Цитаты из книги «Букет из двух нарциссов»

Мои студенческие годы не только давно прошли, но и успели основательно забыться, однако мне было приятно, что меня считают юной девушкой. К тому же, люди снисходительнее относятся к плохо помытому полу и более склонны давать чаевые, если думают, что из тебя в этой жизни еще может что-то получиться, кроме уборщицы.

– Мои советы помогли? – Один из. Я пошла рано утром в булочную за круассанами к завтраку, а за прилавком стоял очень симпатичный юноша. – И что? – И я спросила его, как он относится к утреннему сексу. – Ты что, переспала с парнем из кафешки? – я вложила в эту фразу весь свой снобизм. – Ты забыла? У меня лучшая подруга – уборщица.

Первыми словами, которые я выучила по-польски, были «привет» и «пока» (в польском это одно и то же слово – «чешч»), «соленые огурцы», «селедка» и «тест на беременность».

Автор книги клеймила нарциссов, называя их абсолютным злом, и я даже удивилась, не обнаружив в конце издания схемы проведения обряда экзорцизма.

– Девушка, это не маневры, это лобовая атака! – сказал он, прижав меня к себе прямо посреди улицы. – На войне все средства хороши! – вскинула я подбородок и дерзко посмотрела ему в глаза. – Тогда учти: я пленных не беру! Ты будешь повержена! – пригрозил он и поцеловал меня в губы. На поцелуй я ответила, но про себя пообещала ему, что блицкрига не будет.

При мне теща никак отрицательно себя не проявила, была ниже травы, тише воды, заплетала внучкам косички и помогала внуку осилить задачки по математике. Но, возможно, зятю казалось, что она испускала из своей маленькой комнаты в подвале какие-то вредоносные флюиды. Или просто ела много.

– Но ведь огород работает только летом, что же вы едите зимой? – спросил меня Соломон с чувством явного интеллектуального превосходства.

– Если делать все за него, он ничему не научится. Вот чему тебя учил твой отец? – Мой папа учил меня идти вперед, даже несмотря на встречный ветер. – Тебя воспитал мудрый человек, – проникся Соломон. Я улыбнулась. На самом деле в формулировке «мудрого человека» этот жизненный принцип звучал так: «Ветер в харю, а я шпарю».

Когда Жан-Луи спустился, я снова пошла наверх – давать инструкции его любовнице. Я заставила ее – исключительно для достоверности образа – помочь мне вымыть этаж, при этом свалив на прелюбодейку самую грязную работу. Бутылку и бокалы мы бросили в мусорный мешок, постельное белье поменяли, и все было шито-крыто. Перед тем, как спуститься вниз, я ее предупредила: – Ты уборщица из Восточной Европы, по-английски не говоришь. Поняла? – Между прочим, я дипломированный филолог! – Ага, я тоже. Мусор не забудь.

Раньше, читая биографии писателей, работавших грузчиками или таксистами, я недоумевала: неужели они были настолько глупы, что не могли устроиться на работу получше, хотя бы продавцами? А теперь я поняла, что на самой низовой работе как нельзя лучше понимаешь человеческие характеры.