садиться в тюрьму из-за этого… существа мужского рода, я не намерена!

– И я тебя люблю, пушистик, – посылаю своем мурчащему приятелю воздушный поцелуй и выскакиваю на лестничную клетку.

Смоки-айз, высокий хвост как у амазонки, вместо допотопных кроксов на мне туфли на каблуках. Не самые удобные, зато добавляют мне уверенности, ногам – длины, а росту – сантиметров, чтобы не запрокидывать голову, когда Городецкий будет надо мной возвышаться.

Не то, чтобы я представляю как он будет надо мной возвышаться… Ну, в общем, на всякий случай. В сражении с бывшим мужем мне нужны любые преимущества.

В клинику добираюсь на машине. Два года назад купила себе небольшой хэтчбек синего цвета, старенький, с пробегом – друг в ремонте бывает чаще чем я у своего парикмахера.

На утренней летучке в пол уха слушаю Шахова, листая в телефоне информацию о Городецком.

Первые годы после развода я постоянно мониторила его социальные сети. И обливалась слезами, когда видела фотографии с его новыми пассиями. А они все как одна словно с одного модельного агентства были. Красивые, длинноногие, с грудью третьего размера. Натуральности ноль. Но почему-то Данил проводил время именно в таком обществе. Не смотря на то, что много лет твердил мне, что в восторге от моей красоты и натуральности.

Врал.

Те фотографии Городецкого в обществе моделей породили во мне миллион комплексов, но те времена в прошлом. Я больше не сопливая девчонка с разбитым сердцем. Я врач, хирург и сегодня намерена показать Городецкому важность своей профессии.

– Екатерина, – окликает меня Шахов после летучки. – Вы помните о наших договоренностях?

– Доброе утро, Тимур Юрьевич. Конечно, облизать Данилу Городецкого с головы до ног, чтобы он не думал жаловаться, а лучше стал спонсором клинки, – произношу елейным голос.

Я гуляла на их свадьбе с Верой в числе немногочисленных гостей и раз в месяц на кухне в их квартире мы устраиваем с подругой посиделки. Поэтому могу позволить себе немного дерзости.

– Хорошо, что ты уловила суть, – усмехается Тимур, а затем понизив голос серьезно добавляет. – Кать, я знаю, что у вас с Городецким непростая ситуация. И если бы мог, отдал бы его другому терапевту. Но он настроен слишком категорично, а таких врагов клинике, как Данил, нам не нужно.

– Я понимаю, Тимур.

Видимо Вера все же рассказала своему мужу о моем совместном прошлом с Городецким. Не могу ее винить.

Взяв планшет, неспешно иду в сторону отделения в котором лежит мой бывший муж. Останавливаюсь около автомата с кофе и беру себе стаканчик ароматного капучино.